Умом Сильвия понимала, что жить как-то можно, нужно только найти выход. Родители не воспитали в ней решительности, однако врожденный оптимизм убить сложно. В конечном итоге все будет хорошо - Сильвия свято в это верила. У нее есть дом, есть Арнольд и, наверное, будет какая-нибудь другая работа. Когда-нибудь. Осталось в это поверить.
6
Арнольд пришел поздно, как и предупреждал. Сильвия села с ним ужинать, но к еде даже не притронулась. Такого не заметить было нельзя, так что Арнольд задал роковой вопрос:
- Что-то случилось?
- Меня уволили из "Эдны", - сумела проговорить Сильвия, прежде чем разрыдаться в три ручья.
Слово за слово Арнольд вытянул из нее всю историю. Сильвия думала, что он начнет возмущаться по поводу нелепых обвинений, но Арнольд ни слова не сказал, лишь предложил пойти спать, напомнив, что утро вечера мудренее.
Ночью, лежа без сна, Сильвия старалась не думать о том, что Арнольд мог подумать, будто она действительно взяла эти деньги.
Утром Сильвия обнаружила в почтовом ящике письмо в фирменном конверте "Эдны". Как ни странно, там оказалась рекомендация - пусть не восторженная, но вполне нейтральная. Неужели мистер Саммерс все же сомневается, что она воровка? Или просто решил как можно скорее забыть всю эту историю?
Как бы там ни было, это хорошо. Без рекомендаций с последнего места работы будет затруднительно устроиться на новую. Мысль о том, чтобы заняться поисками нового места, абсолютно не вдохновляла Сильвию, поэтому она убрала рекомендацию в комод и принялась за генеральную уборку квартиры.
К вечеру все сияло и блестело, ужин из трех блюд ждал своего часа в духовке, а вот разослать резюме Сильвия так и не смогла себя заставить. Она вообще не могла заставить себя подумать о будущем. Хотелось больше никогда в жизни не выходить из квартиры, заниматься домашними делами, смотреть телевизор и спать. Спать тянуло так, словно она не ложилась уже неделю. Наверное, это то, что называют депрессией.
Арнольд съел ужин, похвалил и поинтересовался, разослала ли Сильвия резюме. Пришлось соврать, но вряд ли он поверил.
Следующий день был похож на предыдущий как две капли воды. И следующий, и следующий. К концу недели Арнольд уже достаточно настойчиво спрашивал про ход поисков новой работы. Сильвия не знала, что сказать.
Лишь ко вторнику она смогла заставить себя сесть за компьютер и разослать резюме, составленное несколько лет назад, когда Сильвия искала работу и когда устроилась в "Эдну". Теперь пришлось добавить к прежнему тексту всего лишь одну строчку. Негусто. Однотипная работа в небольших компаниях. Вряд ли есть шансы найти хоть что-нибудь мало-мальски интересное. Скорее всего, это будет все та же должность секретаря в мелкой конторе, никаких неожиданностей.
Ответы начали приходить неожиданно быстро, но больше половины из них содержали просьбу прислать фотографию в полный рост и фотопортрет. Такие письма Сильвия удаляла сразу же, не отвечая. Если компании нужна фотография секретарши, то вряд ли они даже взглянут в сторону не очень молодой и некрасивой мисс Сильвии Бейтс.
Она сама не поняла, как так получилось, но все последующие две недели оказались расписанными по часам. Сплошные собеседования. Неужели в стране такая нехватка секретарей? Правда, большинство предложений не обещали даже средней зарплаты, но что-то все же лучше, чем ничего. Может быть, это и не слишком рационально, но Сильвия не хотела отвергать ни одного предложения. Если уж оставаться честной до конца, то на все свои предыдущие работы она устраивалась, принимая первое же предложение. Она просто не могла собраться с силами и мыслями и сказать "нет". Конечно, продолжив собеседования, она могла бы найти место получше, но… А вдруг она откажется сейчас, а больше ничего достойного не найдется?
Через неделю Сильвия поняла, что поиски работы могут затянуться. Получив множество откликов на резюме, она обнадежила Арнольда, что скоро все наладится. Но теперь-то она понимала, что поспешила с выводами. Каждое из собеседований проходило по одной и той же схеме.
А вот снова пятница. Сильвия опять заходит в большое офисное здание неподалеку от Парка, но особых надежд не имеет.
Через пять минут она поняла, что мрачные предчувствия начинают оправдываться. Лифт доставил Сильвию на одиннадцатый этаж, двери распахнулись, и она оказалась в просторном холле, с уютными диванчиками для посетителей и с огромным столом регистратуры. Кажется, это какая-то частная клиника. Может, кабинет гинеколога или стоматолога. Честно говоря, Сильвия даже не вникала в информацию, изложенную в откликах на резюме, просто списывала адрес и шла на собеседование.
- Вы записаны на прием? - прочирикала очаровательная шатенка в розовом форменном халатике, отрываясь от папок, которые она раскладывала на полке.
- Я Сильвия Бейтс, я договаривалась с мистером Поллаком о собеседовании.
- Да? - Девушка вышла из-за стойки, завораживающе покачиваясь на высоченных каблуках. - На должность делопроизводителя?
- Да, - подтвердила Сильвия, - именно.
- Подождите. - Девушка кивнула в сторону диванчика и удалилась куда-то в глубь помещения.
Судя по журналам, разложенным на столиках рядом с диваном, это косметологическая клиника: пластическая хирургия, ботокс. Кажется, тут мне ничего не светит, подумала Сильвия. Если бы она озаботилась прочтением письма, то вообще не стала бы тратить время. Здесь явно не нужны толстушки.
- Проходите, доктор Поллак ждет вас.
- Спасибо.
Сильвия прошла в богато обставленный кабинет, пожала руку невысокому круглолицему смуглому человечку, кратко и вполне уверенно ответила на вопросы. Впрочем, чувство безнадежности не покидало ее.
Мистер Поллак не делал записей, не отмечал ее ответов на опросном листке, не задавал никаких дополнительных вопросов. Он даже и не думал нанимать Сильвию. Она научилась уже замечать те признаки, которые верно позволяют определить, что тут уж точно ничего не светит.
Сильвия даже не стала спрашивать, когда ждать звонка. Все и так понятно без слов. Можно выкинуть этот адрес и вычеркнуть доктора Поллака из списка возможных работодателей.
Как и все те четырнадцать компаний, которые она успела посетить за эти две недели.
7
Сильвия вышла из офисного здания и медленно пошла по улице. Невдалеке маячил один из входов в Центральный парк. Подумав немного, Сильвия свернула туда. Надо вознаградить себя небольшой прогулкой за потраченное время и усилия. И так понятно, что в эту фирму ее тоже не возьмут. Почему везде требуются белокурые секретарши с ногами от ушей?
Сильвия видела удивленные взгляды, которыми окидывали ее потенциальные начальники. Девица тридцати лет, не модель с обложки, нечто невнятное. Зачем им такая? Результат предсказуем.
Резко потеплело, и в парке было полно народу. Дети с восторженными криками носились по мокрым лужайкам, родители не успевали извлекать чад из луж, так что вокруг царила весьма чумазая атмосфера. Парочки расселись по скамейкам, как птицы по проводам. Весна близко, романтика цветет буйным цветом на каждом углу - и стоит лишь ненадолго отвлечься, чтобы позабыть обо всех бедах. Несправедливость, случившаяся с Сильвией, по-прежнему не радовала ее, но… Но вокруг самое начало февраля, который плавно перетечет в март, и, может быть, непредсказуемая нью-йоркская погода на сей раз порадует жителей относительно мягкой и ранней весной… Бывало, город в апреле заметала метель и тогда приходилось кутаться в теплую одежду. Но часто случалось и так, что зима проходила почти бесснежно, а в феврале уже начинали цвести крокусы.
Крокусов пока не наблюдалось. Сильвия не расстроилась - она вообще старалась не расстраиваться по пустяковым поводам. Только по глобальным. И сейчас не хотелось думать про неприятности, хотелось бродить по аллеям и просто наслаждаться прогулкой.
Все равно пока больше не на что потратить время, а возвращаться домой нет смысла. Там привычно и пусто, Арнольд придет с работы вечером, и снова начнется то, что уже происходило много вечеров до этого… Почему-то такая жизнь радовала Сильвию все меньше и меньше.
Музыку она услышала издалека. Скрипки выводили печальный напев, и, очарованная звуками музыки, Сильвия повернула на соседнюю аллею. Скрипачи, двое, стояли у одной из скамеек, на которой лежали кофры от скрипок и черные пальто. Начался легкий снежок, в прорехи в облаках выглядывало солнышко, и казалось, с неба сыплются ледяные искры. Завороженная зрелищем, Сильвия подошла поближе, стараясь не мешать. Несколько человек, остановившись, слушали музыку, и Сильвия встала чуть сбоку. Зрители выглядели по-разному: молодая пара (он трепетно держит ее за локоть, а она вся подалась вперед, и растрепанные рыжие волосы, казалось, парят вокруг ее лица), пожилой усатый человек, к которому лучше всего подошло бы определение "джентльмен", девочка лет пятнадцати в модных широких штанах и немыслимой яркой куртке, худосочный старик, державший на поводке кудлатую брылястую собаку. Пес в свою очередь тоже слушал, периодически начинал шумно чесаться, и тогда хозяин глядел на него с осуждением. В свободное от почесываний время пес смотрел на музыкантов и улыбался большой розовой пастью.
Первый скрипач, молодой, остроносый и кудрявый, казалось, слился со скрипкой в единое целое. Как будто он так и родился с уже прижатым к плечу инструментом, взмахнул смычком - и понеслось. Он ударял по струнам агрессивно, и смычок, опасно взлетая, показался Сильвии похожим на шпагу. Сходства с мушкетером добавляли и глаза скрипача - темные, миндалевидные, какие-то слишком живые для буднего дня и парка. Д'Артаньян, да и только. Да, в такого человека можно бы потихоньку влюбиться, уложить влюбленность в кармашек и унести с собой.
Второго скрипача Сильвия разглядела не сразу. Ей пришлось немного переместиться, чтобы рассмотреть его профиль. Этот тоже, кажется, родился со скрипкой в руках; но в отличие от коллеги он не играл так, будто сражался. И при этом вел основную мелодию. Его скрипка пела о дальних странах, а инструмент соседа - о приключениях в этих странах. Сильвия задумчиво рассматривала коротко стриженного темноволосого человека: волосы на висках совсем короткие и уже тронутые сединой, сзади - чуть длиннее, вьются и падают на закрывающий шею зеленый шарф. Концы шарфа свисали низко, почти до пояса. И лицо этого скрипача дышало совсем иной одухотворенностью. Если первый музыкант старался произвести впечатление на зрителей, то второй касался струн с такой любовью, что в этом усматривалось нечто интимное. Сильвия даже зарделась слегка, глядя, как его тонкие длинные пальцы прижимают струны. Карие глаза скрипача оставались отрешенно-задумчивыми; казалось, он переживает что-то глубоко в себе, а скрипка помогает ему рассказать об этом окружающим людям - но далеко не обо всем, лишь о крохотной части. Музыкант был высок, слегка небрит, а жесткая линия подбородка наводила на мысль, что он не хуже коллеги умеет играть агрессивные партии, только его сила не в этом.
Скрипки выдали нежное тремоло, и музыка оборвалась. Раздались негромкие хлопки: рыженькая девушка аплодировала мелко-мелко, восторженно сияя фиалковыми глазами, старик хлопал сдержанно, но от души. Кудлатый пес задумчиво почесался, навесил на морду выражение "Ну ты уже насладился искусством?" и потащил хозяина дальше по аллее. Зрители начали расходиться, а Сильвия, не зная, куда себя деть - уйти или остаться, - нерешительно замерла на месте.
Ей хотелось, чтобы все продолжилось. Чтобы под сыплющимся мелким снегом, который щекочет в воротнике, под взблескивающим солнышком и еще пустыми кронами деревьев зазвучала другая музыка и чтобы пальцы двоих скрипачей снова прижали струны и… Честно говоря, Сильвия сама толком не знала, чего ей захотелось вдруг. Продолжения игры или чего-то еще? В душе возникло то самое тоскливое, чуть тянущее чувство, которое возникало, когда отец забирал ее маленькую из бабушкиной квартиры. Чувство, что тебя отрывают от чуда.
Музыканты, негромко переговариваясь, бережно укладывали инструменты в кофры. Зеленый шарф полоскался на ветру. Первый скрипач обернулся, увидел Сильвию - она и не заметила, что осталась стоять одна, - что-то сказал своему спутнику и громко спросил, блеснув мушкетерскими глазами:
- Девушка, вам так понравилось?
Сильвия смутилась. Она не привыкла ни к вниманию к себе, ни к таким вот неожиданным вопросам, когда с ней заговаривали люди, столь явно и однозначно необычные. Такое смущение она испытывала бы, подойди к ней на улице тот журнальный красавец, которого она вклеила в дневник, и попроси закурить. Эти люди казались такими настоящими, а она сама себе - такой фальшивой, что говорить с ними означало покуситься на нечто, недоступное Сильвии. Поэтому она просто кивнула.
Второй музыкант, защелкнув застежки на кофре, надел пальто и поплотнее обмотал вокруг шеи зеленый шарф. Карие глаза на мгновение скользнули по Сильвии, и она почувствовала себя очень чудно. Как будто он посмотрел в нее и увидел всю - до последнего заячьего страха и робкой надежды.
- К сожалению, нам пора уходить, - негромко заметил кареглазый. - Но вы приходите еще. Мы часто играем тут, когда бываем в Нью-Йорке.
Только тут Сильвия поняла, чего не хватает в образе уличных музыкантов: традиционной шляпы для подаяний. Эти служители искусства играли бесплатно - для всех желающих - и не требовали вознаграждения за свой труд. Альтруисты? Бездельники? Бродяги? Не похоже: уж очень ладно смотрелись на них черные пальто.
Сильвия переступила с ноги на ногу и решилась:
- А что вы играли?
- Это "Наварра" Сарасате, - спокойно объяснил кареглазый. - Вы, конечно, не разбираетесь в классической музыке?
Вопрос, заданный подчеркнуто равнодушным тоном, больно кольнул Сильвию.
- Немного разбираюсь, только не помню все наизусть. У меня не настолько хороший слух и память.
- Каждому свое, - философски заметил "мушкетер". - Идем, Валентин?
- Подождите! - заторопилась Сильвия.
Значит, этого зовут Валентин, а "мушкетера" - как? Ей хотелось еще немного продлить то ощущение легкости, которое возникло, когда она слушала их музыку.
Кудрявый бросил нетерпеливый взгляд на часы.
- Я опаздываю. Мы идем или нет?
- Куда торопиться? - Валентин неторопливо взял со скамейки кофр. - Я собираюсь еще немного побродить, выпить кофе. Самолет только вечером.
- И потом два дня непрерывных стрессов, - фыркнул "мушкетер". - Ну, если ты не желаешь торопиться, то оставляю тебя в обществе дамы и откланиваюсь. Встретимся на регистрации. - Он кивнул одновременно Сильвии и коллеге, подхватил кофр и пошел прочь стремительными летящими шагами.
- Мой друг, - неторопливо объяснил Валентин, - временами бывает чересчур порывист. Поэтому он не пьет кофе, в нем и без того хватает природной живости.
Сильвия нерешительно улыбнулась. О чем дальше говорить, как продолжить знакомство и стоит ли его продолжать, она не знала. Она никогда не знакомилась с мужчинами на улицах, тем более с такими, из небесных сфер. В их уверенности чувствовался неистребимый профессионализм, помноженный на талант, и Сильвия слегка оробела.
- А вы любите кофе? - вдруг спросил Валентин.
Она так удивилась, что посмотрела ему прямо в глаза. Лицо его будто оттаяло; может быть, отрешенное выражение ему придавала музыка, к которой он прикасался? Сейчас он спустился с небес на землю и спрашивает об обыденных вещах. И такое случается.
- Да я на нем живу, - сказала Сильвия.
Валентин улыбнулся.
- Если уж так сложилось… Может, вы выпьете кофе со мной?
Сильвия сама не понимала, как и почему она согласилась. Скрипач пугал ее. Она все больше ощущала это, когда они в молчании шли к выходу из парка, потом переходили улицу и Валентин внимательно смотрел по сторонам, словно ожидая, что на него набросится автобус.
Кафе, выбранное скрипачом, оказалось неподалеку, и в его душной наполненности кофейными запахами Сильвия неожиданно расслабилась. В самом деле, что такого? То, что незнакомый человек пригласил ее выпить кофе? Такого с ней никогда не случалось, ну и что? С ней многого не случалось вообще никогда.
Она не любила экстремальные виды спорта, никогда не ездила верхом, не путешествовала по дальним странам. Она не бывала за пределами Штатов. Никогда не дружила с кем-нибудь так близко, чтобы поверять все секреты до единого. Не очаровывала мужчину в первые пять минут. Почти не умела водить машину. Не…
Никогда она не сидела в кафе напротив красивого и загадочного человека и не ждала, что он скажет.
Все оказалось просто.
- Меня зовут Валентин Джекобс, - произнес он, разматывая зеленый шарф. - А вас?
- Сильвия Бейтс. - Собственное имя показалось ей чужим и незнакомым.
- Сильвия. Вам идет. - Шарф повис на спинке стула вместе с пальто. Валентин размял пальцы и взялся за меню, отпечатанное на плотной желтоватой бумаге. - Что будете пить?
Сильвия подавила желание брякнуть "шампанское".
- Капучино.
- А я, пожалуй, выпью ристретто. - Он щелкнул пальцами, призывая официанта. - Хотя вряд ли его здесь готовят так хорошо, как в Риме.
- Тогда почему вы его заказываете?
- Мисс Бейтс, - сказал Валентин, - я прилетел в Нью-Йорк на пару дней. Это обворожительный город. Здесь много бегают, громко разговаривают и временами готовят просто исключительно дурно. Как я могу не попробовать всех удовольствий, не надкусить Большое Яблоко?
Его улыбка показалась Сильвии немного неискренней. Похоже, скрипач просто старается быть вежливым. Подобрал в парке девушку - надо развлекать. Ничего личного.
8
Кофе принесли на удивление быстро, и Сильвия вцепилась в спасительную чашку с капюшоном пены, как утопающий в соломинку. Кофе поможет помолчать еще некоторое время. О чем говорить, Сильвия решительно не знала. В журналах для современных дам утверждалось, что времена, когда барышня трепетно смотрит на кавалера и ждет от него слов и действий, давно прошли. Теперь нужно идти в атаку сразу же. Только зачем ей атаковать мистера Джекобса? Да и глупо это будет выглядеть.
Официант поставил перед Валентином его заказ - миниатюрную чашечку без ручек, в которой плескался кофе, и стакан с водой. Сильвия с интересом наблюдала, как Валентин делает первый глоток воды, а затем прикладывается к кофе. Зрелище почти мистическое: в пальцах музыканта чашка смотрелась удивительно и необычно. Сильвия заметила, что он не добавил сахар.
- Вы забыли. - Она пододвинула ему сахарницу.
Валентин посмотрел на нее несколько удивленно.
- Добавлять сахар в ристретто считается дурным тоном.
- О, - расстроилась Сильвия.
Вот и поговорили. Она только что полностью обнаружила свое невежество - сначала не узнала музыку, потом прокололась с ристретто… И все это за несколько минут знакомства. Просто прекрасно.
Неудивительно, что она никому не нужна.
Сильвия так и подумала - никому не нужна. Себе самой? Разве что. Подруг у нее нет. Арнольду? Он спокойно проживет и без нее.