Глава 7
Доктор Дмитрий Эрланд примостился на краю гостиничной кровати, обмотав ноги выцветшим пледом. Он не сводил глаз со старого нетскрина на стене - из тех, что то и дело прерывают трансляцию, звук замолкает, и картинка дергается в самых неожиданных местах. В отличие от прошлого визита посланника Луны на Землю сейчас встреча передавалась по всем каналам в прямом эфире. На этот раз не было никакого смысла скрывать цель приезда.
Ее Лунное Величество Левана добилась того, чего хотела. Она станет императрицей.
Хотя сама она собиралась прилететь только накануне церемонии, придворный маг Эймери Парк, один из ее ближайших подхалимов (ой, советников), прибыл заранее. Это расценивалось как демонстрация доброй воли по отношению к гражданам Содружества и всей планеты Земля. На самом деле он, конечно же, просто должен был проверить, соответствует ли церемония всем ожиданиям и требованиям его госпожи.
Сверкающий белый корабль, усеянный декоративными рунами, совершил посадку на специальной площадке Ново-Пекинского дворца. Прошло уже пятнадцать минут, а он не подавал никаких признаков жизни. На заднем плане журналист из Африканского Союза лопотал что-то о банальных подробностях коронации и бракосочетания: сколько бриллиантов должно быть в короне императрицы, какой длины должен быть проход на церемонии, сколько ожидается гостей... И конечно же, еще одно упоминание о том, что премьер-министр Камин будет вести церемонию лично.
Была по меньшей мере одна причина радоваться этой нелепой помолвке. Вся эта шумиха отвлечет внимание СМИ от мисс Золы. Доктор Эрланд надеялся, что у беглянки хватит здравого смысла воспользоваться суматохой и быстро его разыскать, но ничего не происходило. Понемногу доктор терял терпение и начинал серьезно беспокоиться за девушку, но ничего нельзя было поделать. Оставалось только отсиживаться в убежище и продолжать исследования в надежде на тот день, когда тяжелая изнуряющая работа наконец принесет свои плоды.
Трансляция стала совсем занудной, доктор Эрланд заскучал, снял очки, подышал на них и принялся тщательно протирать рукавом рубашки.
Казалось, будто все без исключения земляне, не говоря уже об императоре, разом позабыли обо всех своих предубеждениях. Но, скорее всего, они просто боялись открыто заявлять о тирании, которую несут с собой жители Луны. Память о нападении гибридов-волколаков была еще слишком свежа. К тому же происходили очень странные вещи. Популярные представители всемирной медийной сети - администратор крупной нет-группы из Бухареста-на-Море и ведущий новостной редактор из Буэнос-Айреса, имевшие неосторожность назвать альянс с Луной ошибкой, покончили жизнь самоубийством.
Доктор Эрланд расценивал это как дипломатичный способ заявить: "Да, их убили пришельцы с Луны, но кто способен доказать это?"
Совершенно очевидно, что все вокруг думали об одном и том же, просто не могли высказать вслух. Левана - убийца и тиран, и этот брак разрушит все.
Но все негодование доктора рассеивалось при мысли о том, что и сам он был лицемером.
Левана - убийца?
А он помог ей стать таковой.
Прошли годы - будто целая жизнь - с тех пор как он возглавлял лунный исследовательский центр генной инженерии. Под его руководством они совершили величайшие научные прорывы. Тогда еще Чэннэри была королевой, его дочь Крессиду еще не убили и принцессу Селену еще не похитили и не увезли на Землю. Эрланд стал первым ученым, которому удалось вживить гены полярного волка десятилетнем)' мальчику. Тому досталось не только бесчисленное множество физических возможностей, но и злобные инстинкты дикого зверя.
До сих пор доктор просыпался по ночам, как в те годы: ему чудился вой малышка в темноте.
Поежившись, он поплотнее обернул ноги пледом и продолжил смотреть трансляцию.
Наконец люк корабля раскрылся. Весь мир молча следил, как к нему подъезжает трап.
Из корабля показалась процессия лунной знати, разодетая в мерцающие шелка, шифоновые хламиды, ниспадающие мягкими складками, и умопомрачительные шляпы с непрозрачными вуалями. Всегда с вуалями. Это вошло в моду еще в правление королевы Чэннэри, которая, как и сестра, не желала показывать публике свое лицо.
Эрланд невольно подался ближе к экрану, пытаясь узнать лица, скрытые под вуалями. Со многими из них он наверняка общался много лет назад.
Бесполезно. Слишком много времени прошло. К тому же наверняка многие из тех примет, которые он силился вспомнить, были иллюзорными. Ведь он и сам, находясь в окружении лунных придворных, частенько использовал внушение, чтобы казаться намного выше ростом.
За придворными последовала охрана с пятью магами третьего уровня, облаченными, как обычно, в расшитые узорами черные костюмы. Все без исключения были хороши собой, но без излишнего лоска, как и любила королева, хотя едва ли эта красота была природного происхождения. Многие из его коллег на Луне неплохо подрабатывали пластической хирургией, инъекциями мелатонина и реконструкцией тел - все для придворных, магов и королевской охраны.
Сам он до сих пор с удовольствием вспоминал дворцовую сплетню о том, что знаменитые скулы Сибил Мира были сделаны из старых канализационных труб.
Последним вышел маг Эймери, непринужденный и расслабленный, как и всегда. Алый пиджак красиво оттенял его темную кожу. Он подошел к ожидавшему среди советников и министров императору Кайто и обменялся с ним вежливыми кивками.
Эрланд покачал головой. Бедный Кайто. Его откровенно кидают на растерзание львам, и ведь он даже еще не успел толком начать править.
Послышался робкий стук в дверь, и доктор подскочил от неожиданности.
Он тратил время на торжественные процессии и королевские альянсы, которым независимо от ситуации не суждено было протянуть долго. Если бы только Линь Зола перестала болтаться между' небом н землей и начала наконец следовать его указаниям и просьбам!
Встав, Эрланд выключил нетскрин. От всех этих переживаний у него точно разовьется язва.
В коридоре стоял нервный, настороженный мальчик лет двенадцати, с темными взъерошенными волосами. Его заношенные шорты были вытянуты на коленях, а на босые ноги в сандалиях налип мелкий песок, покрывавший все в этом городе.
Мальчик держался чересчур чопорно, скорее всего, чтобы скрыть напряжение и показаться более уверенным, чем на самом деле.
- У меня есть верблюд на продажу. Я слышал, вам это может быть интересно. - На последнем слове его голос все-таки дрогнул.
Эрланд сдвинул очки на кончик носа. Мальчишка был очень худым, но не казался истощенным от голода. Темная кожа выглядела вполне здоровой, встревоженные глаза были чистыми и ясными. Еще год с небольшим, и мальчик перерастет Эрланда, это точно.
- Один горб или два? - спросил он.
- Два. - Мальчик глубоко вздохнул. - И он совсем не плюется.
Доктор склонил голову набок. Следовало быть поосторожнее с тайным кодом, но слухи распространялись слишком быстро, особенно в близлежащих поселках-оазисах. Наверняка все уже знали о том, что сумасшедший старый доктор разыскивает выходцев с Луны, желающих помочь ему с экспериментом и заработать на этом. Многие заглядывали просто из любопытства - хотели взглянуть на человека с Луны, которому оказалось под силу столько лет служить незамеченным во дворце... и помочь настоящей знаменитости - Линь Золе - сбежать из тюрьмы.
С другой стороны, все эти слухи о том, что он - звезда научного мира в поисках добровольцев, только шли ему на пользу. В других обстоятельствах он предпочел бы полную анонимность, но не сейчас. Без этого вряд ли удалось бы разыскать столько подопытных, а без тестов нечего было и надеяться, что он когда-нибудь воспроизведет средство от летумозиса, созданное лунными исследователями.
- Заходи, - Эрланд отошел в сторону, освобождая гостю путь. Не глядя, вошел мальчик или нет, он открыл чулан, приспособленный под мини-лабораторию: колбы, пробирки, чашки Петри, шприцы, сканеры, всевозможные лекарства и химикаты, и все аккуратно подписано и пронумеровано.
- Я не могу расплатиться с тобой юнивами, - сказал он, натянув латексные перчатки. - Только обмен. Что тебе нужно? Пища, вода, одежда? Или можно последовательно сдать шесть образцов - и я обеспечу перевозку в Европу в один конец. Никаких документов не понадобится.
Раскрыв ящик, он достал иглу из стерилизационного раствора.
- А как насчет лекарств?
Доктор оглянулся. Мальчик сделал не больше двух шагов в комнату.
- Закрой за собой дверь, а то мух напустишь.
Мальчик послушался, не сводя глаз с иглы.
- Зачем тебе лекарства? Ты чем-то болен?
- Это для моего брата.
- Он тоже с Луны?
Мальчик испуганно вытаращил глаза. Они все пугались, когда доктор Эрланд задавал этот вопрос. Он не понимал почему. Ведь с самого начала было известно, что для экспериментов ему требовались только выходцы с Луны.
- Прекрати меня бояться, - проворчал Эрланд. - Ты наверняка знаешь, что и я сам - с Луны.
Он окутал себя завесой иллюзии, чтобы не быть голословным. Это была простенькая манипуляция, показавшая мальчику его более молодую версию. Но только на мгновение.
После переезда в Африку доктору стало легче обращаться с биоэлектричеством, но все же он чувствовал, что силы разума истощаются. Да и неудивительно, ведь прошли годы с тех пор, как у него была возможность практиковаться постоянно.
Тем не менее иллюзия сделала свое дело. Мальчик заметно расслабился - теперь он не боялся, что доктор Эрланд их выдаст и его со всей семьей отправят обратно на Луну, где их ждала верная казнь. Но и подойти ближе он не решался.
- Да, - сказал он. - Мой брат тоже с Луны. Только он - пустышка.
На сей раз вытаращил глаза доктор Эрланд. Пустышка!
Вот это действительно ценно. Хотя многие жители Луны бежали на землю, чтобы спасти своих детей, лишенных дара, находить их оказалось гораздо сложнее, чем Эрланд ожидал. Они слишком легко смешивались с коренными землянами и неохотно выдавали свою истинную природу. Скорее всего, добрая половина из них даже не подозревала о своем происхождении.
- Сколько ему лет? - Доктор отложил шприц на стол. - Я готов заплатить двойную цену за образец, полученный от него.
Смущенный неожиданным энтузиазмом Эрланда, мальчик робко отступил назад.
- Семь. Но он очень болен.
- Но чем? У меня есть болеутоляющие, антикоагулянты, антибиотики...
- У него та самая зараза, сэр. У вас есть лекарство от нее?
Эрланд нахмурился.
- Летумоэис? Нет, это ведь невозможно. Расскажи мне о симптомах. Тогда мы поймем, чем он болен на самом деле.
Мальчик недовольно нахмурился, но стал покорно и без тени надежды перечислять симптомы:
- Вчера днем у него появилась сильная сыпь и синяки по всей поверхности рук, будто он попал в драку. А никакой драки не было. Сегодня утром он проснулся и сказал, что замерзает, хотя лоб у него был на ощупь как раскаленные уголья. Когда мама стала его осматривать, то обнаружила, что кожа у него под ногтями посинела - прямо как при той болезни.
Эрланд поднял руку.
- Ты говоришь, пятна появились вчера, а пальцы посинели уже сегодня утром?
Мальчик кивнул.
- А прямо перед тем, как я отправился сюда, все эти пятна воспалились и вскрылись.
Он брезгливо скривился.
Доктор лихорадочно пытался додуматься до ответа, и его постепенно охватывала тревога. Первые симптомы походили на летумозис, но он еще никогда не сталкивался с тем, чтобы болезнь проходила все четыре стадии так быстро. А то, что сыпь переходит в кровавые волдыри... Он еще ни разу не встречал ничего подобного.
Нельзя было торопиться с выводами, но это походило на то, чего он ждал долгие годы. То, чего следовало ожидать - и чего он боялся.
Если мальчик не врет и у его брата действительно летумозис, это может означать только одно: болезнь мутирует.
И если симптомы появились уже у выходца с Луны...
Эрланд взял шляпу со стола и решительно нахлобучил ее на голову.
- Отведи меня к брату.
Глава 8
Кресс едва замечала упругие струи воды, бьющие по макушке. За дверью ванной со всех экранов надрывалась оперная певица второй эры. Проникновенный голос женщины придавал сил, и, изгибаясь под напором душа, Кресс чувствовала себя звездой, прекрасной дамой и центром Вселенной. Она во весь голос подпевала, делая короткие передышки только для того, чтобы подготовиться к оглушительному крещендо.
Она не помнила наизусть всего перевода, но эмоции были так сильны, что все казалось очевидным. Разбитое сердце. Трагедия. Любовь.
Несмотря на пар, заполнявший горячую ванную, кожу Кресс усыпали мурашки. Она прижала ладонь к груди, полностью растворяясь в ощущениях.
Боль. Одиночество. Любовь.
Все крутилось вокруг любви. Не свободы и не признания - любви. Настоящей любви, как часто говорили во вторую эру. Той любви, что заполняет всю душу человека и делает его способным на героические поступки. Любви нерушимой и всеобъемлющей.
Голос женщины становился все громче и сливался со скрипками и виолончелями, а кульминация по силе сравнялась с мощным напором воды. Кресс держала ноту так долго, как только могла, наслаждаясь пропитывающей ее музыкой, проникаясь ее энергетикой.
Потом воздух в легких закончился, и Кресс привалилась спиной к стенке душа, стараясь отдышаться.
Крещендо перешло в простой, печальный финал, и вода пошла прерывистой струей. Прием душа был ограничен по времени, чтобы запасы воды не кончились прежде, чем госпожа Сибил снова ее навестит. Кресс сползла на пол и обхватила руками колени. Чувствуя, как по щекам текут слезы, она растерянно засмеялась.
Она была по-идиотски, до смешного мелодраматична, но оно того стоило. Сегодня наступил тот самый день. Вот уже четырнадцать часов с того самого момента, как ей пообещали спасение, она внимательно следила за траекторией "Рэмпиона". Корабль не отклонялся от курса. Он пересечет траекторию ее спутника через один земной час и пятнадцать минут.
Она обретет свободу, дружбу и цель. И она будет рядом с ним.
В комнате снова раздалось оперное соло, поначалу тихое, робкое и проникнутое тоской.
- Благодарю вас, - сказала Кресс невидимой публике, разрывавшейся от аплодисментов. Она представила себе, как поднимает букет алых роз и вдыхает их аромат, хотя не имела никакого понятия, как пахнут розы.
При этой мысли вся ее фантазия развеялась, как дым.
Тяжело вздохнув, Кресс поднялась с пола, пока кончики волос не утянуло в водосток.
Шевелюра неподъемной ношей лежала у нее на голове. Кресс не обращала на это внимания, пока была поглощена оперой, но сейчас она рисковала завалиться на спину: такими тяжелыми были мокрые волосы. От основания черепа уже начала подниматься тупая ноющая боль.
Нет уж, сегодня никаких головных болей.
Взявшись за концы волос одной рукой, она немного разгрузила голову и несколько минут тщательно выжимала локон за локоном. Выйдя из душа, она взялась за полотенце - серенький крысообразный комочек, которым пользовалась все эти годы. На углах оно протерлось до дыр.
- Тише звук! - крикнула она в комнату. Опера превратилась в мягкое фоновое мурлыканье. Несколько последних капель воды вылетело из душа.
Кресс услышала сигнал.
Еще раз отжав волосы руками, она встряхнулась и завернулась в полотенце. Влажные волосы все еще тяготили ее, но ноша уже не казалась непосильной. Все экраны, кроме Ди-Комма, демонстрировали театральную съемку: женщину с ярким сценическим макияжем, чересчур выразительными бровями и львиной гривой огненно-рыжих волос, увенчанных золотой короной.
На экране Ди-Комма появилось новое сообщение:
"От Механика: расчетное время прибытия - 68 минут".
Кресс порхала, не касаясь пола от счастья. Это все взаправду. Спасители уже летят за ней.
Она уронила полотенце на пол и схватила приготовленное платье - слишком маленькое и слишком короткое. Сибил привезла его, когда Кресс исполнилось тринадцать, но оно было заношено до уютной мягкости. Это было ее самое любимое платье, хотя выбирать особо было не из чего.
Натянув платье через голову, Кресс бросилась в ванную, чтобы начать бесконечный процесс расчесывания своих локонов. Несмотря ни на что, ей хотелось выглядеть презентабельно.
На самом деле ей, конечно же, хотелось выглядеть сногсшибательно, но на это рассчитывать не приходилось. Ни косметики, ни украшений, ни духов, ни нормальной одежды - ничего этого у нее не было, только элементарные принадлежности ежедневной гигиены. Она была бледна, как луна, а волосы, как бы она ни старалась их разгладить, наверняка высохнут кудряшками. После некоторых раздумий Кресс решила заплести косу - единственный способ их укротить.
Она только начала разделять их на три части, как Маленькая Кросс обеспокоенно взвизгнула:
- Старшая сестрина!
Кресс остолбенела. Из зеркала на нее встревоженно глядела пара огромных глаз.
- Что?
- Обнаружен корабль госпожи. Ожидается прибытие в течение двадцати двух секунд.
- Нет, нет, нет, только не сегодня, - прошипела она.
Отбросив за спину мокрые волосы, она кинулась В комнате. Впервые за долгое время ее вещи не были разбросаны повсюду - все аккуратно сложено в вытяжной ящик шкафа, который теперь аккуратно стоял на ее кровати. Платья, чулки, белье свернуты вместе с гребнями и заколками и остатками сухих пайков, которые сохранились с последнего приезда Сибил. Кресс даже свернула свои любимые подушки и одеяло.
Все это – доказательства того, что она собирается бежать.
- О звезды! - Она бросилась и схватила ящик обеими руками, стянув его с кровати. Подушку и одеяло она бросила назад на кровать, а ящик потащила к столу. Он оказался тяжелым.
- "14, 13, 12", - пела Маленькая Кресс, пока старшая боролась с ящиком. Тот не желал закрыватьчся. Кресс присела на корточки и заглянула внутрь, пытаясь разобраться, в чем дело. Еще семь секунд понадобилось, чтобы привести петли в порядок и захлопнуть ящик. С шеи капал то ли пот, то ли влага от волос.
Выдернув локон, застрявший в ящике, Кресс поспешно заправила кровать, как сумела.
- Госпожа прибыла. Она дала запрос на раскрытие шлюза.
- Сейчас-сейчас, - ответила Кресс, бросившись к пульту управления и введя код. Она оглядела комнату, пока корабли стыковались и кислород заполнял переборки.
На экранах оставалась певица, и госпожа точно будет вне себя, когда узнает, на что Кресс тратит время. Но, по крайней мере, это не...
Ахнув от ужаса, Кресс уставилась на экран, отличавшийся от других, с ярко-зеленым сообщением на черном фоне.
"От Механика: расчетное время прибытия - 68 минут".
Уже были слышны шаги Сибил. Кресс выключила экран, и в этот самый момент дверь со свистом открылась.
Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Кресс с улыбкой повернулась к госпоже.
Сибил смотрела на нее с порога. Она уже была чем- то недовольна, но при виде улыбки на лице Кресс глаза ее гневно сощурились.
- Госпожа! Какой сюрприз. А я только что из душа. Слушала... оперу, - выдавила Кресс пересохшими от волнения губами.
Сибил окинула комнату взором темных глаз. Звук был приглушен, но на экранах продолжалось оперное действие: певица вдохновенно разевала рот. Сибил оскалилась.
- Земная музыка?