Справа от него единственная дверь в стене была открыта, и он осторожно заглянул в полутемное помещение. И услышал ясно звучащий голос Селины:
- Нет, этого совсем недостаточно, и вам это прекрасно известно, мадемуазель. Вы пытаетесь нажиться на мне, но это так просто не выйдет. Моя продажная цена - ваше предложение, помноженное на три. Ни на пенни меньше я не соглашусь.
- Боже мой! - раздался голос женщины, не очень убедительно говорившей по-французски. - Это невозможно!
- Чепуха! - последовал недвусмысленный ответ Селины. - Это вполне может быть сделано - если не вами, то кем-то еще, у кого больше воображения. Пойдем, Летти.
Джеймс ждал, прижавшись к стене. Его миссия начинала преподносить любопытные неожиданности.
- Ладно, ладно. - В сердцах скупщица заговорила на грубом жаргоне восточного Лондона. - За половину пойдет?
- У Джеймса внезапное перевоплощение "француженки" вызвало усмешку.
- Мало, - прозвучал голос Селины.
- Вы умеете торговаться, ничего не скажешь. Даю сверх еще гинею, и это моя последняя и окончательная цена. Вам решать.
- По рукам! - объявила Селина.
- Думаю, вы будете довольны, если я с вами честно расплачусь товарами.
- Товарами вы со мной не расплатитесь - мне это совершенно не подходит, - возразила Селина. - Я возьму наличными, с вашего позволения.
Горестный вздох достиг ушей Джеймса.
- Ну ладно уж! Пройдите в лавку. Нехорошо, когда подобные вам снуют туда-сюда у черного хода.
Джеймс снял цилиндр, просунул голову в дверь и успел увидеть, как Селина расставалась с бледно-зеленым платьем. Он нахмурился. Если он не ошибся, это платье было на ней в первый вечер их знакомства.
Толстая женщина уложила купленный наряд на что-то вроде прилавка среди свертков тканей и жестом пригласила своих клиенток пройти. Значит, девушка распродавала свой гардероб. Очень интересно! Джеймс быстро прошел к выходу из проулка на Бонд-стрит. Отсюда были хорошо видны и черный вход в лавку, и двери в магазин женской одежды, к которому она явно примыкала.
Долго ждать не пришлось. Минуты через две двери магазина открылись, и в сопровождении мисс Фишер появилась Селина со злорадной улыбкой на прекрасных губах. Полный восторг был написан на ее лице. Мисс Фишер пребывала совсем не в восторженном настроении. Она взяла синий ридикюль Селины и широко раскрыла его. Селина ссыпала туда монеты, потом ридикюль вернулся к ней на запястье, и она двинулась вперед, чтобы вдруг оказаться… лицом к лицу с Джеймсом.
Глава восьмая
- Мисс Годвин! - Джеймс снял цилиндр и низко поклонился. - Какой приятный сюрприз. - Он выпрямился и пытливо посмотрел в ее золотисто-карие глаза. В них читалась тревога. - Чистое везение!
- Здравствуйте, Джеймс, простите - мистер Иглтон. Почему наша встреча для вас - чистое везение, как вы сказали?
- Очень просто. - Он одарил Летти Фишер заговорщической улыбкой, подразумевая, что уж они-то, двое, разбираются в светских делах. - Чистое везение, так как я собирался посетить вас на Керзон-стрит.
- Да? - Она прижала сумочку к груди и в отчаянии взглянула на свою компаньонку. Мисс Фишер смотрела в сторону. - Может быть, вы объяснитесь поподробнее?
- Ну конечно. - Он улыбнулся и внезапно протянул ей руку.
- Ой! - Все еще тесно прижимая ридикюль, она освободила одну руку и коснулась ею ладони Джеймса. Очаровательный нежный румянец, вспыхнув на ее щеках, окрасил шею и даже верхнюю часть груди в прямоугольном глубоком вырезе платья.
От внимания Джеймса не ускользнуло, что мисс Фишер отошла на несколько шагов к витринам, привлеченная выставленными товарами. Если он не обманывался, компаньонка, можно считать, решила содействовать их сближению. Он наклонился, чтобы запечатлеть на тыльной стороне ладони девушки долгий многозначительный поцелуй.
- М-м-м, - протянул он чуть слышно, чтобы его могла слышать только Селина. - Как чудно ты пахнешь, Селина. Словно те розы "Очарование" в твоем саду.
- Ты не должен говорить такие вещи… - У нее перехватило дыхание.
- А я думаю, что просто обязан.
- Не здесь.
- Я тоже предпочел бы быть сейчас с тобой в более уединенном месте. - Его рука, сжимающая руку девушки, как бы невзначай коснулась ее роскошной, порывисто вздымающейся плоти в вырезе платья.
- Мистер… Джеймс. - Ее голос охрип, но она не оттолкнула его руку и не лишила его возможности незаметно касаться ее тела. - Право, не надо.
- Я считаю, надо.
- Почему?
- Потому что хочу этого.
- Ты хочешь?
- Да. И ты тоже. - Не выдав себя ни одним движением, Джеймс просунул палец в теплую ложбинку в вырезе платья. Она открыла было рот, но он сделал ей знак молчать и, не отрывая взгляда от ее глаз, продолжал движение пальца по обнаженной округлости ее груди, к уже напрягшемуся соску. Селина задыхалась, ее тело потряс мощный толчок…
Достаточно. Джеймс убрал свой искусный палец и прошептал:
- Существует еще так много всего, чем ты должна насладиться, моя радость. Ты позволишь показать это тебе?
Ее изумленные глаза горели:
- Ты говоришь - еще много?
- Очень, очень много. Я бы хотел рассказать тебе об этом.
- Ты… Нет, этого нельзя! - Ее взгляд начал проясняться.
- О нет. Я убежден, обязательно надо.
Селина глубоко вздохнула еще раз, и Джеймса охватило желание махнуть рукой на всю возню с возвращением поместья и увезти девушку подальше отсюда. Он оглянулся вокруг, лихорадочно обдумывая, как завлечь ее в свою карету…
Ее нежный дрожащий голосок вернул его к реальности:
- Так зачем ты собирался к нам на Керзон-стрит?
- Я…
На расстоянии нескольких футов от парочки стояла Лиам с гордо поднятым подбородком. Ее скрещенные руки ушли в рукава. Глаза, обретшие цвет вулканического стекла, холодно, не мигая, изучали Селину.
- Джеймс, зачем ты собирался…
- Да, да! - Его внимание вернулось к Селине. - Я собирался на Керзон-стрит, чтобы повидать тебя.
Селина счастливо засмеялась:
- Не играй со мной, Джеймс. И спасибо за розы, которые ты мне прислал. Однако, думаю, такие подношения не совсем уместны…
И тут приблизилась Лиам. Она избегала взгляда Джеймса и остановилась только тогда, когда могла слышать каждое произнесенное слово.
Джеймс кашлянул. Он займется Лиам потом.
- Раз я послал розы, они абсолютно уместны. Прекрасные цветы - прекрасной девушке. Где встретишь большее соответствие?
Тихое горестное восклицание китаянки осталось, к счастью, не замеченным Селиной. Едва сдержавшись, Джеймс ухитрился все же не послать Лиам испепеляющего взгляда.
- Я намеревался зайти и узнать, не окажете ли вы мне честь и не согласитесь ли поехать со мной в Гайд-парк завтра во второй половине дня. Например, в четыре?
- В четыре?
- Да. - Все шло на удивление легко.
Джеймс никогда не, был сторонником принятого в английском обществе обычая держать девушек в полном неведении относительно реальной жизни. Но теперь наивность Селины лишь подстегивала его увлеченность.
- Мой слуга, обладающий, несомненно, сверхъестественной способностью предсказателя погоды, обещает прекрасный теплый день. - Последовало еще одно сдавленное восклицание со стороны Лиам. - Так что надо надеть что-нибудь полегче. Я уверен, ваша компаньонка согласится выступить в роли спутницы. - Неизбежная сложность, которую ему надо устранить. - И не забудьте зонтики от солнца.
Селина отвернулась. Джеймс, немного обеспокоенный, заметил, как покрылось бледностью ее лицо. Она смотрела в сторону печальными глазами, будто убитая горем, которого не ведал никто, кроме нее.
- Падшая, - сказала она, явно сама себе. - О Господи! О нет!
- Извини, я не понимаю, - вставил Джеймс.
Селина гордо вскинула голову, ее глаза смотрели холодно, почти сердито.
- Я не смогу поехать с вами завтра.
- Но…
- А теперь я должна покинуть вас.
- Но почему вы не можете поехать в Гайд-парк?
- Я не смогу поехать потому, что сегодня вечером иду на раут и слишком устану, чтобы завтра предпринимать что-либо, требующее больших усилий. - Последние слова она произнесла скороговоркой.
Джеймс был взбешен. Проклятие, маленькая плутовка начинает подозревать его! Это не входило в его расчеты.
- Ну, вы вполне отдохнете к полудню. И потом, нам же предстоит лишь небольшая прогулка в экипаже. Кстати, а что это за раут?
- Раут у миссис Арбутнотт.
- Что ж, не смею задерживать. - Сдерживая злость, Джеймс отдал вежливый поклон. - Будем надеяться, раут будет приятным. До свидания, мисс Фишер.
- До свидания, мистер Иглтон. - Летти Фишер вернулась к ним, ее темные глаза смотрели оценивающе и не без дружеского участия.
- До свидания, - сдержанно сказала Селина. - Надеюсь, вы приятно проведете…
- Остаток этого дня? - подсказал Джеймс, уже отрабатывая следующий шаг своего плана.
- Вот именно, остаток этого дня. - Селина пошла прочь, почти потащив за собой терпеливую мисс Фишер.
Спустя несколько секунд Джеймс обернулся к Лиам, одним прыжком преодолел пространство между ними и, схватив ее за руку, потащил за собой.
- Ты совершила сегодня очень серьезную ошибку, Лиам.
- Каким образом? - Она задыхалась, вынужденная почти бежать, чтобы поспевать за Джеймсом.
- Ты шпионила. Вынюхивала там, где тебе не положено быть. Это никогда больше не повторится. Понятно?
- Ох! - Неожиданный резкий выкрик китаянки привлек внимание нескольких прохожих, и Джеймс выпустил ее руку.
- Ты испытываешь мое терпение, - сказал он ей наигранно угрожающим тоном.
Тут рядом возник Вон Тель.
- Я не мог помешать ей приблизиться к вам. Поэтому счел благоразумным надеяться, что она не причинит слишком больших неприятностей.
- Неприятностей? Она их устроила. Еще спасибо, мисс Годвин не видела ее.
- Вы сказали - мисс Годвин? - Лиам вздернула свой овальный подбородок, опустила глаза, как если бы перебирала в уме имена. - Мисс Селина Годвин с Керзон-стрит. Это в ее дом, несомненно, носил розы Вон Тель.
Если бы все не было так серьезно, Джеймс расхохотался бы над ее дерзостью.
- Едем домой, и чтобы ничего подобного не повторилось никогда. Вон Тель, карету.
- По-моему, именно таких, как она, называют "гадина"…
Джеймс вздрогнул:
- Гадина?
- Да. Мисс Годвин одна из так называемых невежественных красавиц этого пресного народа. Мелкотравчатый демон высших слоев. Хорошо хоть, она поняла, что недостойна вашего благосклонного внимания и перестала навязываться.
Джеймс велел Вон Телю подавать карету и сказал Лиам, закрывая дискуссию:
- Селина - жемчужина. Она мне не навязывалась. А ты, Лиам, отныне раз и навсегда перестанешь вмешиваться в мои дела.
- Да, конечно, - сказала Лиам. Она отошла к краю тротуара, где Вон Тель дожидался их с каретой. - Эта невежественная гадина настолько тщеславна, что позволяет себе красоваться перед вами, а потом отвергает предложение, ради которого любая женщина была бы готова умереть. Вы не должны больше думать о ней.
Вон Тель подсадил Лиам в карету, за ней последовал Джеймс. Последним разместился Вон Тель и закрыл дверцу.
- Да, - сказала Лиам, стараясь сохранять равновесие на ухабах. - Я довольна, что мисс Селина Годвин не будет больше огорчать вас. И смогу теперь сосредоточиться на домашних делах.
Джеймс с беспокойством заключил, что в словах Лиам не было правды. Он закинул ногу на ногу и забарабанил пальцами по глянцевой черной коже голенища сапога. Вне всяких сомнений, ему придется строго присматривать за ней, пока они остаются в Англии.
Он протянул руку, постучал кучеру. Задвижка глазка открылась, и он приказал:
- Гровнор-сквер.
Глава девятая
Дариус Годвин прижался к стене дома у окна личных покоев своей жены. Конечно, супругу туда и ходу не было. Но запрет не распространялся на краснеющего белокурого помощника конюха. Дариус подглядывал, как тот стоял теперь, дрожащий, обнаженный, перед алчными глазами Мери. Дариус вдохнул полной грудью ночной предгрозовой воздух.
Дражайшая Мери думала, что он занят чем-то другим. Свежие воспоминания вызвали у него улыбку. Он и вправду занимался другим - этакой восхитительной штучкой, которую прислал ему на вечер Бертрам Летчуиз. Но теперь его мысли были заняты более серьезными делами, и нынешние шалости жены явились непредвиденной помехой.
Любопытство взяло верх, и Дариус устроился так, чтобы снова можно было заглядывать сквозь щель между тяжелыми шторами в слабо освещенную комнату.
Дариусу пришло на память имя юноши - Колин. Он служил в Найтхеде всего несколько недель, но достаточно долго для того, чтобы Мери приметила прекрасное тело мужчины, находившегося на промежуточной стадии между угловатостью подростка и первым расцветом зрелого мужского начала.
Юноша стоял перед нею в непосредственной близости, прикрыв руками пах. На глазах у Дариуса, запакованная в пеньюар из нескольких рядов белой прозрачной ткани женщина опустилась на колени и сдернула с себя одежду, обнажив груди. Поддерживая их ладонями, она одарила юношу улыбкой, облизнула губы. Дариус видел ее в профиль. Он заметил, как она что-то произнесла. Колин покорно развел руки… В этом смысл ее жизни - совращать нетронутых юнцов. Дариус сжал губы. Что ж, он все высмотрит, а потом пригрозит разоблачить ее извращенность. Тем самым будет обеспечено содействие Мери в предстоящем вскорости дельце.
Годвин осклабился, вглядываясь в лицо юноши, которое оказалось обращенным к окну. О чем он сейчас думает, спрашивал себя Дариус. Что видели внутренним взором эти затуманившиеся голубые глаза? Чьи жгучие образы облегчили юноше копание в грязи, которым он занимался? Да, он был уверен: сластолюбивый конюх видел перед собой не толстую, стареющую женщину, а молодую полногрудую девушку - вроде Селины…
Спектакль наскучил Дариусу. Он отвернулся от окна и пошел вокруг дома, чтобы войти через кухню. Он заглянул в кладовку, оторвал ножку жареного цыпленка. Затем прогулочным шагом двинулся по вымощенным камнем коридорам, поднялся по лестнице на второй этаж. То, что предстояло обсудить, не терпело больше отлагательств.
Он дошел до конца коридора, который вел в гостиную Мери, и переждал, укрывшись в тени, пока из двери не вышел, как и следовало ожидать, юный Колин. Мери быстро надоедали любые забавы, и она постаралась побыстрее отделаться от оказавшего ей нужную услугу парня. Колин был бледен. Он оглянулся по сторонам, не замечая Дариуса, и быстро помчался по коридору в противоположном направлении.
В предвкушении предстоящих событий Дариус поспешил к гостиной и распахнул дверь, не постучав.
- Кто тут?.. - Мери стояла в распахнутом халате у камина, держа в руке большой бокал красного вина. - Ты осмелился вломиться сюда без моего вызова.
Дариус закрыл за собой дверь, утрированно-широким шагом двинулся через всю комнату и остановился перед своей дражайшей супругой.
- Мне показалось, что ты можешь возжелать зрелой, проверенной в деле мужской силы, моя сладчайшая.
Он оторвал зубами кусок темного куриного мяса и продолжал, чавкая:
- Несомненно, у женщин с твоими аппетитами потребности большие, чем способен удовлетворить простой мальчишка.
Она густо покраснела:
- На что ты намекаешь?
- Я намекаю: ты могла бы проделать со мной то же, чем только что порадовала моего слугу.
Она вздернула свой срезанный подбородок:
- Где ты был? Откуда тебе известно, что здесь происходило?
- Мне все известно, - заявил он. - Я не обязан ничего объяснять. А ты прикройся, и я скажу, что обязана сделать ты.
Она было захныкала, однако запахнула халат и съежилась на сиденье.
- Вот так-то лучше. - Широко расставив обутые в сапоги ноги, он стоял спиной к огню. - Есть дело, которым следует заняться. Бертрам хочет, чтобы мы помогли ему устроить свадьбу как можно скорее.
- Но Селина…
- …в Лондоне. Да, она там, и на это уходит чертовски много денег. Но ничего не поделаешь - Бертрам настаивает на Лондоне. Сливки общества должны узреть ее красоту, а потом она обручится с ним, и свет признает, какой он молодец, поскольку вскружил голову Селине.
- Но Селина…
- Он не вскружил ей голову, но это не имеет значения. Важно, как это выглядит в его глазах. Чем скорее он получит свое и сможет жениться на нашей малютке, тем скорее мы получим деньжата, которые нам необходимо иметь. Мы просто обязаны их иметь, жена, если хотим сохранить наш образ жизни и этот дом. Мы должны удержать все это, пока не найдем сокровища. И тогда будем свободны и уедем отсюда. Лондон будет наш.
- Двадцать лет это слышу, - пробурчала Мери.
Он свирепо взглянул на нее.
- Да, двадцать лет ушло на поиск. Но мы найдем сокровища Сейнсбери. Ради этих сокровищ мы обдурили Френсиса Сент-Джайлса и старого дурака - его отца. Мы многим рисковали, и наш выигрыш должен быть и будет огромным.
- Я бы хотела, чтобы это не зависело от Селины. Что если Бертрам пойдет на попятный?
- Не пойдет. - Дариус сделал шаг к огню и приподнял фалды фрака, чтобы согреть зад и бока. Вдали прогремел гром. - Когда этот мальчишка валялся тут с тобой, он, вероятно, воображал, будто имел девицу вроде Селины.
- Что-о-о? - закричала Мери, вскочив с кресла. - Ты подсматривал, ты, куча дерьма? Я тебя убью!
Выставив вперед локоть одной руки, другую он вытянул навстречу ее атакующему телу и схватил жену за горло.
- Вы будете повиноваться мне, мадам.
Злобно ворча, она опустилась в кресло:
- Селина - ничто. Глупая пустышка, годная лишь на то, чтобы с ее помощью мы добились чего надо. Ни одному стоящему мужчине она не нужна.
- Бертрам и Персиваль добиваются ее изо всех сил, - мягко сказал Дариус. - Сначала они хотят совместно насладиться ее девственным телом, пока она не обучится полностью искусству ублажать Бертрама и хитро водить за нос Персиваля, изображая невинную девочку. Затем ее обязанностью станет выполнять желания супруга и общаться с его друзьями так, как принято на их сборищах.
Мери хмыкнула и плотнее завернулась в пеньюар.
- Уже пора, чтобы она расплатилась с нами за все, что мы сделали для нее. Неблагодарная негодяйка. И тогда Летти может отправиться на все четыре стороны. Мне уже тошно видеть ее обвиняющие глаза.
- С ней надо быть осторожными, - напомнил Дариус. - Эта женщина знает слишком много. Придется предусмотреть некоторые меры.
- Здесь нет ничего трудного. Предоставь это сделать мне.
Он одарил ее улыбкой:
- Обязательно. Уверен, ты справишься с этим делом очень хорошо. Ты всегда справлялась с такими делами успешно.
Мери улыбнулась в ответ:
- У нас талант к махинациям, милый мой, как в этом смогли убедиться Френсис Сент-Джайлс и его драгоценная супруга София - к своему ужасу.
Дариус согласно кивнул:
- Что помогло нам без труда держать под контролем маркиза, этого старого осла.
- Я все еще восхищаюсь, насколько совершенен был наш замысел, - сказала Мери, сбавив тон. - Надо же суметь начинить опиумом Френсиса, бросить его в бордель, украсть кольцо и дать ему пробудиться в убеждении, что он имел дело с проституткой и напился в стельку. И Френсис поверил, будто шлюха украла его кольцо. Блестяще!