- Это называется тэ-бо, - поправляет ее кто-то, и все общество умиляется такой обворожительной ошибочке гостьи.
- Тайчи, тэ-бо, да хоть "фиг-знает-что" - мне какая разница! - хохочет Индия, и ее маленькое личико морщится в гримаске.
- Какие они все тут самоуверенные, - шепчет мне Джеки. - Даже когда говорят откровенные глупости, вид у них - дай бог каждому!
Среди гостей я узнаю Дэна, мужа Индии. Тут же присутствует и Джейн, миловидная толстушка с прошлой вечеринки. Правда, сейчас ей удалось немного скинуть вес и завести дружка. Она кивает мне, но на ее лице я замечаю некоторую прохладу. Но я не виню ее за это. Дэн смотрит как будто сквозь меня. Однако это не враждебность. Скорее, его способность запоминать лица не превышает ту, которой обладает средняя курица.
- Итак, старина Джош наконец-то женится! - провозглашает Дэн. - А кто из вас знает, как определяет женщина, что ее муж умер?
- В сексе никаких перемен не происходит, только приходится учиться пользоваться пультом дистанционного управления, - отвечает Джеки.
- Какая разница между подружкой и женой? - На этот раз вопрос предлагает сам Джош.
- Примерно сорок пять фунтов, - отчеканивает Джеки.
- А какая разница между бойфрендом и мужем? - не отступает Джош.
- Сорок пять минут, - безупречно отвечает моя спутница.
- Черт возьми, это уже забавно, - бормочет сраженный Дэн.
Мы с Джеки осваиваемся, и нам тут нравится. Мы пьем шампанское бокал за бокалом и стараемся держаться вместе. Вечеринка идет полным ходом. Есть что-то в англичанах, представителях среднего класса, что делает их схожими с кантонцами. Они как-то небрежно равнодушны ко всему тому, что их окружает. Это не показуха и, разумеется, не враждебность. Им действительно глубоко начихать на всех. И если вас это тоже не слишком трогает, вы можете составить чудесную компанию и общаться с ними в свое удовольствие сколько угодно.
Затем кто-то из присутствующих задает Джеки простенький вопрос, один из тех, которые принято задавать в большом городе при первом знакомстве. И с той минуты все идет кувырком.
- А чем вы занимаетесь?
Это Джейн. Та самая толстушка, у которой стали понемногу налаживаться дела. Сейчас она смотрится замечательно. Еще самоуверенней ее делает новый ухажер-скромняга в очках, за которого она постоянно хватается, словно тот может куда-то улизнуть. И хотя я прекрасно понимаю, что это самый безобидный вопрос, который задают каждому новому гостю на подобных встречах, все же мне известно, как болезненно относится Джеки к своей профессии. Мне почему-то кажется, что Джейн вознамерилась отомстить мне за то, что в прошлый раз я не клюнул на ее пышные формы, сидя за праздничным столом с экзотическими салатами!
- Чем я занимаюсь? - переспрашивает Джеки, и у меня сердце уходит в пятки.
Ну все. Вечеру конец. А мне так нравилось слушать, как она обменивается глупыми шуточками с Джошем и Дэном, как тихонько комментирует поведение гостей и дает им забавные характеристики. Одним словом, Джеки наслаждалась вечеринкой, и вот теперь все испорчено! И все из-за этой Джейн. А ведь я считал ее довольно привлекательной!
- Да. Чем вы занимаетесь? Простите, я забыла, как вас зовут.
- Джеки.
- Джеки, - повторяет Джейн таким тоном, словно впервые услышала столь непривычное, экзотическое имя. Впрочем, может, так оно и есть.
- У меня своя собственная компания.
Окружающие замирают. Ответ Джеки производит на них должное впечатление. Все они мечтают доказать, что являются достойными представителями капиталистической системы. Теперь они смотрят на Джеки по-новому. Какие же мысли сейчас проносятся в головах присутствующих? Чем владеет эта молоденькая женщина? Что это - начинающая маленькая фирмочка, умещающаяся в крохотном офисе, или очередное агентство по продаже и покупке недвижимости, каких уже полным-полно в Сохо? А может быть, эта дамочка занимается модой? Слишком уж у нее восхитительное и необычное платье!
- "Счастливая уборщица", - продолжает Джеки. - Так называется моя компания.
- "Счастливая уборщица", - эхом повторяет Джейн, силясь найти в нехитрых словах некий тайный смысл. - В какой же вы области процветаете? - И она замолкает, с уважением разглядывая Джеки.
- Все очень просто, - поясняет та. - Мы занимаемся уборкой офисных помещений.
Меня так и подмывает остановить ее, прежде чем она зайдет слишком далеко. Так и хочется сказать что-то вроде: "Мадам, обналичьте ваши выигрышные фишки и ступайте-ка из-за стола!"
Однако шампанское и раскрасневшиеся раскормленные лица гостей не позволяют ей замолчать на полуслове. И она с удовольствием продолжает.
- Мы занимаемся уборкой офисов в лондонском Уэст-Энде. У нас даже есть свой слоган: "Уборка и чистка старомодными способами. Делаем все своими руками".
- Что ж, денежное предприятие, - понимающе кивает Джош. - Можно неплохо заработать, могу поспорить. Тем более что "старомодными" способами. Это привлекает и звучит как-то ностальгически. Сейчас это модно. Пожалуй, лучше-то ничего так вот сразу и не придумаешь! Неплохо.
- Фантастика! - восхищенно покачивает головой Индия, как будто в мире еще никто не додумался заниматься уборкой офисных помещений.
Джеки одаряет гостей своей ослепительной улыбкой, и мне уже начинает казаться, что острый угол обойден. Но не тут-то было!
Джейн по-прежнему внимательно смотрит на нее.
- Значит, в вашем подчинении находится целая армия этих… ну, как их лучше назвать… мисс Половая Тряпка? И эти работницы скребут, чистят и моют офисы по всему Лондону?
Я грустно думаю про себя: "Как же хорошо, что я в прошлый раз проигнорировал тебя полностью, сучка ты бессердечная! Да и никакая ты не миловидная, если присмотреться хорошенько, а толстая и одинокая злючка".
- Нет, - наивно объясняет Джеки. - Я на своей фирме практически одна. Ну, иногда мне помогает подруга, когда много заказов и я не успеваю. Но, как правило, я справляюсь сама.
- Понятно! - кивает Джейн. - Значит, мисс Половая Тряпка - это вы сами и есть!
Раздается взрыв хохота. Они смеются над Джеки, а она не может присоединиться к ним. Она не может посмеяться над собой и вообще превратить разговор в шутку. Поступить так же, как они, наплевать на них на всех и позабыть об этом неприятном инциденте. Слишком тяжелая у Джеки жизнь, чтобы она могла вот так просто говорить и смеяться, когда дело доходит до ее работы. Поэтому она молча стоит посреди хохочущей толпы, раскрасневшаяся и обиженная, а они все ржут и никак не могут остановиться. Джейн и Индия, Джош и Дэн и даже очкастый безымянный поклонник толстухи.
Но проходит время, и смех смолкает. Я-то понимаю, что, в принципе, все эти люди безобидны по своей натуре. Ну, может быть, кроме Джейн. Они вовсе не хотят обидеть Джеки, и теперь их разговор переходит на тяготы ведения домашнего хозяйства. Они говорят о политике и поденной работе, а также о том, как феминизм привел к проблеме: женщины отказываются чистить туалеты. Обо всем этом они сами слышали только краем уха или успели прочитать в воскресных газетах, во время утреннего похмелья. Далее беседа плавно перетекает в другое русло. И вот они уже обсуждают смежную проблему. Как трудно, или даже практически невозможно, подыскать человека, которому можно было бы полностью доверить уборку своего собственного жилища. Джеки тихонько тянет меня за рукав. Она никак не может успокоиться.
- Я хочу уйти отсюда.
- Нельзя.
- Почему?
- Потому что в этом случае они победят.
- Они победят в любом случае. Так происходит всегда.
И мы остаемся. Но ни мне, ни Джеки уже не интересно и не радостно находиться здесь. Она отвечает только тогда, когда кто-нибудь обращается непосредственно к ней, сама никаких разговоров не заводит и не поддерживает. Я отвожу свою спутницу в сторонку, где мы обсуждаем висящие на стенах гравюры, кольцо Тамсин и прочую ерунду, которая только приходит мне в голову. Наконец мы собираемся уходить. Джеки напоследок отправляется в туалет, чтобы привести себя в порядок.
В этот момент ко мне подходит Джош.
- Мне она нравится, - сообщает он. - Милая девушка.
- Мне она тоже нравится, - признаюсь я.
- Но, дорогой мой старина Элфи, когда же ты найдешь для себя подходящую женщину?
- Что значит "подходящую"? - не понимаю я.
- Дело в том, что у тебя постоянно появляются… неподходящие для тебя подружки, что ли. Взять, к примеру, твой маленький гарем иностранок. Они все, конечно, симпатичные и так далее. Наверное, ты испытывал разные ощущения каждый раз, так сказать, для экзотики и колорита. Я не влезаю в чужие дела, приятель. В свое время я на чужбине тоже позабавился на славу, и тебе это хорошо известно. Но ты не можешь принимать их серьезно, чудак. Ты же не считаешь, я надеюсь, что эта острота ощущений будет оставаться у тебя в течение всей жизни? Все эти женщины тебе не подходят. Ну а теперь еще вдобавок и мисс Половая Тряпка.
- Не называй ее так.
- Прости. И все же, Элфи, когда ты опустишься на землю? Она ведь не Роуз, правда?
- Мне кажется, она понравилась бы Роуз. Наверное, Роуз посчитала бы ее забавной и совсем не глупой.
- Немножко грубовата, но это и понятно. Зато язык у нее без костей, да и палец в рот не клади.
- Наверное.
- Но что такого замечательного в том, что она моет полы и таким образом зарабатывает себе на жизнь? То, что она бедна, еще не означает, что она хрустальной чистоты человек.
- Она одна воспитывает ребенка. У нее девочка двенадцати лет. Мне кажется, что того, кому это удается, можно назвать смелым человеком.
- У нее есть ребенок? Тогда смелым скорее можно назвать тебя, Элфи. Я бы не стал связываться с женщиной, у которой под боком будет присутствовать вечное напоминание о моем предшественнике. Извини, конечно, за прямоту… - Он насмешливо поднимает свой бокал с шампанским, словно хочет произнести тост. - Ты, оказывается, куда лучше меня.
- А я никогда в этом и не сомневался, Джош.
Мы оба смеемся, но как-то невесело. И теперь я задумываюсь над тем, что я сам, собственно говоря, делаю здесь, в компании совершенно чужих мне людей? Неужели я пришел сюда только потому, что больше мне и идти, в общем-то, некуда? Или, может быть, подсознательно мне все-таки хочется находиться рядом с этой толпой, чтобы вот так же беззаботно пить и веселиться, позабыв обо всем, что творится на свете? Ну и что с того, что мне вовсе не наплевать на окружающих? Или же моя проблема заключается в том, что чужие трудности мне совсем не безразличны?..
- Как вы назовете состояние женщины, у которой парализована нижняя часть туловища? - выкрикивает тем временем Дэн.
- Замужество, - отзывается Джош, и под всеобщий хохот мы с Джеки покидаем этот дом.
Мы берем такси до вокзала. Джеки молчит, удобно устроившись на заднем сиденье большого черного автомобиля.
- Мне кажется, ты была там самая красивая, - замечаю я. - И самая умная.
- Я тоже так считаю. Тогда почему мне сейчас как-то не по себе?
На этот вопрос я не нахожу ответа.
Я наблюдаю, как Джеки идет по платформе, заходит в поезд, чтобы отправиться к себе в Эссекс. Она не оборачивается. Но когда я собираюсь уходить, Джеки вдруг высовывается из окошка, машет мне рукой и улыбается. Она словно хочет сказать: "Не волнуйся, они не смогут обидеть меня на долгое время. В конце концов все будет хорошо".
Она храбрая. Очень. Вот она какая. Джеки - храбрая женщина.
"Да, - думаю я про себя. - Это могла бы быть она".
34
Иногда мне кажется, что умершие люди живут в наших снах. Рай, следующее перевоплощение, загробный мир - как ни назови, это все можно прочувствовать, только когда спишь.
После того как Роуз погибла, я видел ее во сне. Не часто. Всего несколько раз. Но эти сны являлись так отчетливо, как наяву, и я никогда не забуду их. Они были для меня такими же реальными, как, например, день нашей свадьбы или знакомства или тот трагический день, когда она умерла.
И я до сих пор не знаю, как мне следует воспринимать эти сны. Может быть, они стали всего лишь результатом моих переживаний, моей потери и разыгравшегося от горя воображения? Или это действительно была она? Ведь то, что я видел, когда спал, совсем не походило на то, что я иногда придумывал сам.
В том сне, который потряс меня больше всех остальных, Роуз прогуливалась возле футбольного поля, расположенного в тех местах, где она родилась и росла. Все было таким же, как в жизни: и сама Роуз, и это поле, и ряд магазинчиков рядом с ним. Но кое-что показалось мне странным. Между нами как будто возникла некая стеклянная стена, доходящая до самого неба. Впрочем, Роуз она совершенно не беспокоила. Да и меня, кстати, тоже. Но тем не менее стена разделяла нас, и, когда я спросил Роуз, не может ли она остаться со мной, ее лицо сморщилось и она заплакала, отрицательно мотая при этом головой.
Она казалась мне вполне счастливой. Но не могла оставаться со мной. И от этого печалилась. И вот этот сон окончательно заставил меня поверить в то, что умершие люди живут в наших снах.
Возьмем, например, Фрэнка Синатру. Если вам захочется посетить его могилу, вам придется отправиться в Калифорнию, в Палм-Спрингс. Там вы должны будете найти мемориальное кладбище, где вам подскажут, что Фрэнк похоронен в секторе Б-8, на участке 151.
Я лично там ни разу не был. И вообще не люблю ходить на кладбища. Я, кстати, не был на кладбище у Роуз со дня ее похорон. Нет, я, конечно, не расстроюсь, если проведу некоторое время возле ее могилы. Наоборот, меня это, должно быть, успокоит. Особенно если потом я зайду в маленькую церквушку на вершине холма, откуда хорошо видно все окрестности, все те места, где выросла Роуз. Я не хожу туда вовсе не потому, что не хочу грустить, и не потому, что мне все равно. Просто считаю, что самой Роуз там нет. Точно так же я уверен в том, что Синатра - его сущность, искра, то, что делало его именно тем человеком, которым он был при жизни, - находится вовсе не в Калифорнии, не в Палм-Спрингс на мемориальном кладбище. Синатра находится где-то в совершенно другом месте. И Роуз тоже.
Если вам хочется вспомнить умерших, вернее, если вам хочется увидеть их, вы мечтаете встретиться с ними, увидеть, как они улыбаются, тогда вам нужно заглянуть в себя. Вот где живут ушедшие от нас люди.
Моя бабушка стала видеть умерших. Что меня пугает, так это то, что иногда она при этом не спит, а видит их как бы наяву. Ей не надо засыпать для того, чтобы встретить мертвых.
Чтобы ей было удобнее пользоваться телефоном, я купил бабуле маленький беспроводной аппарат и внес в него самые любимые ее номера: моей мамы, моего отца, Изюмки, свой собственный, нескольких ее подруг-старушек и приемной врача. А буквально на следующий день она мне заявляет, что ее муж запрограммировал ей новый телефон и как это здорово! Мой дедушка, который вот уже двенадцать лет как умер.
Я даже не знаю, как на это реагировать. Может, перевести все в шутку? Или осторожно намекнуть ей на то, что ее мужа уже давным-давно нет в живых? Я теряюсь, но и оставить без внимания тоже не могу. Мне становится страшно даже представить себе, что она в скором времени попросту сойдет с ума, если уже сейчас не может отличить меня от своего покойного супруга.
- Бабуль, - осторожно начинаю я, - ты разве ничего не помнишь? Ведь это я внес все нужные номера в новый телефон. Это ведь был не дедушка, а я.
Она долгое время молча смотрит на меня. Затем будто в глубине ее мозга включается какая-то лампочка, и она только недовольно качает головой. Но я не уверен в том, дошло ли до нее, что это именно она ошиблась, а не я.
Изюмке тоже становится все сложнее находиться рядом с моей бабушкой. Та без конца болтает о братьях, которые уже давно умерли, вспоминает деда, который якобы частенько забегает навестить ее. Дальше - хуже. Разговор уже идет о ее собственных родителях, потом о ее маленькой дочке, сестре моего отца, которая умерла от пневмонии еще во младенчестве. Кстати, именно это свое эмоциональное потрясение отец позже описал в первой главе книги "Апельсины к Рождеству".
Моя бабушка говорит об умерших так, будто все они живы до сих пор и находятся где-то поблизости. А ведь Изюмке еще не исполнилось и тринадцати. Жизнь ее только начинается, она ничего не знает о смерти, а потому не понимает, как ей нужно реагировать на бабушкины рассказы. Я испытываю примерно те же чувства, что и Изюмка.
- Я скоро чокнусь, Элфи, - признается мне девочка. - Она говорит обо всех них так, будто они живые.
- А может, так оно и есть, Изюмка? Во всяком случае, для нее.
Изюмка отправляется на вокзал, чтобы успеть на последний поезд и попасть домой в Банстед, а я остаюсь сидеть с бабулей. Хотя в последнее время она может заснуть и среди дня, а может не спать целые сутки. День и ночь начинают терять для нее свой прежний смысл.
Мы слушаем старые песни Синатры. Они полны жизни и любви, эти гимны пятидесятых. Они пронизаны надеждой и радостью, и призраки тихо собираются у кровати моей бабушки. Ее умершие братья, муж, ребенок, ее мать и отец, старые друзья и подруги, которых давно нет на этом свете, и постепенно все они становятся более реальными, чем живые люди.
К своему удивлению, я вдруг обнаруживаю, что в страхе ожидаю наступления того дня, когда Джеки нужно будет сдавать экзамен по английской литера туре для зачисления в университет. Поначалу кажется, что это происходит потому, что она сумела пробудить во мне заснувшую страсть к обучению других. Но дело даже не в этом. Она пробудила во мне еще и способность получать тихое удовольствие от общения со знакомым и приятным тебе человеком.
Мы подолгу сидим, разбирая книги, иногда разговариваем, иногда просто молчим. Мы часто спорим, причем так горячо, будто писатели и их произведения являются самой важной составляющей этого мира. И понемногу до меня начинает доходить, что я дорожу каждой секундой, проведенной в обществе Джеки. Я вспоминаю, как раньше мне нравилось подобное состояние души. Сознавать, что я не один. Что мы вместе.
Джеки - самая лучшая моя ученица. Умная, любознательная, все схватывающая на лету. Она усердно занимается, тщательно выполняет домашние задания и активно работает вместе со мной. И хотя она уходит из дома на работу рано, а возвращается очень поздно, она тем не менее всегда успевает вовремя выполнить все мои задания, написать сочинения и рефераты.
Но Джеки становится первой ученицей (с тех пор как я уволился из школы фонда принцессы Дианы), которая является ко мне на урок с подбитым глазом.
- Что с тобой случилось?
- Я врезалось в нечто очень жесткое и неподатливое.
- Дверной косяк?
- Нет, мой собственный бывший муженек.
- Боже мой, Джеки! Тебе нужно немедленно обратиться в полицию!
- Из-за обычной бытовой драки? Ты, наверное, шутишь. Полицию не интересуют семейные ссоры.
- Это не семейное дело. Да и как ты можешь называть эту стычку семейной? Ты уже не замужем за ним.
- Но до Джеми, кажется, это до сих пор не дошло. Он постоянно ошивается где-нибудь рядом с моим домом. Он преследует меня. Ну никак не хочет оставить в покое.
- Он видится с Изюмкой?