Еще никогда Джейн не получала бандеролей на свой домашний адрес. Распаковав ее и пробежав взглядом первые страницы, она обнаружила, что речь шла о ней. Кто-то прекрасно был осведомлен о ее жизни. Толстая рукопись заканчивалась фразой: "Внизу она обнаружила бандероль с рукописью".
В этом психологическом триллере, отличающемся простотой изложения и эмоциональным напряжением, дается глубокий анализ любовных и социальных отношений в современной Америке.
Катрин Кюссе родилась в Париже в 1963 г. Живет в Нью-Йорке. Автор восьми романов. "Проблема с Джейн" получила главный читательский приз журнала "ELLE" в 2000 г.
Содержание:
Катрин Кюссе - Проблема с Джейн 1
Бандероль 1
Проблема с Джейн 1
Эпилог 61
Примечания 62
Катрин Кюссе
Проблема с Джейн
Владу и Клэр
Моим друзьям Хилари, Мередит, Лучиане и Перу
Бандероль
Бывают дни, когда, собираясь выпустить на улицу соседского кота, мяукающего под закрытой дверью, и зная, что проливной дождь окатит как из ведра застигнутого врасплох бедолагу, вы не получаете ни малейшего садистского удовольствия.
Джейн вздохнула и медленно прикрыла дверь. Прошло уже столько времени, а легче не становилось. И будет еще хуже, если через четверть часа она придет на работу и не найдет в своей электронной почте сообщения от Алекса.
Толстый серый кот жалобно промяукал и укоризненно взглянул на нее, будто это она была виновата в том, что шел дождь.
На полу, в холле подъезда, рядом с коричневой бандеролью, на которой Джейн еще раньше заметила написанный от руки адрес, в синем целлофановом пакете валялся номер "Нью-Йорк Таймс". Она заберет его, когда вернется с работы, если он все еще будет там лежать. Раньше у нее довольно часто вороват газеты - должно быть, студенты с первого этажа, - и как раз тогда, когда ей как воздух была необходима утренняя порция новостей. В конце концов она была вынуждена отказаться от подписки.
Эрл Грей мяукал теперь под другой дверью, отделявшей небольшой холл с почтовыми ящиками от лестничной клетки. Джейн снова вставила ключ в замочную скважину и, толкнув массивную дверь, пропустила кота, который, проскользнув, побежал назад вверх по лестнице.
Джейн не больше, чем кот, хотела выходить ни улицу, где порывистый ветер моментально выворачивал зонтики. Было рано, и почта еще не пришла. Она наклонилась, чтобы разглядеть имя нерасторопного соседа, забывшего забрать свою бандероль, и отпрянула: на ней было написано ее имя. Вчера вечером известие о смерти Дюпортуа настолько сильно потрясло ее, что ей даже в голову не пришло взглянуть на фамилию адресата, тем более что раньше она никогда не получала бандеролей. Джейн взяла ее в руки. Основательно упакована, прямоугольной формы, довольно увесистая - скорее всего, книга. Улыбка пробежала по ее лицу. Алекс, наверное, приложил немало усилий, чтобы заполучить ее адрес. Тринадцать дней - никаких известий, и вот теперь вместо электронного письма присылает ей книгу. Почерк на конверте, разборчивый и нервный, танцующий и ровный, напоминал ей Алекса. Он писал авторучкой и синими чернилами, как и она.
Джейн попыталась распечатать плотно набитый, зажатый скрепками и заклеенный конверт. От разорванной бумаги полетела серо-коричневая пыль. Внутри оказался другой конверт, белый, - книга была надежно упакована. Она достала из него желтую картонную папку, из которой выпала дискета и глухо ударилась о плиточный пол. В папке лежала рукопись, состоящая из отдельных листов. На первом из них она прочла:
ПРОБЛЕМА С ДЖЕЙН Роман
Имя автора отсутствовало. Далее, на втором листе, следовало оглавление:
1. Ужин с Бронзино
2. В стиле Эрика
3. Даже не поцеловались
4. Выздоровление
Бронзино, Эрик - ее бывшие любовники. Она снова взглянула на коричневый конверт: никакого обратного адреса. Бандероль была отправлена из Нью-Йорка пять дней назад, но явно не Алексом, так как он находился во Франции. Она только об этом и думала.
Джейн быстро пробежала взглядом первые страницы. Речь шла о ней. О ней и Бронзино. С тех пор прошло девять лет. Кто-то прекрасно был об этом осведомлен. Рукопись насчитывала триста шестьдесят страниц и заканчивалась фразой: "Внизу она обнаружила бандероль с рукописью". Джейн вздрогнула и подняла глаза. За окном, кроме дождя и цветков магнолии, с которых падали капли воды, ничего не было видно.
Она пойдет на работу позже. Сначала необходимо прояснить ситуацию. Злой шутник неплохо выбрал момент, как будто проливного дождя, смерти Дюпортуа и молчания Алекса было недостаточно. Джейн подняла дискету, снова открыла дверь, ведущую на лестничную клетку. Перепрыгивая через ступеньки, поднялась по скрипящей под ногами, несмотря на ковровое покрытие, деревянной лестнице. Когда она очутилась перед своей дверью, что-то коснулось ее правой ноги. Вскрикнув, она отскочила в сторону. Склонив голову набок, Эрл Грей смотрел на нее выпученными глазами. Джейн нервно засмеялась и топнула ногой, чтобы прогнать его. Зайдя к себе, она закрылась на ключ, сняла плащ, включила свет - было темно, будто в семь часов вечера, - и, даже не присев, принялась читать.
Проблема с Джейн
Часть первая
Ужин с Бронзино
Окна ресторана "Прованс" располагались довольно высоко, и с улицы не было видно, что там внутри. По вечерам, в пятницу и субботу, когда Джейн возвращалась из кинотеки, она видела, как из этого лучшего в городе ресторана выходили элегантно одетые парочки. Вот где она поужинала бы с Бронзино. Утром по телефону она чуть было не предложила это ему, но потом подумала, что подобное заведение слишком шикарно для обычного ужина с коллегой и к тому же слишком дорого для нее. Джейн прошла мимо кафе "Ромулус". Невысокий бородатый негр, которого она уже раньше видела в университетском городке, обратился к ней за милостыней:
- Не найдется ли у вас десять центов?
Джейн остановилась и, довольная тем, что сразу не сказала "нет", достала кошелек.
- На самом деле, - продолжил коротышка, - нам нужен доллар, а не десять центов. - И он быстро добавил: - Девяносто центов у нас есть. Не могли бы вы обменять их на доллар?
Стоящий поодаль, возле двери, его друг - высокий и грузный негр - вышел из тени и, улыбаясь, протянул свою широкую ладонь, полную монет. Джейн заметила, что у него отсутствовали почти все передние зубы. Она достала доллар и улыбнулась ему.
- Оставьте мелочь себе.
- Спасибо!
Негры, казалось, не очень удивившись, пошли дальше. Джейн засмеялась, догадавшись, что это был не первый и не последний доллар, заработанный ими этим вечером.
Никогда не стоит отчаиваться: жизнь состоит из постоянных взлетов и падений, которые в конце концов уравновешиваются. Шесть лет в Чикаго она питалась одной лапшой и вместе с другими студентами жила в замызганной квартире, почти не отапливаемой в течение шести месяцев, из-за чего приходилось спать в шерстяных носках и шапочке. А потом появился свет в конце туннеля: неожиданное, ошеломляющее предложение из Девэйнского университета. И хотя она, Джейн, была не умнее других и даже не закончила свою диссертацию, именно ей предложили настоящую должность, с настоящей зарплатой, на лучшем во всей стране факультете французского языка на Восточном побережье, в полутора часах езды от Нью-Йорка - мечта, начало блистательной карьеры, настоящее счастье. Она порвала с парнем, которого никогда по-настоящему не любила, переехала в Олд-Ньюпорт, штат Коннектикут, нашла прекрасную, хорошо отапливаемую двухкомнатную квартиру с высокими потолками, украшенными лепным орнаментом, с камином и превосходным полом из кленовых досок, купила шикарный ковер, настоящую кровать, свой первый диван и начала преподавать в Девэйне. Но именно здесь она провела девять самых безрадостных месяцев в своей жизни, постоянно чувствуя себя одинокой и подавленной.
Однако в последние три дня ситуация изменилась. Ей стало казаться, что все не так уж и плохо: чем хуже настроение, тем любой мелочи достаточно, чтобы приподнять его. Сердце Джейн переполнилось радостью, когда ее пожилой коллега предложил ей вместе поужинать. Правда, это был не просто коллега. Сокурсники Джейн из Нордвестерна, особенно Джош, несказанно удивились бы, узнав, что она ужинает с самим Норманом Бронзино - выдающимся критиком, по книгам которого они все учились, основателем и директором крупного Центра европейских исследований им. Крамера, а теперь и коллегой Джейн.
Она подошла к ресторану "Жемчужина Бомбея". Увидев свое отражение в стеклянной двери, Джейн осталась довольна. На фоне приподнятого воротника плаща ее продолговатое, с острым подбородком лицо, окаймленное ниспадающими на плечи темными, тщательно уложенными волосами, с накрашенными ресницами, увеличивающими ее глаза, и покрытыми розоватой помадой губами, показалось ей прехорошеньким. Она толкнула дверь. Индиец-швейцар почтительно поклонился ей.
- У меня тут назначена встреча с одним человеком.
- Высоким мужчиной? Он уже здесь.
Зал ресторана еще не был заполнен, и Бронзино выбрал столик подальше от окна. Когда Джейн подошла, он привстал. Высокий и стройный, как ее отец, с тонкими усиками и короткими вьющимися светло-русыми волосами, скорее всего, крашеными, он казался моложе своих лет. Как всегда, на нем была прекрасно отутюженная рубашка с бабочкой, бежевый твидовый пиджак с замшевыми заплатками на локтях, а на ногах - туфли на микропоре, - единственная вещь, которая, по мнению Джейн, не гармонировала с его элегантным видом. Бронзино поздоровался с ней, задержав в своей горячей ладони ее руку на секунду дольше, чем того требовали приличия.
- Надеюсь, я не заставила тебя ждать? - быстро и взволнованно произнесла она.
- Я сам только что пришел.
Он помог ей снять плащ и протянул его официанту, который принес им меню. Они уселись поудобнее. Бронзино предложил начать с изучения меню и достал из внутреннего кармана пиджака изящные очки прямоугольной формы, которые придали ему еще более респектабельный вид.
В животе у Джейн заурчало. Всю вторую половину дня она посвятила уборке квартиры и с самого утра ничего не ела. Официант взял высокий графин с водой, в которой плавали кубики льда, и наполнил им бокалы. Джейн сделала несколько глотков. Острая боль пронзила ее желудок. Она поставила бокал и скрестила ноги, уставившись невидящим взглядом в меню. Внезапная резь в животе чуть было не заставила ее закричать. Но причиной тому был не голод. Бледная, в страшном напряжении, Джейн поменяла позу и скрестила ноги по-иному. Бронзино, углубившись в чтение, ничего не заметил. Он закрыл меню, снял очки и улыбнулся. К ним снова подошел официант. Джейн наугад выбрала блюдо, написанное первым на странице меню. Кроме того, оно было и самым дешевым, не более семи долларов.
- Ты не желаешь взять что-нибудь из закусок? - поинтересовался Бронзино.
- Спасибо. Я не очень голодна.
Он заказал себе рыбное ассорти и "scampi tandouri", самое дорогое блюдо, - на второе. Люди его ранга, конечно же, на цены не смотрели: возраст и положение им это позволяли. В самом начале, когда Джейн получила предложение из Девэйнского университета, ее будущий заработок показался ей огромным; но после того, как она уплатила налоги, квартплату и коммунальные услуги, а также кредит за недавно купленные товары и часть займа, предоставленного ей по контракту для проведения научных исследований, у нее осталось только на пропитание.
- Ты не против, если я закажу белое вино? - обратился к ней Бронзино. - Думаю, оно лучше всего подойдет к морепродуктам.
- Нет, спасибо, для меня только воду.
Он заказал шардоне. Официант ушел.
- Красивая цепочка, - заметил Бронзино.
- Спасибо, это из Израиля.
- Ты была в Израиле?
- Нет, это подарок.
Джейн покраснела. Промолчав, Бронзино лишь улыбнулся и поменял тему разговора:
- Ну и как тебе работается с нами?
- Отлично. Одно удовольствие преподавать таким умным студентам. И библиотека здесь шикарная: я отыскала первое издание "Госпожи Бовари" и взяла его на год!
- Да, здесь действительно грех жаловаться.
От слуха Бронзино не могло ускользнуть громкое урчание. У Джейн страшно разболелся живот. Она принялась рассматривать свои пальцы.
- Нужно помыть руки. Я ходила в библиотеку, а там такая пыль от книг…
- Думаю, туалет в глубине, направо.
Она пошла неторопливым шагом. Но как только очутилась в туалете, бросилась в кабину и заперлась. Ее измученный желудок с шумом опорожнился. Съежившись от страха, что кто-то мог это услышать, она спустила воду. Приступ продолжался. Какая-то женщина зашла в соседнюю кабинку Четверть седьмого. Бронзино, наверное, поглядывает на часы. Вот так ужин, которого она ждала три дня - нет, девять месяцев! - ее первый выход с тех пор, как она поселилась в Олд-Ньюпорте.
Именно отсутствие светской жизни больше всего поразило ее в Девэйне. Преподаватели обедали впопыхах, за куском пиццы обсуждая свои лекции и студентов, но никогда не приглашали к себе на ужин - то ли из-за нехватки времени, то ли из желания скрыть свою личную жизнь. Джейн вначале рассчитывала подружиться с двумя новыми ассистентами, принятыми на работу в одно время с ней, Ксавье Дюпортуа и Карри Мартинз. Дюпортуа, парижанин, казался ей умным и забавным, но она вряд ли производила на него такое же впечатление, так как он уже дважды отклонил ее предложение пойти выпить с ней по чашечке кофе, сославшись на то, что очень загружен. В ноябре, когда темнело уже в пять часов вечера и она не на шутку впала в депрессию, она вспомнила о спасательном круге, позволяющем избавиться от гнетущего чувства одиночества, - общении с людьми. Она пригласила на ужин Карри, молодую серьезную блондинку, муж которой жил в Калифорнии, где заканчивал писать докторскую диссертацию по физике, и которая тоже жаловалась на безразличие и разобщенность сотрудников Девэйна. Карри приняла приглашение с таким энтузиазмом, что жизнь снова предстала перед Джейн в розовом свете. С тысячами извинений и даже не заикнувшись о том, чтобы перенести встречу на другой день, она отказалась в последнюю минуту, оставив Джейн с ее тушеной телятиной и тирамизу, которыми можно было накормить человек десять, очутившихся на краю гибели.
Уж лучше было коротать вечера в одиночестве, за работой, спасаясь таким образом от всяких неожиданностей. Она не могла позвонить даже своим друзьям в Чикаго: было бы просто неприлично жаловаться, когда никому из них не удалось найти работу. Даже Эллисон, своей лучшей подруге, Джейн не чувствовала себя вправе признаться, что несчастна. В тридцать лет, защитив диссертации по филологии, Эллисон и ее муж Джон пошли учиться на юридический факультет, чтобы иметь возможность найти работу и остаться жить в том же городе. Оба они пребывали в депрессии, - отличительная черта поколения? Вина Флобера? В конце концов, отец Джейн был прав: преподавать литературу - все равно, что идти ко дну вместе с кораблем. Даже Бронзино стал динозавром. При этой мысли Джейн не смогла сдержать улыбку, которая из-за резкой боли тотчас исчезла.
Женщина, долго сушившая руки, наконец ушла. От невыносимой боли Джейн казалось, что она теряет сознание. Ладони ее стали влажными, на лбу и над верхней губой выступил пот. Она поддалась боли, стоная и покусывая тыльную сторону руки. Наконец боль отпустила и ей стало легче. Сунув руку в металлический ящичек с туалетной бумагой, она обнаружила, что он пуст.
Джейн порылась в карманах, но ничего не нашла: брюки недавно побывали в химчистке. Подняв с пола сумочку, она не обнаружила в ней даже крохотного бумажного платочка, хотя обычно носила с собой полный пакетик. В элегантной сумке, взятой ею по случаю ужина, лежали лишь кошелек, помада и бутылочка виски, которую она купила по дороге в ресторан на случай, если Бронзино зайдет к ней пропустить стаканчик после ужина. Как назло, торопясь, Джейн отказалась, чтобы бутылку завернули в обычную коричневую бумагу. Никакого проку от сушилки для рук - ситуация казалась безвыходной.
Слезы подступили к ее глазам. Джейн смахнула их, боясь, что потечет тушь. Она приоткрыла дверь, выглянула наружу и вскрикнула от облегчения, увидев над умывальником металлический ящичек, заполненный бумажными салфетками: спасена! Управляющий рестораном вырос в ее глазах.
Несколько столиков у окна были уже заняты клиентами. Джейн отсутствовала минут двадцать. Перед Бронзино стояла закуска. Он не задал ей ни одного вопроса по поводу ее долгого отсутствия.
- Очень вкусно. Хочешь попробовать?
- Спасибо, я не голодна.
От его взгляда ей становилось как-то не по себе.
- Тебе сколько лет?
- Двадцать восемь. Скоро двадцать девять.
- Такая молодая! Наверное, все твои студенты влюблены в тебя.
Она смущенно засмеялась и порадовалась в душе, что надела брючный костюм, а не облегающее черное платье. Бронзино продолжил:
- Я убежден, что без эротики нет педагогики. Возможно, в той атмосфере, которая царит в Соединенных Штатах, такое нельзя говорить, но мне кажется, что студенты учатся действительно хорошо только у тех преподавателей, в которых влюблены.
Джейн подумала о светловолосом парне, который каждую неделю в течение трех часов неотрывно смотрел на нее огромными, как у Бэмби, глазами - и в самом деле это был ее лучший студент. На память пришли воспоминания детства.
- Когда мне было пятнадцать, я влюбилась в свою учительницу французского языка - в колледже я изучала французский.
- У тебя с ней что-нибудь было?
- С кем?
- С твоей учительницей.
- О нет! У нее были муж и двое детей.
- Явно не Симона де Бовуар.
Бронзино улыбнулся. Джейн он всегда казался таким хладнокровным и сдержанным, что в свое время она не придала никакого значения распространяемым о нем слухам: несколько лет назад какая-то студентка обвинила его в сексуальных домогательствах. Теперь Джейн не была так в нем уверена.
- У тебя нормальные отношения с коллегами? - спросил он уже более серьезным тоном, поднося ко рту аккуратно отрезанный кусок слоеного пирога с овощной начинкой. Он ел с чувством собственного достоинства и никогда не разговаривал с полным ртом.
- Да, нормальные! Все такие внимательные. Очень занятые, конечно. Но в Девэйне, наверное, это в порядке вещей.
- Увы, это так. Вот уже несколько месяцев, как я хотел пригласить тебя на обед, а смог сделать это только в апреле. Год пролетает моментально - особенно второй семестр.