Но не успела Шерил дойти до верхней площадки, как услышала за спиной шаги, а в следующее мгновение оказалась прижатой к стене. Сидни перекрыл ей пути к отступлению.
- И что же ты думаешь о моих проблемах?
Он уперся руками в стену, заключив Шерил в плен, глаза его пылали безумием.
Ошарашенная внезапностью нападения Шерил не на шутку испугалась, но виду не подала, а смотрела ему прямо в глаза.
- Отвечай мне! - приказал он, прожигая ее взглядом.
Шерил попыталась перевести дыхание, но в горле застрял комок, и вдруг ее злость преобразилась в жаркое желание. В этот момент она увидела в глубине глаз Сидни знакомые зеленые искры, выдававшие тот же голод, что томил и ее.
- Черт побери, Шерил, отвечай мне! - простонал он, и его взгляд переметнулся на ее губы, все еще хранящие следы страстной ночи.
В нем происходила какая-то борьба, и Шерил с трудом смиряла желание обнять Сидни, прильнуть к нему всем своим существом - и телом, и душой. Их разделяло столь малое пространство, что она готова была сделать естественнейшее из движений - движение навстречу, но именно в этот момент Сидни отстранился и отошел к перилам.
- Решил замкнуться со своими проблемами в ореховой скорлупе? - поддела она. Дыхание ее стало прерывистым, как от долгого, изматывающего бега, тело, выйдя из-под контроля, дрожало. - Надеюсь, ты не станешь отрицать, что все еще вожделеешь ко мне.
- Не это я ожидал от тебя услышать… Скажу только, что прошлая ночь и в самом деле озадачила меня. Но, согласись, Шерил, ты крайне соблазнительная женщина, а я всего лишь мужчина из плоти и крови.
Его очевидная неспособность признать правду, потрясла ее больше, чем намеренно оскорбительный тон.
- Здесь наверняка найдется немало женщин, готовых подтвердить, что ты воистину мужчина из плоти и крови, - отрезала Шерил. - Удивляюсь только тому, что все они считали тебя нормальным!
- Можно подумать, ты с ними знакома, - помрачнев, буркнул Сидни.
- Да ни с кем я не знакома! - возразила Шерил и, понимая, что удачно отбитый удар может вернуть ей самообладание, непринужденно объяснила: - Просто пресса достаточно хорошо осветила твою любовную жизнь.
- Пресса осветила мою сексуальную жизнь, - с леденящей язвительностью поправил он. - Любовной жизни у меня не было. Но мнения газетчиков обо мне, по крайней мере, совпадают, а вот с тобой они так и не смогли разобраться, то ли ты ледяная девственница, то ли женское мое подобие. - Он помолчал, затем улыбнулся такой знакомой, такой ошеломляюще прекрасной улыбкой, что Шерил стало не по себе. - Но я-то ведь знаю, кто ты, не так ли? Впрочем, не стоит расстраиваться - твоя тайна навеки погребена в моем сердце.
- Ну ладно, с меня достаточно, - пробормотала Шерил, начиная терять терпение. - Если не возражаешь, я пойду спать.
- А мне пора в больницу. Но прежде чем уйти, мне хотелось бы спросить у тебя… Ну хорошо, я, по-твоему, все еще испытываю к тебе сильное влечение, а сама-то ты по какой причине решила провести со мной ночь?
- Почему бы и нет? Ты весьма привлекательный мужчина, а я обычная женщина из плоти и крови.
Сказав это, Шерил сразу же пошла наверх, надеясь, что Сидни не успел заметить, как резко побледнело ее лицо. Едва оказавшись в своей комнате, Шерил рухнула на кровать и залила подушку слезами гнева, скорби и пережитого унижения.
А она-то думала, что ужаснее той боли, что Сидни причинил ей шесть лет назад, ничего уже не будет. Выяснилось, однако, что и теперь, стоило ему появиться, старые душевные раны открылись и болят еще сильнее… Нет, она должна вычеркнуть Сидни из своей жизни, иначе та превратится в сущий ад.
Пока Леонора расхваливала картину, висевшую на стене респектабельной гостиной, Шерил с бокалом нетронутого аперитива в руке исподтишка наблюдала за Сидни. Великолепный хозяин великолепной гостиной - эрудированный, очаровательный и остроумный, с недобрым чувством думала она. А главное, какой внимательный! За весь вечер Сидни ни разу не обратился к ней, Шерил, - два-три слова, положенные по этикету, не в счет - и ни разу не посмотрел ей в глаза.
То, что Шерил умудрилась заснуть после столь напряженного разговора, удивило ее саму. Но пробуждение было не из приятных, проснулась она совсем не в том состоянии, в каком пребывала, погружаясь в сон. Она все еще любила Сидни, вот кошмар, от которого невозможно отделаться. Кошмар наяву. С этим, увы, приходится мириться, но допустить, чтобы это разрушило ее жизнь, нельзя. Та ранимая, неимущая девчонка девятнадцати лет выжила и обрела известность и успех… А теперь, в эти страшно тяжелые дни, теряется все… Иными словами, она будто забыла, что больше не то беспомощное существо, каким была в юности, а сильная и независимая женщина, уверенная в себе и способная добиться всего, чего пожелает.
- Как только мои художники становятся известными, я их картины у себя в галерее больше не выставляю, - объясняла Леонора Сидни, когда вошла горничная и сообщила, что ужин подан. - Мой Джон никогда не забывал тех ужасных трудностей, с которыми столкнулся в юности, еще не имея имени, - продолжала она, подходя к Шерил и беря ее под руку, чтобы идти в столовую. - Потому, обретя известность, он и основал нашу галерею, чтобы дать возможность молодым, еще неизвестным художникам, проявить себя.
- Насколько я знаю, большинство из тех, чьи работы вы у себя выставляли, недолго оставались в неизвестности, - заметил Сидни, идя следом за женщинами. - У вас, как видно, нюх на таланты, как и у вашего покойного мужа.
- Ну, такого нюха, как у Джона, у меня никогда не было, - возразила Леонора, усаживаясь за стол. - В основном я советуюсь с опытными в этом деле друзьями. А подчас помощь приходит совсем с неожиданной стороны, - продолжала она, посмеиваясь. - Льюк Крэмм, к примеру, это открытие Шерил.
Сидни удивленно поднял брови и впервые за этот вечер посмотрел на Шерил.
- А теперь это весьма известное имя. Помнится, я где-то читал, что в Голливуде сняли фильм, в основу которого легла биография Крэмма.
- Весьма вольно, скажем так, трактованная биография. - Леонора усмехнулась и взглянула на Шерил. А та, подозревая, куда может завести этот разговор, поежилась от страха. - Судя по всему, режиссер имеет тайную склонность подчинять любой сюжет любовной истории. Но кто бы стал порицать беднягу? - От предложенного Сидни вина Леонора отказалась. - Нет, спасибо, я за рулем. Но это не значит, что и вы двое должны лишать себя столь невинного удовольствия! - воскликнула она, заметив, что Шерил тоже отказалась от вина, а следом за ней и хозяин ограничился бокалом минеральной воды.
- У меня сейчас не то настроение, чтобы пить вино, - объяснила Шерил.
- Да и мне, увы, придется обойтись водой, - проворчал Сидни. - У меня сегодня ночное дежурство. Итак, вы говорили о странностях режиссера…
- Ах да! - Леонора улыбнулась. - Он прослышал о роли Шерил в открытии дарования Льюка и решил пригласить ее на роль этакого романтического ангела. Вообще он воспылал желанием сделать из Шерил звезду, сняв ее в своем фильме. Уговорами докучал страшно, а ее отказом был просто потрясен.
- Правда? - недоверчиво буркнул Сидни, сохраняя на лице своем неподвижность маски. - Я уверен, что многие женщины продали бы душу дьяволу, лишь бы сняться в фильме.
Шерил все свое внимание сосредоточила на стоящем перед ней блюдом, удивляясь, что только сейчас заметила странную напряженность в атмосфере этого званого ужина, хотя она существовала с самого начала.
- А и в самом деле, почему ты отвергла предложение голливудского режиссера? - настоятельно спросил Сидни.
- Потому что не имела ни малейшего желания становиться актрисой, - раздраженно объяснила Шерил, злясь на Сидни за готовность хоть чем-то задеть ее.
- Но ведь модели во многом приходится проявлять свой артистизм, - довольно ядовито заметил он.
- Не знаю… Никогда не думала об этом, - равнодушно бросила Шерил. - Я и моделью-то становиться не собиралась.
- Так почему же стала ею? - спросил Сидни, заговорщицки переглянувшись с Леонорой.
- Вряд ли человеку вроде тебя, богатому и знатного происхождения, дано это понять. Не всем жизнь предоставляет выбор, иным она швыряет всего один шанс.
Шерил слышала недовольный вздох Леоноры, но никак на это не отреагировала. У Сидни была возможность расспросить ее, но он предпочел отступить, посмеиваясь и трусливо уходя от сложностей. А сейчас, чувствуя, что в присутствии Леоноры безобразные сцены ему не грозят, он просто дает понять, что сожалеет о той ошибке, которую совершил минувшей ночью. Презренный трус! Он уверен, что есть вещи, куда не следует совать свой аристократический нос. Достаточно высказывать легкие суждения и поглядывать с высоты своей башни из слоновой кости.
- Ты слышал о Берте Хоторне? - спросила Шерил. - Это его фотографии выпихнули меня в нежеланную карьеру, а его самого вывели на тропу успеха, ибо вскоре он стал одним из самых известных и преуспевающих фотографов. Но когда я впервые встретила Берта, он был нищим, а сама я сидела без гроша, - безжалостно продолжала Шерил. - Имеешь ли ты хоть какое-то представление о том, что такое бедность? Безысходная, разрушающая душу бедность? Когда Берт часами бился над тем, чтобы сделать мои снимки, карьера модели и чего-то в этом роде занимала меня в последнюю очередь - я просто хотела есть! Способен ли ты поверить, что каждый сеанс просто снабжал меня средствами на очередную порцию дешевой пищи? Если бы тогда кому-то потребовались фотографии обнаженных беременных женщин, думаешь, я бы постеснялась раздеться?
- Пожалуйста, Шерил! - хрипло взмолился Сидни.
- Это только люди вроде тебя имеют роскошь выбора, - бросила она, оставшись глухой к его мольбе. - А прочим, таким, как я, часто приходится хвататься за то, что подвернулось под руку, за объедки, которые пренебрежительно швырнула тебе судьба. Где уж там рассуждать о воплощении мечты…
- Хватит, дорогая, достаточно! - взмолилась уже и Леонора, притянув ее к себе и крепко обняв.
И вдруг гнев Шерил схлынул так же быстро, как и накатил, отчего она почувствовала себя опустошенной.
- Но почему, Шерил?! Почему? - Сидни был просто ошеломлен. - Ты носила моего ребенка, а мне не дала ни малейшей возможности защитить тебя.
- Замолчите оба! - приказала Леонора. - Я догадывалась, что вы все эти дни не ладите, но это уже чересчур!
- Леонора, милая, прости меня, - извинилась Шерил, которую захлестнуло чувство вины. - Я не имела права втравливать тебя во все это… Мое поведение просто безобразно.
- Мое тоже, - буркнул Сидни.
Леонора смотрела то на Сидни, то на Шерил и качала головой - устало и с раздражением.
- Мне огорчительно видеть вас обоих в таком состоянии. Вам надо раз и навсегда разобраться со своим прошлым и достичь хоть какого-то согласия. Это нужно и вам самим, и Сидди. - Едва она закончила говорить, вошла горничная и доложила, что в гостиной сервирован кофе. - Вот и прекрасно, - сказала Леонора, вставая. - Мне скоро пора уезжать, так что давайте успокоимся и насладимся кофе.
В гостиной, пресекая все повторные извинения, Леонора заговорила о том, что могло объединить Сидни и Шерил, об их сыне. Ей даже удалось немного развеселить эту парочку, когда появилась горничная и позвала хозяина к телефону.
Сидни, извинившись, вышел из комнаты, встала и Леонора.
- Ну, мне пора. - Она обняла Шерил.
- Сама не пойму, что вдруг со мной случилось, - сокрушалась Шерил. - Леонора, милая, прости меня, я…
- Да ты и вполовину так не виновата, как я! И зачем только я наболтала тебе обо всех этих сплетнях!
- Там были не только сплетни, - возразила Шерил, провожая Леонору к дверям. - И ты правильно сделала, я должна была все знать.
- Да что там знать! - взволнованно воскликнула Леонора. - Разве кто-то из нас знает хоть что-нибудь точно? То, о чем я говорила, пришло ко мне из вторых и третьих рук. Мне казалось, я поступаю правильно, а теперь поняла, что только Сидни может поведать тебе подлинную историю своей жизни. Шерил, ты… - Она замолкла, увидев Сидни.
- Звонили из больницы, - сообщил он. - Боюсь, мне придется уехать прямо сейчас.
- Мне тоже пора, - улыбнувшись ему, сказала Леонора. - И хочу поблагодарить вас, Сидни, за воистину великолепное угощение.
- Спасибо, Леонора, я передам вашу благодарность моей домоправительнице.
Он улыбнулся ей и с легким поклоном распростился. А Леонора, сопровождаемая Шерил, продолжила свой путь.
- Мы обо всем поговорим завтра, если ты захочешь, конечно, - сказала она, погладив Шерил по щеке. - Теперь отправляйся в постель и попытайся хорошенько выспаться.
Шерил обняла ее и пообещала так и сделать, после чего отправилась в свою комнату.
Да, это уже чересчур, горько подумала она, раздеваясь. Все испорчено! Я так безобразно сорвалась, так огорчила Леонору! Да и с Сидни… Все стало еще хуже.
Что касается любви, мы с Сидни весьма похожи, не могла не признать Шерил, слишком хорошо помня, что, потеряв его, оказалась не способна полюбить другого мужчину. Разница только в отношении к сексу, который для меня шел рука об руку с любовью, а для него мог существовать отдельно. И все же именно я была той самой женщиной, с которой он изменил своей единственной возлюбленной!
Но, какое бы значение ни имела для Шерил вчерашняя ночь страсти, Сидни явно считал эту ночь предательством, которого не сможет простить ни себе, ни ей.
9
- Жаль, что Дик не познакомился с моим папой, - вздохнув, сказал Сидди матери и Леоноре, разбиравшим кучу подарков, которыми завалил мальчика навестивший его друг. - Папе тоже было жалко, и он сказал, что обязательно встретится с ними в другой раз.
- Когда он это сказал?
Шерил озадаченно посмотрела на сына. Приехав утром в больницу, она узнала, что Сидни скорее всего не будет до конца дня, отчего испытала облегчение.
- Он заходил ко мне, когда вы с бабушкой провожали Дика и его маму, - беззаботно ответил малыш. - А еще он сказал, что если все будет хорошо, то в конце недели я уже смогу поехать домой! Разве вы с бабушкой этому не рады?
- Что ты, еще как рады! - Шерил порывисто обняла сына.
- Ты, должно быть, страшно устал, - проворчала Леонора, взъерошив волосы малыша, - я знаю это, хотя мне и не пришлось все утро возиться с тобой и твоим другом.
- Ох, бабушка, было здорово! - с энтузиазмом воскликнул Сидди. - Мама почитала нам сказку из той книжки, что подарил мне Дик, а потом мы с его мамой пели песенки. Жаль, что тебя и папы не было. Мамочка, давай покажем бабушке ту игру, которую мне подарили!
- Нет, сынок, не сегодня. Тебе пора спать, так что у нас не осталось времени рассмотреть все подарки.
- Да, их так много, - посмеиваясь, вставила Леонора, - будто Рождество и твой день рождения мы отпраздновали одновременно. Интересно, куда мы все это денем?
- Можно положить в тумбочку, - предложил Сидди.
Шерил покачала головой.
- Вряд ли все подарки поместятся в тумбочке. Мы лучше вот что сделаем. Я сегодня поеду с бабушкой домой, так что ты оставь себе пару-тройку игрушек, а остальные мы заберем, чтобы они дожидалось твоего возвращения дома.
Сидди кивнул и призадумался, решая непростую задачу, что оставить, а что отправить домой. И хоть не сразу, но все же малыш справился с этим, и женщины начали готовить его ко сну.
- Ох, я забыл сказать папе, что ты, мамочка, ужасно устала, - вспомнил малыш. - Наверное, вчера, во время сиесты, ты так и не выспалась, потому что выглядишь хуже, чем я. Правда, бабушка?
- Ну, если даже ты устал, что уж говорить о маме, - проворчала Леонора. - И ты прав, конечно. Мы с тобой должны настоять на том, чтобы завтра мама весь день провела в постели.
Сидди кивнул и серьезно вгляделся в мать.
- Папа и бабушка завтра придут и поиграют со мной, так что ты можешь спать, сколько захочешь, пока не выспишься.
- Давай договоримся, сынок. - Шерил улыбнулась. - Если ты сейчас закроешь глазки и заснешь, я завтра хорошенько отдохну.
- Обещай мне весь день не вставать с постели.
- Ну, там видно будет… А теперь - спать, уже поздно.
По дороге к автостоянке Леонора спросила:
- Ты что, в самом деле решила ехать со мной? Ведь до выписки Сидди осталась всего пара дней.
- Ну… теперь нет нужды все время торчать здесь, - промямлила Шерил, испытывая безотчетный страх.
- Хорошо, тогда давай заедем за твоими вещами, - предложила Леонора, когда они дошли до машины.
Тревога в ее добрых глазах только усиливала возникшие у Шерил чувства вины и страха.
- Они уже в багажнике.
- Ох, зря я уговаривала тебя остановиться в доме Сидни, - горестно сокрушалась Леонора, заводя машину. - Да и вообще… Зачем только я рассказала тебе все эти сплетни о Сидни! Ведь он…
- Дорогая моя, ничего нового ты мне не рассказала, - прервала ее Шерил. - А что до его дома, то в первые дни - до операции Сидди и после - это было для меня идеальное место.
- Но не теперь, как я вижу.
- Да, теперь нет, - согласилась Шерил и вдруг выпалила: - Ох, Леонора! Как мне бы хотелось повернуть время вспять, чтобы все было как две недели назад!
- И никто, детка, не стал бы порицать тебя за такое желание, - Леонора вздохнула, - кроме, пожалуй, Сидди. Ведь хоть он и настрадался здесь физически, но и обрел великое счастье узнать и полюбить отца. - Она искоса взглянула на Шерил. - И ты только посмотри, как Сидни привязался к малышу! Ну разве это не следствие его прежней любви к тебе?
- Может, и так… - Мысли Шерил смешались, и она погрузилась в тягостное молчание. Потом заговорила, и в словах ее звучала горечь: - Если честно, именно это меня и пугает.
- Пугает? - растерянно переспросила Леонора.
- Да, пугает! - Глаза Шерил омрачились болью. - Когда-то я не сомневалась в любви Сидни, а вот теперь и Сидди поверил в нее…
- Шерил, нельзя сравнивать любовь мужчины и женщины с любовью отца к ребенку.
- Я знаю, Леонора, знаю… Ах, ну как тебе объяснить? - Голос ее дрожал от отчаяния и безнадежности. - Несколько раз мне почти удавалось убедить себя, что я вновь заинтересовала Сидни, но с его стороны это было не более чем весьма ловкое притворство, чтобы половчее схватить и съесть вкусный пирожок.
- Рада, что ты говоришь "почти", - проворчала Леонора. - Потому что, несмотря на все свидетельства, говорящие против него, я просто шкурой чувствую, что Сидни Спенсер не больший бабник, чем… чем был мой Джон.
- О, если бы так!.. - безнадежно воскликнула Шерил. - Я понимаю, ты жалеешь, что кое-что объяснила мне… Но это, по крайней мере, расставило все по своим местам. - Она горестно покачала головой. - В тот день, когда Сидни узнал и признал Сидди, я насторожилась и уже не могла не думать о том, что последует дальше… Беда только, что я не вняла своим опасениям. Но, повторяю, я рада, что узнала от тебя кое-какие подробности…
- А я, моя дорогая, повторяю, что только сам Сидни может рассказать о себе всю правду. А все остальное - сплетни.
- Но то, что он не был женат, ведь не сплетня, - нетерпеливо возразила Шерил.
- Ну так что из этого следует?