Его рот скривился в горькой усмешке.
- Ирония заключается в том, что иногда я действительно хотел ее убить.
Энни расширила глаза.
- Что?
- А тебе никогда не приходили в голову такие мысли? Избавить мир от ненавистного тебе человека? От того, кто заслуживает наказания за причиненное им зло, но кому снова и снова удается уйти от этого наказания?
- Я не желаю смерти другим людям, если ты это имеешь в виду, - ответила она с дрожью в голосе.
- Ну, может быть, это более свойственно мужчинам, - произнес он. - Я думаю, не приходится сомневаться в том, что мы в большинстве своем более агрессивны и склонны к насилию, чем женщины. Но для меня было бы сюрпризом, если бы мне сказали, что большинство мужчин не мечтает иногда об убийстве врага или соперника. И я, конечно, не исключение. Хотя за такие вещи не привлекают к суду, - добавил он сухо.
- И ты признаешь, что по крайней мере думал об убийстве своей жены? - возбужденно спросила Энни.
- Это я признаю, да. Я живой человек. С Франческой иногда было очень трудно. Темпераментная, властная, не терпящая возражений, придирчивая. Тогда с тобой в Лондоне - это был единственный раз, когда я только попытался изменить ей, она же изменяла мне постоянно. По сути, наш брак постепенно разрушался на протяжении многих лет, и если бы не ее беременность, я был бы даже рад ее смерти. Мы много лет пытались завести ребенка, и я уже почти отчаялся. Я так хотел этого ребенка, Энни, даже несмотря на то, что не был абсолютно уверен, что это мой ребенок. Я подозревал, что у нее есть любовник, и допускал, что этот ребенок вполне мог быть у нее, от кого-то другого.
- Если был этот кто-то, - заметила Энни.
- Да, был. У меня нет в этом никаких сомнений. - Мэт снова был спокоен, полностью совладав с порывом, грозившим увлечь их обоих так далеко, куда уже не долетает голос разума. - Она призналась мне в этом на том приеме в ночь, когда она умерла. Сказала, что он заставил ее уйти от меня… что она в замешательстве… что она опять напилась, потому что она выбита из колеи его требованиями. - Он пожал плечами. - Все попытки доказать это в суде оказались тщетными. Но зачем ей было лгать? Я знал ее лучше всех на земле. Франческа говорила правду.
- Но она не сказала тебе, кто это был?
- Она отказалась сказать. - Он помолчал, и Энни заметила, что жилы на его шее подрагивают от напряжения. - Но мне кажется, что она испытывала к нему противоречивые чувства. Потому что все, что тогда случилось, было в ее обычной манере - пьяные скандалы, потом отчаянные попытки примирения. Много сумбурной болтовни о разводе, а потом клятвы в том, что она меня любит и всегда будет любить. - Он вздохнул. - Все это очень походило на русские горки, и не знаю, сколько еще я смог бы выносить все это, если бы все разом не оборвалось. Я думаю, что того другого парня она сводила с ума так же, как и меня.
- И он ее убил?
- Другое объяснение мне трудно найти, Энни. Он убил мою жену и моего ребенка. И это будет преследовать меня всю жизнь.
Четырнадцатая глава
Энни вышла из дома Мэтью почти в одиннадцать часов. Когда он провожал ее к двери, они оба уже держали себя в руках. Он больше не дотрагивался до нее, даже тогда, когда она, надев свой жакет и стоя в дверях, неловко обернулась к нему. Поцелует ли он ее?
Нет, он не стал. Тем не менее он проводил ее до машины и стоял рядом, засунув руки в задние карманы джинсов, пока она заводила мотор.
- Благодарю за фантастический ужин.
- Не стоит.
Вот проклятие! Она открыла окно и поманила его. В недоумении он наклонился, приблизив свое лицо к ее лицу. Она высунулась и быстро поцеловала его прямо в губы, потом откинулась назад и улыбнулась.
- Пока! - сказала она и умчалась.
После того как Энни уехала, Мэт уселся в одиночестве в кожаном кресле в своем темном, угрюмом доме, глядя, как догорают угли в камине. Впервые за последние много месяцев голова у него была ясная и ему нужно было многое обдумать.
Это хорошо, что Энни все же не решилась… и что ему удалось удержать себя в руках. Что ему меньше всего сейчас нужно - так это ринуться сломя голову в любовное приключение. Он должен сосредоточиться прежде всего на том, чтобы как-то наладить свою жизнь, должен привести в порядок дела своей фирмы, нужно наладить прежние отношения со всеми. У него много дел.
В компьютерном бизнесе все меняется стремительно. "Пауэрдэйм" всегда оставался на переднем крае главным образом благодаря его способности видеть далеко вперед. Разумеется, по мере того как "Пауэрдэйм" становился все более и более мощной компанией, он мог нанимать много талантливых людей, и они много делали для того, чтобы компания по-прежнему процветала в то время, пока он разбирался с калифорнийскими властями. Но теперь им снова необходимо было его руководство.
Вот на этом он и должен сконцентрироваться, потому что не может себе позволить плыть по течению чувств.
Полтора года неволи меняют человека. Ему приходилось считаться с возможностью того, что он, может быть, никогда не окажется снова на свободе. У него была масса времени обдумать все, о чем он сожалел, в чем был неправ. И теперь, когда все же был на свободе и жизнь снова развернула перед ним свои горизонты, он должен принять решение, как ему жить дальше.
Но свою дальнейшую жизнь он представлял себе смутно. Конечно, он хотел иметь семью и детей. У него начинало саднить в груди всякий раз, когда вспоминал, что потерял. Да, он хотел еще раз получить возможность иметь ребенка!
Но он совсем не собирался скоропалительно вступать в связь с какой-либо женщиной, довериться ей, не узнав ее вначале настолько хорошо, чтобы быть уверенным, что они подходят друг другу.
Он уже совершил одну ошибку с Франческой. Любовь лишила его рассудка. Он был слеп к ее недостаткам и прозрел только, когда был уже женат. Меньше всего ему нужно сейчас это ощущение страстного влечения к другому человеку. Здесь слишком легко обмануться, проглядеть какие-то подводные камни, которые, обнаружившись потом, могут все разрушить. Желание - мощная сила, но для союза двух душ нужны более глубокие чувства.
Он даже жалел, что Энни вызывает в нем такое сильное желание. Мэт научился не доверять влечению. Упоительное и прекрасное, оно не могло служить основой для серьезных отношений, не давало разглядеть то, что люди по каким-то причинам просто не подходят друг другу.
Ему нравилась Энни. Очень многое в ее характере и темпераменте импонировало ему. Но незачем торопить события. Куда лучше спокойно присмотреться и выяснить, подходят ли они друг другу во всех отношениях.
Но он знал, что долго не сможет забыть этот поцелуй.
Ее нежные, нежные губы…
Дарси проснулась внезапно, ощущая скованность во всех членах. Сначала она не могла понять, где она и почему сидит скрюченная, замерзшая, а не нежится в своей уютной кровати.
Сэм.
Вот черт! Она заснула в машине, припаркованной на улице возле его дома.
Заметил ли он ее? Что если он проходил мимо, заглянул в машину и увидел ее, скрючившуюся, здесь? Что он мог подумать? Что она ненормальная? Что она шпионит за ним? Может, он вызвал полицию? А может быть, завтра он уволит ее с работы?
Проклятие, проклятие, проклятие!!!
Снаружи по-прежнему было темно. Она взглянула на часы - 4.11 утра.
"А что с той блондинкой? - подумала она. - Осталась ли она на ночь? Может быть, она еще там, голая и довольная, лежит, прижавшись к груди Сэма?"
Боль пронзила ее всю насквозь. Прекрати! Она снова взглянула на часы и ужаснулась. Как она могла заснуть здесь, забыв про все свои дела и заботы? Господи Боже ты мой, Дарси, на этот раз ты действительно докатилась до ручки.
Пытаясь справиться с ключами, она почувствовала, что ее пальцы онемели. Заснуть в машине, выслеживая своего бывшего любовника! Это отвратительно. И глупо.
Она осторожно завела машину и выехала со стоянки, разыскивая глазами на другой стороне улицы маленький красный "мерседес" блондинки. Но его там уже не было. И нигде на улице его не было видно.
Ну, это уже кое-что. Он, по всей видимости, вышвырнул ее, не дождавшись утра. Плохи у блондинки дела. Может быть, он не захочет снова с ней встречаться. Может быть, еще есть надежда…
Ох, прекрати этот бред, Дарси. Ты ему не нужна, и если у тебя есть хоть капля здравого смысла, - ты тоже должна выкинуть его из головы - хватит!
И уж конечно, ты не должна тратить свое драгоценное время и силы на эту бредовую затею.
Она снова взглянула на крошечные часы на приборной доске. Было 4.13.
Проклятие!
Пятнадцатая глава
Барбара Рэй всегда поднималась за несколько минут до рассвета. Эта привычка сохранилась у нее с тех времен, когда она работала в поле, собирая спелые фрукты и овощи. Хотя работа была изнурительной, она выполняла ее с удовольствием. Там, в поле, среди спеющих плодов она, бывало, обращала свой взгляд к сияющему небу и искала там ответы на вопросы, которые с детства мучили ее: почему в жизни так много страданий? Есть ли какая-нибудь надежда? Как облегчить страдания других?
Это было задолго до того, как она получила ответы и поверила им.
Перед сном она молилась тихо и смиренно. Темнота обостряла ее восприятие, и она слушала, слушала, слушала - вдруг Бог захочет ей что-то сказать.
Но утром она обращалась к Богу с вопросами, иногда даже требовательно допрашивала его.
В пятницу утром, проснувшись немного позже, чем обычно, она почувствовала, что руки и ноги затекли и отяжелели, а в ушах стоит слабый гул, будто отголосок далекого ветра, но по привычке оделась быстро и легко. Душ она примет потом.
Утро было холодным, и прежде чем направиться через улицу к собору, она накинула жакет. Барбара Рэй торопилась, поскольку знала, что некоторые рабочие приходят очень рано, лишь только начинает светать.
Хотя небо было еще темным, на востоке уже начинало светлеть. Барбара Рэй радовалась каждому новому восходу и каждое утро благодарила Бога за то, что дал ей возможность увидеть его. Ведь мир был таким прекрасным! Несмотря на все горести жизни и все зло, таившееся в душах человеческих, нескончаемое богатство и разнообразие мира никогда не переставали восхищать ее. Жить так чудесно!
Когда она тихо входила в строящееся здание с южного входа, гул в ее ушах усилился. Она помотала головой, думая, уж не заболела ли она. Но в стенах собора Барбара Рэй с тревогой почувствовала, что, несмотря на ранний час, она не первой пришла сюда. Она почти ничего не видела в этом неосвещенном строении, но ей казалось, что…
- Эй? - сказала она негромко. - Есть здесь кто-нибудь?
Но голос потонул в глухой тишине.
Энни разбудил телефонный звонок. Она нащупала телефонную трубку и сонно проговорила:
- Алло?
- Это я, Сэм.
Она искоса взглянула на часы. Нет, она не проспала - было только несколько минут седьмого. Ее будильник звонит не раньше семи пятнадцати.
- Привет, Сэм. Немного рановато.
- Да, я знаю, прости. - Его голос звучал необычно резко. - Мне только что звонили из полиции. На стройке несчастье. Один рабочий убит.
- Нет! Не может быть!
- Очевидно, он упал с лесов, с высоты около восьмидесяти футов. Полицейские уже там, и они хотят поговорить со всеми ответственными лицами. Поскольку ты к ним относишься…
- Сэм, Бога ради, кто это?
- Боюсь, что это иностранец из бригады мастеров, которых мы пригласили из Италии для установки витражей.
- Джузеппе?
- Он. - Последовало недолгое молчание. - Энни, извини. Мне ужасно неприятно будить тебя такими ужасными новостями.
- Господи Боже мой, - прошептала она, подавшись вперед, одной рукой схватив телефонную трубку, а другую прижав к внезапно защемившей груди. - Когда это произошло? Как?
- Пока нет никаких подробностей. Но тебе лучше приехать. Полиция захочет с тобой побеседовать, как и со всеми нами. - Он снова помолчал. - Когда кто-то внезапно умирает… ты знаешь, как они разговаривают.
- Я уже еду, - сказала она. - Его семье сообщили? У него здесь сестра и племянник, который работал у нас.
- Я думаю, что полиция сейчас этим занимается. У них возникли вопросы. Я тоже сейчас туда еду - на стройку, я имею в виду.
У них возникли вопросы!
- Сэм, это был несчастный случай, ведь так?
- А что же еще?
"Действительно, - подумала Энни в замешательстве, - а что же еще?"
Она быстро оделась, чувствуя, что вся одеревенела.
Джузеппе мертв? Этот талантливый, энергичный, дружелюбный человек? Боже, какая утрата!
"Позвонил ли Сэм Дарси?" - подумала она. Из-за соседней двери не доносилось никаких звуков. Она вышла на веранду и постучала в дверь своей подруги, но Дарси не откликнулась. Ее и прошлой ночью не было дома, когда Энни заходила к ней, возвратившись от Мэта, чтобы сообщить, что ее не изнасиловали и даже не убили.
Энни вздрогнула. Нет, с ней-то все в порядке.
А вот прекрасный человек был мертв.
Шестнадцатая глава
Энни приехала на стройку без малого в восемь часов и обнаружила там "скорую помощь" и несколько полицейских машин, припаркованных рядом со строительными трейлерами. Несколько рабочих в касках собрались в круг и возбужденно переговаривались, дымя сигаретами. Всю стройку обнесли желтой полицейской лентой, и полицейский не пустил ее внутрь собора.
- Сэм, - взволнованно сказала она, - что происходит?
Он разговаривал с полицейским следователем возле южного входа. Увидев Энни, он протянул к ней руки. Она подошла, и вдруг он порывисто ее обнял, потом отступил назад, сокрушенно качая головой. Он казался измученным, даже его золотистые волосы будто потускнели и стали почти серыми.
- Такое несчастье, Энни. Я знаю, как тебе дороги все рабочие, особенно Джузеппе.
Они снова обнялись, и Энни на мгновение прильнула к нему.
- Полиция знает, как это произошло?
- Похоже, они собираются рассматривать это как преступление, по крайней мере пока не убедятся в обратном. Я думаю, что им надо проверить, не столкнули ли его с лесов или что-то в этом роде. Там сейчас медицинский эксперт, - добавил он, кивнув головой в сторону следственного фургона, стоящего на обочине. - Полицейские уже исследуют окрестность в поисках вещественных доказательств.
- Как можно столкнуть кого-нибудь с лесов?
- Энни, я не знаю. Думаю, они просто делают свою работу, вот и все.
Он был вне себя от горя, и Энни, успокаивая, нежно взяла его за руку.
- Кто-нибудь знает точно, что произошло? - спросила она. - Где остальные рабочие из бригады Джузеппе?
Сэм покачал головой.
- Было очень рано. По-видимому, он был здесь один.
Энни кивнула: Джузеппе обычно приходил раньше остальных.
- Хотя я думаю, что Барбара Рэй была уже здесь, - сказал Сэм. - Молилась или что-то еще. Может быть, это она его и обнаружила. Она там, внутри. - Он указал на один из трейлеров. - Ее сейчас допрашивают.
Не успел он это произнести, как дверца трейлера открылась, и оттуда с грустным и усталым видом вышла Барбара Рэй. Следователь, высокая хладнокровная женщина, сделала жест Сэму.
- Ваша очередь, мистер Броди, прошу вас.
Энни бросилась к Барбаре Рэй. Та обняла ее.
- Бедняга, - сказала она своим приглушенным контральто. - Он был искусным мастером и хорошим семьянином. Это тяжелая утрата.
- Барбара Рэй, что произошло? Вы были свидетелем несчастья? Когда это случилось?
- Я нашла его тело на полу, - ответила она. - Когда пришла сюда помолиться. Я думала, что я одна.
- Вы молились на стройке? Я понимаю, здесь будет церковь - ваша церковь, но все же…
- Да, это немного странно, но я часто приходила сюда молиться. Думала, что таким образом я с самого начала прививаю святость этому месту, прошу Бога прийти и почувствовать себя здесь дома, как и прежде. Пытаюсь сделать так, чтобы здесь было хорошо не только людям, но и Богу.
"Да, видно, Бог здесь еще не появлялся", - подумала Энни. - Не очень-то мудро и великодушно с его стороны позволить кому-нибудь умереть во время этого строительства. Не смей даже думать так, одернула она себя. Когда умер Чарли ее терзали тяжкие сомнения в Боге.
- Хуже всего то, что я предвидела это, - сказала Барбара Рэй. Ее взгляд был устремлен куда-то в пространство, а голос был тихим, почти невнятным.
- Предвидели?
Барбара Рэй несколько раз медленно кивнула головой.
- У меня иногда бывают видения. С моей матерью такое тоже происходило. Она называла это даром, но для меня - всегда мука, эти предчувствия. Всегда плохие, несмотря на молитвы. И что хуже всего, я не в силах предотвратить то, что должно случиться.
- Вы хотите сказать, что всегда заранее знаете о трагедии?
- Нет, не всегда. Это бывает очень редко, слава Богу. Я вижу не само событие, а только намек на него.
Энни кивнула, в глубине души все же не веря в предчувствия или видения. Такие вещи были больше по части Дарси.
- А какого рода намек был на этот раз?
Барбара Рэй обхватила себя руками за талию.
- Это явилось вечером, когда я молилась. Темнота. Ощущение чего-то падающего с большой высоты. Запах крови.
Энни вдруг обнаружила, что вся дрожит. Возле дверей поднялась суета - там двое мужчин вывозили наружу металлическую каталку с телом, скрытым от взглядов черным застегнутым на молнию мешком. Когда его начали грузить в задний отсек "скорой помощи", Энни отвернулась.
Бедняга Джузеппе!
Барбара Рэй повернулась к ней, и они обнялись. Энни слышала, что Барбара Рэй что-то бормочет. Мало-помалу ее голос становился все громче, и Энни смогла различить слова: "Хоть лежит мой путь через долину призраков и смерти, да не убоюсь я зла, ибо со мною сила Божья…".
Сэм вышел из полицейского трейлера и присоединился к Энни и Барбаре Рэй. Вид у него был печальный и удрученный.
- Кажется, сейчас они хотят поговорить с тобой, - сказал он Энни и пожал ей руку, когда она направилась внутрь.
Там находились два следователя, Катерина Салливан, деловая, строгая, резкая женщина с седеющими каштановыми волосами и в очках, и Джон Фостер, мужчина средних лет с брюшком, от которого сильно несло табаком. Вопросы в основном задавала Салливан, а Фостер сидел, постукивая пальцами по краю своего портативного компьютера.
Насколько хорошо она знала пострадавшего?
В чем конкретно состояла его работа?
Есть ли у нее какие-нибудь соображения, почему он так рано пришел на работу этим утром?
Были ли у него враги?
Что она знает о его семье?
Кому разрешалось появляться на стройке ночью?
Кто имел доступ к лесам, и многие ли знают, как они устроены?
Стараясь подробно и точно отвечать на их вопросы, Энни выбрала момент и задала вопрос:
- Вы говорите так, будто эта смерть кажется вам подозрительной. Вы что - считаете, что это не был несчастный случай?
- В настоящий момент мы не исключаем никаких вариантов, - ответила Салливан.
- Но вы знаете, что произошло? Просто у меня создалось впечатление, что никто не может сказать ничего определенного. Что, обвалилась часть лесов? Из-за этого он упал?
- Это как раз то, что мы пытаемся выяснить, мисс Джеферсон.