Я знала, что Грег имеет в виду, но его колебания не вызвали у меня сомнений. Я намеревалась изменить поведение своего мужа. Я рассчитывала, что удастся сделать его таким, каким он никогда не был от природы. Но таким, каким должен быть мужчина.
35
Грегори Бэрроу
Из-за смерти и похорон Мервина Макхортла мой тщательно разработанный план по ЖАВ-проекту лишился трех дней. А из-за неожиданного визита Генри Кнекера я потерял еще один. Полковник потребовал от меня детального отчета об исследованиях, которые он определил как "обогащенная диета".
Этот человек уселся в моей личной лаборатории и просмотрел все видеокассеты о ходе эксперимента. Увиденное привело его в восторг.
- Мне нравится это, сынок, - одобрительно произнес он, когда закончилась последняя видеозапись. - Ты считаешь, что можешь держать под контролем сексуальный аспект? Верно?
- Да, сэр, - ответил я. - Последние результаты опытов подтвердили увеличение физической активности в сочетании с нормальным или пониженным сексуальным уровнем.
- Пониженным? - спросил он сурово. - Не слишком сильно, я надеюсь? Мы не хотим делать евнухов из наших солдат. Ты понимаешь меня, сынок?
- Да, сэр, - отозвался я. - Но не думаю, что подобная опасность существует. Две последние записи, которые вы просмотрели спустя двадцать четыре часа после инъекции, другая - сорок восемь, вполне убедительно показывают, что усиление агрессивности и уменьшение сексуальности являются временными.
- Какие-либо побочные эффекты?
- Пока не удалось выявить, - сказал я. - Конечно, вполне вероятно, что последствия воздействия гормона и проявятся позже, но на данный момент у меня таких свидетельств нет.
- Опля! - воскликнул он, радостно хлопнув в ладоши. - Что следующее в твоей программе?
- Имеются два волнующих меня вопроса, и если их не удастся решить, то весь проект попадет под угрозу срыва.
Полковник наклонился ко мне:
- Мне не нравится, как это звучит. В чем дело, сынок?
Терпеть не могу, когда ко мне обращаются "сынок". Тем более что полковник был старше меня всего лишь на несколько лет. Но я не сделал ему замечания. В конце концов, он был клиентом, или представлял клиента, и мне совершенно не хотелось ставить под удар мои исследования.
- Первый момент, - начал я. - Суть в том, как перевести жидкость в твердое вещество. Другими словами, в таблетку или порошок. Обычно подобная процедура очень проста. Но я должен предупредить вас, что иногда синтетические гормоны оказываются эффективными только в жидком состоянии. Не обязательно, что это касается нашего случая, но такая вероятность все же есть.
- Чушь! - заорал он так, как будто это была моя вина. - Мы не можем тратить время на выяснение подобной ерунды.
- Понимаю, сэр, - терпеливо продолжал я. - Но, если таблетка окажется малоэффективной, существует другой метод. Можно создать синтетический тестостерон для наружного применения. В этом случае наркотик просто нужно нанести на кожу.
- Вот теперь ты говоришь дело! - Полковник вновь наполнился энтузиазмом. - Если я правильно понял, наши мальчики мажут себе под мышками, и победа у них в кармане. Так?
- Верно, сэр. И еще я хочу добавить, что наружное применение препарата дает более продолжительный эффект, чем таблетка или инъекция.
- Ну и прекрасно, - улыбнулся Кнекер. - Какая вторая проблема?
- Начало опытов над людьми. Здесь возникают два вопроса. Первый. Вы, должно быть, знаете, что не все опыты на животных можно перенести на человека. Физиология животных и физиология человека - не одно и то же. Вы видели, как тестостерон воздействует на мышей. Следует выяснить, будет ли он действовать таким же образом, попав в организм человека. Другая часть этого вопроса - какое количество вещества может быть рекомендовано для использования. Обычно это простая техническая задача. Сравнивается вес мыши и человека - затем рассчитывается доза. Однако в данном случае, учитывая малую степень изученности проблемы, такое решение задачи представляется недостаточно точным. Всегда есть риск, что дозировка будет слишком большой либо слишком маленькой.
На лице полковника застыла отвратительная улыбка.
- Не волнуйся, сынок, - проговорил он. - Сделай таблетку, как считаешь нужным, и передай ее мне. У меня достаточно человеческих "морских свинок". Я обеспечу тебя необходимым опытным материалом. У нас полно облажавшихся ребят на "губе", которые будут просто счастливы стать добровольцами. Они нам помогут понять, как ЖАВ-таблетка воздействует на организм человека. Улавливаешь?
- Да, сэр, - ответил я. - Вы предполагаете перейти к опытам на человеке, минуя опыты на более крупных лабораторных животных.
- Ты все правильно понял, сынок. И чем скорее, тем лучше. Передай мне ЖАВ-таблетку через пару дней, максимум через неделю, и я скажу тебе, победил ты или потерпел фиаско. О'кей?
- Хорошо, сэр.
Я запер за ним дверь и подумал, что он ужасный человек, но, по крайней мере, я получил его разрешение на проведение опытов на людях.
Разумеется, я вовсе не собирался передавать полковнику Кнекеру образец таблетки. Я не сказал ему, что преуспел в создании оральной формы синтетического тестостерона. У меня не было никакого желания использовать для экспериментов солдат, находившихся в заключении. Как определил их полковник - "человеческие "морские свинки". Его предложение было настолько аморальным, что я отверг его сразу, как только услышал.
Мое представление об этике предполагало единственное возможное решение - опробовать ЖАВ-таблетку на самом себе. Я не думал, что мне может угрожать смертельная опасность, просто я должен был все как следует проверить. К тому же опыты на самом себе могли дать мне уникальный материал для анализа и систематизации. Я не получил бы таких точных сведений, проводя эксперименты на добровольцах.
Должен признать, я прямо-таки сгорал от нетерпения опробовать ЖАВ-таблетку. Уверяю еще раз, в мои планы не входило стать более агрессивным. В то же время я понимал, что не будет никакого вреда, если я стану эмоционально более раскованным и решительным.
И моя жена, и Марлен - обе они считали, что мне не хватает решительности, что я предпочитаю свой душевный покой всему остальному. Им казалось, в основе такой позиции лежит безразличие. Подобные оценки расстраивали меня. Мне было любопытно узнать, какой эффект тестостерон окажет на мое поведение и на мою личность.
В тот же вечер после ужина Мейбл сказала:
- Угадай, что произошло? Мы приглашены на коктейль!
- В самом деле? - спросил я. - И кто же организовывает вечеринку?
- Лаура Гюнтер. Она работает в "Хашбиме" и помогает мне следить за моим гардеробом. Так вот, Лаура приглашает своих постоянных клиенток с мужьями или приятелями. Мне кажется, там будет очень весело.
- Когда мы должны туда ехать?
- В субботу днем. Около двух часов.
- Боюсь, что не смогу, - быстро проговорил я. - В субботу я должен работать. Но почему бы тебе не пойти одной? Я уверен, ты хорошо проведешь время.
- Я не пойду туда одна, - запротестовала моя жена. - Лаура специально пригласила тебя. Она хочет с тобой познакомиться. Не понимаю, почему ты хотя бы на один выходной не можешь забыть о своей работе.
- Ты не права. Я занимаюсь чрезвычайно важным проектом и не должен прерывать работу без крайней необходимости.
- Ты просто не хочешь никуда со мной ходить, - рассердилась Мейбл. - Иногда мне кажется, что ты стыдишься меня!
- Это не так, Мейбл, - возразил я.
- В любом случае, без тебя я не пойду на эту вечеринку. Подумаешь, еще одна суббота в полном одиночестве. Конечно, Лаура будет очень разочарована, если мы не придем.
Я вздохнул:
- Послушай, Мейбл. Я постараюсь сделать перерыв в работе на час или два. Мы можем встретиться у твоей подруги. Я выпью пару коктейлей, а затем вернусь в лабораторию. Тебя это устроит?
- Вполне, - улыбнулась она. - Что ты за старая зануда!
36
Чес Тодд
Моя жизнь начала меняться. Я остро чувствовал это, но самое странное было то, что мне казалось, я не ответственен за происходящее. Я имею в виду, что многие вещи я делал как бы машинально. Я ощущал себя зрителем, который сидит и просто наблюдает за происходящими вокруг него событиями.
Я знаю, что очень многое из того, что происходило, зависело от Черри Ноубл. После того как она полностью изменила внешний вид моей студии, почти моментально изменился и я сам. Мне уже казалось невозможно жить таким небритым чурбаном, и моя собственная непривлекательность стала раздражать меня.
Но это чисто физические изменения в моей жизни, на самом деле я дублировал ситуацию в своей новой книге под названием "Роман Томми-Муравья". Люси, его подружка, вычищает гнездо Томми, и до того как он осознает, что делает, он начинает купаться каждый день в дождевой воде и повязывать себе галстук.
Мои наиболее важные изменения не были заметны, поскольку они находились внутри меня. Что-то происходило, какие-то непонятные процессы, наверное, можно сказать так: то, что было замороженным столько лет, стало оттаивать. На самом деле это было не так уж приятно, не так уж безопасно. Я понимал, что происходит со мной, но не хотел противиться этому процессу.
Например, в те дни, когда Черри ко мне не приезжала, я звонил ей домой, и мы долго-долго разговаривали. Иногда у нас была тема для беседы, иногда мы просто трепались, но я всегда заканчивал разговор в хорошем настроении. А потом она опять показывалась у меня в доме, и я читал ей то, что написал про Томми-Муравья, про его любовь. Мы обсуждали кое-что, иногда даже спорили, у Черри было очень много отличных идей.
Не думаю, что в какой-то конкретный день я вдруг понял, что люблю эту женщину, это не было внезапным прозрением. Все получилось так, словно я постепенно начал понимать, как много она значила для меня и какой идиотской была без нее моя жизнь. То, что я испытал, то, что я понял, испугало меня.
На наш обычный ленч по четвергам приехал мой брат, и я сгорал от нетерпения рассказать ему все то, что чувствую. Однако я прекрасно понимал, что эта попытка ни к чему не приведет, потому что я не мог сформулировать в словах то, что я испытываю, и, кроме того, он хотел поговорить со мной о своих собственных проблемах.
Он сделал нам тройной бурбон в высоких стеклянных стаканах - мое новое приобретение, - и мы, сев за мой новый журнальный столик, начали поглощать салат и великолепные сандвичи со свежей жареной говядиной, которые принес мой брат.
- Я не хотел тебе говорить это, Чес… - начал он, не глядя на меня, - у тебя ведь свои собственные проблемы, но Марлен требует развода.
- Вот черт, - сказал я.
- Да, - кивнул он, - такой же была и моя реакция. Но если это все, что она хочет, я не собираюсь вставать у нее на пути.
Я прекратил есть и уставился на него. Он не выглядел счастливым и довольным. Его лицо было опухшее, глаза налились кровью, местами полопались сосуды, и он довольно сильно прибавил в весе - даже тот свитер, который был надет на нем в четверг и который всегда был ему велик, казался меньшего размера. У него уже начали отвисать щеки, становилась дряблой шея. К сожалению, мой младший братишка выглядел так, словно ему осталось всего пять лет до того момента, когда его печень выйдет из строя.
- Герм, ты просто задница, - сказал я ему. - Марлен - великолепная женщина. Если бы ты имел хоть половину мозгов, ты бы делал все, что угодно, лишь бы уговорить ее остаться. И потом, не забывай, что еще есть Таня.
- Я знаю, - с горечью произнес он, - но какой во всем этом прок? Я все равно не собираюсь изменяться.
- Ты можешь измениться, если захочешь. Тебе просто не хочется.
- Нет, я хочу, но не могу. У меня нет для этого как бы заряда.
- Козел вонючий, - выругался я. - Ты можешь пойти в общество анонимных алкоголиков или попытаться обратиться к хорошему врачу, занимающемуся этой проблемой, ты можешь перестать щипать всех курочек, которые встречаются на твоем пути. И это не значит, что тебе нужен заряд, вполне достаточно немного здравого смысла. Ты чертовски эгоистичен, мой дорогой.
- Вот в этом вопросе ты, как всегда, прав, брат!
Он по-идиотски подмигнул мне, но я видел, что он очень переживает. Вся моя ярость тут же испарилась, и я не смог ничего больше ему сказать. Мне было его ужасно жаль, я переживал за него. Помимо всего прочего, он ведь был моим братом, а это следовало принимать во внимание.
- Герм, окажи мне любезность.
- Какую?
- Сходи повидайся с доктором Черри Ноубл. Она помогла мне, думаю, сможет помочь и тебе.
Какое-то время он, не глядя на меня, молча продолжал доедать свой сандвич, а затем произнес:
- Я уже повидался с ней. Один раз. Мы поговорили немного, и она сказала, что даст мне знать, если сможет мне помочь. Но затем я поразмышлял на эту тему и решил, что, во-первых, могу все сделать сам, а во-вторых, что я не собираюсь меняться.
- Послушай, ты нездоров.
- Похоже на то, но, в конце концов, это моя жизнь и мой выбор. И если я хочу лететь в тартарары, то я это сделаю. Главное, что я решаю все сам.
У меня появилось ощущение, что я могу сейчас расплакаться.
Герм посмотрел на часы:
- Ого, мне уже пора возвращаться в контору. Послушай, я могу быть абсолютным дерьмом, но пока что я функционирующий алкоголик. Береги себя, ты слышишь?
Он налил себе немножко виски, залпом выпил его и направился к двери. Затем повернулся и опять подошел ко мне.
- Мы ведь братья? - спросил он.
- Конечно, - хрипло ответил я.
Когда он ушел, я продолжал неподвижно сидеть. Я поймал себя на мысли об одном парне, который служил под моим началом во Вьетнаме. Когда он начинал стрелять, то стрелял, пока не расстреливал все патроны, и никогда не мог остановиться. Он объяснял это тем, что знает, что когда-нибудь застрелят его. Поэтому он хотел застрелить как можно больше людей до того момента. Конечно, у него были и другие причины, чтобы так поступать, и я понимал это.
Но я никогда не мог понять моего брата. У него был великолепный дом в Южной Флориде, хорошая работа, любящая жена, изумительная дочка. Однако он постоянно разрушал себя, подставляясь, как подставлялся тот парень во Вьетнаме. Что же происходит с людьми, которые делают такие вещи? Почему они так не ценят свою собственную жизнь?
Я знал, что мне следовало что-то предпринять в отношении Германа. Может быть, мне ничего и не удалось бы, но, тем не менее, это был мой долг. Я подумал, что самое лучшее было бы посоветоваться с доктором Черри. Если Герман разговаривал с ней, возможно, он оставил какие-то "ключи", для того чтобы она смогла понять его.
Когда мой телефон зазвонил, я быстро подъехал к нему на своей каталке, надеясь, что это она, и намереваясь попросить ее приехать сегодня вечером. Но это была Таня. Я испытал некоторое разочарование.
- Привет, дорогая, - сказал я, - ты хорошо проводишь каникулы?
- Да, хорошо, - ответила она очень серьёзным голосом.
Я всегда улыбался, когда слышал этот серьезный тон.
- Дядя Чес, ты по-прежнему согласен дать мне в долг те сто долларов?
- Ну, конечно, дорогая. Они лежат в специальном конверте, помеченном твоим именем, именно так, как я и обещал. Таня, ты и твой мальчик не передумали насчет того, чтобы убежать?
Она хихикнула:
- Ну, он не вполне мой мальчик, и мы не передумали. Сначала мы поедем в "Диснейуорлд", а потом на Аляску, поэтому мы сейчас нуждаемся в деньгах.
- Гм, - сказал я. - Дорогая, ты ведь понимаешь, что твои родители будут очень сильно переживать, если ты уйдешь из дому. Бьюсь об заклад, они станут плакать.
- Может быть, мама станет, но не папа.
- Ну, почему же не папа?
- Потому что он меня не любит.
У меня перехватило дыхание.
- Таня, я не думаю, что это правда. Я считаю, что твой отец любит тебя.
- Нет, не любит, - настаивала она. - Если бы любил, разве стал бы он делать все эти ужасные вещи? Дядя Чес, мне пора идти, я собираюсь помочь Чету собрать вещи, он абсолютно не умеет этого делать.
- Собрать вещи? - переспросил я. - Так вы скоро отправляетесь?
- Да, скоро, перед началом школьного года. Пока.
Расстроенный и озадаченный, я медленно положил телефонную трубку. В голову пришла дикая мысль позвонить Герману и рассказать ему, что его дочка собирается убежать. Это могло привести его в состояние шока и заставить изменить свою жизнь. Но я понял, что не имею права рисковать, это означало бы потерять Танино доверие и, возможно, убедить ее в том, что не только отец не любит ее, но и дядя.
Я позвонил Черри на работу, что делал крайне редко. Секретарь ответила, что доктор Ноубл в данный момент занята, но пообещала передать ей про мой звонок. Я тупо смотрел на экран моего компьютера и терпеливо ждал. Прошло больше двадцати минут, прежде чем Черри перезвонила.
- Ты не смогла бы ко мне приехать? - спросил я.
- Чес, что-нибудь случилось?
- Ты нужна мне, - ответил я.
37
Мейбл Бэрроу
Я уже сто лет не бывала на вечеринках, и меня охватило приятное волнение, когда день желанного праздника начал приближаться. Конечно, у меня не было ничего приличного, во что можно было бы одеться, поэтому я прямиком направилась в "Хашбим".
- Лаура, - начала я, - бьюсь об заклад, единственная причина, по которой ты устраиваешь все это безумие, это чтобы у тебя купили как можно больше барахла.
- Угадала, - посмеиваясь, ответила она. - Поверь мне, ты уже не первая сегодня. Послушай, Мейбл, я надеюсь, что ты придешь с мужем?
- Ну, вообще-то он работает по субботам, но обещал заскочить на час или два.
- Прекрасно, - кивнула она. - Я очень хочу с ним познакомиться. Ну, теперь пойдем подберем что-нибудь для тебя, от чего все будут в немом восторге.
Сначала она предложила мне различные обтягивающие платья, в самом деле очень красивые, но должна признать, что я была слишком полной, для того чтобы влезть в них. Наконец мы остановились на одном платье цвета морской волны с глубоким декольте и открытой спиной. Вырез спереди был настолько большой, что можно было видеть не только начало груди, но и то место, где начинается сосок.
- Никакого лифчика, - предупредила Лаура, - пусть все будет так, как оно есть.
- Годится. - Я представила, какую реакцию мог бы выдать Герман Тодд, если бы он только увидел меня в этом платье. Надо подумать, как это организовать.
Я уехала из "Хашбима" как раз ко времени, назначенному мне доктором Черри Ноубл. Я рассказала ей про вечер в субботу и о том, как я счастлива, что смогу наконец выбраться из дому и немного поразвлечься.
- Твой муж тоже пойдет? - спросила она.
- Сначала он отказался, потому что всегда работает по субботам, и эта идиотская работа занимает абсолютно все его время. Но, в конце концов, он согласился заскочить на пару коктейлей.
- Гм, - сказала она. - Безо всякого сопротивления.
- Ну, не совсем. Но иногда я думаю, что он все же старается. Мы даже время от времени занимаемся любовью. Дерьмовато, конечно. Если брать десятибалльную шкалу, то он потянет на пять баллов. Я бы очень хотела, чтобы существовала таблетка - я могла бы засунуть ее ему в макароны или чай, - которая смогла бы сделать его несколько более сексапильным и изобретательным.