- Скорее, холодно, - ответил Корбин. - Во всех смыслах. Милая герцогиня, вы заставите светских дам дрожать от злости, а джентльменов - по другой причине. Ну а сами тем временем будете нещадно мерзнуть.
- Мерзнуть? - Джемма задумчиво взглянула на воздушное одеяние.
- Нет ничего менее привлекательного, чем покрытая мурашками, посиневшая кожа, - сухо заметил гость. - Король устраивает праздник на своей яхте, то есть на реке. Если не желаете провести вечер в тесной темной каюте, мечтая лишь о камине и шерстяной шали, то советую остановить выбор на зеленом платье. Кстати, оно великолепно.
- Но…
- И не столь безрассудно, - невозмутимо продолжал эксперт.
Джемма обиженно отвернулась.
- Я никогда не веду себя безрассудно!
Корбин поймал в зеркале сердитый взгляд.
- Тогда откуда же подобное отчаяние? - вкрадчиво уточнил он.
- И вовсе не отчаяние. Всего лишь…
- Интерес? - Гость выразительно поднял брови и улыбнулся так искренне и в то же время лукаво, что удержаться от ответной улыбки было просто невозможно.
- К собственному мужу, - импульсивно призналась Джемма.
Ответ произвел ошеломляющий эффект. Джентльмен упал на стул и внезапно утратил обычную невозмутимую беззаботность.
- К мужу? - недоуменно переспросил он. - К своему мужу?
- Да-да, именно к своему собственному, а не к чьему-то еще, - подтвердила герцогиня. - Никогда не связываюсь с женатыми мужчинами. - Слабый довод в защиту добродетели; других, однако, в запасе не нашлось.
- Честно говоря, я решил, что вы нацелились на Вильерса, - признался Корбин.
- Нет. - Джемма не уточнила, что предположение недалеко от истины.
- Итак, значит, муж. Даже не знаю, что и посоветовать; окончательно растерялся. Мужья так… так…
- Скучны?
- Бомон, разумеется, достоин всяческого восхищения.
Джемма вздохнула:
- Знаю. - Взяла с кровати провокационное платье, приложила к себе и оценивающе взглянула в зеркало.
- Говорят, персона чрезвычайно важная для будущего родной страны.
- Зануда.
- Этого я не говорил! Разумеется, пэр королевства придерживается строгих моральных правил.
- Мы с ним полные противоположности, - горестно заключила Джемма и в раздражении отбросила платье.
- До чего же славно, что вы признаете очевидный факт! - воскликнул Корбин. - Как только люди начинают понимать разницу между ангелами и демонами, жить сразу становится интереснее. Слышал, что его светлость высказывается в парламенте весьма искренне, прямо и без обиняков. - Он помолчал, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. - Говорят даже, что можно верить буквально каждому слову. - В голосе послышался ужас.
- Знаю, знаю. - Джемма грустно вздохнула. - Истинный пуританин.
- Отечеству необходимы хорошие люди, - уверенно заявил Корбин. - Жаль только, что они такие…
- Хорошие?
- Скорее всего, мне так кажется лишь в силу собственной испорченности. Даже не представляю себя в парламенте, все, буквально все, как по приказу, носят эти безвкусные парики с буклями над ушами - можно подумать, что вышли на парад солдаты.
- А я, напротив, с легкостью представляю вас в парламенте. - Джемма встала так, чтобы поймать в зеркале взгляд собеседника. - Не сомневаюсь, что вы гораздо умнее всех, кто там заседает. Предпочла бы, чтобы управление страной доверили именно вам.
Лорд Корбин от души рассмеялся.
- Надеюсь, герцогиня, наша дружба не следствие печального заблуждения.
- Наша дружба - следствие вашего неизменного остроумия, - заметила Джемма. - А еще - результат способности честно сказать, что мои чулки не гармонируют с туфлями. Ну и, конечно, нам не удалось бы подружиться, если бы вы, безжалостно сплетничая обо всех вокруг, не притворялись так, что не делаете того же за моей спиной.
- Ничуть не притворяюсь, - возразил лорд Корбин. - Дело в том, что в настоящее время в моем сердце хватает места лишь для одной-единственной женщины, и это место занимаете вы.
Джемма склонилась, чтобы поцеловать приятеля в щеку.
- Мы прекрасно друг другу подходим. - Она села рядом.
- Если не считать того, что сегодня вы настрочены крайне серьезно, - добавил гость. - И необычайно страстно.
- А что, сосредоточенность позволено проявлять исключительно в выборе чулок?
Гость задумался. Он молчал дольше, чем обычно, и наконец ответил:
- Я, например, очень серьезно отношусь к скандалам.
- Но не к самой страсти?
Он поморщился, хотя и продолжал смотреть сочувственно.
- Слава Богу, влюбленность никогда не вгоняла меня в излишний пафос. Красивой женщине серьезное восприятие жизни противопоказано.
- Почему же?
- Создается впечатление, что существует нечто, вам недоступное. А мы, не наделенные особой красотой, хотим верить, что немногие избранные владеют всем, о чем только можно мечтать. В конце концов, суть красоты в этом и заключается.
- Но я чувствую, как с каждой минутой теряю привлекательность, - пожаловалась Джемма. - Должно быть, дело в проклятом возрасте.
- Возраст и страсть! - Корбин с трудом скрывал отвращение. - Если намерены и дальше продолжать в том же духе, придется попросить горничную принести бокал бренди.
- Значит, персиковое платье надевать нельзя, - сделала вывод Джемма.
- Ни в коем случае. Более того, учитывая все, что вы только что сказали, и зеленое может оказаться чересчур вызывающим.
- Для мужа?
- Для вашего мужа, - подчеркнуто уточнил Корбин. - Герцог весьма… - Он умолк, подыскивая подходящие слова. - Видите ли, будь Бомон женщиной, его юбка подметала бы пол, а вырез закрывал шею до самого подбородка.
Джемма на миг задумалась и покачала головой:
- Но не могу же я превратиться в пуританку, чтобы соответствовать вкусам Элайджи. Придется ему брать меня такой, какая есть.
Корбин помолчал.
- Позвольте спросить, какой именно смысл вы вкладываете в слово "брать"?
- Нам срочно необходим наследник, - невозмутимо пояснила Джемма.
- Несомненно. Но мероприятие вовсе не требует от вас страсти и уж тем более не подразумевает волнения. Впрочем, можно поставить на ночной столик бутылку бренди и время от времени позволять себе глоток-другой.
- Хочу большего.
- Ага, значит, отсюда и стремление к пылким чувствам? - заключил Корбин.
- Наверное, я просто глупа.
- Вы не первая в этом строю, герцогиня, однако задача не из легких.
- Лучше зовите меня по имени, - угрюмо поправила Джемма. - Тем более что вы единственный, кому оно известно.
- Я не намерен афишировать чрезмерную осведомленность, да и вам не советую. Итак, насколько можно понять, необходим урок: как заставить мужа воспылать страстью к собственной жене?
В столь откровенной формулировке идея предстала бесконечно далекой от реальности.
- Надену зеленое платье.
- Соблазнительный наряд пользы не принесет; этот прием не…
- Этот прием не для Бомона, - продолжила фразу Джемма. Взяла со стола розовую ленту и принялась накручивать на палец.
- А если наденете персиковое, то и вообще смутите или рассердите. Поверьте, столь вызывающие наряды созданы с одной целью: возбуждать в мужчине стремление к недоступным радостям, к тому, что невозможно даже представить. Но супруг…
- Да-да, конечно.
- Необходимо его удивить, - продолжал мудрый знаток, человеческой натуры. - Повернуться неожиданной, непредсказуемой стороной.
- Нет у меня никаких сторон! - в отчаянии воскликнула Джемма. - Я умею играть в шахматы, и он это отлично знает. Иногда играем вместе.
Корбин застонал:
- Как пожилая супружеская чета?
- В библиотеке, - пояснила герцогиня, - пока обсуждаем прошедший день.
В глазах гостя мелькнули озорные огоньки.
- Что вы придумали? - мгновенно заинтересовалась герцогиня.
- Кое-чего он действительно никогда не видел.
- О чем вы?
- У вас богатое прошлое. Более того, есть и определенная репутация.
Джемма покачала головой:
- Моего прошлого он открыто не одобряет; к тому же терпеть не может любые проявления буйного воображения. Несколько лет назад приехал ко мне в Париж накануне Двенадцатой ночи. Видели бы вы выражение его лица, когда я сказала, что джентльмены должны появиться на балу в костюмах сатиров! Разумеется, герцог наотрез отказался. В итоге все до единого французы щеголяли с длинными хвостами, а Бомон расхаживал по залу в строгом фраке, словно о маскараде и речи не было.
- Само собой. Его светлость и скандал - понятия взаимоисключающие.
- Элайджа содержал любовницу, однако никто не заметил в данном обстоятельстве даже тени скандала. - Джемма сердито бросила ленту на туалетный столик.
- Потому что ничего скандального здесь не было и нет. Любовницы обычны и привычны. А для такого человека, как Бомон, присутствие в жизни подобной особы рано или поздно окажется фактом глубоко постыдным.
Джемма вопросительно вскинула брови.
- Этим женщинам платят, - пояснил лорд Корбин. - Щедро платят за воплощение всевозможных мужских фантазий.
- Фантазии! - с отвращением фыркнула Джемма. - Он регулярно встречался с ней во время перерыва на ленч, да не где-нибудь, а в своем кабинете в "Судебных иннах"! О каких фантазиях может идти речь?
- Это всего лишь бизнес, - заметил Корбин. - Скорее всего, договор был заключен еще до брака, а потом руки не дошли отменить. В каком возрасте герцог унаследовал титул?
- О, совсем юным, - ответила Джемма. - А вы слышали, как умер его отец? Вот уж скандал так скандал!
- Как не слышать! Скончался на месте преступления… с четырьмя женщинами?
- С двумя, - поправила герцогиня. - Всего лишь с двумя. Судя по всему, "Дворец Саломеи" удовлетворял самые изощренные вкусы и оставался любимым заведением старого герцога.
- Стоит ли удивляться, что ваш супруг решил вынести связь с любовницей на всеобщее обозрение? - пожал плечами гость. - Где проще доказать, что твои вкусы не отклоняются от нормы, чем в собственном кабинете?
Джемма удивленно замолчала.
- Но Элайджа говорил, что любит ее, - наконец неуверенно произнесла она.
- Если вы его рассердили, то, стоит ли удивляться подобному утверждению? Со злости можно заявить что угодно. И все же очень трудно любить ту, которой платишь за самое интимное удовольствие. Деньги убивают чувство.
- Вы вселяете ужас. - Герцогиня смотрела так, словно увидела проницательного, всезнающего психолога впервые в жизни.
- Стараюсь, - самодовольно отозвался Корбин - Понимаете, что именно я предлагаю?
- Пока нет.
- Если мечтаете соблазнить мужа, с которым прожили уже много лет, думаю, лучше всего продемонстрировать ему ту сторону собственной натуры, которая открылась миру в Париже.
- Значит, персиковое платье? - Джемма вопросительно подняла брови.
- Нет. Слишком агрессивно и вызывающе сексуально. Чтобы привлечь Бомона, необходимо проявить воображение, предстать веселой и игривой, показать, что существуют радости, недоступные палате лордов и неведомые любовнице. Надо действовать спонтанно, непредсказуемо и интересно.
- Не могу предположить, чем Элайджа…
- Способен заинтересоваться? - Корбин покачал головой. - И я тоже, герцогиня, и я тоже. В этом и заключается вызов. А еще мне кажется, что надо заставить супруга выбрать именно вас.
Хотите сказать, что следует демонстративно поощрять ухаживания Вильерса? - Джемма слегка поморщилась.
- Не исключено. Но помимо этого, было бы неплохо, чтобы с герцогом начала кокетничать дама, способная сравниться с вами в красоте и силе характера.
- Нет, это уж слишком! Поощрять соперницу? Ни за что!
Советчик пожал плечами:
- Ни одна леди не посмеет перейти вам дорогу, если не убедится, что путь свободен. Честно говоря, безразличие - самый надежный союзник. Мужчина никогда не захочет получить ту, которая покорно лежит у его ног. - Взгляд Корбина скользнул к полу, словно, на ковре действительно пресмыкались поклонницы.
- Просить ни за что не буду, - решительно заявила Джемма.
- Всего лишь хочу предостеречь против неосторожной демонстрации всему миру вновь обретенной страсти. Пусть герцог сам к вам придет, пусть, если возможно, отвоюет ваше внимание у другого соискателя. Бомон женился рано и по понятным причинам не успел вдоволь насладиться буйством молодости.
- Но в прошлом году одна молодая леди буквально ходила за ним по пятам, - задумчиво произнесла Джемма. - Некая мисс Татлок, помните?
- Та, которую вы прозвали мисс Метла? Особа с длинным носом и сомнительным чувством юмора? О, ради Бога, Джемма! Достойная соперница обязана соответствовать вашим стандартам красоты, ума и положения в свете.
- Его любовницу зовут Сара Коббет, - грустно сообщила Джемма.
- И этим все сказано, не так ли? Бедняга пользовался услугами женщины с фамилией Коббет. Честное слово, тронут до слез.
- Вы уверены, что даете мудрый совет?
- Безусловно. Парню еще не приходилось чувствовать себя объектом соперничества. Поверьте, он будет счастлив хотя бы потому, что одной из претенденток окажетесь вы.
Джемма задумалась.
- Откуда вам все это известно? - наконец уточнила она после долгого молчания.
- Люблю наблюдать за другими, вот и все, - ответил Корбин, не сумев скрыть легкого налета грусти. - Некоторые бросаются в гущу событий подобно вам, дорогая герцогиня, в то время как другие, включая вашего покорного слугу, предпочитают держаться в сторонке и внимательно смотреть, что и как делают первые.
- Понимаю, - согласилась Джемма. - Вам давно пора сидеть в парламенте и манипулировать простаками, начисто лишенными здравого смысла.
За долгие годы герцогиня Бомон ни разу не дала себе труда задуматься о том, что побудило Элайджу выставить напоказ любовницу, но пережить оскорбление так и не смогла. Как бы там ни было, а брак фактически распался, и молодая супруга с разбитым сердцем сбежала в Париж.
Да, на самом деле все оказалось до банальности просто: как правило, джентльмены снимали своим содержанкам дома в пригородах; никому и в голову не приходило назначать свидания в кабинете, на глазах у коллег и подчиненных.
Вошла Бриджит с двумя бокалами на серебряном подносе.
- Наконец-то! - воскликнул лорд Корбин, принимая долгожданное шампанское. - Напряженная работа ума вызывает жажду.
- Надену зеленое, - решительно заявила герцогиня и повернулась, чтобы горничная завязала тесемки на кринолине.
- Две мушки, - авторитетно заключил мудрец. - Одну для поцелуев, возле губ, а вторую - под глазом.
Шелковистый муар легко скользнул по кринолину. Корсаж подчеркнул и приподнял грудь. Джемма вопросительно взглянула на заинтересованного зрителя.
- Безупречно, - оценил лорд Корбин. - Прелестно и в то же время вполне прилично. А поскольку зеленое платье идеально, хотя и несколько неожиданно гармонирует с розовым камзолом, ничто не мешает мне постоять рядом с первой красавицей Лондона.
Джемма с улыбкой пригубила шампанское. В сердце теплилась искра радости.
- Ярко-красную помаду, Бриджит, - распорядилась она.
- Шалунья, - эхом отозвался джентльмен.
А вот как вы глядела герцогиня Бомон час спустя…
Волосы были тщательно напудрены и украшены зелеными розами с таинственно мерцающими изумрудными лепестками. Сияющие глаза смеялись, а крошечная темная мушка возле рта привлекала внимание к неотразимо пухлым красным губкам. Образ своевольной покорительницы сердец привлекал смелостью, хотя и не сулил легкой победы.
- Безупречно, - повторил Корбин, вставая с кресла.
- Вы просто чудо! - воскликнула Джемма, целуя его в щеку.
Гость расплылся в довольной улыбке.
- Обожаю создавать себе приятные развлечения, - гордо признался он. - Право, герцогиня, вечер обещает немало интересного.
Глава 2
Кембридж, поместье достопочтенного Уильяма Питта
26 марта 1784 года
Вот уже почти час герцог Бомон пытался вырваться из дома премьер-министра. Группа самых влиятельных джентльменов королевства провела две недели в бесконечных обсуждениях законов и законопроектов, в поисках самых надежных путей нейтрализации замыслов Фокса и наиболее эффективных способов блокировки предложений оппозиционера. Каждый убедительный аргумент изощренного политического противника и опытного оратора следовало подробно рассмотреть со всех сторон, оценив как отрицательные, так и положительные аспекты выступлений.
Элайджа долгими часами сражался за идеи, которые искренне считал справедливыми, - в частности, упорно пытался доказать необходимость срочного прекращения работорговли. Ряд битв удалось выиграть, хотя во многих случаях победа осталась за оппонентами. Что ж, суть политики как раз и состоит в умении взвесить и сопоставить неизбежные потери и возможные победы.
- Непременно передам ваши сомнения его величеству, - с низким поклоном пообещал герцог Бомон премьер-министру, достопочтенному Уильяму Питту. - Разумеется, со всем возможным тактом. Согласен, опасно устраивать королевское празднество в непосредственной близости от плавучей тюрьмы.
- Подчеркните, что эти кошмарные сооружения строились с другими целями, - напомнил лорд Стиблстич, цветущий джентльмен с маленькими глазками хитро выглядывавшими из-за пухлых щек. В сочетании с обычной, отнюдь не толстой фигурой лицо казалось излишне полным, а глаза и даже нос существовали в отдельных, специально предусмотренных углублениях.
Элайджа прикусил язык: спорить со Стиблстичем не имело смысла. Его величество и без того прекрасно знал, что пришвартованные на Темзе списанные военные суда создавались с иными целями, а теперь бесславно, как и весь английский флот, доживали свой век.
Однако присутствие на палубах и в трюмах сотен преступников создавало серьезную проблему, неожиданное столкновение с которой вряд ли могло обрадовать его величество. Более того, Элайджа не сомневался, что именно парламент нес ответственность за разумное решение накопившихся вопросов.
- Всего лишь на прошлой неделе бандиты пытались бежать, - добавил Стиблстич скрипучим голосом, не сомневаясь в оригинальности заявления.
- Дворецкий сообщил, что ваш камердинер чувствует себя значительно лучше, - обратился Питт к герцогу, не обращая внимания на брюзжание Стиблстича. - Как только желудок окончательно придет в норму, сразу отправлю парня в Лондон.
- Прошу прощения за доставленные неудобства, - снова поклонился Элайджа. - Не сомневаюсь, что Викери также чрезвычайно признателен за терпение и заботу. - Он повернулся и направился к выходу. Карета уже давно ждала в боевой готовности, чтобы доставить герцога на королевскую яхту "Перегрин", где…
Где ему предстояла встреча с Джеммой.
Две недели постоянных споров и продолжавшихся далеко за полночь попыток доказать коллегам по партии неэтичность занимаемой позиции довели его до полного изнеможения, и все же Бомон с радостью ждал возможности подняться на борт. Устроившись на мягком сиденье в углу кареты, он тут же крепко уснул и проснулся лишь от стука колес по булыжной мостовой лондонских улиц.