- Когда это он у тебя по бабам ходил, Вера? Наверное, и впрямь поддают где-нибудь, гады - у Голубева и Тимонина мобилы тоже не отвечают. Ну, я им по первое число выдам!
- А ты матери Тимонина не звонил? - спросила Вера. - Он ей всегда отзванивает, если что… Через каждые полтора-два часа - мамуля, у меня все в порядке, не волнуйся. Позвони ей. Кажется, ее зовут Марина Сергеевна. Потом мне перезвони.
- Хорошо, - ответил Пилюгин и отключился. В ту же секунду мобильник зазвонил. Пилюгин тихо чертыхнулся:
- Алло! - послышался женский голос. - Товарищ Пилюгин, это вы? Вас беспокоит мама Игоря Тимонина…
- Это я, Марина Сергеевна, здравствуйте. Вы, наверное, сыном интересуетесь? На звонки не отвечает?
- Ну да! Звоню, звоню. У нас торжество сегодня, вся семья его ждет. И брат его приехал, и сестра с детьми…
- А что за торжество? - спросил Пилюгин.
- Ну, как же! У деда день рождения! Семьдесят исполнилось. Вы его никуда не услали, товарищ Пилюгин?
- Никуда не услал, никуда. Приедет он на день рождения. У него в телефоне, наверное, батарейка села. - И Пилюгин, отключив мобильник, пробормотал: - Детский сад какой-то… ну куда они все подевались?
- Ну подумайте, Полина Ивановна, чего вы добьетесь, если убьете Пилюгина? - горячась, спрашивал Тулегенов.
- Я отомщу за мужа, - ответила Полина.
- Простите, Полина Ивановна, его нет в живых! Я понимаю ваше горе, но ему, вашему мужу, теперь все равно, отомстите вы за него или нет.
- Зато мне не все равно.
- Лучше о сыне подумайте!
- Уже подумала. Не пропадет… ему по инвалидности пенсию платить будут.
- Да какая вы мать после этого? - возмутился молчавший до сих пор Деревянко.
- Заткнитесь, я вам сказала! На себя лучше посмотрите, уроды!
Опера сидели каждый за своим столом, и только Деревянко примостился у стола Голубева и смотрел, как старлей раскладывает на экране компьютера пасьянс.
Вернее, они делали вид, что заняты пасьянсом - на самом деле напряженно слушали разговор. Тимонин рисовал на листе бумаги чертиков и тоже слушал.
- Вот подумайте, Полина Ивановна, подумайте - если бы ваш муж был жив, да? Ну, предположим такое. И вы бы сказали ему, что хотите отомстить за него ценой своей жизни. Застрелить мента, который его посадил, и погибнуть самой… потому что сесть на пожизненное - все равно что погибнуть.
- Почему обязательно на пожизненное? - вдруг возразила Полина. - Могут и лет пятнадцать-двадцать дать… а может, и десять?
- Не дадут, не надейтесь! В лучшем случае - пятнадцать. Это что, разве не смерть? Только медленная.
- Пусть медленная смерть… - медленно проговорила женщина.
- А если Пилюгин не придет, вы взорвете всех нас и себя?
- Вас и себя… взорву…
- Но ведь Пилюгин тогда останется жив! - крикнул Тулегенов. - Тот, который посадил вашего мужа, которому вы хотели отомстить, останется жив, а вы погибнете… А сын в детском доме расти будет! Ну, и чего вы добьетесь? Кому хуже сделаете?
- Вам всем, - медленно отвечала женщина. - Наконец-то за свой беспредел ответите.
- Да кто ответит-то? Пилюгин как раз и не ответит!
- А ты весь такой белый и пушистый? Тебе отвечать не за что? Или ему, - она ткнула рукой в сторону Голубева, а потом - в Тимонина и Деревянко. - Им тоже не за что отвечать?
- Может, и есть за что, - обозленно ответил Голубев, - только не тебе спрашивать.
- А почему бы и не мне? Раз уж так получилось.
- Железная логика, - развел руками Голубев. - Против лома нет приема!
- У вас и против лома приемы находятся, - парировала Полина.
- Это какие же приемы? - спросил Тулегенов.
- А то ты не знаешь! - хмыкнула Полина. - Деньги!
- Какие еще деньги?
- Любые! Зеленые, синие, красные - лишь бы деньги. Вы за них мать родную в тюрьму засадите и любого вурдалака от тюрьмы отмажете.
- Ты… - Тулегенов задохнулся от злости, вскочил со стула, сжав кулаки. - Я тебе за такие слова…
- Ты сиди, сиди, капитан, не дергайся, - остановила его Полина, направив на капитана револьвер. - А то раньше времени на тот свет отправишься.
Тулегенов молча посмотрел на вороненый ствол револьвера, медленно сел. Голубев, Тимонин и Деревянко напряженно молчали, готовые ринуться на женщину. После паузы Голубев сказал хрипло:
- Не обращай внимания, Керим, она тебя провоцирует.
- Больно надо, - усмехнулась Полина. - Ишь, как обиделись! Будто взяток никогда не брали. Тоже мне, целки… обхохочешься…
Вновь зазвонил на столе служебный телефон, и все опять встрепенулись. Полина достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой. Телефон прозвонил несколько раз и замолк.
- Так-то лучше… - сказала Полина и посмотрела на часы. - Что-то не идет ваш начальник. - Она выпустила густую струю дыма. - Ну, тем хуже для вас…
Вдруг в дверь постучали, кто-то громко проговорил:
- Эй, кто-нибудь там есть?
Все в комнате молчали. В дверь еще раз постучали, потом по коридору раздались удаляющиеся шаги. Стало тихо.
Витька Иванов сидел на лавочке во дворе своего дома и ждал. Чего ждал, он и сам не смог бы сказать. Ему уже было ясно, что мама не появится.
В песочнице копошились совсем маленькие детишки, и несколько бабушек сидели на лавочках вокруг. В отдалении высокий мужчина в джинсах прогуливал темно-желтого эрдельтерьера в наморднике. Витька посмотрел на собаку и вдруг увидел перед собой огромную оскаленную пасть черного ротвейлера, белые, как сабли, клыки и черные, словно стволы пистолетов, глазища, в которых плескалась ярость, услышал собачий рык и собственный истошный крик… И от этого крика Витька пришел в себя, вскочил со скамейки и быстро вышел со двора на улицу.
- Да что за черт, куда они могли все провалиться? - недоумевал Пилюгин, вертя в руке мобильник. - Но в отделе должен же кто-то быть? Кто сегодня дежурит? Голубев? Корнеев? Нет, Корнеев в отпуске… что за хрень получается, не пойму… Нет, надо лететь в отдел…
Галка в это время выбирала на открытой витрине разные сорта жвачки, оба кулачка уже были полны пакетиков. Пилюгин схватил дочку за руку, потащил к кассе.
- Ну, пап, я еще вишневую взять хотела, ты же обещал…
- Галка, потом, мне на работу срочно надо. - Пилюгин заставил дочку высыпать из кулаков все упаковки жвачки перед кассиром. Девушка быстро сосчитала, улыбнулась:
- Семьдесят восемь рублей.
Пилюгин торопливо отсчитал десятирублевки.
В машине Галка усердно жевала жвачку и глазела по сторонам. Потом сказала решительно:
- Значит, сегодня ты меня обманул - в зоопарк мы не пошли. Думаешь жвачкой и мороженым откупиться? Не выйдет.
- Я тебе еще что-нибудь куплю, Галчонок. Диски с "Ментами" восьмой и девятый вышли. Хочешь?
Они подъехали к зданию райотдела. На служебной стоянке были два милицейских "уазика", "форд", две "тойоты-камри" и небольшой автобус с зарешеченными окнами. В "тойоте" дверца была приоткрыта и за рулем дремал сержант, надвинув фуражку на глаза.
Пилюгин выдернул ключ зажигания:
- Галчонок, посиди в машине, а? Я скоро. И сразу домой поедем.
- А по дороге заедем и "Ментов" восемь и девять купим, - договорила Галка.
- Точно, - улыбнулся Пилюгин. - Из машины никуда. Я быстро.
Пилюгин решительно направился к подъезду райотдела. И тут ему наперерез бросился Витька:
- Товарищ майор! Товарищ майор!
Пилюгин остановился.
- А-а, это ты? Едва вспомнил тебя… Ну, как рука-то? Болит?
- Ноет… - смущенно ответил Витька.
Пилюгин грустно посмотрел на кожаный колпачок, прикрывавший искалеченную кисть руки.
- А протез сделать нельзя?
- Да можно, наверное… только очень дорого…
- Понимаю, - вздохнул сочувственно Пилюгин. - А здесь ты чего нарисовался?
- Вас ждал… - Витька смотрел в сторону.
- Зачем?
- Мама… я боюсь, она за вами пошла…
- Что это значит - за мной? - переспросил Пилюгин.
- Она хочет убить вас… револьвер с собой взяла… Она мне говорила: "Я его все равно застрелю".
- Когда говорила? - перебил Пилюгин.
- Много раз говорила.
- А откуда у нее револьвер?
- Это папин револьвер… именной…
- Из которого он в Муравьева стрелял? Н-да-а… а мы его так и не нашли тогда. И отец твой сказал, что в Яузу его выкинул. Значит, сохранил? Лопухнулись мы…
- Она записку мне оставила - вот. - Витька достал из кармана джинсов свернутый листок, протянул майору.
Пилюгин прочитал записку и взглянул на Витьку:
- Тебя как зовут, забыл…
- Витя.
- И куда, думаешь, пошла твоя мама? И как ее зовут-то?
- Полина Ивановна. Она сюда пошла, я думаю… Она же не знает, где вы живете. И я не знаю, а то бы я сразу к вам домой поехал.
- Молодец, правильно сделал, что сюда пришел. - Пилюгин оглядывался по сторонам, словно ожидал увидеть Полину. - Ты давно здесь?
- Ну… больше часа, наверное.
- И мама не появлялась?
- Нет, не видел… Может, она уже туда прошла?
- Куда?
- В милицию, - Витька мотнул головой в сторону здания. - К вам.
- Думаешь? - Пилюгин тоже оглянулся на подъезд. - Н-да, вполне возможно, что она давно уже в отделе сидит… вот почему телефоны молчат - она их могла в заложники взять… Да нет, бред собачий… опытные опера, с пушками… и чтобы баба, одна, ну, пусть и с револьвером - нет, не может такого быть - они же не лохи какие-нибудь… Ну, блин, дела пошли - хоть плачь, хоть смейся… - мучительно размышлял вслух майор и все оглядывался по сторонам, смотрел на окна на втором этаже.
Витька молчал, опустив голову.
- Ладно, пойдем, - Пилюгин взял Витьку за руку, но тот неожиданно уперся:
- Куда? - он смотрел на майора испуганными глазами.
- Вон моя машина стоит. Посидишь в ней, а я пока в отдел схожу. Пойдем-пойдем, не бойся.
И Витька повиновался. Пилюгин открыл дверцу машины, подтолкнул на свободное сиденье мальчика, сказал:
- Галчонок, я тебе другана привел, хороший мальчик. Вы посидите вместе, хорошо?
Галка внимательно посмотрела на Витьку, продолжая размеренно жевать жвачку. Витька тоже посмотрел на нее, сказал негромко:
- Здравствуй.
Галка не ответила, отвернулась с величественным видом.
- Я по-быстрому, - сказал Пилюгин, захлопнул дверцу и пошел к подъезду, на ходу набирая на мобильнике номер.
Галка посмотрела на кожаный колпачок на руке Витьки, спросила:
- Что у тебя с рукой?
- У меня ее нету, - хмуро ответил Витька. - Ее собака откусила.
- Что-о? - вытаращила глаза Галка. - Как это откусила?
- Очень просто… у нее знаешь, какие клыки были? Во! - Витька пальцами показал, какие большие клыки были у собаки.
- Вре-ешь… - выдохнула Галка. - Покажи.
Витька покорно снял колпачок, размотал повязку, и Галка увидела вместо кисти обрубок с длинным красным шрамом на конце.
- Ух ты-ы… - вновь изумленно выдохнула Галка. - Кошмар какой… Как же ты теперь без руки?
- Как видишь… - Витька стал заматывать повязку, у него плохо получалось, и Галка вмешалась:
- Дай помогу… - Она взяла бинт, ловко намотала его на обрубок, завязала, и Витька натянул кожаный колпачок.
- Порядок, - сказал Витька. - Спасибо.
- Не болит? - спросила Галка.
- Нет… только снится часто.
- Кто снится?
- Рука… я пальцами во сне шевелю, будто они снова выросли.
- Отпа-ад… - прошептала Галка. - Чума-а… А как же… Она бросилась на тебя, да? Ты ее дразнил?
- Да я ее и не видел. Она из тумана выскочила и - на меня.
- Страшно было?
- Страшно… Я закричал, когда она бросилась. - У Витьки и теперь глаза были большими и черными от страха.
- А собаку что, усыпили?
- Ее мой папа застрелил, - с некоторой гордостью сказал Витька. - Прямо в голову ей. Наповал.
- Жалко… я люблю собак…
- Она мне руку откусила! Меня тебе не жалко?
- Собака не виновата, - очень рассудительно сказала Галка. - Хозяин виноват. Все собаки очень добрые.
- Есть и злые, - возразил Витька.
- Если хозяин злой, то и собака будет злая.
- Откуда ты знаешь?
- В книжке про собак прочитала. Папу уговариваю щенка купить - пока не получается. Но я его все равно дожму… - Галка протянула Витьке жвачку: - На, пожуй.
Витька выковырял из упаковки две белые подушечки, положил в рот и стал жевать.
В комнате оперативников зазвонил служебный телефон, и все вновь уставились на него. Полина посмотрела на Голубева.
- Это он… майор звонит. Возьми трубку и скажи, чтобы топал сюда.
- Сама скажи, - ответил Голубев.
- А что? И скажу! - Полина взяла трубку и тут же услышала голос майора Пилюгина:
- Эй, кто там на проводе? Голубев, ты? Почему трубку не берете - звонил сто раз. Почему мобильники ни у кого не отвечают? Что у вас там происходит? Кто у телефона?
- Я у телефона, Полина Иванова, мужа которой ты упрятал в тюрьму, майор, и мой муж там помер. Вспомнил, Пилюгин? Мне тебя до смерти увидеть хочется. Так что приходи поскорее, мы тебя тут все с нетерпением ждем. А если не придешь, то… - Полина вдруг протянула трубку Голубеву. - На, объясни ему, что будет, если он не придет.
Голубев взял трубку. Полина потверже уперла ствол револьвера в сумку и положила палец на спусковой крючок.
- Голубев слушает, товарищ майор. Да, Полина Иванова здесь. Не знаю, как она прошла к нам, не знаю. Да, револьвер… и если бы только револьвер, товарищ майор. У нее с собой еще бутылка нитроглицерина!
- Какого нитроглицерина? - закричал Пилюгин, стоя в нескольких шагах от подъезда в райотдел, и пот выступил у него на лбу. - Откуда он у нее взялся? От сырости? А может, она этот нитроглицерин из-под крана на кухне набрала? Она вас на понт берет, а вы поверили! Опытные опера! Или кто вы? Чайники? Как взорвала? При вас взорвала? И что? Каплю? Ну, понял я, понял… Подожди, Голубев, я сейчас… - Пилюгин достал из кармана платок и промокнул взмокший лоб.
Из подъезда выходили милиционеры, некоторые с недоумением оглядывались на Пилюгина. Один капитан спросил:
- Случилось чего, Пилюгин?
- Что? Нет, нет, ничего… это я со своими базарю…
- А-а, а то вид у тебя… Ну, ладно…
Пилюгин отошел подальше от подъезда, снова заговорил в трубку:
- Так, я понял. Чего она хочет? Меня? Понял, понял… За что? У нее крыша поехала, Голубев. Никак эту бутыль у нее отобрать нельзя? А вы пробовали? Понимаю… Давно так сидите? Тяните время, тяните! Она устанет так сидеть, понимаешь, устанет! В туалет захочет, в сон потянет… А я сейчас спецназ вызову… Что значит не надо? У тебя чего, Голубев, тоже крыша поехала?
- Ну-ка, дай я ему скажу, - потребовала Полина, и Голубев послушно протянул ей трубку.
- Надеешься, что устану, да? В туалет захочу? Бдительность притупится? Не надейся, Пилюгин, я этого не допущу. Я не буду ждать, пока ты спецназ организовывать будешь. Я тебе даю еще час. Если ты сюда не придешь один и без оружия, я взорву всех твоих оперов. Да, и себя, конечно. Нет, Пилюгин, тебе этого не понять - как это можно так с собой покончить? И не напрягайся, все равно не поймешь. Твои подчиненные погибнут, а ты жить останешься - трусом! И твои сослуживцы, и начальство - все будут знать, что ты трус, понял? И жена твоя будет знать, кто ты на самом деле. И дети твои вырастут и узнают, что их папаша - трусливая шкура! Своих товарищей подставил, чтобы свою шкуру спасти! - Она вся вздрагивала от ярости, и палец на спусковом крючке нервно дергался. - Тут так рванет, Пилюгин, что не только твои подчиненные пострадают - тут весь этаж разнесет! Так что приходи, тогда твои ребята смогут спокойно уйти… У тебя час есть, товарищ майор! - и Полина швырнула трубку на аппарат, яростными глазами посмотрела на оперов. Опера молчали, смотрели на Полину.
- Поняли, что я сказала? Час у него есть. И у вас - тоже… - Она выудила одной рукой сигарету из пачки, щелкнула зажигалкой, продолжая сжимать в другой руке револьвер, приставленный дулом к черной сумке.
Пилюгин выключил мобильник и сунул его в карман. Он стоял, словно оглушенный, ничего не соображая. Медленно он добрел до своих "Жигулей", тяжело уселся на заднее сиденье, откинулся и закрыл глаза.
- Что с тобой, папа? - спросила Галка. - Заморочки на работе?
- Да… - едва слышно ответил Пилюгин, не открывая глаз.
- Большие?
- Да.
- Что будем делать? - строго спросила Галка.
- Подожди, Галчонок… дай сообразить, в какую задницу я попал…
Галка и Витька послушно молчали, жевали жвачку. А Пилюгину вдруг вспомнилось…
- …Я полагаю, майор, после всего, что произошло, он не будет ходить на свободе? - спросил Муравьев, вальяжного вида, холеный мужчина лет сорока пяти, в дорогом костюме и очках в золотой оправе.
- Так он и так арестован, - не понял Пилюгин.
- Я хочу сказать, чтобы его до суда не выпустили под подписку о невыезде.
- Ну, это как прокурор с судьей решат. Мое тут дело десятое.
- Не так, майор, не так. Если вы сделаете соответствующее представление, его оставят в тюрьме до суда. Поймите меня правильно, я только недавно выписался из больницы, так что второго покушения на мою жизнь мне не нужно… И вообще, мне хотелось бы, майор, чтобы следствие шло побыстрее и, как говорится, со всей пристрастностью. Чтобы этот сумасшедший чеченец, то бишь герой чеченской войны, получил на всю катушку, вы меня понимаете?
- Суд решать будет, уважаемый…
- Но решение суда будет зависеть от выводов следствия и заключения прокуратуры. Вот мне и хотелось бы, чтобы на суде прокурор потребовал максимального срока наказания. И я готов соответствовать… стимулировать, так сказать…
- Каким это образом?
- Обыкновенным, майор, самым банальным… - Муравьев сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул конверт и положил перед Пилюгиным. - Здесь десять тысяч долларов. Столько же пообещайте… ну, вы, я уверен, знаете, кому надо пообещать. Я, конечно, тоже знаю, но мне хотелось бы, чтобы это сделали вы, майор. Я уверен, у вас надежней получится. Да и дело-то совсем не сложное… преступник должен получить по заслугам, только и всего.
Пилюгин смотрел на пухлый конверт и молчал. Муравьев терпеливо ждал.
- Деньги, конечно, хорошие, но вы лучше заберите их, - наконец сказал Пилюгин и закурил сигарету.
- Почему? - искренне удивился Муравьев.
- Потому что я взяток не беру, - улыбнулся Пилюгин. - Такой вот, знаете ли, оригинал.
- Но… - начал было Муравьев, но Пилюгин перебил с улыбкой:
- Возьмите, возьмите деньги, господин Муравьев…
А несколькими днями позже его вызвали к начальству.
- Здравствуйте, Герман Федорович. - Пилюгин вошел в кабинет, остановился перед столом, за которым сидел моложавый, с седыми висками генерал.
- Здравствуй, Пилюгин, здравствуй. Присаживайся. Как с убийством балкарца?
- Стараемся. Есть одна зацепка, проверяем. - Пилюгин сел в кресло. - Если все срастется - сразу выйдем на заказчика.
- А продавец?
- Пока неизвестен.
- Когда будет известен?