- Как?.. - Он сделал медленный и осторожный вдох, после чего метнул на нее убийственной силы взгляд. - А как, по-твоему, черт возьми, я могу себя чувствовать, когда на мою ногу намоталось полмили телефонного шнура?!
Так вот что его подкосило. Теперь Син стало понятно, о каком крючке он говорил: шнур не просто обмотался вокруг его щиколотки - он был выдран из стены вместе с розеткой. А она еще хотела дозвониться!..
- Думаю, пока тебя не осмотрит врач, двигаться не стоит. - Ей показалось, что он пытается подняться, и она предостерегающе положила руку ему на плечо. - Правда, я уверена, что ничего страшного: ты потерял сознание всего на пару минут...
- Я не терял сознание, Син. - Свистящий шепот Вульфа был, пожалуй, пострашнее его грозного рыка. - Я просто лежал с закрытыми глазами и считал до ста, чтобы не поддаться искушению и не придушить тебя этим вот шнуром за твою дурацкую привычку ходить с телефоном из комнаты в комнату!
Он был прав. И он до сих пор помнит, как семь лет назад ему пришлось вызывать телефонного мастера, чтобы удлинить телефонный шнур, потому что она действительно обожала, разговаривая по телефону, "ходить из комнаты в комнату". А потом он то и дело спотыкался о черные кольца провода и ужасно злился!..
- Хорошо еще, что у тебя кукольный дом, и полумильного шнура вполне достаточно. Впрочем, мне и этого хватило, чтобы почти свернуть себе шею!
Син сочла за лучшее не вступать с ним в споры по поводу размеров ее дома. Тем более что спорить с Вульфом бесполезно, а сама она была вполне довольна тем, что имела.
Она все еще стояла подле него на коленях и с беспокойством наблюдала, как мрачнеют и полнятся болью его глаза всякий раз, когда он пробует пошевелиться; как он прикусывает губу, чтобы не застонать. Видно, без врача им все-таки не обойтись.
- Где болит? Голова? - Она не рисковала прикасаться к нему.
- На голове у меня всего-навсего шишка, хоть и размером с яйцо; ничего, может, поумнею... наконец! - Он поморщился от боли, поднеся руку к больному месту. - А вот с ногой дело, кажется, похуже. Боюсь, не смогу встать.
Син взглянула на его ноги, машинально отметив про себя одинаковые черные носки на обеих; глупость, конечно, страшная - замечать такие вещи, но это лишний раз доказывало, что нынешний Вульф мало похож на себя прежнего: тот мог запросто выйти в разных носках и даже не заметить этого, пока она не напомнит...
- Эту проблему я решил. Теперь ношу только черные носки. - Вульф и на этот раз угадал ее мысли.
- Разумное решение. - Она поспешно отвела взгляд, чтобы не видеть заплясавшие в золотистой глубине его глаз насмешливые искорки.
- Хотел бы я, чтобы все проблемы решались так же легко. - Вульф опять посерьезнел. - Син...
- Давай-ка посмотрим, сумеешь ли ты встать. - Она поднялась и наклонилась, чтобы дать ему руку. - Если не получится, то, раз телефон не работает, сама поеду за врачом.
- Разговор окончен? - Вульф смотрел на нее в упор, не делая попыток встать.
- Прошлое лучше не трогать, Вульф. - Син избегала его взгляда.
- Я говорю не о прошлом... - Он ухватился за нее.
- А настоящего у нас нет. - Она не сдержала горечи. - И нечего себя обманывать. Единственное, что мы имеем здесь и сейчас, так это твоя больная щиколотка. И я собираюсь как можно скорее передать тебя в руки медицины. Попробуй добраться до кресла, чтобы я могла взглянуть, что с ногой.
Но и так было очевидно, что нога, зажатая - как в тиски - между диваном и столиком, распухла и наверняка здорово болит.
Вульф еще некоторое время молча смотрел на Син (ей это время показалось вечностью!), затем медленно кивнул, попытался опереться на стопу, и его лицо свела такая судорога боли, что Син отвела глаза. Когда она посмотрела на него снова, он уже сидел в кресле, и только капельки пота на лбу выдавали, как дорого далось ему это движение.
Нога от щиколотки была вдвое толще обычного, и Син поняла, что, если сейчас же не снять туфлю, потом стопу можно будет освободить, лишь разрезав дорогую обувь ручной работы.
Син опять поймала себя на том, что ищет и находит различия между этим Вульфом и тем, которого она некогда знала. Нет, не то чтобы прежний Вульф не любил хорошо одеваться, просто не придавал одежде большого значения. Теперь же все вещи были тщательно подобраны, что так не походило на него, если только он занимался подбором сам, а не поручил это кому-нибудь вроде Барбары! Помнится, она охотно занималась обустройством его квартиры; и как знать, не занимается ли она этим и поныне? Все эти годы, что он и Син могли быть вместе?.. Думать так было грустно, и Син отогнала эти мысли прочь.
- Туфлю надо снять, - сказала она, кладя его ногу себе на колено. - Прости, - извинилась она за причиняемую боль и, стараясь действовать аккуратнее, расшнуровала туфлю, сначала ослабив давление на стопу, а затем освободив ее полностью; при этом Вульф опять поморщился, но ничего не сказал, хотя и так было ясно, что он едва сдерживается. - Почему бы тебе не вскрикнуть, если хочется, как это делают все нормальные люди? - Син физически ощущала его муку, страдая и от нее, и от его стоической выдержки.
- Вряд ли это поможет, - спокойно ответил он.
- Прости, - повторила она. - Тебе надо поскорее к врачу. Пусть он проверит, нет ли перелома.
- У меня вряд ли получится "скорее". Но ты ведь отвезешь меня?
- Кто... я?.. Разумеется, отвезу! Не могу видеть чужие страдания, - добавила она, чтобы скрыть свое замешательство, когда снова встретилась с ним глазами.
- Ну, вот теперь все ясно, буду знать свое место; а я было подумал, здесь что-то личное, - не без горькой насмешки парировал он.
И Син опять не стала с ним препираться.
Важно было придумать, как довести его до грузовичка и доставить в ближайший госпиталь - в Западном Мидлсексе - в пяти милях езды. Она подставила Вульфу плечо, чтобы он мог опереться на нее и дойти - доковылять! - до машины.
- В кузове тебе будет удобнее, - сказала она, понимая, что ей не под силу подсадить его на пассажирское место в кабине: она слишком маленькая, а он чересчур тяжел. Куда легче оказалось помочь ему перевалиться в низко посаженный кузов грузовичка. Впрочем, перенося всю тяжесть своего тела через невысокий бортик, Вульф умудрился-таки прижать ее к себе.
Син вновь накрыло жаркой волной смущения: сколько бы она ни убеждала себя, что их с Вульфом ничто не связывает, ее тело отказывалось подчиниться доводам рассудка и раз за разом упрямо отзывалось на его близость; вот и сейчас соски напряглись под тонкой тканью блузы, к счастью непрозрачной!
- Тебе придется отогнать мою машину, - кивком показал он на "БМВ".
- Не волнуйся, я не собираюсь через нее переезжать. - Она сверкнула глазами, раздосадованная и на себя, и на его неуместное замечание: только бы не въехать на этом дорогом автомобиле в садовую ограду!.. Вроде бы обошлось... Теперь и "БМВ" в безопасности, и ей достаточно места для маневра.
Син тронулась с места...
В госпитале она передала Вульфа в надежные руки двух дюжих санитаров, которые усадили его в кресло на колесах и повезли на рентген, оставив Син в одиночестве и... дав ей столь необходимую передышку.
Ей показалось, что прошло уже много времени, и она забеспокоилась, не забыли ли о ней вовсе, когда уже знакомый ей санитар вкатил в комнату для посетителей кресло, на котором восседал Вульф с забинтованной - но не в гипсе! - ногой. Стало быть, кости целы! Вульф был бледен, под глазами залегли темные круги, и можно было догадаться, что ему пришлось нелегко.
- Перелома нет, - бодро объявила медсестра и поставила рядом с Син пару костылей. - Но какое-то время вашему мужу понадобится это. Постарайтесь дня два-три соблюдать максимальный покой, мистер Торнтон. Пока не спадет опухоль. - Выпалив все это скороговоркой, она направилась к следующему пациенту.
Син застыла, глядя на Вульфа, который, казалось, пропустил сказанное мимо ушей, даже то, что сестра, оговорившись, назвала их мужем и женой. Ну, если ему все равно, то ей и подавно!
Надо думать, что делать теперь. Конечно, травма не настолько серьезна, чтобы класть Вульфа в больницу, но и не пустяк, с которым он сможет самостоятельно вернуться в свою квартиру. Один...
Сама мысль, что ей, возможно, придется везти Вульфа в дом его матери и там - как знать! - вдруг снова столкнуться с Барбарой, приводила Син в ужас.
Однако выяснилось, что она напрасно терзалась сомнениями: Вульф уже все решил!
- Мы возвращаемся к тебе, и я останусь на несколько дней. - Тон его не допускал возражений.
И Син не возразила, хотя пребывание с Вульфом под одной крышей, даже недолгое, представлялось ей затеей не самой лучшей и уж наверняка опасной!..
ГЛАВА ШЕСТАЯ
- Ты должна понять, что мне некуда больше ехать. - Вульф сумел с помощью костылей забраться в кабину и теперь сидел рядом с Син.
Скажи это любой другой, Син поверила бы и посочувствовала. Но не Вульфу, у которого - она точно знала - было немало мест, где за ним с радостью присмотрят.
- Пора трогаться, - сказал он, глянув в боковое зеркало. - Мы мешаем "скорой".
В своем зеркале Син видела, как карета "Скорой помощи" пытается припарковаться, и понимала, что Вульф прав.
- О'кей, грузовик уберу, - она повернула ключ зажигания, - но к себе тебя не повезу.
Машина стояла у самого входа в травматологическое отделение; Син специально подъехала так близко, чтобы сократить Вульфу непростой путь... Отогнав грузовик на стоянку, Син всем корпусом развернулась к Вульфу. Он спокойно встретил ее взгляд.
- Я серьезно, Вульф, - она заряжалась его спокойствием, - ты не можешь вернуться в мой дом. Я... я готова отвезти тебя к матери, если хочешь, - предложила она с видимым усилием. Но даже предполагаемая встреча с Клаудией и Барбарой была сейчас предпочтительней, чем реальная угроза иметь Вульфа в качестве гостя.
- Как великодушно, - протянул Вульф. - И поверь, я ценю твое великодушие, ведь я помню, что ты всегда не ладила с моей матерью.
- Я довольно долго пыталась поладить с ней, - с внезапной горячностью возразила Син. - Но я никогда ей не нравилась.
- Не потому ли?.. Впрочем, оставим это. - Он не дал себе договорить. - К ней нельзя. Она расстроится, увидев меня в таком виде.
У Син было свое мнение на этот счет. Она-то как раз была уверена, что Клаудиа Торнтон будет счастлива заполучить сына в полное свое распоряжение.
- Она так до конца и не оправилась после удара, который случился с ней, когда погиб Алекс. - От Вульфа не укрылась скептическая усмешка Син. - У нее уже были микроинсульты, и повторного удара она просто не выдержит. Поэтому я не собираюсь ее пугать, - решительно закончил он.
Син ничего об этом не знала. Она вообще не могла себе представить беспомощную Клаудию Торнтон. Эта миниатюрная женщина производила впечатление - абсолютно обманчивое, как убедилась Син, - изящной хрупкости и нежности, при том что жестко и властно держала в руках и "Торнтон Индастриз", и всех членов семьи.
Выбор сына Клаудиа не одобрила, хотя предусмотрительно никогда не демонстрировала этого, чаще вынуждая Син обнаруживать перед другими их взаимную неприязнь. Син, напротив, не умела так себя контролировать и к тому же пребывала в уверенности, что никакая сила в мире не способна изменить мнение матери Вульфа о ней...
- Мне очень жаль. Я ничего не знала. - Син ощутила неловкость.
- Откуда же тебе было знать, если ты попросту сбежала от всего? Разве ты поймешь, через что мне пришлось пройти... весь этот треклятый ужас... Забудь! - Он помотал головой, отгоняя от себя призраки былых дней. - Ты права, прошлое должно оставаться прошлым.
Однако Син видела, что сам он пока ничего не забыл. Вульф прибегал к ругательствам, только когда бывал сильно чем-нибудь расстроен. Да и не все еще стало прошлым. Барбара Торнтон, например! Син не могла не думать о ней и о том, какую роль эта женщина сыграла во всех ее несчастьях, память о которых и сейчас леденит кровь...
- Тогда едем к Барбаре, вот уж кто примет тебя с распростертыми объятиями. - Син ощутила укол ревности.
- Она переехала к моей матери после гибели Алекса и с той поры живет в Торнтон-Хаус. - Вульф выпрямился на сиденье. - Поскольку ты готова на все, лишь бы от меня избавиться, можешь подвезти меня до моей квартиры. Как-нибудь справлюсь.
Син украдкой взглянула на его жесткий профиль. Господи, ну какой у нее выбор - и есть ли он вообще?
- В конце концов, в случившемся виновата я, мне и отвечать. Едем ко мне. - Мотор грузовичка заработал снова.
- Изысканное приглашение.
(Ох уж эта его манера растягивать слова!..)
Но неужели он не понимает, чего ей стоит согласиться делить с ним кров, пусть даже и недолго - кажется, медсестра говорила о двух-трех днях? Син прежде и не подозревала, как это долго - три дня... Вдобавок ко всему уикенд; значит, у нее не будет возможности сослаться на работу и придется быть при нем неотлучно. О Боже!.. - то ли ругалась, то ли молилась она...
- Мне кое-что нужно из моей квартиры. - Вульф был хмур и серьезен. - Рубашки, смена белья, кое-какие мелочи. И, разумеется, мой кейс, - добавил он с тяжелым вздохом.
Они наконец добрались до дому. И там начались проблемы. Вульф уже неплохо приноровился к костылям, но ему было слишком тесно в "кукольных" комнатах, заставленных мебелью: что-то постоянно попадалось на пути, стесняло движения. Низкие потолки также не сулили ничего хорошего, и приходилось перемещаться по дому пригнувшись. Чтобы Вульф мог хоть как-то устроиться в гостиной, Син передвинула половину мебели к стенам, отчего комната сразу сделалась неуютной, нежилой, а Син почувствовала себя не дома и не хозяйкой. А теперь он еще ждет, что она отправится за его вещами?! При мысли, что ей надо будет вернуться в его квартиру, Син пробирала нервная дрожь.
- Ты живешь все там же? - спросила она, надеясь услышать "нет".
- Разумеется, - ответил он и посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. - Какие-то проблемы?
Для него - нет, но ей вернуться туда, где они впервые любили друг друга, где провели столько счастливых дней - вместе хозяйничали, много смеялись, много занимались любовью... были вдвоем.
- Все в порядке, - задумчиво проговорила она. - Никаких проблем.
Может быть, там ей удастся наконец узнать, что стало с его картинами, цела ли еще старая студия, или он избавился от нее, как отказался от столького в своей жизни: от улыбки... и радости... и от себя самого!..
- Так я поехала? - Она была готова отправиться тотчас.
- Не терпится сбежать от меня еще на несколько часов? Что ж, держи. - Он достал из кармана и бросил ей ключи, откинулся на спинку кресла, устало закрыл глаза.
Син медлила. Сжимала в руке ключи, не зная, уйти или остаться. Она смотрела на него. Он выглядел усталым, очень усталым; может, устал от боли, может, были другие причины...
- Вульф, - тихо окликнула она.
- Если идешь - иди! - Он открыл глаза. - Мне не нужна нянька!
Чем больше он хорохорился, тем очевидней была для нее его беспомощность.
- Вульф, - позвала она снова и тут же прикусила губу.
- Дай мне газету с кроссвордом, ручку и стакан сока, чтобы я не умер от жажды. - Он скривил рот в саркастической усмешке. - И...
- Сок неудачная затея, когда туалет на улице, - не осталась в долгу она и улыбнулась язвительно.
- О'кей, обойдусь без сока и без кроссворда, буду спать до твоего возвращения, устроит? - раздражался он все больше.
- Я только хотела...
- Мне все равно, что ты хотела, Син. - Он начал терять терпение. - Я же просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Понятно?
Куда яснее! Она на удивление легко училась понимать перепады настроения нового Вульфа; сейчас ему ничто и никто не нужен, и меньше всего ее хлопоты.
Все-таки она заглянула на кухню, приготовила бутерброды, немного сока и поставила все это рядом с Вульфом: как-никак он с утра не ел. И потом, насколько она знала прежнего Вульфа и успела познакомиться с нынешним, - если его прижмет, он найдет выход из положения!
Вульф задремал; очевидно, сказалось действие болеутоляющего. Лицо во сне помолодело, разгладились морщинки горечи и боли, и Вульф стал совсем прежним... Нет! Она ошибается, ей ничего не известно об этом человеке. Единственное, что она знает наверняка, так это неизменность присутствия в его жизни Барбары, хотя Син предпочла бы навсегда вычеркнуть из памяти эту женщину. Кстати, почему они так и не поженились? Все годы, прошедшие с того дня, когда Син вернула Вульфу обручальное кольцо, она регулярно просматривала газеты, ожидая (и боясь!) найти в них объявление о скорой свадьбе. Понятно, что, овдовев, Барбара не могла сразу выйти замуж повторно; но позже, когда истекли все приличествующие сроки?.. Син не находила этому объяснений, как не могла понять и то, чего же стоят тогда чувства Вульфа к Барбаре.
Она приказала себе не думать об этом и, не разбудив Вульфа, торопливо покинула комнату. Ей нужно было выйти отсюда как можно скорее - подальше от болезненных воспоминаний о своем беззаботном неведении и горьком позднем прозрении...
Разумеется, визит на старую квартиру Вульфа был не самым лучшим способом изгнать воспоминания. Она поняла это по все нарастающему нервному напряжению и, уже нажав кнопку вызова консьержа, окончательно уверилась в полной абсурдности затеи. Они с Вульфом начисто забыли, что подъезд охраняется; а что, если, проделав долгий путь, она вынуждена будет возвратиться ни с чем, потому что никто не пустит ее дальше входной двери?
Дверь распахнулась, и Син, к немалому своему изумлению, увидела, что консьерж остался прежний. Слегка постаревший, чуть полысевший, заметно раздавшийся в ширину - время сказывается на всех! - это все-таки был Джордж Крослей. Син помнила его с тех времен, когда была здесь настолько частой гостьей, что имела свой ключ и от подъезда, и от квартиры.
- Мисс Смит! - Джордж приветствовал ее с неподдельной радостью. - Вы ведь мисс Смит, не так ли? - Он не переставал широко улыбаться.
- Она самая, Джордж. - Син тепло улыбнулась в ответ. - Дело в том, что мистер Торнтон попал в небольшую аварию...
- Надеюсь, он не сильно пострадал? - Вопрос был задан с искренним волнением.
- Нет-нет, ничего страшного, - поспешила успокоить его Син. - Но ему придется некоторое время пробыть у меня, и он попросил привезти кое-что из вещей. Вы позволите мне пройти?
- Ну разумеется, мисс Смит, - не колебался Джордж. - Мистер Торнтон приказал пропускать вас к нему в любое время.
Должно быть, подобное распоряжение имело место семь лет назад, но если Джордж до сих пор с ним считается, с какой стати Син сомневаться? И она вошла внутрь. Правда, на всякий случай - вдруг Джордж спохватится! - не стала задерживаться в холле, а, приветливо помахав пожилому консьержу рукой, прошла прямиком к лифту.
По мере того как лифт поднимал ее все выше, усиливалось неприятное посасывание под ложечкой, и Син испугалась, что сейчас ей станет дурно. Она не могла представить, что на нее так подействует возвращение через семь лет туда, где она пережила огромное блаженство и... самое жестокое унижение!..