- В этой ситуации Кавелли бессилен, - вставил Роджер. - Это наш выбор, и я сказал Дакерману "нет". Хочу, чтобы ты связался сегодня со Снидом в агентстве и узнал, свободен ли тот молодой парень, который сделал знаменитый римейк "Набери "У" для убийства".
Они не собирались семьей более двадцати лет, с тех пор как была убита Лана. И вот двое мужчин беседуют о делах… будто делают это каждое утро! Кэссиди разглядывала отца, пытаясь представить себе его чувства. Он злится? Ему больно? Он сидел рядом с ней, стараясь держаться как можно раскованнее, но Кэсс чувствовала недоверие, даже отвращение к нему. Был ли он болен на самом деле? Лицо немного бледное, он постарел, но он не производил впечатления умирающего. Роджер всегда умел сконцентрировать свою энергию, если это нужно было для работы.
И хотя его манеры были, как всегда, безупречны, Кэсс почувствовала какую-то нервозность. Она присмотрелась к Джонатану: в отличие от отца, он был холоден, собран, даже немного раздражен ее присутствием.
Кэссиди снова принялась разглядывать отца. Его речь была правильной, выразительной. Когда он говорил, она видела перед собой того Роджера. Он был лидером, всегда забивал Джонатана в разговоре, стучал кулаком по столу, доказывал свою точку зрения.
И тут Кэссиди поняла, что она напрасно поверила ему. Какое прекрасное представление устроил Роджер! Слабый, больной - как бы не так! Фарс был ему нужен, чтобы скрыть тщательно продуманный план. Захлебнувшись обидой, она спросила:
- Что все это значит, папа? Ты можешь сказать мне, зачем я здесь?
Роджер опустил глаза и слегка нахмурился. По его лицу скользнула легкая улыбка.
- Что, я не могу увидеть свою дочь? Черт, сколько времени прошло…
- Я не это имела в виду, ты знаешь. - Теперь Кэсс в упор смотрела на него. - Я получила записку от Джеймса, в которой он пишет, что ты очень болен, я подчеркиваю слово "очень". Теперь, сидя здесь, я вижу, что эта история про твою болезнь всего лишь розыгрыш. У тебя наверняка есть какой-то другой план.
Кэссиди перевела взгляд на брата. Он ответил на ее взгляд улыбкой, но лицо его оставалось каменным.
Эти два человека, совершенно ей незнакомые, были ее семьей, а она даже не знала, о чем они думали.
- Если вы сейчас же не объясните, что происходит, я постараюсь успеть на следующий рейс в Нью-Йорк. - Когда она встала, Роджер схватил ее за руку.
- Сядь. - На этот раз в его голосе пропало всякое благодушие. Вдруг она снова почувствовала себя маленькой девочкой, послушной и напуганной.
- Это правда… все правда. Я болен. Письмо не розыгрыш. Я перенес сильный удар, не только физический, но и моральный. - Роджер говорил серьезно. Он встал и прошел к окну. Затем он повернулся и посмотрел ей в глаза, словно Джонатана и не было в комнате.
Кэссиди почувствовала на себе пронизывающий взгляд ярко-голубых глаз отца. Она искала в них забытые воспоминания, которые могли бы уничтожить разрыв между ними. Много лет проработав в индустрии развлечений, она безошибочно чувствовала любую фальшь. Ей было неприятно, что отец пытается прибегнуть к уловкам, чтобы заполучить ее внимание.
- Возможно, я не так слаб, как убедил общественность, - продолжал он с грустью, - но у меня был инфаркт, и сил для того, чтобы закончить "Опасные желания" не осталось. Этот фильм может стать последним для меня. Это будет нечто фантастическое. - Следующая фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы: - Я хочу, чтобы ты заняла мое место. Ты единственная, кто может сделать это, Кэсс.
ГЛАВА 9
- Ты вернешься домой к обеду? - спросила Серена Джеймса, когда тот направился к двери.
- Не уверен. Все зависит от обстоятельств. Если я смогу, мы пойдем куда-нибудь и отметим. Если нет, останемся дома, - ответил он.
- Ты хочешь сказать, что я должна молиться о чуде пообедать с тобой?
Они оба рассмеялись. Серена была привлекательной сорокачетырехлетней женщиной, с копной курчавых рыжих волос, выразительными светло-карими глазами и роскошным телом. И, согласно представлениям Джеймса Рентрю, солнце вставало и заходило только ради его любимой жены.
В день свадьбы десять лет тому назад Джеймс был строен и хорошо сложен, теперь же он стал обыкновенным мужчиной средних лет, с простыми чертами лица, седеющими темными волосами и небольшим брюшком. И тем не менее недавно пресса назвала его одним из самых привлекательных мужчин Голливуда. Список, в котором не значились актеры, был похож на ежегодный список в "Эсквайре": "Женщины, которых мы любим". Репортер написал: "Черты, которые в другом казались бы обычными, у Рентрю освещены его богатым внутренним миром. Ум и интеллигентность отражаются в его выразительных, сияющих, подобно бриллиантам, глазах". С тех пор Серена не упускала возможности поиздеваться над ним.
Теперь, когда ему исполнился шестьдесят один год, его считали одним из выдающихся адвокатов в мире шоу-бизнеса. Он стал партнером таких фирм, как "Даймонд", "Филипс", "Розенберг" и "Рентрю", в 1978 году в возрасте сорока лет. Его судьбу во многом определило выступление в суде по поводу апелляции Роджера Турмейна, в результате которого клиента оправдали. Джеймс был известен как настойчивый, изворотливый юрист, и это было результатом искренней любви и глубокого знания закона, что в конце концов обеспечило ему место на самой вершине этого сложного мира.
"Даймонд", "Филипс", "Розенберг" и "Рентрю" с офисами в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Лондоне и Токио имели вес во всем мире. Большинство знаменитостей из мира развлечений нуждались в надежной защите адвокатов. Агенты, а также их клиенты - рок-звезды, актеры и актрисы, директора, певцы, даже профессиональные атлеты - обращались за помощью в фирму Джеймса по любому поводу, начиная с заключения контрактов и заканчивая семейными разбирательствами. Он успешно защищал Патрика Кина, когда его поймали с проституткой. Он выиграл иск на семизначную сумму, когда менеджер одной юной кинозвезды не только "инвестировал" основной капитал мальчика на свои счета за границей, но еще и продавал педофилам фотографии ребенка - этот щекотливый момент Джеймс сумел скрыть от прессы. Директора, продюсеры и руководители студий вкладывали деньги в акции его фирмы и пользовались ее услугами, заключая контракты по своим дорогостоящим кинофильмам. Джеймс присоединился к фирме сразу после окончания юридического факультета Лос-Анджелесского университета. Поначалу другие адвокаты беспощадно использовали его, навязывая ему те дела, с которыми не хотели связываться сами - случаи, требующие расследований, разработки деталей по горячим следам. Это была работа не из легких, но Джеймс был настроен решительно. К концу второго года службы на фирме он знал все дела каждого клиента вдоль и поперек.
Накануне Рождества 1965 года Джеймс приехал в офис в семь утра. Одинокий, совершенно свободный, не знающий, как отпраздновать событие, Джеймс решил разобраться кое с какими бумагами, пока в конторе никого нет. Подняв трубку телефона, он услышал знакомый голос. Вездесущая Флора Роббинс, агент Теннесси Уильямса, одного из самых любимых писателей Джеймса, поприветствовала его:
- Молодой человек, дайте мне Филипа Розенберга, немедленно.
До эры автоответчиков, пейджеров и сотовых телефонов их заменял клерк. Джеймс объяснил, что мистера Розенберга не было на месте и что он появится только после Нового года.
- Могу ли я чем-нибудь вам помочь, мисс Роббинс?
Она молчала.
- Я в курсе всех дел мистера Розенберга, - поспешил заверить ее Джеймс.
- Дело очень срочное. У меня новый клиент с предложением вести дело "Уорнер Бразерз". Очень нужна консультация юриста.
Джеймс уговорил ее рассказать все подробнее. Этот звонок стал историческим, по крайней мере для Джеймса. Не успел закончиться день, как Джеймс уладил дело с "Уорнер Бразерз". Новый клиент, Роджер Турмейн, выразил свою признательность, послав Джеймсу бутылку очень дорогого скотча. После ответного звонка Джеймса они встретились в "Поло Лунж", и завершилось все ленчем. Два молодых человека были почти одного возраста и имели одинаково большие амбиции. Они оба хотели сделать карьеру, и у обоих это получилось.
Несколько недель спустя Джеймс представил Роджера молодой секретарше в своем офисе. Это была Лана Хант. К тому времени Джеймс и Роджер стали лучшими друзьями, и у них появились общие дела. Роджер попросил Джеймса быть свидетелем на его свадьбе с Ланой. Все юридические дела Роджера и Ланы взял на себя Джеймс, и Роджер Турмейн стал его первым знаменитым клиентом. Впоследствии он освоил рынок контрактов восходящих звезд Голливуда. Сазерленд, Шин, Питер Фонда, Майкл Дуглас - их юридические дела вел Джеймс. Но, в отличие от Роджера, Джеймс не был доволен своими достижениями. Его амбиции росли, ему всегда хотелось достигнуть большего.
* * *
- Позвоню тебе из офиса в полдень, - сказал Джеймс через плечо.
Джеймс и Серена повстречались одиннадцать лет тому назад на вечеринке у Роджера, которую он устроил в честь Джеймса. Рентрю тогда поставил на место конкурирующую фирму, которая посмела нанять одну из ведущих актрис "Десмонда". Серена была звездой популярного комедийного сериала, пока не слегла с пневмонией и не попала в больницу. Студия заплатила за ее лечение целое состояние, и в результате Серену уволили. В тот вечер Джеймс обсуждал с ней возможность судебного иска, и на следующее утро Серена была уже в его офисе.
Джеймс выиграл дело, и Серене заплатили два миллиона долларов. Телевизионщиков прижали, Серена получила деньги, а у Джеймса появилась постоянная девушка. На следующий год они поженились. Несмотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте, их брак оказался очень удачным, что, по мнению Джеймса, было весьма редким явлением на этой ярмарке тщеславия.
Он осторожно вывел задним ходом свой новый "БМВ" из гаража. Сотовый телефон, вмонтированный в щиток, резко зазвонил. Все еще глядя через плечо, он включил звук.
- Джеймс, это Джонатан.
- А еще надо сказать "доброе утро"! - ответил Джеймс. Он слышал возбуждение в голосе молодого человека. Что-то явно произошло.
Джонатан откашлялся и продолжал, даже не отреагировав на замечание Джеймса.
- Эта сучка вернулась… это… это… она…
Джеймс сразу понял, что заставило Джонатана позвонить ему. Он едва сдержал смех:
- Вряд ли о твоей сестре можно говорить в таком тоне.
Она ни разу не ответила на его письма, но Джеймс был уверен, что Кэссиди обязательно вернется к отцу. Вообще-то он ждал этого звонка. Даже в детстве Джонатан дико ревновал, видя, какое внимание уделяет Кэссиди Роджер.
Находясь в больнице, Роджер выразил намерение назначить Кэссиди руководить съемками "Опасных желаний". Джеймс сказал тогда:
- Я не уверен, что ты можешь "назначить" Кэссиди куда-либо, - и добавил, чуть помолчав: - Джонатан просто взорвется.
Роджер ответил спокойно и уверенно:
- Он невыносим и непредсказуем - настоящая бомба замедленного действия. Кэссиди не такая. Этот проект слишком важен для меня. Я все тщательно продумал, и Кэссиди, на мой взгляд, единственный подходящий вариант.
- А если она откажется?
- Я не позволю, - огрызнулся Роджер. - Она обязана. В конце концов, она моя дочь.
Джеймс не знал тогда, что возразить.
Теперь на другом конце провода бесновался Джонатан.
- Мне нужно знать мои права, - отчаянно вопил он. - Я не позволю Кэсс захватить то, что по праву принадлежит мне. Я столько лет проработал с ним.
"Если бы он этого не захотел, ты бы там не работал", - подумал Джеймс.
Он с трудом выносил Джонатана Турмейна, презирая его так же, как и Роджер. Джеймс имел с ним дело лишь ради старой дружбы с Роджером. Помимо стычек с полицией и драк в барах, Джеймсу раза два приходилось представлять его интересы по так называемым "делам нарушения общественного порядка". Джонатан дрался со своей женой, спокойной, милой женщиной, недавно жестоко избил молодую девушку, которую подобрал в "Вайпер рум". Это был настоящий подонок, который хотел жить только за счет других, особенно за счет своего отца. Джеймс был согласен с Роджером, что Джонатану нельзя доверять - как в личном, так и деловом отношении. И уж тем более ему нельзя доверить такое дело, как "Десмонд Филмз". Но на самом деле даже без всем надоевшего Джонатана союз Джеймса Рентрю, "Десмонд" и "Колоссал" был ненадежным. Слишком много амбициозных людей, слишком много личных устремлений.
- Я знаю дело, - говорил Джонатан, - я хочу сделать этот фильм. Ты должен мне помочь. Он невменяем. Я буду… я… я подам в суд.
- На каком основании? - решительно поставил вопрос Джеймс.
- На том основании, что мой отец болен и не способен принимать разумные решения, - достаточно посмотреть на его физическое состояние.
На этот раз Джеймс не стал сдерживать смеха.
- Тебя вышвырнут из любого суда. Кроме того, никто не согласится представлять твои интересы. Тем более я. Послушай, я приеду около полудня. Скажи отцу, что я хочу поговорить с ним.
Не дожидаясь ответа, Джеймс отключился.
* * *
Кэссиди пила кофе в просторном, совершенно опустевшем солярии "Шепота ветров". Не желая быть окруженной отрядом слуг, она наслаждалась одиночеством в залитом солнцем самом счастливом месте большого дома. В голове у нее все еще звучали слова отцовского предложения, что он сделал ей утром.
Перед ней были разложены дневные газеты. В каждой красовалась одна и та же история, которая просочилась в прессу еще до того, как Роджер поставил в известность свою дочь. Она взяла "Дейли верайети", чтобы взглянуть, как подал информацию Арми Арчерд.
"…Ходят слухи, что в связи с недавним сердечным приступом Роджер Турмейн объявит, кого он назначает главой "Десмонд Филмз". Наши источники сообщают, что, вероятнее всего, это будет его дочь Кэссиди Инглиш, которая займется деловой стороной предприятия, включая завершение давно обсуждаемого фильма "Опасные желания". Турмейн заявил, что лента, стоящая около 75 000 000 долларов, является его лучшим творением и вершиной его творческой карьеры. Если Турмейн передаст проект в руки Кэссиди, это будет самое яркое выражение доверия и признания, которое отец может оказать своей дочери".
В статье говорилось о сплетнях вокруг съемок. "Есть сведения, что мисс Инглиш будет полностью контролировать создание фильма, включая ведущие мужские роли, но заинтересованные лица спрашивают, есть ли какие-либо соображения на этот счет у Джека Кавелли…"
Кэссиди еще даже не приняла предложения отца, а новость была уже всем известна - до чего же быстрая реакция. Но это было не предложение, подумала Кэссиди, скорее требование. И он, вероятно, намерен заставить ее. В животе у нее заныло. Почему она позволяет так с собой обращаться? Почему не может просто сказать отцу "нет"?
Может быть, чувство вины делало ее такой беззащитной и давало отцу возможность воспользоваться случаем?
Тогда Кэссиди была тщательно подготовлена командой адвокатов Роджера, но, как только она предстала перед судом, перекрестный опрос дал им все, что они хотели, - в качестве свидетеля была перепуганная десятилетняя девочка.
Кэссиди свидетельствовала, что проснулась от мужского голоса, потом услышала два выстрела. Она сказала, что боялась открыть дверь и лишь увидела в замочную скважину ботинки, испачканные в крови. Потом папа пришел к ней в комнату и обнял ее. В результате получилось так, что ее отец выбежал из спальни и бросился к ней в комнату. Утверждение Роджера, что Кэссиди могла подтвердить его невиновность, провалилось, и он отправился в тюрьму.
Через какое-то время Кэссиди стала ненавидеть отца за то, что он заставил ее давать показания в суде. Хуже этого было только чувство вины, которое поселилось в ней, темное, беспросветное чувство, от которого она не могла освободиться.
Теперь она понимала, что не владеет собой, что ею управляет какая-то другая сила.
"Он снова добился своего. Снова выиграл. Я была готова, решительно настроена стоять на своем, и все же он сумел взять верх. Остаться в Лос-Анджелесе? Возглавить студию? Завершить его самый лучший фильм на глазах у всего Голливуда? О Боже милостивый, от этого можно сойти с ума". - Мысли путались, она не знало как поступить.