Ждать... Просто ждать. Сидеть, сжимая холодную, бесчувственную руку, пытаясь ее согреть и слушать. Затаив собственное, слушать едва ощутимое дыхание неподвижно лежащего мужчины... "Только лишь слушать", - не выдержав, сорвалась я к окну, и с остервенением щелкнув ржавой задвижкой, его распахнула. Выпустила наружу давно и муторно зудящую осу. Потом вдохнула свежий уличный воздух, разбавленный прохладой прошедшего после обеда дождя. Постояла, закрыв глаза, несколько мгновений и развернулась к кровати:
- Стахос... Стах... Ты меня не слышишь?.. Наверное, нет. Я хочу сказать, как много ты для меня сделал. Даже, когда совсем еще не знал, ты уже меня спас - разбудил от долгого-долгого страшного сна. И я так тебе за это благодарна, - провела я пальцами вдоль раскрытой мужской ладони, а потом обхватила ее своей. - Я никогда ни за кем не ухаживала, до тебя. Я никогда никого не обнимала, до тебя. И никогда еще не делала того, что собираюсь сделать сейчас... с живым человеком, не с каменным алтарем... С тобой. Потому что не вижу другого способа тебя "разбудить"... Прости меня за это. Я не знаю, получится ли у меня, но, уверена - это единственный для нас шанс. Потому что ты умираешь, Стах... И я это вижу... - замахнула быстрым движением на него. А потом, уже сидя на мужчине, сгребла с груди одеяло и, выдохнув, сложила узором пальцы, прижав их прямо к ее центру...
Сила ударила в виски с таким напором, что я невольно откинула назад голову и зажмурилась. Она заметалась внутри меня, как водный поток, загнанный в ловушку запруды. Не знающий выхода, он ожесточенно противился тому, куда упорно направляла я. В голове, яркими всполохами закружились картинки: падение с моста, Стахос, смеющийся мне вслед на клеверном лугу и он же с пляшущими в черных глазах купальными кострами. И мне уже стало казаться, что меня саму вот-вот разнесет вдребезги этим мечущимся внутри напором, когда ярче всех остальных перед зажмуренными глазами всплыла самая последняя из картин: "...Потому что ты и есть - моя душа. Как отражение в божественном зеркале. И я... я люблю тебя...".
- Я люблю... тебя, - обдав жаром, понеслась огромная сияющая изумрудом волна через прижатые руки в лежащего подо мной мужчину. Сначала с невыносимым нажимом, от которого меня ощутимо стало потряхивать, а потом все спокойнее и тише... До последней капельки... Как плата за все, что когда-то причинила другим. Мучительная, томящая плата. И уже сползая со Стаха к стенке я, наконец, впервые в жизни осознала, что же это такое, отдавать себя другому, до донышка, до самой последней черты... А потом окончательно провалилась в опустошенную тьму...
- ... а вот мы сейчас и проверим, насколько. Рот свой открывай.
- Да зачем? - в ответ, возмущенным шипением. - Он горький.
- А затем, что надо подстраховаться... Ох, безголовый, самоуверенный мальчишка, что бы я твоему отцу сказал?
- Говори тише... Хран, а ты становишься сентиментальным. Вон уже и глаза подозрительно покраснели.
- Ага, как только оклемаешься, посмотрим, у кого они покраснеют. И не только глаза. Давно я тебя палкой не гонял... Да откуда они здесь?
- Осы? - тихим писком. - Я гнездо видал под стрехой с той стороны дома. Ночью сковырну и подальше снесу... Ой, одна прямо над...
- М-м-м... - дернула я рукой, пытаясь срочно почесать нос, и к своему огромному удивлению обнаружила прямо перед глазами... пальцы Стахоса, переплетенные с моими.
- Ну вот, раз оса тебя разбудила, вставай, подруга. Пошли, наконец, есть, - от двери, радостно-угрожающе.
- Теплые... Живо-ой... - наплевав на такой тон, водрузила я руку обратно на мужской торс, но, через миг уже подскочила. - Живой!
- Ну... еще не совсем, - шмыгнул в сторону носом Хран. А потом встал с табурета. - Евсения, я тут безуй оставляю, покрошенный, и воду запить. Ты проконтролируй, пожалуйста. Тишок, пошли.
- Евся! В следующий раз я за тобой уже с поварешкой приду. Так и знай, - метнулась подружкина коса в опустевшем дверном проеме.
- Ну, здравствуй... любимая.
- Здравствуй, - облегченно расплылась я и, освободив руку, почесала нос. - Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, - уверил мужчина, тут же ее вернув. - С самым лучшим в мире лекарем иначе и быть не может.
- А ты что, меня слышал?
- Нет, но, я тебя... ощущал. В какой-то момент, уже уходя, кто-то, будто за руку меня дернул. Не отпустил. И я тогда почувствовал, что это была ты. Ты меня притянула обратно к себе... из небытия... Евсения, - развернул он мою ладонь к своим потрескавшимся губам.
- Стах! - получилось в ответ даже с испугом, но, я взяла себя в руки... в свободную руку. - А сейчас что... уже вечер?
- Уже утро, Евсения. Хран вернулся в сумерках, а всю ночь шел дождь и обязательно под его громоподобный храп. Но, мы с тобой все это благополучно проспали. До самого утра.
- Ну, ничего себе.
- Ты куда?
- Стахос, я уже выспалась. А вот ты пока лежи, - нависла я над мужчиной с уже перекинутой ногой. - И еще, безуй... прямо сейчас.
- Евсения, это же издевательство. И вообще, зачем тратить драгоценный камень на почти здорового меня? - но, я уже знала свой главный и очень убедительный довод:
- Потому что от тебя до сих пор нестерпимо пахнет чесноком. Этого достаточно?
- Вполне... - донеслось до меня у самой двери. - Но, я от него очень скоро избавлюсь. Так и знай! - мне что, опять угрожают?..
Свобода... Что это такое? Наверное, это полет над всем, что когда-то тебя сковывало, а сейчас лишь беспомощно тянет вслед свои руки. А дотянуться не может. Наверное, это и есть - свобода. А еще покой. Хотя...
- Да кому он нужен, этот покой? - даже не обернувшись на оставленный за спиной дом, без раздумий понеслась я в раскинувший прямо за изгородью свои васильковые объятья луг. А потом в его душистых травах и рухнула. Тоже, без всяких раздумий...
- Ну, ты, Евся и даешь... Аф-фх-хи. О-ох...
- Тишок... А как жить-то хорошо, оказывается, - перевернувшись на спину, раскинула я в стороны руки... и закрыла глаза. - И как легко ды-шится.
- Ну, это, смотря кому... - буркнул сбоку от меня бесенок. - Лично мне от этих цветочков... Аф-фхи. О-ох. Горе мое...
- Это от беленьких? Душистых таких?
- Угу...
- Они жасминами называются. Я такие в палисаднике у тетки Теребилы видела. И пахнут так. М-м-м... Надо будет нарвать - в комнату к Стаху.
- Ну-ну. Я, конечно, и раньше знал, что ты меня недолюбливаешь, так чего хорошего тогда ждать?
- Тишок, не говори ерунды, - смеясь, отозвалась я. - Ты для меня дружок и подельник. А еще... мужик. И вообще, молодец.
- О-о, молодец, - довольно хмыкнул бесенок и тут же "одарил" меня ответно. - Это ты у нас - молодец. Вытащила своего "мужика" с того света. И сама при этом копыта отбросить не умудрилась.
- Просто повезло.
- Повезло?.. Евся, ты ведь не только в магии пока - наивница, но и в жизни. И главных ее законов совсем не знаешь. Особенно тех, что как раз и того и другого касаются.
- Ну, так просвети меня, самый могучий ум не только заповедного леса, - в предвкушении, повернулась я к Тишку.
- А что толку то? - скептически окинул он меня целиком. - Хотя... Ладно, слушай и не вопи... - и уселся сам по удобнее. - Самый главный закон, объединяющий магию с жизнью, гласит: "Всему есть своя цена". Но, не каждый может ее заплатить, эту самую цену. И возвращать с дороги мертвых простой дриаде, даже с кровью мага воды - не по силам. На такое лишь аланты способны. Да и то, в лучшие свои времена, не сейчас. А ты это сделала. Ведь Стахос был уже почти мертв. Я это чувствовал. Да и ты сама - тоже. Но, все ж смогла его оттуда выдернуть.
- Тишок... А почему?
- Да потому что заплатила за него откупную у смерти, Евся, когда произнесла те слова. Что ты сказала до того, как у тебя получилось?
- "Я люблю тебя", - ошарашено выдохнула я. - Я просто повторила то, что сказал мне когда-то Стахос.
- Она просто повторила, - покачал головой бес. - В том то все и дело, что единственная цена, равная смерти по силе - одна лишь любовь. И ты именно ею за своего мужчину расплатилась.
- Тишок, значит, я на самом деле Стаха... люблю? - нахмурила я лоб. - Да я знать не знаю, что такое, эта любовь к мужчине.
- Подумаешь, - хмыкнул тот. - Ты знать не знаешь, что такое "ненависть", но, однако, умеешь ненавидеть. И что такое "верность" тоже, но, умеешь такой быть. Здесь главное, не твои умозаключения, а то, что чувствуешь сердцем. Иначе... Смерть не обманешь, Евся. Не льсти себе. Аф-фх-хи.
- Правду говоришь... - отстраненно отметила я, поднимаясь из травы. - Но, мне надо все хорошо обдумать... подслушник.
- Ну, во-от... Я ж говорил, что толку никакого, - подскочил следом за мной Тишок. - Евся, а думать ты в лесу собралась?
- Нет. Хочу дуб найти, чтобы Адоне весточку передать, - на ходу пояснила я. - А как ты считаешь, о ней самой узнать таким же способом получится?
- А кто ж то ведает? Давай попробуем, - выказал явный пробел в познаниях "просвещенный" водяной бес.
Но, с дубом нам не свезло. Точнее, мне. Нет, весточку Адоне ("У нас все хорошо") он, поскрипел, но, все же "принял". А вот сообщить мне о судьбе драгоценной няньки наотрез отказался. И если у дубов есть "чувство юмора", то, считай, меня им сегодня щедро одарили, прошелестев глубокомысленно напоследок: "Завтра подует северный ветер, а сегодня иди домой".
- Тишок, - проломав себе голову над этой "дубовой" шуткой весь обратный путь, наконец, не сдержалась я. - Я вот не поняла, воду слушают, если она течет с нужной стороны, а вести дубами передаются исключительно попутным ветром?
- Да нет, - почесал тот задумчиво свой меховой бок. - Дубы вообще необычные деревья. И некоторые даже утверждают, что они умеют предрекать будущее.
- Погоду они умеют предрекать. В прошлый раз, в заповедном лесу мне местный дуб дождь предрек - как раз накануне той ночи на капище, а этот - северный ветер.
- Ну и что ты в итоге с тем дождем сотворила? - даже приостановился Тишок.
- Воронку, - в ответ тормознула и я, а потом открыла на беса рот. - А ветер тогда причем? Что он означает?
- Ну-у... Каждый ветер в магии что-то, да означает. А конкретно, северный... поживем, Евся - увидим, - и скоренько припустил меж деревьев... Эх, жаль, ветки у меня под рукой нет...
Вечер, порадовав отсутствием небесной сырости, долгожданно собрал всю нашу компанию на просторном дворе - у обложенного глиняными кирпичами костра. Хран, недавно вернувшийся с охоты самолично теребил в сторонке глухаря. Пестрые его перья радостно разлетались под ветром, и от этого Любоня, сидящая рядом с мужчиной беспрестанно чесала свой носик. Но, чурбашку перетаскивать не собиралась (а как же руководить издали?). Подружка моя вообще в нашем "походе" раскрылась с другой, незнакомой мне доселе стороны. Нет, наличие у нее сильного духа под мягкими формами я всегда ощущала, но сейчас она четко и, причем, без всякого спроса взяла над всеми нами опекунство:
- Тишок, проверь воду в котелке. Кажется, кипит. А ты, Евся, проверь кружку у Стаха.
- Я еще первую не допил! - скоро отозвался "больной" с нашей совместной трухлявой лавочки. А потом, на всякий случай добавил. - И вообще, во мне и обеденный бульон до сих пор булькает.
- Ну, с отваром то зверобоя им гораздо веселее теперь будет, - злорадно присоединилась к подруге и я. Конечно, а кто ж тот зверобой для него собирал? Но, Стах, проявив благородство, лишь вздохнул, поправив на плечах куртку:
- Хран, расскажи, какое "настроение" на больших дорогах. Суета по нашему поводу пока не ощущается?
- Да как тебе сказать? - прищурился тот через пламя костра. - В Бадуке я повышенного внимания к себе не заметил, хоть и торопился очень. А в Монже... Там пришлось пару перекрестков объехать стороной. Но, я думаю, тебя уже со счетов скинули, как "свеженького упокойника". Любони пока не хватились. Связывать лично меня с Евсенией, тоже пока, фантазии вряд ли хватит. Так что, ищут, по всей видимости, ее одну. Но, это все "условные" выводы. Мало ли, кто нас по дороге сюда случайным взглядом зацепил.
- Понятно, - отставил пустую кружку в сторону Стах. - Значит, надо отсюда рвать когти. Завтра снимаемся?
- Боюсь кровать твоя такой поездки не выдержит, - скептически наморщила я нос.
- А причем тут кровать?
- А притом, что, если ты завтра "снимешься", то только в лежачем положении. Стах, у тебя сияние до сих пор дырявое. И далеко ты не проедешь.
- Евсения права, - присоединился ко мне Хран, с кряхтением разгибая спину. - Сам посуди - случится драка, какой из тебя боец? Да и не уйти от нее на большой скорости. Ты и тряски не выдержишь. День еще, как минимум тебе нужен. Так, дочка?
- Ну-у... - с прищуром оглядела я сидящего рядом мужчину. - Как минимум.
- Да вы что? - возмущенно сверкнул он на нас глазами. - Я еще один день здесь не выдержу. Да я последний раз столько в постели валялся, когда в детстве ногу ломал.
- Ничего. Я вот завтра с утра баньку здешнюю подправлю - дыры в печке и полу заложу. А к вечеру устроим праздник души и тела.
- Ага. С жареным на вертеле глухарем, - потерев нос, многообещающе расплылась моя подруга.
- С жареным? - вкрадчиво уточнил Стах.
- Ага. А из крылышек и шейки такой бульон славный получится. М-м-м... - шлёп-п.
- Ах-ха-ха-ха-ха, - послышалось из подзаборных лопухов, над которыми только что на страже восседал бес...
ГЛАВА 18
- Да, ты, права. Я с тобой полностью согласна, но, пожалуйста, дослушай - мне больше не с кем поделиться самым сокровенным. Дриады, конечно, своими... моральными устоями отличаются от других рас. По крайней мере, от тех, о ком я читала. Хотя, если верить всяким странствующим авторам... Но, тебе это, точно знать ни к чему. Я сейчас о другом... Ведь, одно дело - без всяких угрызений получать услаждение с тем, кого выбираешь сама, а совсем другое - то, чем я три долгих года занималась. У меня ведь их много было, но об усладе там и речи не шло. Но, тебе это тоже знать ни к чему. А то совсем уважать меня перестанешь, ведь ты у меня - девушка строгая. Хоть и краси-вая. Глаз не оторвать... А здесь - всё по другому. Всё. Ты меня понимаешь? - отстранилась я от лошадиной морды, стараясь заглянуть в ее голубые с огромными черными зрачками глаза. - Я очень сильно боюсь, Кора, что, когда Стах... Что он вызовет из моей памяти совсем ненужные сравнения. И тогда - всё, конец. А я этого не хочу. Совсем не хочу... Ты чего?.. А, ну да, ты уже говорила - и пастись тебе с остальными не даю и не чешу... Только знаешь, Кора, я вот что решила... - воткнув, наконец, гребень в золотистую лошадиную гриву, решительно подбоченилась я. - Я его первой должна поцеловать. И тогда уж точно, всё у нас будет по-другому. Как ты считаешь?.. По взгляду вижу, что...
- Евсения! - о-о-о, но, не так же скоро то?
- Да, Стахос.
- Начало мне уже нравится, - засмеялся мужчина и, разгребая сапогами траву, направился в нашу сторону. - Иди сюда, у меня к тебе дело.
- И что, важное? А то у меня тут... свои дела, - вмиг улетучилась из меня вся хваленая дриадская уверенность.
- Я очень сильно на то рассчитываю, - приблизился он вплотную и, ухватив за запястья, водрузил их на собственные плечи. - Давай, дегустируй.
- Что я должна сделать? - сглотнула я слюну.
- Дегустировать, любимая. Я ведь только что из бани.
- Ага... Я это вижу... - скользнул сам собой мой взгляд от влажных волос Стаха к его груди под расстегнутой синей рубашкой. - Но... Я все равно не поняла.
- Мой неприемлемый запах. Я надеюсь, чудесное сочетание лечения и конского мочала его окончательно уничтожили. Проверяй, - обхватил он меня сзади руками, видимо, для ускорения процесса.
- Ты больше не пахнешь чесноком, - и в правду, "ускорилась" я. - А теперь мне можно к своим... Стахос...
- А вот ты пахнешь очень приятно... Странно... Мылись то мы одним и тем же мылом.
- Оно-то хоть было не конское?.. Стах?..
- Особенно твои волосы... - тихим шепотом над самым моим ухом.
- Ты меня вообще слышишь, Стах? - резко уклонившись в сторону.
- И твоя шея... О, как же она пахнет, - обжигающим дыханием вдоль всей ее длины.
- Стах! - прямо в его ухо заорала я, уткнувшись в грудь локтями, но в следующее мгновение уже ошарашено застыла сама... Послышалось?.. Отпрянув от мужчины, огляделась по сторонам - наш пасущийся рядом, маленький табун, все как один, повернули головы в сторону леса... Или не послышалось?.. Капкан, стоящий ближе остальных к крайним деревьям, вдруг, дернул ушами, а потом, взмахнув длинным хвостом... вновь вернулся к луговой траве... Не знаю...
- Евсения.
- Да-а?
- Извини... Просто, когда ты так близко, я будто ума лишаюсь... Ты права, конечно.
- В чем я права?
- Все не так, как должно быть между нами. Пойдем, - и, ухватив меня за руку, потащил в сторону дома. Так мы и бежали. Он - молча и впереди, я - пыхтя и следом. Вприпрыжку через бугры и канавы, а когда "доскакали" до двора... - Хран! Любоня!
- Стахос, ты что задумал?
- Не бойся, любимая - наверстываю упущенное. Хран! Да где ж ты? О! А где Любо... Ага... Хран. Любоня. В вашем присутствии... - торжественно начал Стахос, испугав меня еще больше, а потом, вдруг, хлопнулся на одно колено. - Да к чему сейчас эти церемонии?.. Евсения! Ты - мое самое драгоценное в этом мире создание. Моя единственно возможная половина. И я люблю тебя больше жизни, потому что совсем без тебя ее не мыслю. Прошу тебя, стань моей женой. На долгие годы, до конца наших совместных, счастливых дней. Надеюсь, я все верно сказал. И извини за временное отсутствие кольца...
Самой первой мыслью, посетившей мою голову, была: "Уж лучше б я его на том лугу поцеловала". Так и стояла, твердя это про себя, в полной тишине, посреди чужой, забытой деревни с ладонью, плотно приложенной к сердцу человека, который только что огласил мне брачное предложение... "Прямо, как в книжке какой-то", - это, видимо, было второй моей мыслью. И только потом, оторвавшись от глаз Стаха, нашла своими глазами подругу, открывшую на крыльце рот. Любоня в ответ суматошно закивала головой... "И хорошо, что молча"... И Храна, стоящего у распахнутых настежь ворот сарая с шилом в руке. Мужчина сначала поднес инструмент к лицу, намереваясь, видимо, почесать им себе лоб, но, вовремя одумался... "А что-то не особо радостный у него вид. Хотя, у меня самой наверное...".
- Не-ет, Стах, - освободила я свою руку.
- Почему?
- Да потому что... Мы с тобой - очень разные. Из разных миров. И я о тебе ничего не знаю, но, даже не это главное. Ты понятия не имеешь, кто я такая. Иначе, сейчас не стоял бы передо мной на колене.
- Ты что такое говоришь? - и вовсе бухнулся он в притоптанную траву. - Как это, "не знаю"? Что значит, "не стоял"? Да я знаю о тебе самое главное.
- Цену моих поцелуев и ласк? Ты считаешь, они стоят твоей свободы?