Глаза Леонида зажглись, словно ему явилось чудо.
– Я почти уверен, – прошептал он.
– Пускай напишет, что думает о ней, когда смотрит на тебя, и вспоминает проведенные с ней счастливые дни.
– Подожди, – перебил ее Леонид, доставая блокнот. – Теперь продолжай.
– Он гордится тобой и благодарен, что она так хорошо воспитала сына. Ты похож на нее?
– Говорят, у меня ее глаза.
– Отлично. Пусть напишет об этом. Где она живет? Они встретились в ее доме?
– Да, в Ростове. Вечерами они гуляли вдоль Дона.
– Он рад, что она все еще там, и в мыслях видит ее у реки. Припомни какие-нибудь подробности.
Леонид наморщил лоб, напрягая память:
– Мать говорила, они ездили в Таганрог – это город недалеко от Ростова. Она рассказывала ему об известных людях, которые жили там, – Чайковском, Чехове. Амос признался потом, что почти не слушал, любуясь ее прекрасными глазами.
– Он упоминал это в письмах к ней?
– Никогда. Уверен, он давно забыл об этом, но я заставлю его вспомнить. Пусть напишет собственной рукой. Она будет на верху блаженства. Спасибо! Спасибо!
Прежде чем Терри успела опомниться, Леонид схватил ее за плечи и горячо поцеловал в губы.
– Извини, – пробормотал он. – Я не должен был… но после всего, что ты для меня сделала… не удержался.
– Не волнуйся. Прощаю, – легко отмахнулась Терри. – Иди скорее, чтобы застать отца. Не жди меня, я сама потихоньку доберусь.
– Уверена?
– Да. Увидимся позже. – Она проводила глазами удалявшуюся фигуру, радуясь, что Леонид не заметил ее волнения. После его поцелуя ее сердце стучало как молот. Всего лишь знак благодарности, но она не могла унять дрожь.
Пусть Гортензия называла Леонида жестким, а Жанин считала мрачным типом – они не знали его.
"Он уязвим настолько, что сам ранит себя, – думала Терри. – Суровый вид – только защитная маска".
Терри медленно дошла до гостиницы, стараясь избежать встречи с теми, кто еще веселился на банкете. Наверху, в коридоре, она остановилась перед дверью Амоса. Она явственно слышала его голос, ему отвечал Леонид. Значит, встреча отца и сына состоялась. Терри торопливо двинулась дальше, боясь, что ее заметят. У себя в номере она налила бокал вина – следующий час мог оказаться самым трудным в ее жизни.
Наконец в дверь постучали. Стоявший на пороге Леонид смотрел на нее с необыкновенной нежностью. Терри взяла его за руку и потянула в комнату, уверенная, что через секунду окажется в его объятиях. Однако он стоял в полном смущении.
– Не знаю, как выразить благодарность.
– Получилось?
– Еще как! Ты не ошиблась насчет отца: он не знал, что написать. С твоей помощью письмо получилось искренним и трогательным. Мама будет счастлива. Мне никогда такое не пришло бы в голову. Отец даже поблагодарил меня за подсказку, посчитав это моей заслугой. Мне стыдно, но я не решился упомянуть тебя.
– Прекрасно! – обрадовалась Терри. – Ты мог все испортить. Он ничего не должен знать.
– Но это… не совсем честно.
– Честность не всегда полезна. Иногда лучше позволить людям думать то, что им хочется, даже если это красивая выдумка. Разве не так ты поступаешь с матерью?
Леонид медленно кивнул:
– Последую твоему совету.
– Хорошо, что не слышат твои подчиненные. Ты рискуешь репутацией.
– Они бы не поняли, потому что не знают, какая ты добрая и умная. – Леонид вытащил из кармана конверт. – Без твоего участия это письмо никогда бы не было написано. Хочешь прочитать?
– Нет, – отшатнулась Терри. – У меня нет права читать личную переписку. – Она взяла в ладони его лицо. – Отец написал его твоей матери. Никто не вправе вмешиваться, даже ты. Что бы там ни было написано, она должна верить, что это письмо от него. Для нее будет катастрофой узнать правду.
– Значит, мне нельзя рассказать ей о твоем участии?
– Ей нужно участие Амоса, а не мое. Кроме того, мы незнакомы, и мое имя ей ничего не скажет. Завтра каждый из нас пойдет своей дорогой, мы вряд ли встретимся.
– Больше не встретимся? – растерянно повторил он.
– Скорее всего, нет. Я живу в Лондоне, а ты – в Москве.
– Это невозможно! В следующем месяце в Лос-Анджелесе пройдет церемония награждения. Я приеду, а ты?
– Собираюсь быть там.
– У нас будет время поговорить и… кто знает, что случится.
Он протянул руки и обнял ее так осторожно, как будто она была хрупким цветком. Его рот легко скользнул по ее губам. Терри надеялась, что объятие станет жарким, а поцелуй страстным. Ей не терпелось прижаться к нему, почувствовать силу его желания под стать ее собственному. Однако Леонид вдруг замер и отстранился, тяжело дыша. Терри чувствовала, как он дрожит, хотя, возможно, дрожала она сама.
– Дорогая, – прошептал он. – Ты знаешь, чего я хочу?
Ее сердце подпрыгнуло.
– Знаю.
– Но ты дала мне так много. Я не имею права… не могу просить большего. Не этой ночью.
– Ты не должен просить. Никто из нас не должен ничего просить, Леонид. Чего ты боишься?
– Я слишком сильно хочу тебя.
– Разве бывает "слишком"? Он отпустил ее и шагнул назад.
– Если мы… если я… нет, не об этом. Ты не понимаешь, потому что я сам не могу понять, что между нами… Я так не могу.
В следующую секунду за ним захлопнулась дверь. Терри услышала звук стремительно удалявшихся шагов.
Почти всю ночь она просидела в кресле у окна, пытаясь разобраться в противоречивых мыслях. Не было сомнений, что ее чувства, желания принадлежали Леониду, но он отверг ее, просто сбежал.
"Если следовать логике, он оскорбил меня, – подумала Терри, но с улыбкой возразила себе: – К черту логику. Леонид хочет меня не меньше, чем я его, но сильное чувство не поддается контролю, к которому он привык. Он сбежал не от меня, а от самого себя, но я не отпущу его. Завтра у нас еще будет немного времени, а потом мы снова встретимся в Лос-Анджелесе".
Для нее была очевидна еще одна вещь – она должна раскрыть ему правду. Завтра перед расставанием она признается, что приехала в Париж с секретной целью, но встреча с ним изменила ее намерения. Возможно, он усомнится в ее искренности, но сердце подсказывало, что в конце концов Леонид поверит ей. Вспыхнувшее между ними магическое чувство настолько сильно, что преодолеет недоверие.
Что будет потом? Какое будущее их ждет?
Терри смотрела вниз, на темную воду реки, сверкающую волшебными огнями. Огни погаснут, но магия останется навсегда, думала она.
Утром, услышав стук в дверь, она поспешила впустить Леонида. Нога почти не беспокоила ее.
– Идешь на поправку? – обрадовался он.
– Мне гораздо лучше.
– Вчера ночью… прости меня. Я вел себя как сумасшедший.
Терри покачала головой. Странным образом у нее снова возникло желание защитить его.
– Вовсе нет. События развивались так стремительно, что у нас не было времени разобраться в чувствах.
Он радостно кивнул:
– Я знал, что ты поймешь – ты все понимаешь правильно. Послушай, тебе обязательно возвращаться в Англию сегодня?
– Нет, у меня есть свободное время.
– В моем распоряжении целые сутки, я перенесу отъезд на завтра. Давай проведем этот день вместе? Все разъедутся. Мы останемся одни.
– Давай, – с готовностью согласилась Терри. Леонид привлек ее к себе. Она ждала поцелуя. Его прикосновения и ласки говорили ей, что его желание не уступает ее собственному. Впереди много времени, чтобы лучше узнать друг друга. А потом? Громко зазвонил телефон.
– Черт! – Леонид достал из кармана мобильник. – Я сейчас.
Но, глядя, как меняется выражение его лица, Терри поняла – продолжения не будет.
– Нина? – отрывисто произнес он и перешел на русский.
Терри не понимала ни слова, но по лицу и тревожным интонациям голоса было понятно, что прекрасный день закончился для нее, не начавшись. На секунду Леонид повернулся к ней:
– Это Нина. Она ухаживает за матерью. Дома возникли проблемы. Мама?
Снова быстрый поток непонятной речи, но Терри понимала, что он говорит с кем-то, кого любит, жалеет, утешает. Когда Леонид закончил разговор, она уже знала, что он скажет.
– Мне надо спешить обратно. Мама перепутала дату моего возвращения – думала, я буду сегодня. У нее тяжелая депрессия, и Нина ничего не может сделать.
– Тогда поезжай скорее, – сказала Терри. – Ты нужен матери.
– Прости меня.
– О чем речь? Ты мне ничего не должен, а ей обязан всем.
– Благослови тебя Бог за доброту и понимание. Мы обязательно увидимся в следующем месяце.
– Конечно.
– Не знаю, как дожить до встречи. Ты точно приедешь? Дай слово, или мне придется приехать за тобой.
– Не надо только мной командовать, – усмехнулась Терри.
– Извини, но…
"Он привык, что его слово – закон для всех, – подумала она, – за исключением матери".
– Не волнуйся, я буду там, – успокоила она.
Твердое, решительное выражение его лица мгновенно сменилось на мягкую покорность. Леонид не скрывал облегчения.
– Не пожалеешь, обещаю. Я бы все отдал, чтобы остаться с тобой сегодня, но…
– Наше время придет, – уверенно сказала Терри.
Вопреки разочарованию, она любила его за безграничную преданность матери – несчастной женщине, которая целиком зависела от него.
Они вместе приехали в аэропорт и крепко обнялись на прощание. Весь обратный рейс Терри сидела, погруженная в блаженный транс. Перед ней открылась новая дорога, и она не сомневалась, что впереди ждет счастье. Для уверенности не было причин, рационального объяснения, логики, но это никогда не смущало Терри.
Глава 5
Дорога домой стала для Леонида пыткой. Он представлял встречу с матерью: ее глаза зажгутся радостью и надеждой, но погаснут, как только она увидит, что он один. У него были сомнения насчет письма: стоит ли отдавать ей?
Мать ждала его в саду. Все произошло точно так, как Леонид предвидел: радость и сразу отчаяние. Он обнял ее, все еще надеясь на чудо.
– Прости, мама, – сказал он, провожая ее на террасу и усаживая в кресло. – У отца срочные дела, иначе бы он приехал.
– Так я и думала, ведь на нем такая ответственность в его-то годы. Ему надо беречь себя.
– Такие люди, как отец, никогда не уходят на покой, – осторожно возразил Леонид. – Смысл их жизни в работе.
"Честность не всегда приносит пользу", – прозвучали в ушах слова Терри. Он вздрогнул и даже оглянулся.
– Амос прислал мне письмо?
Леонид замешкался, опасаясь, как бы не получилось хуже, но выхода не было. Он отдал матери конверт. Он встревоженно наблюдал за ее лицом и испугался, когда она вскрикнула, закрыла лицо руками, по ее щекам потекли слезы.
– Мама…
– Он помнит. Прошло столько лет, но он не забыл.
– О чем ты?
– Мы гуляли по улицам Таганрога. – Она начала читать: – "Ты рассказывала мне об известных людях, посещавших город, но я почти не слушал. Что мне до них, когда я хотел любоваться только тобой, наслаждаться звуком нежного голоса. Я сказал тебе об этом, но ты не поверила, и напрасно. Меня не интересовали ни Чайковский, ни Чехов, когда со мной рядом была ты". – Она отложила письмо. – Я была уверена, что никто, кроме меня, не помнит этот вечер. Бесценные воспоминания, о которых я никому не рассказывала.
– Но как же… – Леонид вовремя остановился. Ему показалось, он снова услышал слова: "Иногда лучше позволить людям думать то, что им хочется, даже если это красивая выдумка". Терри как будто снова была рядом, помогая и подсказывая. Она не дала ему совершить ошибку и спасла мать от отчаяния.
Он поймал нежный взгляд Вареньки.
– До сих пор ты не верил, что Амос любит меня. Но я всегда это знала. Когда ты встречаешь своего одного-единственного, не бывает сомнений.
– Должно быть, это прекрасное чувство, – сказал Леонид с легкой грустью.
– Мне жаль, что тебе оно незнакомо. Наступит день, когда ты встретишь замечательную девушку. Мне казалось, вы с Антониной подходили друг другу, но…
– У нас не получилось, мама, – прервал Леонид. – Не будем о ней – она в прошлом.
– Увидишь, ты встретишь свою единственную. Сначала она покажется тебе такой же, как все, но твое сердце мистическим образом откроется ей навстречу. Ты поведаешь ей то, что никогда никому не говорил, и будешь читать ее сердце.
– Я узнаю ее? – недоверчиво спросил Леонид.
– Конечно, но, возможно, не сразу. Главное, не теряй надежду. Иногда на первый взгляд обстоятельства кажутся неблагоприятными и должно пройти время, чтобы все прояснилось. Нельзя сдаваться, дорогой. А еще нужно доверять внутреннему голосу, который скажет: "Она не такая, как все".
– Она другая, – пробормотал он.
– Только не отступай. Вот я верила и оказалась права: приближается день, когда мы с Амосом будем вместе.
– Мама…
– Знаю, ты боишься, что я буду разочарована. Неудивительно, ведь ты реалист, мой дорогой, иначе не мог бы руководить огромным бизнесом и ездить по миру, как твой отец. Меня радует, что ты унаследовал его деловую хватку, но от Амоса тебе досталось кое-что еще: у тебя благородное сердце, способное любить женщину и быть преданным до конца. Твой отец верит, что мы с ним соединимся навсегда. Я вижу это в тебе и горжусь тобой. Ты понимаешь меня?
– Не совсем. Я имею в виду… Прости, я что-то увидел, сейчас вернусь. – Он нашел предлог, чтобы быстро отойти к окну.
Мать не должна видеть его искаженное мукой лицо, тем более навернувшиеся на глаза слезы, которые во всем мире вызывала только она. Ничто на свете не могло сломать ее веру в то, что Амос приедет к ней. Леонид ненавидел себя за то, что бессилен заставить отца навестить мать.
Варенька подошла к нему и сказала с глубокой уверенностью:
– Чудеса случаются.
Леонид взял себя в руки и улыбнулся матери.
– Иногда, – счел за лучшее согласиться он.
– Тебя тоже ждет чудо, и тогда ты поверишь. Твоя женщина придет и поселится в сердце, хочешь ты этого или нет.
– Даже если я буду гнать ее?
– Чем больше сопротивление, тем она будет настойчивее.
– Тебя послушать, так это похоже на вирус.
– Называй как хочешь, но она заставит тебя проявить лучшие качества.
– И это говорит моя мать? – усмехнулся Леонид.
– Кто знает тебя лучше, чем я? – поддразнила она.
Он не стал спорить: мать знала его скрытые стороны и могла сказать ему то, что другие не посмели бы. Она схватила его за руку:
– Надеюсь, это случится уже скоро – я так хочу, чтобы ты был счастлив! Твоя женщина ждет тебя, а может, ты уже встретил ее, только не догадываешься об этом. Не отталкивай ее.
– Почему бы вдруг?
– Такой у тебя характер. Когда ты осознаешь всю глубину своей любви, ты испугаешься и сбежишь. Ты не веришь людям, потому что ждешь предательства.
– Это уже случалось не раз.
– Она не предаст. Если она та самая – единственная, то никогда не предаст. Поверь ей.
– Я понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал он, обнимая ее.
Леонида поразило, насколько мудро рассуждала мать, которую он всю жизнь оберегал от жестокой реальности. Ему было интересно узнать ее мнение о "неотступном вирусе", и он подумал, что должен непременно устроить их с Терри встречу.
Он услышал тяжелый вздох.
– Ты устала?
– Нет, я счастлива.
– Это главное. Но сейчас тебе нужен отдых. Нина помогла Вареньке удобно устроиться на диване и отошла, только когда убедилась, что та задремала.
– Как она? – спросил Леонид, когда Нина присоединилась к нему на кухне.
– Трудно сказать. Возбуждение сменяется покоем. Она все время говорила о тебе и ждала Амоса. Слава богу, не впала в отчаяние – письмо утешило ее. Если он нашел верные слова, может, в будущем…
– На это нельзя рассчитывать, – тяжело вздохнул Леонид.
– Уж не сам ли ты его написал?
– Нет, письмо от отца.
– Тебе надо ехать в Москву?
– Я пробуду здесь еще два дня, но потом вернусь к делам.
– Враги не дремлют, – понимающе заметила Нина.
– Справедливо, но может, их не так много, как я боялся.
Женщина окинула его проницательным взглядом.
– Ты готов ослабить оборону? – удивилась она.
– Иногда излишняя недоверчивость вредит делу, – усмехнулся Леонид.
– Не верю, что ты мог это сказать.
– Считай, что не говорил, – быстро спохватился он. – Я пошел работать.
Приближался день церемонии награждения лучших телевизионных фильмов. Для Тревиса, представленного в четырех номинациях, это было важное событие, как, впрочем, и для его семьи, которая съезжалась в Лос-Анджелес, чтобы отметить победу. Леонид обязательно будет там.
Терри старалась не думать о нем – ей надо было зарабатывать себе на жизнь. Она не предполагала, что вернется из Парижа без сенсационной статьи. Предыдущий успех обеспечил материальную стабильность, и она могла позволить себе передышку, но надо было чем-то занять себя.
– Попробуй написать об Элизене, – посоветовал ей приятель, сидя с ней в баре как-то вечером.
– Кто такой Элизен? – полюбопытствовала Терри.
– Псих, который утверждает, что связан с потусторонним миром.
– Не может быть!
– Пользуется огромной популярностью. Как ни странно, некоторые его предсказания сбываются. Ходят слухи, что у него обширная сеть шпионов. Они собирают информацию, а он потом поражает всех "божественными откровениями".
– Как интересно, – оживилась Терри. – Пора и мне заглянуть в свое будущее.
Встреча с Элизеном подтвердила худшие опасения Терри. Ее встретил старик с длинной седой бородой, одетый в бутафорскую мантию. Он делал над ней пассы и хриплым голосом рассказывал о судьбе. Все, что он говорил, в какой-то степени соответствовало действительности, но при этом было настолько расплывчато, что подошло бы любому. При желании суеверный человек легко мог поверить в этот бред. Терри поднялась и вежливо попрощалась.
– Подожди! – вдруг закричал маг. – На меня только что нашло озарение. Твоя судьба приближается к переломному моменту. Тебе предстоит сделать выбор, который навсегда и необратимо изменит жизнь.
– Я запомню, – сказала Терри. – Спасибо.
На обратном пути она размышляла над пророческими словами. "Кого он дурачит? – думала она. – Все, что он сказал, в равной степени может относиться к кому угодно. Важное решение? Перелом в судьбе? Этот тип – просто шарлатан".
Дома ее ждал имейл от Леонида. Он сообщал, что написанное благодаря ей письмо потрясло мать до слез, и выражал глубочайшую признательность. Терри была несколько разочарована нейтральным тоном послания: вероятно, Леонид не доверял чувства почте. Ей оставалось только надеяться, что при личной встрече она найдет способ вызвать его на откровенность.
Вечером ей позвонил Гарри.
– Нашел тебе работу! – кричал он в трубку. – Приезжает Наглый Боб.
Речь шла об известном киноактере со скандальной репутацией. Он не только снимался в популярных фильмах, но славился распутной жизнью и дурными манерами. "Наглый" было прозвищем, которое удивительно подходило ему.
– Он снимает дом в Лондоне и набирает обслугу, – продолжал Гарри. – Если поторопишься, можешь попасть в штат и получишь доступ к его секретам.