Но именно этого Куинн не хотел. Он хотел уехать как можно дальше от тяжких воспоминаний и от того мира, в котором он жил вместе с Джейн. Хотел теперь уехать отсюда и увезти воспоминания с собой. Слишком тяжело было находиться в этом доме и в городе, где они прожили с Джейн около сорока лет. Куинн плохо спал ночами и бродил по дому, тоскуя по ней. Тяжело было думать о том, что он не успел сделать для нее или вместе с ней. Ему нужна была какая-то передышка, и он надеялся, что яхта сможет ему это дать. Джек знал, что у Куинна умерла жена. Однажды на прошлой неделе Куинн упомянул об этом, и Джек сказал, что очень ему сочувствует. Он до некоторой степени понимал теперь, что Куинн очень одинок. Куинн сказал ему также, что у него есть дочь, которая живет в Женеве.
- Может быть, ты как-нибудь приедешь в Европу и увидишь яхту, - сказал Куинн, убирая чертежи. Джек в ответ рассмеялся и сказал, что для него поездка в Европу так же несбыточна, как полет в космос.
- Думаю, для меня и здесь хватит дел. Но яхта, я убежден, очень красива, - с уважением сказал он, и у Куинна вдруг возникла одна идея. Он подошел к книжному шкафу, где была собрана целая библиотека книг о парусниках. Некоторые из них были очень старые и весьма редкие. Он выбрал тяжелый том и дал Джеку: там давались основы управления парусными судами. В первые годы его увлечения парусным спортом это была его настольная книга.
- В этой книге есть все, что человек может знать о парусниках, Джек. Можешь насладиться ею в свободное от работы время. - Куинн протянул ему книгу, но Джек смутился.
- А вдруг я потеряю ее или испорчу? - Книга была явно любимой, довольно потрепанной и, возможно, даже ценной. Похоже, он не решался взять ее.
- Не беспокойся о книге. Можешь вернуть ее, когда прочтешь. Кто знает, может быть, у тебя появится возможность поплавать под парусами с кем-нибудь из друзей. А эта книга научит тебя всему, что необходимо знать.
Джек, помедлив, взял книгу и полистал ее, разглядывая рисунки. Там были также таблицы и терминология, относящаяся к парусникам. Это была великолепная книга, и Куинн всегда ее любил. В то роковое лето Куинн дал ее почитать Дугу перед отъездом в лагерь, и Дуг проштудировал ее, а местами запомнил наизусть, чтобы произвести впечатление на отца. И ему удалось это сделать. Это был один из редких драгоценных случаев близкого общения между ними перед гибелью сына.
- Вы действительно хотите дать ее мне почитать? - спросил Джек с трепетом в голосе.
Куинн улыбнулся и кивнул. Несколько мгновений спустя Джек вышел из комнаты с книгой под мышкой. И хотя был вечер пятницы, он сказал, что вернется утром. Бригада Джека работала всего пять дней в неделю, но он уже предупредил Куинна, что будет иногда работать один и по уик-эндам и что все это входит в договорную стоимость работ. Он любил иногда поработать один и самостоятельно закончить некоторые мелочи. Он оказался даже более добросовестным работником, чем считал Куинн вначале, и работа шла хорошо. Адамс наблюдал также за работой кровельщика и был доволен результатами, хотя еще многое оставалось сделать. Предстояло еще поработать здесь не один месяц, прежде чем дом будет окончательно отремонтирован и готов к продаже.
В субботу утром Куинн, выглянув в окно, увидел Джека. Снова шел дождь, почти не прекращавшийся большую часть месяца. Но Джек, похоже, не обращал на это внимания. Он привык работать в любую погоду, и единственная проблема заключалась в том, что кровельные работы можно было закончить только при сухой погоде. Но, кроме кровли, можно было заняться множеством других работ.
Прочитав газету и выпив кофе, Куинн вышел из дома, чтобы поговорить с Джеком. Он нашел его в гараже. Джек проверял, как там сделали ремонт. Когда полчаса спустя они, разговаривая о делах, вышли из гаража, Куинн заметил соседку, пытавшуюся открыть огромную картонную коробку, которую кто-то привез и оставил перед ее домом. Как и раньше, после урагана, она мучилась с этим одна. Похоже, помочь ей было некому. Куинн, наблюдая за ней, подумал о Джейн, и сердце его отозвалось привычной болью. За все эти годы ему ни разу не пришло в голову, что ей, должно быть, очень тяжело справляться со всем одной в его отсутствие. Зато теперь он, не переставая, думал об этом. Эта женщина была живым напоминанием о том, какой нелегкой была жизнь Джейн за все эти годы.
Между тем Джек пролез сквозь живую изгородь, разделявшую их дома, и предложил помощь. Он взял из рук женщины какие-то инструменты, через несколько минут открыл коробку и предложил отнести в дом предмет меблировки, находившийся в коробке. Прежде чем Куинн успел что-то сказать, они исчезли в доме.
Через несколько минут Джек вернулся и осторожно сказал Куинну:
- Не знаю, как вы отнесетесь к этому, Куинн… - К тому времени они договорились называть друг друга по имени, и Куинну это нравилось. Ему нравилось все, что он знал о Джеке, а, прежде всего его придирчивое отношение к качеству своей работы. - Она спросила, не смог ли бы я сделать кое-какую работу у нее в доме. Я ответил, что моя работа у вас рассчитана надолго, а она предложила мне поработать у нее по воскресеньям, если, конечно, найдется свободное время. По правде говоря, я не возражаю. Это мой выходной день, а она, как мне кажется, действительно нуждается в помощи. Думаю, что в ее доме нет мужчины.
- Наверное, о моей жене тоже так говорили, - со вздохом сказал Куинн. - Тебе что, не нужно свободное время? Не можешь же ты работать семь дней в неделю. Надорвешься, - озабоченно поглядывая на Джека, сказал Куинн.
Он был не в восторге от мысли, что Джек будет у нее работать. Джек и без того трудился, не покладая рук, и нуждался в отдыхе, хотя бы по воскресеньям, поскольку дополнительно работал на Куинна и по субботам.
- Думаю, я справлюсь, - сказал, улыбнувшись, Джек. - Мне ее жаль. На днях я разговаривал с почтальоном, и он сказал, что год назад она потеряла сына. Наверное, ей трудно.
Куинн кивнул. С этими доводами он не мог не согласиться. Но относительно ее сына он ничего не сказал. Он не говорил Джеку о гибели Дуга. Случая не было. К тому же Куинну казалось, что разговор об этом мог показаться излишне сентиментальным. Достаточно того, что он сказал Джеку о смерти Джейн. Однако между ним и соседкой было кое-что общее, хотя об этом общем разговаривать не хотелось.
- Я не возражаю, только не позволяй ей злоупотреблять твоей отзывчивостью, Джек, - предупредил Куинн, и Джек покачал головой.
Он сам вызвался помочь ей, его никто не заставлял. Соседка сама умудрилась найти кровельщика, который сделал необходимую работу. Но в доме нужно было произвести еще кое-какие ремонтные работы, а для этого она никого не нашла. Подобно Куинну, она заметила, как умело и тщательно делает свою работу Джек.
- Она показалась мне хорошей женщиной. Иногда ты просто обязан протянуть ближнему руку помощи, даже если это отнимает у тебя время. По выходным мне нечего делать, кроме как смотреть футбол.
У Куинна дел было и того меньше, но Джеку он об этом не сказал.
На следующий день он заметил Джека, который ходил то в дом, то из дома Мэгги Дартман. Чуть позднее соседка подошла к Куинну, когда он вышел из дома, и поблагодарила за то, что позволил ей воспользоваться услугами Джека в его свободный от работы день.
- Он очень хороший парень, - заверил ее Куинн, не желая вмешиваться в их взаимоотношения. Чем будет заниматься Джек в свое свободное время, зависело исключительно от него самого, а ближе к вечеру Куинн заметил, что грузовичок Джека уехал. Джек и впрямь был порядочным человеком.
В конце следующей недели, вспомнив о книге, которую дал Джеку, Куинн спросил, нашлось ли у него время прочитать ее. Джек взглянул на него несколько смущенно, покачал головой и извиняющимся тоном сказал, что времени не нашлось.
- Нетрудно догадаться, почему не нашлось времени, если ты работаешь у меня шесть дней в неделю да еще помогаешь моей соседке, - добродушно поддел его Куинн, и Джек поспешил сменить тему разговора.
Куинн понимал, что Джек чувствует себя виноватым из-за того, что еще не прочел книгу, и не хотел торопить его. Он просто хотел, чтобы Джек получил от книги удовольствие, но бедняга слишком уставал на двух работах, особенно у Куинна.
Сам не зная почему, он чувствовал, что Джек мог бы стать заправским моряком, если бы захотел. Его очень интересовали чертежи яхты, и Куинн с удовольствием научил бы его управлению парусной лодкой. Он надеялся, что рано или поздно Джек прочтет эту книгу, и прочтет с удовольствием.
Был конец января, работа спорилась. Куинн, потратив полдня, составил список дополнительных работ и вышел из дома, чтобы отдать его Джеку. Стоял первый за несколько недель по-настоящему солнечный день. Кровельные работы, хотя и заняли больше времени, чем планировалось, были, наконец закончены. Он хотел, чтобы Джек высказал свои замечания относительно составленного списка, и стоял, ожидая, пока он его прочитает, но Джек сложил список, сунул его в карман и пообещал прочесть вечером, что вызвало у Куинна некоторое раздражение. Он терпеть не мог откладывать что-нибудь на потом и хотел обсудить список с Джеком, но тот пообещал обсудить его завтра, как только приедет.
В тот день работа шла особенно хорошо, а поскольку Куинн терпеть не мог тишину, которая наступала вечером в пятницу, когда все разъезжались, он пригласил Джека на стаканчик вина и, вновь заговорив о списке, предложил обсудить его вместе. Джек помедлил, попытался увильнуть, но Куинн проявил настойчивость. С удивлением, заметив слезы в глазах Джека, Куинн испугался, что чем-то обидел его. Обычно Джек проявлял невозмутимость и спокойствие, даже если в работе не все шло гладко, но сейчас он был явно расстроен предложением Куинна.
- Извини, Джек. Я не хотел давить на тебя. Ты, наверное, смертельно устал к концу недели. Почему бы тебе завтра не отдохнуть? - предложил Куинн, пытаясь загладить свою оплошность.
Но Джек лишь взглянул на него и покачал головой. Взгляд его выражал печаль и глубокое доверие, и Куинн не мог понять, что происходит. И тут Джек, поставив на стол стакан с вином, выдал Куинну объяснение, к которому тот абсолютно не был готов, и которое застало его врасплох.
- Родители оставили меня в сиротском приюте, когда мне было четыре года, - спокойно сказал Джек. - Я помню мать. По крайней мере, мне кажется, что я ее помню. Отца не помню, но, по-моему, я его боялся. Знаю, что у меня был брат, но его я не помню совсем. Вообще все воспоминания весьма смутные. За мной родители так и не вернулись, так что меня, как говорится, вырастили за счет штата. Сначала меня пытались отдать на воспитание приемным родителям, но меня всегда возвращали назад. Меня нельзя было усыновить, потому что были живы мои родители, а жить всю жизнь в доме приемных родителей, которые не имели права усыновить ребенка, тоже было невозможно. Жить в приюте было совсем неплохо, и там довольно хорошо ко мне относились. Мне позволяли делать то, что я хотел, и я, как мог, помогал другим. Школу терпеть не мог. Я рано сообразил, что если буду хорошо работать в приюте, то мне позволят пропускать занятия в школе, и я этим вовсю пользовался. Я всегда предпочитал компанию взрослых компании своих сверстников. Это позволяло мне чувствовать себя независимым и полезным. К одиннадцати-двенадцати годам я уже почти не ходил в школу. Так продолжалось примерно до пятнадцати лет. А к тому времени я уже знал, что смогу зарабатывать на жизнь плотницким ремеслом. Одна знакомая девчонка помогла мне получить свидетельство об окончании средней школы, и я покинул приют. Это было в штате Висконсин. У меня было отложено немного денег, которые я иногда получал за работу. Я сел в автобус и приехал сюда. С тех пор работаю здесь. Это было двадцать лет назад. Сейчас мне тридцать пять, и я хорошо зарабатываю. Я много работаю и люблю свое дело. Мне нравится помогать людям и работать с такими людьми, как вы. За все эти двадцать лет никто никогда не относился ко мне так хорошо, как вы. - При этих словах у Джека дрогнул голос и у Куинна сердце сжалось от жалости к нему. - Я плотник, Куинн, и плотник хороший. Но я всего лишь плотник. Это все что я умею делать, и плотником останусь. Это все, что я умею делать.
- Я не хотел подгонять тебя, Джек, - осторожно сказал Куинн. - Я восхищаюсь твоей работой. Я бы не смог этого сделать. У тебя настоящий талант находить решения и заставлять все работать.
- Возможно, - печально сказал Джек. - Но вы можете делать многое другое, чего я не умею и никогда не научусь делать.
Просто мне повезло, и я тоже, как и ты, много работал, - сказал Куинн с уважением, которое иногда возникает между двумя профессионалами компетентными каждый в своей области. Куинн Томпсон был легендарной личностью, а Джек Адамс - плотником, хорошим плотником и честным человеком, а Куинну только это от него и было нужно. Но Джек хотел для себя большего, хотя понимал, что никогда не будет этого иметь.
- Вам не просто повезло, - тихо сказал Джек. - Вы умны. Вы образованны. Вы значительно лучше меня и всегда будете лучше. А я могу делать только то, что делаю, - с самоуничижением сказал Джек.
- Если захочешь, ты можешь поступить в колледж, - сказал Куинн. Он увидел в глазах Джека отчаяние, которого ни разу не замечал у него за те месяцы, которые он проработал у Куинна. Джек всегда был бодр и настроен по-деловому. Сейчас он был совсем не таким. Джек открыл ему свою душу и позволил увидеть глубоко спрятанную печаль. Куинну хотелось вселить в него надежду.
- Не могу я поступить в колледж, - оказал Джек, отводя взгляд. Потом, решившись полностью довериться Куинну, взглянул ему прямо в глаза и сказал: - Я почти не умею читать.
Закрыв лицо руками, он заплакал от стыда, который испытывал всю свою жизнь. Куинн беспомощно наблюдал за ним. Потом, не говоря ни слова, протянул руку и прикоснулся к плечу Джека. И когда Джек снова взглянул на него, у Куинна на глазах тоже выступили слезы. Он понимал, что за всю его жизнь никто еще не признавался ему в чем-то столь же важном. Человек, которого он почти не знал, но любил как сына, отважился обнажить перед ним свою душу. Это был дорогой подарок.
- Не имеет значения, - сказал Куинн, не снимая руку с плеча парня, как будто рука поддерживала связь между ними, и он чувствовал эту связь.
- Конечно, имеет. Я не могу читать книги, или письма, или ваши списки. Я не могу прочесть, что написано на штемпеле почтового отделения или на банковском бланке. Я не могу прочесть условия контракта. Я не могу прочесть, что написано на пузырьках с лекарствами, с трудом разбираюсь в картах. Я почти ничего не могу прочесть. Умею поставить подпись. Но это почти все, что я умею. И я на всю жизнь останусь всего лишь плотником, который не умеет читать. Даже с женщинами я не могу оставаться дольше, чем несколько недель, потому что как только они об этом догадываются, я им больше не нужен. Они начинают думать, что я глупый или какой-то чудаковатый. Мне остается делать как можно лучше то, что я умею делать. Делать что-нибудь еще я никогда не смогу.
Куинну сразу же стало ясно, что Джек хотел бы достичь в жизни большего, но не знал, как это сделать. То, что он сказал, так ошеломило Куинна, что он сначала не знал, что и сказать ему в ответ. Куинну хотелось прижать его к себе и успокоить, как ребенка. Но Джек был не ребенок. Это был мужчина - порядочный, добрый, зрелый. Куинну хотелось помочь ему, но он пока не знал, каким образом. Все, что он мог, - это объяснить ему, что, независимо от того, умеет он читать или нет, он навсегда завоевал уважение Куинна, особенно теперь. Он продолжал держать руку на плече Джека. Несколько мгновений спустя Джек встал и сказал, что ему пора уезжать. Казалось, он был смущен откровениями этого вечера.
- У меня есть приятельница, которая читает для меня то, что надо, - тихо сказал Джек, надевая пиджак. - К завтрашнему утру я буду знать все, что перечислено в вашем списке, - просто сказал он, и Куинн кивнул.
Провожая его взглядом, Куинн подумал, что Джек позволил ему не только увидеть свои слабые места, но и заглянуть в душу. В ту ночь Куинн до трех часов не спал, обдумывая разговор с Джеком. Проснувшись утром и увидев возле дома грузовичок Джека, он натянул брюки, надел свитер и, сунув ноги в мокасины, вышел из дома. Они многозначительно переглянулись, и Куинн пригласил Джека зайти в дом. Джек выглядел усталым. Он тоже долго лежал без сна, размышляя, правильно ли поступил, рассказав обо всем Куинну. Больше всего он боялся потерять его уважение.
- Я выучил список наизусть, - сказал он Куинну, когда они поднялись по лестнице, и Куинн закрыл за собой дверь.
Куинн кивнул и прошел на кухню, Джек проследовал за ним. Потом оба они уселись за стол.
- Мне нужно, чтобы ты добавил еще несколько часов рабочего времени, - спокойно сказал Куинн, но Джек не смог понять по выражению его лица, что он задумал. О том, что было сказано накануне вечером, не упоминалось. - Я хочу, чтобы ты ежедневно задерживался на два часа после работы, а может быть, также на час или два в субботу. - Сам того, не желая, Куинн говорил строгим тоном, и Джек встревожился. В списке об этом ничего не было сказано.
- Вам кажется, что работа продвигается слишком медленно?
Работа шла быстрее, чем предполагал Джек, и ему казалось, что Куинн доволен.
- Я считаю, дела продвигаются очень хорошо. Но нам нужно сделать кое-какую дополнительную работу.
При этих словах сердце Куинна учащенно забилось. Это было важно для них обоих. Теперь для Куинна это было не менее важно, чем для Джека. Прошлым вечером они основали своего рода товарищество, заключили безмолвное соглашение. Между ними установилась связь, которую нельзя разорвать. Джек, доверив Куинну правду о себе, подарил ему нечто драгоценное. И Куинн был тронут до глубины души оказанной честью.
- Какого рода работа? - озадаченно спросил Джек.
Последовала продолжительная пауза. Мужчины пристально смотрели в глаза друг другу.
- Если ты мне позволишь, - осторожно сказал Куинн, - если ты предоставишь мне такую привилегию, то я научу тебя читать.
В комнате стояла мертвая тишина. Джек отвернулся, по его щекам текли слезы. Куинн тоже плакал. Прошло немало времени, прежде чем Джек снова заговорил:
- Вы это серьезно? Почему вы хотите сделать это для меня?
- Потому что хочу. Мы оба хотим. За свою жизнь я совершил немало глупых, злых, эгоистичных поступков, Джек. Это, возможно, оказалось бы моим первым порядочным поступком, и я был бы очень благодарен, если бы ты дал мне шанс. - Куинн обращался с просьбой к Джеку. Они оба должны были выиграть от этого, не только Джек. - Ты это сделаешь? - спросил Куинн, и Джек, медленно кивнув, утер рукой слезы.
- Вы, наверное, шутите? - с ликующим видом воскликнул он, заметив, что в глазах Куинна, словно в зеркале, отражается его радость. Джек всю свою жизнь хотел избавиться от своей безграмотности, но его останавливал стыд. В том, что он будет учиться читать у Куинна, не было ничего постыдного. Наоборот, он ощущал гордость. - Когда начнем? - спросил он, сияя от радости.
- Сейчас, - спокойно ответил Куинн и, развернув перед Джеком газету, передвинул свой стул, садясь рядом. - К тому времени как ты закончишь здесь работать, ты будешь читать лучше всех. А если для этого потребуется больше времени, тоже не беда, - заверил его Куинн. - А теперь давай посмотрим, что мы сможем сделать.
Джек улыбнулся своему учителю, а Куинн, налив обоим по чашке кофе, снова уселся рядом. Уроки начались.