11
Всю вторую половину дня Коко провела с кристаллом, но не получила от этого ничего, кроме головной боли. Дейзи, ее дух-поводырь, молчала.
Пришло время действовать. Поскольку обед с Эбби Тайлер перенесли, вечер у нее был свободен. Натягивая потертые джинсы и мешковатую майку, Коко решила еще раз обойти курорт и поискать мужчину своей мечты. Советуясь с хрустальным шаром, она старалась не думать о Мистере Память, симпатичном Кенни, сказавшем, что ей ни к чему наводить красоту. Нет, сегодня на вечернее представление в клуб "Ява" она не пойдет - это уж точно…
Но когда Коко вышла из коттеджа и заперла за собой дверь, в свете уличного фонаря блеснули светлые волосы. - Привет, - сказал Кенни.
Сердце предательски вздрогнуло.
- Как вы меня нашли?
- Внутренний голос, - усмехнулся Мистер Память. Бежевые слаксы и голубая рубашка, пришедшие на смену сценическому костюму, делали его совсем мальчиком. "Интересно, сколько ему на самом деле", - подумала Коко. - До моего шоу еще целый час. Я хотел пригласить вас выпить.
Заметив замешательство Коко, он добавил:
- Вы так быстро ушли, и я подумал…
Он что, пытается пробудить в ней чувство вины? Но его глаза смотрели прямо и открыто. Игрой тут не пахло.
- Извините, - сказала она. - Я просто вспомнила про срочное дело.
- Понимаю. - Он поднял светлую бровь. - Так как насчет выпивки?
Они нашли открытый бар рядом с великолепным птичником. За столами сидели парочки, занятые собой. В воздухе висели капли влаги от водопада; казалось, Коко и Кенни сидели на берегу океана, хотя до него отсюда было полтораста километров.
- Как вы стали Мистером Память? - спросила Коко, раздираемая противоречивыми чувствами. Ей хотелось посидеть с ним и в то же время не терпелось отправиться в путь.
- Выступления в ночных клубах - это не моя профессия.
Ответ был туманный.
- А что же тогда ваша профессия?
- Я пишу коды.
- Тайные коды? Боже, как интересно! "Толкователи ветра" из племени навахо. "Ультра" времен второй мировой войны. Зашифрованные послания, ведущие к Святому Граалю…
Он откашлялся.
- Вообще-то, я составляю коды для программного обеспечения.
- Я догадалась. - Она глотнула коктейля с текилой. - Но как же вы стали Мистером Память?
Он пожал плечами.
- Мою удивительную память нужно было как-то использовать. А как вы читаете людей?
Уклончивые ответы Кенни возбуждали ее интерес. Так же, как золотистые волоски на предплечьях. У него были красивые руки. Интересно, каков он в постели?
- У меня есть дух-поводырь по имени Дейзи, - сказала Коко, не сводя с него глаз. Именно после этих слов мужчины говорили, что им нужно купить пачку сигарет, и больше не возвращались. - Ей шестнадцать лет. Она умерла в Лондоне в 1868 году во время пожара. И впервые заговорила со мной, когда мне было восемь лет.
- Наверно, это было страшновато. Держу пари, ваши родители решили, что вы говорите с невидимой подругой.
- Так и было. - Она крутила в пальцах бумажный зонтик. Коко предпочла бы прикоснуться к чему-то другому, но Кенни был здесь не один, и проявлять инициативу ей не хотелось. - Если вы пишете компьютерные коды, то каким ветром вас занесло сюда? "Роща" довольно далеко от Силиконовой долины.
- Со мной заключили договор. Ванесса Николс увидела мое выступление в ночном клубе и предложила мне контракт.
- А как к этому относятся ваши родители?
- С этим нет проблем, - все так же неопределенно ответил он. Секрет Кенни был спрятан глубже, чем она думала. Во всяком случае, пока Коко было до него не добраться.
- Так вы родились с хорошей памятью? - Коко почувствовала, что ее влечет к нему. В Кенни чувствовалась какая-то незащищенность, хотя этот парень был ростом за метр восемьдесят и наверняка умел за себя постоять.
- С хорошей памятью? - переспросил он. - Мне казалось, что вы поняли… - Кенни уставился в чашку кофе, который едва успел пригубить, и на мгновение его взгляд стал мрачным. - Я помню всё, Коко. И плохое, и хорошее. Большинство людей умеют вытеснять плохие воспоминания и забывать ужасные события из своего прошлого. А я - нет. Каждый момент моей жизни записан вот здесь, - он постучал себя пальцем по виску. - Я перепробовал все - лекарства, гипноз, лечение… Провел шесть месяцев в швейцарском институте памяти имени Карла Юнга, где за мной наблюдали, измеряли и тестировали. Они сделали из меня лабораторную крысу и в конце концов вынудили сбежать.
Коко не знала, что сказать. Она еще никогда не встречала такого мужчину.
- Я думала, такая память человеку только на пользу. Никогда не забываешь про чей-нибудь день рождения или юбилей…
- В том-то и беда. Я встречался с одной женщиной, знал, когда у нее день рождения, и знал, каким он будет, потому что помнил все ее прошлые дни рождения. Но у меня было по горло работы, я дни и ночи проводил в лаборатории и приходил домой только спать. Я пришел к ней без подарка. Она знала, что я помнил про ее день рождения, но ничего не сделал. А это еще хуже, чем просто забыть… Была еще одна дама. Мы как-то поссорились, и она назвала меня мошенником. Потом мы поцеловались и помирились, но на следующее утро она сказала: "Ты никогда не забудешь об этом, верно?" Она не могла смириться с этим, потому что со мной невозможно "забыть и простить". Я могу простить человека, но ничего забыть не могу.
Коко никогда не слышала более грустной истории. Щебет птиц и болтовня парочек тут же куда-то исчезли, и она не слышала ничего, кроме тихого голоса Кенни.
- Я сменил множество мест, потому что был вынужден уезжать. Всюду одно и то же. Рано или поздно про мой дар узнавали, парни начинали заключать пари и мечтали, чтобы я опростоволосился. Я был любимым развлечением на вечеринках. "А сейчас Кенни перечислит все элементы таблицы Менделеева задом наперед!" Они клали деньги на стол и начинали улюлюкать.
Коко закрыла глаза. В ушах зазвучали голоса: "Ну же, Коко, скажи, когда мы выйдем замуж… Кто поведет нас на прогулку? Примут меня в университет Лос-Анджелеса или нет? Эй, смотрите, что она делает с этим шаром… Так нечестно!" Слова Кенни были знакомы до боли.
- А как это происходит у вас? - спросил он, размешивая свой кофе. - Что значит быть… как это… психометром, да?
- Кто-то много лет назад убедил меня, что я должна делиться своим даром с миром, иначе это эгоизм. Поэтому я повесила на двери табличку и начала заниматься предсказаниями. Как правило, они сбывались, моя слава росла и от клиентов не было отбоя. Но тяжелее всего ощущение, что ты нужен всем и каждому. "Получу ли я работу? Женится он на мне или нет? Что у меня, рак?" Люди, которые хотели услышать это от своих начальников, бойфрендов и врачей, приходили ко мне, потому что не могли ждать, не могли вынести неопределенности. Вместо того чтобы дожидаться телефонного звонка и доброй или худой вести, они приходили ко мне и бросались грудью на амбразуру. Мои пророчества были довольно точными, но никого не удовлетворяли. Если я говорила: "Нет, это не рак", они приставали ко мне: "Вы уверены?" А если я говорила: "Да, это рак", они начинали вопить: "Откуда вы знаете, вы не врач!" Если я сообщала людям плохие новости, они начинали меня ненавидеть, а если хорошие, им хотелось большего. Довольных не было. Дело кончилось тем, что я сняла вывеску и нашла способ использовать свой дар во благо.
- И что же это за способ?
- Я нахожу пропавших людей.
- Звучит достойно.
- Кроме того, я занимаюсь убийствами. Помогаю полиции искать преступников.
Кенни немного помолчал, а потом сказал:
- Ясно.
- Мой округ - Манхэттен. Иногда приходят запросы из Нью-Джерси и даже из Бостона. Дальше я не захожу, а то мне будут звонить день и ночь.
- Должно быть, вы хорошая предсказательница.
- Так и есть, - уныло призналась Коко. - К сожалению.
- Вы когда-нибудь пытались избавиться от своего дара?
- Сотни раз. Убегала, пряталась, даже глотала лекарства… - Она покачала головой.
- У нас с вами много общего, - сказал Кенни. - Вы видите то, что не хотите видеть, а я помню вещи, которые не хочу помнить.
Коко уставилась на него во все глаза. У нее давно не находилось с мужчинами ничего общего. Да и было ли вообще?
- Кто-нибудь еще в вашей семье обладает таким талантом? - спросил он.
- Нет. Когда я была маленькая и еще не знала о своем умении, мать всегда говорила, что я особенная. Я не понимала, почему. Может быть, она знала про мой дар.
- Вы похожи на нее?
- Я не похожа ни на мать, ни на отца. Сестра похожа на мать, брат - на отца, а мои гены так перемешались, что я не похожа ни на кого.
Кенни взглянул на часы:
- Скоро представление. Пойдете со мной?
- Вообще-то, мне нужно кое-куда сходить, - ответила Коко и встала.
- Вы уже говорили это сегодня днем. Таинственная вы женщина. - Он прикоснулся к ее руке - Коко словно пронзило током. Ей стало не по себе.
А потом нахлынули чувства. Одиночество, боль, желание, стремление…
Она наскоро попрощалась и ушла. Лучше подавить чувство в зародыше, чем дать ему прорасти.
* * *
Она очнулась на окраине курорта, у взлетно-посадочной полосы. В пустынном павильоне не было ни одного пассажира; в лунном свете самолет казался бледным и призрачным. Как авиалайнер из "Сумеречной зоны", подумала Коко.
Она боролась с собственными чувствами. Кенни остался у птичника, на его лице было написано разочарование. Но она всю жизнь связывалась с мужчинами, которые в конце концов бросали ее. Она просто защищала себя. Нет, их обоих.
Коко пошла в сторону помещения, откуда доносились голоса. Беседовали двое мужчин. Один из них, в комбинезоне, вытирал руки тряпкой. Во втором Коко узнала того самого пилота, о котором мечтала в воскресенье вечером. Мужчина, который много путешествовал.
Высокий, худой, с идеальной осанкой, этакое олицетворение чести мундира… Клин клином вышибают, подумала Коко и стала ждать. Механик, попрощавшись, ушел, а пилот взял сумку и направился к выходу.
Коко вышла из темноты.
- Привет. Кажется, я заблудилась. - Она покосилась на его левую руку. Кольца не было. Такие типы всегда носят обручальные кольца. Конечно, если они женаты.
- С удовольствием помогу вам, - сказал он тоном профессионала. Вежливо, но властно. Что ж, все верно. Именно так и следует разговаривать со скучающими дамочками.
Вблизи он казался еще более привлекательным. Стремительный взгляд из-под козырька; белая фирменная рубашка с капитанскими полосками на плечах. "Он пережил множество приключений, - подумала Коко. - Не раз спасался от смерти сам и спасал других. Этот короткий маршрут между Лос-Анджелесом и "Рощей" - всего-навсего перерыв между двумя опасными заданиями".
- Куда вас проводить? - спросил он.
Коко показала на самолет.
- Мне хотелось бы увидеть вашу кабину.
Летчик удивленно приподнял брови, а потом прищурился.
Трап еще не убрали. Капитан предложил Коко подняться первой. Кабина оказалась маленькой и тесной. Коко смотрела на все эти циферблаты, выключатели и приборы и думала о том, что в его руках находится огромная сила.
- Вы всегда остаетесь здесь на ночь? - спросила она и почувствовала, что к щекам прихлынула кровь.
- Нас двое, - ответил летчик, провел рукой по ее спине снизу вверх и положил ладонь на плечо. "Этот человек даром времени не теряет", - подумала она. - Мы водим самолет по очереди. И отдыхаем тоже.
Она повернулась к нему и подставила губы для поцелуя. Неизвестно, что ее ожидало, но было ясно одно: такими вещами он уже занимался.
Развернуться было негде. Летчик усадил Коко на приборную доску, и женщина почувствовала прикосновение его твердого члена.
Коко положила руку ему на грудь и, почувствовав в кармане сорочки что-то маленькое и круглое, отпрянула.
- Что это?
Капитан густо покраснел.
Коко запустила пальцы в карман, выудила оттуда золотое кольцо, и, наконец, до нее дошло: в Лос-Анджелесе у пилота жена и дети, а по прибытии в "Рощу" он снимает кольцо.
- Извините, - сказал он.
Хотя извиняться следовало самой Коко.
12
Джек прошел по мощеной дорожке, очутился у входа в бунгало Эбби Тайлер и увидел в окнах свет. Его ждали.
Он постучал. Дверь открыла Ванесса и пригласила его войти. Гостиная была обставлена со вкусом: старинные вещи, произведения искусства… Ничего бросающегося в глаза, скромно, но стильно. Абсолютно в духе жившей здесь женщины.
Внимание Бернса тут же привлекла прекрасная картина, висевшая над каминной полкой. Пунцово-оранжевые рассветные облака… Гостиная была оформлена в теплых персиковых тонах; казалось, изображенный на картине рассвет отбрасывал на нее свое сияние.
В комнату вошла Эбби, облаченная в розовый шелковый халат, и улыбнулась, увидев его. Джек снова ощутил скрывавшееся в ней сдержанное внутреннее тепло. Интересно, что будет, если этот огонь вырвется на свободу?
Внезапно он разозлился на себя. Джек всегда гордился своей решительностью. Коллеги называли его гончей: если Бернс брал след, то шел по нему до конца. Но Эбби Тайлер все время петляла.
- Извините, детектив, - сказала она, протягивая руку. - У меня был трудный день. Пришлось помогать на кухне. - Она пробыла там всю вторую половину дня и вечер, потому что Морис был сильно не в духе. Эбби выбилась из сил и с удовольствием отдохнула бы, но таинственный Джек Бернс вызывал ее любопытство. Он был полицейским, однако вряд ли приехал сюда в отпуск. Ох, неспроста это…
Она пригласила Джека сесть. Тем временем Ванесса принесла кофе на серебряном подносе и деликатно ушла.
- Гавайский ореховый, - сказала Эбби, протянув ему китайскую фарфоровую чашку. - Надеюсь, вам понравится.
Джек добавил в чашку сливки, сахар и стал задумчиво размешивать напиток. В записке, найденной среди бумаг сестры, имя "ЭББИ ТАЙЛЕР" было написано большими буквами и обведено красным кружком. За ним следовали три восклицательных знака. Но больше ничего Нина не написала. Не была ли мисс Тайлер тем анонимным лицом, с которым сестра должна была встретиться в день собственного убийства?
- Как вам здесь нравится, детектив?
- Называйте меня Джек, - сказал Бернс, следя за ее реакцией. - Честно говоря, мисс Тайлер, я здесь не в отпуске. Расследую дело.
Она поднесла чашку к губам.
- Какого рода?
- Убийство.
Не прикоснувшись к кофе, она опустила чашку и сказала:
- Неужели вы подозреваете кого-то из моих гостей?
- Скорее ищу ниточку, которая ведет к подозреваемому. Пока ничего конкретного сказать не могу. Я предпочел бы, чтобы об этом никто не знал. Можно сказать, я здесь тайно.
- Конечно, детектив. - Наконец Эбби пригубила напиток, но Джек заметил в ее глазах тревогу. - Когда произошло это убийство?
Вопрос заставил его насторожиться. Большинство людей спрашивает, как и где это случилось. Когда? Может быть, у нее на уме какое-то конкретное убийство?
- Несколько недель назад.
Казалось, Эбби слегка успокоилась. Значит, это было какое-то другое убийство. То, к которому она имела отношение?
- Жертвой стала некая Нина Бернс, - добавил он, следя за реакцией хозяйки.
- Это имя должно быть мне знакомо?
- Она была деловой женщиной, хорошо известной в своем кругу. И заодно моей сестрой.
Эбби снова отставила чашку.
- О боже, какой ужас! Примите мои соболезнования… Нет, я никогда о ней не слышала. И вы надеетесь найти ниточку к убийце здесь, на моем курорте?
Джек не хотел говорить ничего лишнего; к тому же он видел, что хозяйка устала. Он пил кофе, сделал несколько замечаний о погоде, о висевших на стенах картинах, о том, как умело Эбби управляет курортом, а потом встал и стал прощаться.
Бернс украдкой покосился на чашку в руках Эбби и понял, что не сможет получить отпечатки пальцев. Он надеялся встретиться с мисс Тайлер в одном из ресторанов, а потом незаметно забрать ее чашку или стакан. Что ж, придется повторить попытку.
Как ни странно, мысль о новой встрече с Эбби Тайлер пришлась ему по душе.
- Не могу ли я чем-нибудь помочь вам? - спросила она, проводив его до дверей.
- Честно говоря, можете, - ответил Джек, пытаясь не обращать внимания на то, как облегает ее тело шелковый халат со слегка распахнутым воротником, обнажавшим намек на ложбинку между грудями. - Я хотел бы попросить у вас разрешения осмотреть курорт и поговорить кое с кем из служащих. - Увидев, что хозяйка встревожилась, он быстро добавил: - Я буду действовать скрытно. Никому не скажу, что речь идет об убийстве и что я коп. Просто побеседую с людьми, и все.
Она на мгновение задумалась, а потом сказала:
- Что ж, я дам вам пропуск для охраны. Подождите минутку. Я сейчас.
Эбби ушла в другую комнату и закрыла за собой дверь. Ожидая ее возвращения, Джек обошел просторную гостиную. На старомодном письменном столе с вращающейся крышкой лежали ручки, блокноты и…
Он застыл на месте, увидев стопку папок. На трех папках, лежавших сверху, было написано: "Офелия Каплан", "Коко Маккарти" и "Сисси Уитборо". Имена трех женщин, с которыми хотела поговорить Нина. Трех женщин, которые родились на той же неделе, что и она сама.
Он быстро оглянулся и кончиком пальца передвинул папки так, что стали видны сделанные на них надписи, и окаменел, прочитав на одной из них: "Нина Бернс".
Эбби Тайлер солгала ему.
Услышав щелчок замка, он быстро отошел от стола. Эбби протянула ему карточку, запечатанную в пластик.
- Детектив, с этим пропуском вы сможете пройти всюду. Я только прошу вас действовать скрытно.
Он взял карточку.
- Что-то не так? - спросила Эбби.
- Нет. Все в порядке. Спасибо за кофе, мисс Тайлер. Спокойной ночи.
Закрыв за ним дверь, Эбби вернулась к Ванессе и призналась:
- Этот Джек Бернс заставляет меня нервничать.
- Не волнуйся. Если бы он приехал сюда, чтобы арестовать тебя, то уже давно сделал бы это.
Эбби заставила себя забыть о Джеке Бернсе. У нее были другие заботы. Офелия Каплан приехала и разместилась в "Марии Антуанетте". Теперь можно было приступить к выполнению плана.
Но следующий шаг следовало сделать очень осторожно. Одно неверное движение, и все пропало. Эбби подошла к вмонтированному в стену сейфу, отперла его и достала свернутый в трубочку пожелтевший плакат с дырками в уголках. Она вспомнила день, когда сорвала его с доски объявлений почтового отделения. Это было тридцать три года назад…