- Ты часто бывал у Лени? Ты давно их знаешь?
- Где-то с полгода, а что?
- Нет, ничего, просто интересно... - Ей хотелось стать маленькой птичкой и вылететь в окно. Стыд прожег ее до самых пяток. Она изменила мужу, предала его и десять лет их совместной жизни. Ради чего? И какой ветер несет ее в неизвестность?
- Так вот, - продолжал между тем Рай, целуя ее колени, - меня привлекла там одна молодая женщина. Необыкновенно красивая, она резко выделялась на фоне остальных. Ащепков так и заявил: а это наш бриллиант, Рита Арама.
- Серьезно?
- Конечно. Он же мне и рассказал о том, что Арама женился, когда тебе только исполнилось шестнадцать. Это правда?
"Правда в том, что он стал моим мужем, когда мне исполнилось четырнадцать".
- Да, правда.
- И хотя меня тогда совершенно не интересовала твоя супружеская жизнь и тем более подробности ваших отношений с Оскаром, эту информацию я, как видишь, запомнил. А ведь ты мне так и не объяснила, почему так рано вышла замуж. Насколько я понял, ты нигде не училась, то есть не получила образования, не имеешь специальности. Как же твои родители могли допустить такое? Они были на все сто процентов уверены, что твой доктор никогда не бросит тебя, не найдет другую девочку или, наконец, что он будет жить вечно? Разве можно находиться в постоянной зависимости? Тебе не страшно?
Хроника семьи Арама. Клара
Вот так просто и прямо с ней еще никто не разговаривал. Образование. Ей в течение всего года, пока она училась в десятом классе, внушали мысль о том, что ей незачем учиться, поскольку получать образование должен лишь тот, кто в дальнейшем собирается работать и делать себе карьеру. Ее же удел - быть женой Оскара.
- Зачем, глупенькая, учиться, когда у твоего мужа столько денег? - Эти слова принадлежали Кларе Панариной.
Рита, доверяющая матери, слушала ее и на примере жизни самой Клары, которая никогда в жизни не работала по специальности (в ящике комода хранился диплом швеи-мотористки, хотя работать ей приходилось кем угодно, начиная от продавца в молочном магазине до повара в правительственной столовой), вскоре тоже пришла к выводу, что учиться вовсе и необязательно. У нее, в отличие от подружек-ровесниц, не связанных замужеством и готовящихся куда-нибудь поступать после школы, было множество других, не менее важных (опять же таки по словам Клары) обязанностей.
- Думаешь, моя дорогая, вышла замуж - и все? - с некоторой раздражительностью сказала ей однажды Клара, и Рита тогда так и не поняла, почему мать разговаривала с ней таким тоном. - Теперь ты должна заняться обустройством вашей новой квартиры (речь шла о квартире, которую Арама купил сразу же после свадьбы, а первую, в Брюсовом переулке, они потом только сдавали), принять участие во всем, что будет касаться ремонта и покупки мебели, ковров и даже постельного белья. Только на первый взгляд все кажется простым, на самом же деле для тебя это будет настоящим испытанием...
Сейчас взрослой Рите понятны чувства матери: Клара завидовала дочери, которой с неба упал не только хороший и богатый муж, но и достаток, о котором можно было только мечтать. Ей тогда и в голову не приходило, что Рита в силу своего возраста все равно не оценит те блага, которые обрушились на нее сразу и, получается, на всю жизнь. Что же касается разговоров об обустройстве новой квартиры, то здесь Клара попросту измывалась над своей совершенно неопытной дочерью. Ожидая от Риты растерянности, в результате которой непременно последовали бы одна ошибка за другой, Клара была сильно разочарована, когда узнала, что Арама нанял дорогого дизайнера, который проследил за всеми ремонтными работами и лично занимался выбором и покупкой всего необходимого. Так что Рита въехала в новую квартиру, даже "не выпачкав и пальца в мелу". Опять же таки выражение Клары. И вот тут-то вот между Арамой и семьей Панариных произошел разрыв, можно даже сказать, скандал, после чего они практически не встречались.
Дело в том, что, как только Рита покинула родительский дом и переехала с Оскаром в новую квартиру, ее мать, привыкшая вмешиваться в семейную жизнь дочери и считающая, что имеет полное право распоряжаться имуществом и деньгами Риты и Оскара, поскольку Арама за два года своего тайного сожительства с Ритой успел приучить ее к этому, ринулась и там наводить свои порядки. Но, понятное дело, Клара встретила жесткий отпор со стороны зятя. Являясь уже официально мужем Риты, Оскар с молчаливого согласия жены, которая уже во время переезда была на грани нервного срыва из-за несносного характера матери, старавшейся из всего извлечь материальную выгоду (еще бы, ведь с уходом Арамы она лишалась весомой материальной поддержки, благодаря которой Клара два года ни в чем себе не отказывала и даже успела приобрести две шубы и подержанный BMW, не считая кое-какого золотишка и даже колечка со скромным бриллиантом), объявил своей теще, что у нее есть собственная квартира и своя, наконец, жизнь. А Рита теперь замужняя женщина, не нуждающаяся в материнской опеке.
- Послушай, Оскар, - цеплялась Клара за последнюю возможность хотя бы что-то отхватить напоследок, - но ведь у Риточки нет образования... Ты не подумал об этом? А что, если ты заболеешь, к примеру? Или умрешь? И что же будет? Она останется без специальности, с ребенком на руках... - С ребенком она, конечно, загнула, но какая-то правда, безусловно, в ее словах была, а потому вежливый и воспитанный Арама счел своим долгом объяснить зарвавшейся теще, что квартира оформлена на Риту, так же как и одна из трех машин. Кроме того, Рита является собственницей двухэтажной дачи в Переделкине. Помимо этого, и в банке у его жены лежит приличная сумма. Есть и валюта. Оскару даже пришлось специально приехать к Кларе с документами, чтобы успокоить ее и доказать, что вся эта недвижимость и деньги существуют в реальности. (Присутствовавший при этом разговоре Виктор все время молчал, по всей вероятности испытывая стыд за свою жадную и мелочную жену.) После предъявления всех документов, подтверждающих, что Рита обеспечена на много лет вперед, Клара не успокоилась и потребовала какого-то залога, который якобы должен будет остаться в семье Панариных в том случае, если Арама решит бросить Риту.
- Клара, что вы хотите конкретно? Денег?
- Можно и в золоте... - снизошла она.
- Вы хотите, чтобы я откупился от вас?
- Нет, Оскар. Вы прекрасно понимаете, чего я добиваюсь. Вы сожительствовали с моей дочерью два года, и я на это глаза закрывала, потому что знала - вы не обманете меня и женитесь на ней...
- Я и женился. Я люблю вашу дочь.
- Да, но так же, как вы влюбились в нее, вы позже, когда Риточка постареет, влюбитесь еще в кого-нибудь, и что тогда останется ей? Жалкая квартира? Занюханная дача? Ржавая железка с красивым названием "Мерседес"? Валюта, которая съестся и от нее останутся лишь воспоминания?
- Предлагайте...
- Купите своей любимой жене золотые часики, бриллиантовое колье, несколько колец - словом, то, что не обесценится никогда и в трудную минуту можно будет без особых потерь превратить в средства существования...
- Но у нее и так все есть... Вы же знаете. Я за свадебное колье отдал двенадцать тысяч...
- Тем проще. Отдайте мне все это в качестве залога, а Риточке купите новые украшения. И тогда я от вас отстану... - Клара прикусила губу, поняв, что сказала лишнее, опошлила и свела к грубой сделке счастье своей дочери.
- Я не собираюсь вам ничего отдавать. Больше того, - рассвирепел Оскар, - я могу сделать так, что вы никогда больше не увидитесь с Ритой, а следовательно, не получите с нее ни копейки...
Клара побелела.
- Но я не сделаю этого, чтобы только не травмировать ее. Мы поступим следующим образом. Да, в чем-то вы правы, жизнь непредсказуема, и Рита сама может скорее бросить меня и уйти к молодому мужчине. Ведь вы это хотели сказать?
Клара молчала, уставившись в пространство.
- Я пойду вам навстречу, соберу все Ритины драгоценности и попрошу ее положить на хранение в банк, но это все, Клара. Пусть она живет спокойно и ни о чем не переживает. А вас чтобы я у себя дома не видел, вы слышите меня? Я и так достаточно натерпелся за два года...
Ему хотелось, конечно, бросить ей в лицо многое, выговориться, произнести, наконец, ту цифру, исчисляемую не одним десятком рублей, которую он, как-то подсчитав под настроение, потратил исключительно на саму Клару. Но сдержался и промолчал. И у него была на это причина. Дело в том, что Оскар занимался продажей наркотиков, о чем никто не догадывался, а потому разговор о деньгах мог рано или поздно свестись к источнику его денег. Поэтому он и остановился. Понимая, что для таких людей, как Клара, материальная сторона разговора всегда куда более важна моральной, Оскар, как бы ставя точку на этой теме, достал бумажник, положил на стол несколько сотенных купюр.
- А это вам от Риты. Если она захочет, то позвонит вам.
И ушел. В тот же день бригада мастеров поставила в их квартире две металлические двери, сигнализацию и встроила в стену спальни сейф, куда Оскар переложил большую часть американских долларов и немецких марок, хранившихся у него в тайниках в Брюсовом переулке.
Рита, целиком и полностью поддерживающая все действия, направленные Оскаром на разрыв с ее матерью, была счастлива от сознания того, что именно она является хозяйкой большой и прекрасно обставленной квартиры. Теперь ей предстояло распоряжаться деньгами, самой определять, что готовить и покупать. И, главное, ей было необходимо понять, как вообще жить дальше, тем более что Оскар поощрял ее стремление к самостоятельности. Хотя эта самая пресловутая самостоятельность очень скоро все равно обрела свои границы - они совпали с границами их квартиры и лишь частично с Центральным округом Москвы, где Рита изучила все магазины и рынки. Развлечения, которым она предавалась, пока Оскар был на работе, сводились к просмотру видеофильмов, слушанию музыки и игре на компьютере. Еще допускался безобидный пасьянс и нейтральные разговоры с приятельницами по телефону. Что касалось остального (театры, кино, выставки, рестораны, вечеринки), то все было срежиссировано Оскаром вплоть до линии поведения и ее туалетов. А в целом получалось, что Рита должна была быть счастлива!
Однако она ушла от Арамы. От человека, к которому, как ей казалось раньше, она приросла и пустила корни.
Треть миллиона
- Ты молчишь? Не хочешь отвечать? Ну и не надо... - Теплая виноградная лоза скользнула вниз и распласталась на ковре. - Я счастлив, что увез тебя. Теперь ты будешь только моей...
- Оскар тоже так говорил, - не выдержала Рита. - Неужели вам, мужчинам, так важно быть собственниками?
- Да, без этого я, к примеру, не мужчина.
- А что будет, если я и от тебя уйду? - Она вяло усмехнулась. "Интересно, куда и с кем теперь?"
- Найду и обезглавлю. А твою красивую голову насажу на крест какой-нибудь церкви...
- И много голов ты уже насадил?..
- Как правило, первым ухожу от женщины я. - Амфиарай вдруг поднялся резко и поймал взглядом часы. - Одевайся, милая, мы же опаздываем...
...Волшебным местом, куда ее привез красавец Амфиарай, оказался большой ювелирный магазин на Тверской, название которого выветрилось из Ритиной головы, едва только она переступила порог этого выложенного голубым мрамором и задрапированного синим бархатом чуда дизайна и архитектуры. В центре круглого зала стояло три колонны, между которыми сверкала круглая же витрина, подсвеченная невидимыми огнями откуда-то сверху.
Риту, понятное дело, удивило, что магазин открыт в столь позднее время (было уже далеко за полночь). Но нетрудно было догадаться, что Амфиарая здесь знали и, разумеется, ждали.
Появился худой смуглый человек в белоснежном костюме в окружении четырех молчаливых, с каменными лицами мордоворотов в черных костюмах. "Телохранители или охранники", - определила Рита. Не зная, куда ее везут, она надела, к счастью, свое платье, в котором была у Ащепковых. Ее любовник собирался ей явно что-то подарить. Рите, немного искушенной в подобного рода подарках, было любопытно узнать, обладает ли Рай вкусом, и, понятное дело, хотелось выяснить, какой суммой он располагает. Ей, стоящей сейчас рядом с малознакомым мужчиной, с которым она провела в постели почти семь дней и о котором ровным счетом ничего не знала, стало нестерпимо грустно при мысли, что ее собираются купить очередной раз. Она не понимала еще своих чувств к Амфиараю, а потому ей было сложно определиться в создавшейся ситуации: принять ли подарок или нет? Если она откажется, то Амфиарай может обидеться, а если наоборот, то будет чувствовать себя обязанной ему.
- Не робей, здесь мы как дома, - успел шепнуть ей на ухо Рай, прежде чем отойти от нее к господину в белом. - Выбери что хочешь, на свое усмотрение. Цена значения не имеет. Если я захочу, то смогу купить тебе весь магазин...
Ей не понравился снисходительно-дружеский тон, но она молча двинулась вдоль овальных витрин, скользя взглядом по сверкающим на бархате и атласе бриллиантам, золоту, жемчугам... В большом магазине, помимо хозяина и его свиты, их было двое, а потому тишина стояла оглушительная. Рита боялась нарушить эту тишину цоканьем своих острых тоненьких каблучков. Боковым взглядом она видела, как Амфиарай и тот, другой человек, тихо беседуя, подошли к центральной витрине, ярко освещенной, и остановились там.
Страсть к красивым камням, привитая ей Оскаром, заставила Риту на некоторое время позабыть о том, где она и с кем. Завороженная радужными переливами драгоценностей, она до головокружения высматривала для себя какую-нибудь необычную вещицу, пока ее выбор не пал на платиновый набор - колье, толстый браслет, кольцо и серьги, украшенные зеленными и желтыми бриллиантами. Она нарочно решила указать именно на этот, один из самых дорогих наборов, чтобы посмотреть, как будет вести себя мальчишка Амфиарай, когда увидит цену почти в шестьдесят тысяч долларов.
- Милая, подойди к нам, - вдруг услышала она и, вспыхнув от стыда за собственные мысли, неверным шагом направилась центр зала.
Словно остров, витрина покачивалась у нее перед глазами. Ослабевшая физически и сильно нервничая, Рита подошла к Амфиараю и только тогда увидела поблескивающий у него на ладони, переливающийся радужными волнами довольно крупный бриллиант странного, табачного, оттенка. Необычная форма его, напоминающая каплю, навела Риту на мысль, что она видит перед собой кулон.
- Это очень дорогая вещь, господин Амфиарай, - услышала она тихий и какой-то глухой голос стоящего рядом ювелира. Слабый запах лимона и мяты, исходящий от этого почти неподвижного истукана, вызывал в ней какие-то неясные ассоциации. Когда она поняла, то ей стало еще хуже: такими же изысканными мужскими духами или одеколоном пользовался и брошенный ею Оскар.
"Надо бежать отсюда, пока не поздно", - подумала Рита, но было уже поздно. Она очнулась, когда на ее шее зазмеилась светлого золота цепь с каплеобразным кулоном. Рите поднесли зеркало, и когда она заглянула туда, то сразу отшатнулась. Там, в прозрачной и пространственной глубине амальгамы, она увидела совершенно незнакомую ей женщину. "Неужели это я?" Сильно похудевшая, с горящими глазами и нездоровым румянцем во всю щеку.
- Тебе нравится?
- Такая вещь не может не понравиться, - сказала Рита с едва заметной насмешкой.
- Сколько? - Амфиарай быстро повернулся к ювелиру. - Говорите же!
- Двести пятьдесят.
- Беру. А еще что? - Теперь уже он обращался к Рите.
- Платиновый набор, - не моргнув глазом, ответила она.
- И платиновый набор. Покажи, какой именно.
Она видела, как он расплачивается наличными. Амфиарай оставлял в этом призрачном магазине чуть больше трети миллиона долларов с таким видом, словно покупал колбасу салями или сыр сулугуни.
- Ты выйдешь за меня? - услышала она уже в машине, на которой они летели уже в витрину ночного города: то же сверканье ночных огней, те же бриллианты, сапфиры, изумруды...
- Ты, как и мой муж, хочешь меня купить за эти стекляшки?
- Нет, просто я захотел потратить на тебя много денег. Ты этого стоишь. Ты красивая, Маргарита, и я люблю тебя... Так выйдешь?
- Хорошо, выйду, но прежде мне надо будет встретиться с Оскаром. Я не преступница, я не могу оставить его просто так.
- Так позвони, какие проблемы?
Он крепко держал руль в своих руках, но ни разу не обернулся на ту, кому он только что сделал предложение.
Завизжали тормоза, и машина остановилась возле цирка на Цветном бульваре, в нескольких метрах от которого раскинулась ярко освещенная цветочная палатка. Мгновение, и на колени к Рите упал букет красных роз.
- Говорят, что красные розы дарить неприлично, - зачем-то сказала она, вдыхая аромат мокрых, тугих бархатистых роз. - Это как приглашение к любви...
- Так ты выйдешь за меня? - грубовато перебил он Риту, словно от ее ответа зависело, куда он повернет руль в следующую минуту.
- Да выйду, хватит об этом. Я устала...
И она, откинувшись на сиденье, закрыла глаза. "Господи, помоги".
Грецкий орех
Как и обещал, Амфиарай привез ее в свою квартиру на Варварке. Наверху, возле лифта, их встретили двое незнакомых ей молчаливых мужчин в строгих костюмах и при галстуках, которые, пошептавшись в стороне с Раем, исчезли, оставив на просторной лестничной площадке лишь их двоих перед распахнутой дверью, ведущей непосредственно в квартиру.
- Кто эти люди? - спросила Рита, когда они вошли и он тщательно запер за собой две бронированные двери. - И зачем тебе одному такая большая квартира?
Она еще из передней, напоминавшей своими размерами скорее театральный вестибюль, нежели прихожую холостяка, бросив взгляд на множество дверей, расположенных по обе стороны бесконечно длинного, уходящего куда-то в глубь дома коридора, успела оценить ее нестандартные размеры.
Скользкий новый паркет янтарного тона, веселые оранжевые двери с мутно-молочными стеклянными вставками и золочеными гнутыми ручками и запах свежеотремонтированного жилья привели Риту к выводу, что она, быть может, первая девушка Амфиарая, которая посетила эти царские хоромы.
- Теперь ты будешь жить здесь. Пойдем, - он взял ее за руку так, как будто она маленький ребенок, которого выводят из детского сада на прогулку в парк, - я покажу тебе кухню, где ты будешь готовить мне еду, ванную комнату, спальню... Тебе нравится здесь?
Сон продолжался. Рита на слабеющих ногах пошла за Раем, чувствуя за всем происходящим какую-то неестественность. Ей не нравилось, что он так рано заговорил о замужестве, что, кроме как в постели, он еще никак не доказал ей своей любви или хотя бы простого человеческого расположения. Ласки Амфиарая были какими-то механическими, сам он - неэмоционален, даже сух и грубоват. Тогда, спрашивается, что же с ней случилось?