Да, письмо от твоей мамы я опущу в ящик вместе с моим. Надеюсь, они не растеряются по дороге и ты получишь их в один день.
Скорейшего тебе возвращения. Галина".
"Милая Галинка!
Большое тебе спасибо, что помогла с мамой. Я с самого начала знал, что ты не только самая красивая в нашем городе девушка, но и настоящий друг, на которого можно положиться. Рад, что не ошибся в тебе.
Твое письмо действительно не застало меня в госпитале, а догнало по пути в тот город, где я начинал прохождение воинской службы. Здесь должен окончательно решиться вопрос с документами. К счастью, мое отсутствие в рядах военных признали оправданным и комиссовали подчистую. Пытался я решить здесь и другой очень важный для меня вопрос, но меня даже слушать никто не пожелал. Зато пожелали как можно быстрее убираться восвояси. Что я сейчас с удовольствием делаю.
В общем, Галя, когда ты получишь мое письмо, я уже буду на пути к родному дому. Давай теперь поговорим с тобой о том, о чем говорить мне не слишком хочется. Но понимаю, что это необходимо для твоего покоя.
Если бы все это происходило несколько лет назад, я, несомненно, был бы сейчас полон идей, как отбить тебя у твоего мужа. Тогда я был самоуверенным мальчишкой, и никакие рассудочные доводы не остановили бы меня. Я явился бы в твой дом и потребовал бы то, что считал по праву своим.
Знаешь, я ведь и в первые месяцы плена оставался таким вот идиотом, убежденным в собственном всемогуществе. Тогда мне казалось, что мое бешеное желание оказаться на свободе разрушит любые стены. А потом я понял, что одного желания никогда не бывает достаточно. И что я - не Бог, к несчастью.
Поэтому, Галчонок, будь спокойна: я не приду в твой дом незваным. И искать встреч с тобой тоже не буду. Ты знаешь мой адрес и сама можешь прийти ко мне в любой момент. Моя мама уже два письма подряд описывает, какая ты красивая и добрая девушка. И все намекает, как бы ей хотелось, чтобы ты навсегда поселилась в нашем доме. Очень жаль ее разочаровывать, поэтому я пока ничего не пишу ей.
В общем, помни, Галинка: в нашем доме тебя будут ждать всегда. А пока до свидания, будь здорова и счастлива.
Илья".
На улице звенела весна. Уже вторая весна с тех пор, как Илья должен был вернуться домой. Валюшка очень надеялась, что все именно так и произошло. Но на улицах их маленького городка она Илью так ни разу и не встретила.
Правда, она теперь редко навещала родителей. Валя работала в две смены, очень уставала, потому что приходилось делить свое внимание между Ванечкой и еще пятнадцатью детьми. В свои редкие выходные дни она не водила Ваню в детский сад. Попробовала один раз, но ребенок просто впал в ступор, увидав в группе вместо мамы другую, незнакомую тетю. Забился в кладовку и сидел там, пока Валя не пришла за ним. Когда Валюша заглянула в пыльную и мрачную комнатушку, где хранились мешки с постельным бельем, ее малыш не плакал. Он просто смотрел на мать таким потрясенным и обиженным взглядом, что никогда больше Валя не решалась оставлять его в саду.
Поэтому свободные дни на деле были под завязку заняты сыном и домашним хозяйством. Степа, прежде почти равнодушный к быту, с каждым годом становился все придирчивей, заглядывал в каждую кастрюльку, цеплялся к малейшему беспорядку. Валя не смела спорить: она всегда помнила, что муж ради семьи пожертвовал своими честолюбивыми планами, и жалела его. Но жить ей было нелегко.
Утром Валю разбудил звонкий голос сынишки. Она открыла глаза и в полусне прислушалась к его крикам. Раньше о событиях предстоящего дня она узнавала по одежде на дверце шкафа. Теперь сын сообщал ей о семейных планах.
- Мама! - кричал Ванечка. - Вставай! Сегодня мы едем к дедушкам и бабушкам!
"Как же хорошо! - обрадовалась Валя. - Не нужно идти на работу".
Ваня с разбегу оседлал валик дивана. Валя хотела прикрикнуть на него, сказать, что папа будет недоволен криками с утра пораньше. Но потом покосилась на половину мужа, - она была аккуратно застелена.
- Значит, папу ты уже разбудил? - спросила она малыша.
- А папа ушел, - радостно отчитался Ванечка. - Сначала звонил телефон. А потом стукнула дверь.
Валюшка насторожилась: ну куда муж мог податься в свой выходной день? И ведь давно уже условились навестить родителей. Правда, вчера вечером они немного поссорились. Степа рассердился, что она снова забыла купить сметану, отказался есть борщ и рано лег спать.
Валя сперва обиделась, но потом сделала попытку извиниться перед мужем. Даже произнесла над ним, лежащим неподвижно, целую речь. По поводу того, что чем больше он ее долбает за какие-то просчеты, тем больше вероятность, что она и в следующий раз все сделает неправильно. У нее словно ступор начинается, и ничего с этим невозможно поделать. Слышал ли ее Степан или и в самом деле спал, - осталось неизвестным. Но на сегодняшней поездке их ссора никак не должна была отразиться.
Валя встала, покормила сына, а сама каждую секунду поглядывала то на часы, то в окно. Ну куда муж мог подеваться? За сметаной, что ли, пошел? Ванечка сперва вел себя спокойно, а потом начал тихонько поскуливать:
- Ма-ам, ну когда же поедем в деревню?
Деревней Ваня упорно величал их небольшой городок. Не потому, что не мог принять его размеры. Просто считал, что бабушки и дедушки должны непременно жить в деревне.
- Нужно папу дождаться, - растерянным голосом отвечала Валя. - Как же мы без нашего папы поедем?
- А когда он придет? Может, он уже в деревне? - маялся малыш.
Она попыталась дозвониться на пейджер мужу, но услышала его попискивание из рабочей куртки мужа. Отметила: сегодня он надел пальто. Это определенно что-то значило.
В одиннадцать часов затрезвонил телефон. Валя метнулась к нему, почти теряя самообладание. Но это оказалась мать Степы.
- Ну вы где? - спросила она весело. - Мы уже позавтракали. Хоть к обеду-то доберетесь?
- Я не знаю, - пролепетала Валя. - Степа ушел по делу. Мы поедем, как только он вернется.
Но голос выдал ее с головой. Через пять минут ей позвонила уже ее собственная мать.
- Вера Андреевна сейчас звонила, вся на нервах, - сразу приступила она к делу. - Просила разузнать, что у вас приключилось. Ты поссорилась со Степаном?
- Да нет, не особенно, - попыталась объяснить Валя. - Просто он ушел, и я не знаю куда, не представляю, когда вернется. Такого у нас прежде никогда не случалось.
Потом так и пошло. Каждые четверть часа звонили то мать, то Вера Андреевна. Задавали одни и те же вопросы, будто надеялись, что Валя, наконец, расколется и выдаст им тайну исчезновения Степана. Первой не выдержала, естественно, Вера Андреевна.
- Валечка! - простонала она в трубку. - Ты прости, что говорю о таких неприятных вещах, но, может, у Степы завелась какая-нибудь девица? Ты скажи мне, пожалуйста, а то ведь я просто места себе не нахожу. Нынче что угодно с человеком может случиться. Если знаешь ее телефон, только шепни мне, - уж я позвоню Степке, так его шугану, что он живо домой прибежит.
- Я не знаю никакого телефона, - устало отвечала Валя. - Раньше была уверена, что такой гадости в нашей семье не водится. А теперь я ничего не знаю.
Еще через полчаса позвонил отец Степана, сказал, что у Веры Андреевны, похоже, сердечный приступ, и он только что вызвал скорую. Теперь уже Валя принялась названивать, узнавать состояние свекрови. Ваня измучился от переживаний и заснул на ковре у ящика с игрушками. А в девятом часу вечера Валя услышала скрежет открывающейся двери.
С телефоном в руках она выскочила в прихожую и крикнула:
- Степа, звони скорее своим, они там уже с ума посходили!
Супруг ее в этот момент развязывал ботинки. Секунду он смотрел на жену тяжелым и недоумевающим взглядом, потом вырвал из ее рук трубку и ушел с ней на кухню.
Валя вернулась в комнату, опустошенно опустилась на кровать. В голове была какая-то пустота, совершенно не хотелось ничего знать. Она решила, что не задаст Степе ни единого вопроса.
Потом пришел муж, швырнул телефон на кровать и спросил:
- Ну и зачем ты это устроила?
- Что я устроила?
- Мать чуть не ухайдакала. Неужели нельзя было просто сказать, что у нас поменялись планы? И поехать к ним с Ванечкой.
- Не зная, где ты и что с тобой?
- А что такого средь бела дня со мной может случиться?!
Муж просто вылетел из комнаты. Через минуту Валюша услышала, как он на кухне громыхает кастрюльками, и почему-то подумала о том, что в доме по-прежнему нет сметаны. Она посидела еще немного, а потом заставила себя встать и появиться на кухне.
Степан ел борщ, забеленный молоком. С лица его не сходила гримаса раздражения и отвращения к окружающей действительности.
- Степа, скажи мне правду, - попросила Валя. - У тебя есть другая женщина?
И тяжело вздохнула. Она спрашивала только потому, что знала - женам положено так спрашивать. А на деле ей хотелось оглохнуть еще до того, как прозвучит ответ.
Степан оторвался от еды, посмотрел на нее, скривил губы и спросил:
- Ничего более оригинального не сумела придумать?
Почему-то в тот момент эта фраза показалась Вале признанием. Она спросила себя - а что полагается делать дальше? Кажется, собирать вещи и уходить от изменника. Она пошла в комнату, выложила на кровать по комплекту своих и Ванечкиных вещей. Потом перенесла на кровать сонного ребенка, принялась аккуратно всовывать его руки в рукава кофточки. Ваня проснулся - и тут же почувствовал неладное.
- Это мы куда идем? - спросил подозрительно.
- Как собирались, сыночка: к дедушке и бабушке.
- А папа уже пришел домой?
- Уже пришел.
- С нами поедет?
- Нет…
- Тогда я тоже никуда не поеду, - задергался в ее руках ребенок.
Какое-то время Валя пыталась одеть малыша против его воли. Но Ваня сопротивлялся активно. А потом пришел Степан.
- Отпусти ребенка, - приказал он. - Ваня, сбегай на кухню, я там спрятал для тебя подарок.
Ваня убежал с победными криками.
- Во что ты превратилась, Валентина? - тихим и печальным голосом произнес Степан. - Во что ты меня превратила? Я сегодня был в нашем бывшем институте.
- Весь день?
- Там была конференция по писателям Серебряного века. Меня пригласил мой прежний педагог. Представляешь, целый день среди людей, которые говорят не о том, как ловко они нагрели, обсчитали лохов, подсунули им дрянь гнилую и какие чаевые за это получили! Я воочию видел ту жизнь, от которой сам отказался. Мой потерянный рай.
- Почему ты меня не предупредил? - только и сумела вымолвить Валя.
- А зачем? - грустно усмехнулся Степа. - Чтобы ты смотрела на меня несчастными глазенками? Тебе ведь так хочется, чтобы я напрочь забыл, о чем мечтал и к чему стремился. Ты ведь у нас совестливая. Черт бы побрал эту твою совестливость!
Муж хлопнул дверью. Валя попыталась встать, но тут же опустилась обратно - ее не держали ноги. Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Ей было бы легче, если б муж признался, что у него есть другая женщина. Это было бы не так унизительно.
К матери она поехала с Ванечкой только через неделю. Муж ехать отказался. После того дня что-то сломалось в их отношениях. То, что раньше было лишь надломлено. Они почти не разговаривали друг с другом, а если и начинали говорить, любой разговор неизбежно заканчивался ссорой.
Именно в те дни у нее и появилась идея: обязательно увидеть Илью. В конце концов, ей это ничем не грозит: он едва ли узнает ее. А если узнает, то, возможно, подойдет к ней как к старой приятельнице, жене некогда лучшего друга. Она могла бы просто поговорить с ним, узнать, как здоровье его мамы, как сам он устроился в родном городе после возвращения домой. А если он спросит ее о Галке, она просто ответит, что давно уже не встречала свою школьную подругу.
Вечером представился удачный случай. Мать попросила сбегать в магазин, купить Ванечке на утро что-нибудь вкусненькое. И Валя пошла, но на углу улицы Рощинской отклонилась от курса и через пару минут уже стояла у дома Ильи. Она смотрела на окна - окна были темны и безжизненны. Впрочем, Илья мог еще не вернуться с работы. А его мама вполне могла уйти в гости к приятельнице. Или, упаси господи, она снова в больнице.
Валя постояла немного и побежала домой. "В следующий раз, - повторяла она в такт шагам. - В следующий раз я обязательно его увижу".
Но и через неделю окна оказались темными. Валюшка в глубокой задумчивости постояла немного на ледяном ветру. Она не понимала, что могло случиться. Может, они поменяли квартиру?
Какая-то темная фигура тронула ее за плечо. Она вскрикнула от неожиданности - и узнала собственную мать. Та стояла перед ней в наброшенном на плечи пальто и смотрела на дочь как-то странно.
- Мама, ты чего здесь? С Ванечкой все в порядке? - первым делом спросила Валя.
- С дедом он.
- А ты почему здесь?
- Тебя ищу, - сказала мать. - Забоялась, что ты так долго не идешь из магазина. Вышла, а мне соседки у подъезда сказали, что ты, как обычно, в этот двор пошла.
- Какая удивительная осведомленность! - хмыкнула Валя.
- Дочка, скажи, ты зачем сюда ходишь? - прямо спросила мать.
- Не волнуйся, мама, у меня здесь нет никакого любовника.
- А хоть бы и был! - к огромному изумлению Вали тут же сказала мать. - Валь, ты будь уверена, я тебя не выдам. Разное в жизни случается.
- Я понимаю, мама, - отозвалась Валя и едва сдержала слезы. - Понимаешь, здесь прежде жил один человек… Я видела его всего один раз в жизни. Но потом так получилось, что мы немного переписывались. А теперь я даже не знаю, в городе он или куда-то перебрался.
- Ну и чего ж ты плачешь, дурочка?
- Я не знаю…
- Ты меня послушай, - заговорила мать. - Не надо себе душу рвать. Ты думаешь, с этим было бы лучше, чем с тем? Ерунда это. Ты не верь книжкам, когда уходят от плохого, а приходят к хорошему. Этот хороший может через пару лет еще хуже оказаться. Жизнь - лотерея.
- Что же ты, мама, раньше не говорила об этом? - спросила Валя. - Могла ведь предупредить, что все всегда кончается плохо. Зачем разрешила мне так рано выйти замуж?
- Ага, запретишь тебе, куда! Упрямая, как твой отец. Я, впрочем, хотела тебя отговорить. А потом подумала: вы со Степкой все равно или уже живете вместе, или скоро к этому придете. Так уж лучше пусть будет все по правилам. Говорю тебе, все в этой жизни - лотерея.
- А в этой лотерее, мама, хоть кому-то выпадает что-то хорошее?
- Конечно! - живо откликнулась мать. - Вот тебе и выпало это хорошее. Тебя свекровь поедом не ест, пятый угол мести не заставляет. Муж твой по конференциям, а не по бабам шастает. Ребеночек здоровенький. У тебя родители есть, которые в обиду не дадут. И ты еще спрашиваешь - где хорошее?
- Понятно. - Валя еще раз судорожно вздохнула, варежкой подобрала со щек подмерзшие снежинки. - Пойдем домой.
- Слушай, а ты соседей не спрашивала, куда он подевался? - вдруг вразрез со всем вышесказанным спросила ее мать.
- Не-ет. - Валя и сама поразилась, почему это не пришло ей в голову. Ведь она знает соседку Ильи. А та, между прочим, дружит с его матерью.
- Так зайди и спроси, - посоветовала мать. - И не надо будет бродить вокруг дома. Хочешь, прямо сейчас и сходи, я тебя на скамейке подожду.
Валя на миг застыла на месте, дернулась, оглянулась. Но ответила:
- Нет, мамочка, я потом, в другой раз зайду.
Она действительно через неделю зашла к соседке Громовых. Та не узнала ее, настороженно осмотрела с головы до ног:
- Не пойму, к кому вы пришли, девушка: к сыну или к матери?
- Я обоих хотела повидать. Вы разве меня не помните? Я еще к Елене Захаровне в больницу ходила.
- А, так вот вы кто! - Лицо женщины потеплело. - Что ж вы раньше не пришли? Уже полгода, как никто здесь не живет.
- Где же они?
- Елена Захаровна недолго протянула после больницы, - торжественно и скорбно проговорила соседка. - Но сына дождалась, и полгода они прожили в счастье. А потом уж он ее похоронил. И кажется, через месяц… нет, на сорок дней еще здесь он был. А потом уехал. Занес мне ключ, попрощался, но вот куда, на сколько, - ничего не сказал. Обнял меня - и уехал.
- А писем от него не было?
- Нет, милая. Может, и пишет кому, да точно не мне.
Валя шла через двор и думала о последних словах женщины. "Может, и пишет кому". А вдруг он ей написал, только она, глупая, уже два года не заходит на почту?
Она решила прямо сейчас проверить свою догадку. Прошла мимо дома, свернула к почте. И с колотящимся сердцем подошла к барьеру.
За стеклом теперь сидели сплошь молоденькие девчонки. Валя даже испугалась сперва, но потом заметила седую как лунь голову тети Фатимы, низко склонившуюся над бумагами. Валя подошла к ней, окликнула. Та сперва уставилась на нее равнодушным, неузнающим взглядом. Потом сухие губы ее сжались в подобие улыбки.
- О, Валечка, детка! Уж не думала, что еще тебя увижу. Как родные твои, как сынок?
- Все хорошо, тетя Фатима, - торопливо ответила Валя. - Скажите, пожалуйста, мне письма больше не приходили?
- Письма? Какие письма? - Что-то похожее на испуг мелькнуло в глубине агатовых глаз. - Ты разве еще с кем-то завела переписку?
- Да нет, все от того же человека, и на ту же фамилию.
- Ах, эти письма? Нет, не было больше ни одного.
- Спасибо, - разочарованно проговорила Валя. - Ну, я тогда пойду, наверное.
- Иди, иди, Валечка.
Валя вышла из здания почты и даже отошла от нее шагов на десять. А потом собралась с мыслями - и бегом вернулась обратно.
- Тетя Фатима, - зашептала она, низко наклоняясь над барьером. - Ну почему вы меня обманываете? Я же догадалась по вашему виду, что письмо все-таки было.
Тетя Фатима гордо вскинула голову, глаза ее сверкнули, губы задрожали. Голос зазвучал непривычно резко, гортанно.
- Ты зачем меня во лжи обвиняешь? Может, и было что. А зачем я тебе это письмо отдавать стану, если на нем не твоя фамилия стоит?
- Ну, тетя Фатима, как же так…
- Иди, иди отсюда, девчонка! Обидела старуху.
- Тетя Фатима, ну простите, прошу вас, - взмолилась до слез огорченная Валя. - Это я сдуру сказала. Я просто не понимаю, почему вы не хотите отдать мне письмо. Ведь вы раньше звонили, даже искали меня.
- Раньше другое дело было, - уже прежним голосом изрекла старуха.
- Ну а что изменилось-то, а?
- А то изменилось, что последнее письмо из дурного места пришло.
- Почему вы так думаете? - поразилась Валя.
- А что тут думать? Номер зоны вместо обратного адреса. Уж я такие повидала.
- Ну, в конце концов, и что с того, что письмо из зоны? Почему нельзя мне его отдать?
- Да потому, что нельзя молодой женщине такие письма читать, - горячо зашептала тетя Фатима. - Разжалобит он тебя, напишешь ответ, потом еще. А потом приедет и убьет тебя, а мне отвечать? Зона человека в зверя превращает.
- Ну, не всех же…