- Это не совсем так, - уточнил Брюс. - Утром звонила одна из наших мамочек - заядлая любительница совать нос в чужие дела - и рассказала, что ее сын, явившись с вечеринки под хмельком, ради шутки позвонил в газету, так что колледж уже попал на заметку. И она поинтересовалась, почему педагог из колледжа участвовал в вечеринке и как он мог допустить выпивку.
- Я не участвовала в вечеринке!
- Я знаю, но, сколько ни объясняй каждому, мы не сумеем представить происшедшее в достойном виде. - Брюс, сам того не ведая, повторил слова Томаса Айвора. - Увы, все педагоги вынуждены заботиться о том, чтобы в их поведении не было даже намека на что-нибудь порочащее. Это вопрос морали, профессиональной чести…
- Неужели недостаточно вашего подтверждения моей честности? - Эвелин решила поиграть на самолюбии Селдома. - Мы могли бы поговорить с людьми вместе.
- Это, конечно, можно, но есть и другие стороны проблемы. Как вы их не видите? - раздраженно проговорил он. - Если я не проявлю должной твердости, за моей спиной начнут говорить, что это из-за наших личных отношений. Я обязан быть особенно объективным, чтобы не было лишних сплетен. - Он хмуро посмотрел на Эвелин. - Теперь вам ясно?
Ей стало ясно, что он боится за свою репутацию.
- Значит, нам лучше сегодня вечером никуда не идти? - нарочито спокойно спросила Эвелин.
Брюс заказал на вечер столик в ресторане. Он смущенно потупился.
- Если вы не обидитесь… Я думаю, так будет лучше. Мы пойдем туда в другой раз, ладно?
- И вы за этим пришли? - вскричала Эвелин, вскочив на ноги с такой стремительностью, что чуть не опрокинула чашки с кофе.
Брюс Селдом умоляюще сжал руки.
- Поймите, это нужно для порядка, я обязан ответить на нарушение…
- Вы обвиняете меня?
- Ничего подобного, - начал оправдываться он, его глаза были полны тревоги и раскаяния.
Эвелин никогда не видела его таким. В свои тридцать семь он выглядел значительно моложе, чем следовало бы директору популярного колледжа, но он руководил им очень уверенно и авторитетно. С его мнением всегда считались.
Эвелин чувствовала себя рядом с ним спокойно, не смущалась своей хрупкости и маленького роста. Брюс и сам был не слишком высоким и в меру худощавым. Эвелин он привлекал мягкой манерой поведения и желанием помогать людям. Поэтому она, когда Брюс начал очень ненавязчиво, но настойчиво за ней ухаживать, стала подумывать о возможности более близких отношений.
Но теперь!
Эвелин холодно улыбнулась.
- Пожалуй, вы правы. Не стоит дразнить гусей.
Брюс, казалось, удивился ее легкому согласию. Видимо, после ее взрыва он ожидал продолжения истерики.
- Глупо, конечно, но вы же знаете, как легко люди придумывают всякую ерунду. - Он посмотрел на недопитый кофе и кинул нетерпеливый взгляд на дверь. - На работе вы, безусловно, останетесь, но, пока шипение не прекратится, вам лучше в колледже не появляться. А мы, со своей стороны, постараемся найти зачинщика или зачинщицу и переключить все внимание на виновных.
Подойдя ближе к Эвелин, Брюс Селдом дал еще один благоразумный совет.
- Кстати, полезно будет поговорить с Томасом Айвором, вместо того, чтобы бессмысленно с ним ссориться. Все знают, что у вас натянутые отношения, и многие могут подумать, что вы пришли на вечеринку, чтобы ему напакостить. Я слышал, он некрасиво вел себя, когда вы устраивались в колледж, но не стоит быть такой злопамятной. Уверен, что лично против вас он ничего не имеет. В наших интересах выступать против сплетников единым фронтом.
Эвелин проводила Брюса и очень медленно закрыла за ним дверь, хотя больше всего ей хотелось грохнуть дверью изо всех сил.
Вернувшись в кухню, Эвелин принялась за уборку: взяла со стола чашки с остатками кофе, вылила холодный напиток в раковину, стерла со стола и отправилась в гостиную, думая, чем бы заняться в первую очередь.
Но ее мысли вновь и вновь возвращались к последним событиям. Новая жизнь, которую она рисовала в радужных красках, начиналась с жестоких и несправедливых ударов. Почему ей так не везет? Но надо справляться с бедами, она уже не раз преодолевала неприятные ситуации.
Эвелин с удовольствием оглядела освещенную солнцем комнату. Слава Богу, здесь она может отдохнуть душой. Этот дом она, прежде чем въехать, отмыла и отчистила собственными руками сверху донизу, ошкурила и отполировала купленную на аукционе мебель, и теперь комната была уютной и соответствовала вкусу Эвелин. Ее дом ничем не напоминал бездушный современный отель или каморки общежитий. Хотя, надо признаться, он нуждался в ремонте.
Она могла бы побыстрее погасить кредит и взять новую ссуду на ремонт дома, но тогда бы пришлось во многом себе отказывать, а зачем? Жалованье в колледже было не слишком высоким… Зато это была работа, о которой она давно мечтала. Если она из-за этой дурацкой истории потеряет место учителя, будет очень обидно.
Решив, несмотря ни на что, заняться делом, Эвелин вышла в прихожую и через стекло входной двери увидела, что Брюс еще не уехал. Он высунулся из окна своей машины и о чем-то оживленно беседовал с двумя людьми, стоящими рядом. Сердце Эвелин тревожно вздрогнуло, когда она узнала приметную фигуру Томаса Аивора. Тонкая фигурка его соседки принадлежала, очевидно, его дочери. Серебристый "ягуар" стоял чуть поодаль.
Эвелин поспешила выйти. Интересно, сообщил ли Айвор Брюсу о моем недавнем визите? - думала она, подходя к ним.
- Рад вас видеть, мисс Лентон, - начал Томас Айвор, не давая Эвелин раскрыть рот. - Прежде всего, позвольте принести вам извинения за все неприятности, возникшие из-за глупых выходок моего племянника. Моя дочь была счастлива узнать, что ваша кузина всемирно известная пианистка. Сандра серьезно занимается музыкой.
- Позвольте вас покинуть, - вмешался Брюс Селдом, многозначительно посмотрев на Эвелин, как бы приглашая ее воспользоваться удобным случаем.
Брюс уехал. Эвелин не могла прийти в себя от неожиданного визита.
- Теперь говорите, зачем вы на самом деле приехали. - Эвелин подозрительно посмотрела на Айвора.
Солнце светило ей прямо в лицо, и она прикрыла глаза рукой, чтобы лучше видеть собеседника. Ее каштановые кудри зазолотились в свете яркого солнца, и лицо Эвелин казалось окруженным сияющим нимбом.
Томас Айвор внимательно вглядывался в это очаровательное лицо, в его глазах застыло странно-удивленное выражение.
- Вы мне не верите… Но разве вы не были несправедливо обижены?
- Думаю, истинная причина в другом. Вы вернулись проверить, не хочу ли я ускорить события и обратиться в суд.
- Сколько раз я говорил себе, что не надо давать воли настроению! - тяжело вздохнул Томас Айвор. - Искренность всегда не в моде. Поедем домой, Сандра! - Он повернулся и подошел к машине, зачем-то открыл багажник и стал в нем рыться.
Сандра, пожав плечами, издала излюбленный кошачий вопль. Очевидно, в знак приветствия.
- Извините. Он немного не в себе. Я знаю, что он хотел сделать, но у него ничего не вышло.
- Ты уверена, что он не в себе? - Уголком глаза Эвелин видела, что Томас Айвор направляется прямо к ним.
- Вы оба чокнутые, это точно…
- После того как вы уехали, я решил почистить дорожку и пересчитал все опавшие листья и обломанные ветки, которые повредила Сандра, падая из окна, - сердито сказал подошедший к ним Томас. - До сих пор, - обратился он к дочери, - ты была неудачным кандидатом в шайку взломщиков сейфов. Этого тебе показалось мало. Открытая дверь - это скучно, не лучше ли удирать через окно из тюрьмы, представляя, что ты находишься на острове святой Елены?
- А что это за остров? - немедленно спросила Сандра.
- Дитя! Чему тебя учили в школе на уроках истории и литературы? Наполеона или, хотя бы, графа Монте-Кристо ты должна знать!
- Ох, сидеть на уроках так скучно! Я обычно слушала магнитофон, подперев руками голову, и делала вид, что слушаю учителя.
Эвелин хорошо знала эту характерную позу учеников. Даже суровый Томас Айвор слегка улыбнулся и проворчал:
- Ты думаешь, это тебя извиняет?
- Сандра, конечно, собиралась вернуться в комнату. Сама. Прежде чем родственники обнаружат ее шалость, - заговорила Эвелин.
- Вы сказали мне, что упали, - упрекнул ее Томас Айвор.
- Я сказала правду, только забыла упомянуть, что упала из-за того, что Сандра свалилась мне на голову. - Эвелин видела, что Томас что-то прижимает к груди, но никак не могла сообразить, что именно. - Что это? - рискнула спросить она.
- Аккумулятор для вашей машины. - Он поднял увесистую коробку как легкое перышко. - Я прихватил его из своего гаража для вас.
Эвелин заметила в другой его руке отвертку.
- Спасибо, но я уже пригласила механика, - отказалась она.
- Ничего страшного. Я ему позвоню. Зачем зря платить, если я спокойно могу это сделать сам?
- Вы можете поменять аккумулятор? - недоверчиво посмотрела на него Эвелин, зная, что для такого дела одной силы и ловкости рук недостаточно. Томас Айвор был одет в темные брюки и светлую рубашку. Совершенно не верилось, что он готов улечься в таком виде под машину.
- Все мужчины любят возиться с машинами, это у них в крови. - Он насмешливо фыркнул. - Особенно у меня. Мой отец, до того, как мать умерла, был неплохим механиком и мог бы пойти в гору, если бы семейное счастье не рухнуло… - Он взглянул на гараж. - Почему бы вам не пригласить Сандру в дом, пока я буду тут…
Сандра, не дослушав, радостно рванулась к дому. Эвелин открыла гараж и с некоторой робостью взглянула на Томаса Айвора, готового приступить к работе.
- Чем я могу отблагодарить вас? - спросила она.
- Ничем.
- Нельзя же трудиться просто так, из любезности… - Эвелин чувствовала себя неловко.
- Разве жизнь моей дочери - это "просто так"?
Эвелин замерла на месте, пораженная горячностью его тона. Если знать, что он знаком с Сандрой всего неделю, хотя и представлял, что у него где-то есть четырнадцатилетняя дочь, то его реакция была удивительной. В ней проявилась глубокая страстность натуры Томаса Айвора, которую он тщательно скрывал. Рассказ Айвора об истории появления Сандры звучал достаточно цинично, но все прошлое было забыто, как только он узнал о реальной угрозе жизни дочери. Наверное, он чувствовал себя виноватым, что за все эти годы ничего не сделал для девочки, и теперь боялся, что не успеет исправить свою вину.
- Я хотела сказать, что не люблю быть в долгу, - объяснила Эвелин, скрывая свое удивление.
- Вы думаете, мне приятно быть у вас в долгу? - незамедлительно отозвался Томас Айвор, пронзив Эвелин острым взглядом сердитых серых глаз.
- Не знаю, - ответила Эвелин, снова ощутив странную слабость. - Думаю, и вы не знаете. С тех пор как появилась Сандра, вы, вероятно, стали менее уверенным в своих чувствах и оценках.
- Не лезьте мне в душу, - заворчал Айвор, - я не ваш студент.
- Слава Богу!
Он решительно зашел в гараж, Эвелин машинально последовала за ним.
- Я умею многое делать своими руками. Вас это шокирует? - с насмешливой улыбкой повернулся к ней Томас. - Вы из тех изысканных леди, которые предпочитают, чтобы грязную работу за них делал кто-нибудь другой?
- Кто-нибудь другой! - гневно сверкнула глазами Эвелин. - Это свинство! Я не просила вас делать за меня грязную работу.
- Да, вы, вероятно, не такая белоручка, как ваша кузина. Глория никогда ни о чем не просила, но всегда рассчитывала, что все сделают за нее. Если бы она сама не говорила об этом, я бы не поверил, что Глория в детстве помогала родителям, работая на ферме.
- Моя жизнь почти во всем отличилась от жизни Глории, так что прошу не путать меня с ней! - Голос Эвелин дрожал от сдерживаемой злости. - Я не могу заменить аккумулятор в машине, но могу снять шину, залить в мотор воду и масло, и вообще, стараюсь чинить машину сама. И я - не белоручка, - яростно прошипела она.
Она увидела на лице Томаса Айвора уже знакомую - слегка ленивую - улыбку. В стальных глазах появился дьявольский блеск.
- Что бы вы ни говорили, я всегда буду видеть в вас изысканную леди. Изумительные голубые кружева, едва прикрывающие маленькую грудь, зовущую к поцелуям…
Эвелин пулей вылетела из гаража, не сказав ни слова.
Ее лицо было все еще пунцово-красным, когда она влетела в дом и ворвалась в гостиную, где Сандра с удовольствием разглядывала картины, развешенные по стенам.
- Что случилось? - повернулась она к Эвелин.
- Этот… этот человек! - Эвелин нервно сжимала и разжимала руки.
- Какой человек? - испуганно посмотрела на дверь Сандра.
- Твой отец!
- О! - Глаза Сандры блеснули любопытством. - Что он сделал? Признался в любви?
- Признался, если это можно так назвать, - фыркнула Эвелин, вспомнив некоторые выражения Томаса Айвора, - только говорил об этом на редкость неприятно.
- Ему, конечно, трудно признаваться… но он лучший из всех мужчин, кого я…
Эвелин невольно засмеялась.
- Ты знаешь, когда ты начинаешь лениво растягивать слова, ты становишься удивительно похожей на него. Последи за собой…
- Вы правда думаете, что я похожа на него? - притворно безразлично спросила Сандра.
- Иногда. У тебя - его глаза, только цвет другой. И темные волосы…
- Да, - огорченно вздохнула Сандра. - Все это так обычно… Мама очень сердилась, когда увидела вот это. - Она покрутила окрашенные кончики волос. - Но мне хотелось быть не такой, как все.
- По-моему, лучше добиваться этого иначе, - понимающе улыбнулась Эвелин. - Прежде всего, быть "особенной" в душе.
- В душе-то я совсем не такая, как все, - уверенно сказала Сандра, что звучало странно в устах юного существа.
- Настолько "не такая", что рискнула сбежать из дома?
- Мама никогда не говорила со мной об отце. В свидетельстве о рождении нет его имени. Я хотела увидеть его, но знала, что мама не станет мне помогать. Тогда я раскопала ее старье и нашла письмо, которое он написал ей еще до моего рождения. Он просил прислать мою фотографию, но она этого не сделала - я спрашивала. Если мама что-то решила, она никогда не отступится. Теперь, когда я узнала имя отца, было легко найти его по справочнику. Я выяснила, где он работает и где он живет, но не стала ему писать, боялась, что он сообщит маме, и она меня не отпустит. И я не знала, хочет ли он познакомиться со мной, пока мы не встретились.
- Тебе повезло, найти его было мало шансов. Люди этой профессии много разъезжают, ты могла не застать его. Надо было сначала все-таки написать письмо.
- И рисковать, что его выбросят в мусорное ведро, или вечность ждать ответа и бояться, что о нем узнает мама? Я хотела видеть отца немедленно, - подчеркнула Сандра последнее слово. - Я чувствовала, что могу впасть в отчаяние, если не найду своего отца. Хорошо, что папа не считает это моим капризом и пустым вздором. У него, правда, тяжелая рука, он такой требовательный… И потом, он слишком спокойный и старомодный даже для своего солидного возраста.
- Не такой уж у него солидный возраст, - возразила Эвелин.
- Понятно, он молодой и уже старомодный, - съехидничала Сандра.
Но Эвелин не дала поймать себя в ловушку нелепого спора.
- Я не хочу сейчас говорить и думать о твоем отце, - сухо сказала она. - Давай лучше посмотрим пластинки.
Сандра неохотно сменила тему разговора.
- У меня тоже есть три пластинки с записями Глории Грейвз. Папа говорил, она ваша кузина. Значит, у вас есть все ее записи?
- Вовсе нет, - засмеялась Эвелин, - она подарила мне только первую запись. Теперь она так высоко взлетела, что забывает посылать мне свои пластинки.
- Вот лентяйка! Но здесь их много. - Она пробежалась пальцами по стопке пластинок. - Вы сами их покупаете или вам дарят?
- И то, и другое. У меня здесь много записей опер, где поет моя мама. - Эвелин показала стопку стоящих отдельно пластинок. Когда-то Грегори Тернер, ее первый возлюбленный и менеджер родителей, прислал их ей в знак примирения. - Моя мама пела ведущие партии в оперных театрах, а отец всюду ездил с ней как дирижер.
- Boy! Значит, музыка была главным в вашей семье! Держу пари, вы не пропустили ни одной минуты музыкальных занятий!
- Представь себе, это вовсе не так, - спокойно возразила Эвелин, - я не хотела заниматься музыкой. К великому огорчению моих родителей, я не проявила ярких способностей и сидела за роялем исключительно из любви к родителям. Продолжением музыкальной династии стала Глория, которая жила с нами и показывала чудеса виртуозности, они перенесли весь жар музыкального таланта на нее. - Сандра смотрела на нее удивленно, не веря своим ушам. - А тебе нравится играть на рояле?
Сандра засияла.
- Да, очень! Но папа мог платить только за один урок в неделю, и я в детстве старалась не пропускать ни одного занятия.
- Папа платил? - переспросила Эвелин. - Я думала, что Томас не поддерживал связь с твоей мамой.
- Не Томас. Платил мой другой папа - Джуно, муж мамы.
- Я не знала, что у нее есть муж, - пробормотала Эвелин, понимая теперь, почему Кристина Брунсвик не поддерживала связи с Томасом Айвором.
- На прошлой неделе они отметили десятилетие свадьбы, - сообщила Сандра. - У меня есть два маленьких братика.
- Ты с ними дружишь? Джуно относится к тебе так же внимательно, как к ним?
- Мальчики пока еще маленькие, но симпатичные. Джуно - хороший человек. У него своя конюшня, и он учит меня езде на лошадях. - Сандра покачала головой. - Сложности у них со мной, а не у меня с ними.
Эвелин хотела спросить Сандру, что она имеет в виду, но вдруг спиной почувствовала, что сзади кто-то стоит. Она обернулась и увидела у двери Томаса Айвора, с интересом слушающего их разговор.
- Вы быстро справились, - сказала Эвелин, довольная, что он разглядывает дочь, а не ее.
- Я говорил, что не берусь не за свое дело. Где я могу вымыться? - Его руки были выпачканы и пахли смесью масла и бензина. Рубашка была засучена по локоть, на руках заметны капельки пота. Работа, видимо, оказалась не слишком легкой.
- Сейчас покажу.
Она хотела просто сказать ему, где ванная, но его присутствие настолько смутило и взволновало ее, что она, непонятно зачем повела его через холл и вошла вместе с ним в ванную комнату, сверкающую серебристо-голубыми и ослепительно белыми тонами. Его взгляд задержался на большой и глубокой ванне, где могли бы поместиться двое, затем он стал внимательно рассматривать коллекцию разноцветных флаконов с пеной для ванны, шампунями, кремами. Он кинул взгляд и на блюдца с ароматизированными свечами, стоящие на подоконнике и наполняющие комнату волнующим запахом.
- Ничего не говорите, - предупредила его Эвелин.
- Нельзя даже спросить, какое мыло я могу взять? - удивился Томас Айвор, глядя на разгоревшееся лицо Эвелин с притворным недоумением. В глубине его глаз теплился огонек желания. Эвелин опять попала в глупое положение, что смутило ее еще больше. - Я хотел бы воспользоваться этим миниатюрным кусочком мыла, лежащим на краю этого нежно-голубого умывальника, - нарочито витиевато обратился он к Эвелин.
Томас Айвор опять пытался смутить ее.
- Я вижу здесь много интересного, - медленно заговорил он, продолжая разглядывать уютную комнату.