– Теперь понятно, какую линию защиты она выбрала. Слово плачущей невинной ассистентки преподавателя против слова агента ФБР, находившегося под действием наркотика. – Он пожал плечами. – Это может сработать. Я видел, как адвокаты выигрывали дела и в худшей позиции.
У Александра зазвонил мобильник. Терри с ордерами на обыск ждал их внизу. Они с Ником бросились вниз, перепрыгивая через две ступеньки, выбежав из здания, увидели, как Мэтт запихивает рыдающую Меган на заднее сиденье машины Терри.
– Едем к Таннеру, – бросил Александр, когда все трое снова оказались в машине. – Чутье мне подсказывает, у Меган мы ничего не найдем. Но если Таннер – это Боб, у него может обнаружиться не только подтверждение этого, но и что-нибудь указывающее на место, где он держит пленников.
Стрелки часов показывали почти десять, потеряно столько времени. Они обязательно должны найти что-нибудь у Таннера.
Добравшись до места, Александр стукнул в дверь один раз, и они с Мэттом навалились на нее плечами. С третьей попытки удалось сломать замок, они вошли. Держа пистолеты перед собой, проверили все комнаты и, не обнаружив профессора, приступили к поиску улик.
– Мэтт, займись кухней и столовой. Николас, осмотри хозяйскую спальню. Я поищу в кабинете, – распорядился Александр. – Старайтесь ничего не портить, но обыщите все без исключения.
Вторая спальня служила Таннеру кабинетом. Александр начал со стола, методично осматривая все ящики. Он не знал, что ищет, но понимал: стоит увидеть, и он сразу поймет.
В первом ящике ручки, скрепки и прочие канцелярские принадлежности, в боковом папки с чем-то похожим на лекционные планы. Он быстро просмотрел все папки. Больше в столе не нашлось ничего интересного. Алекс открыл ноутбук, но тот оказался защищен паролем. Захлопнув ноутбук, он решил, что заберет его с собой, чтобы передать Тиму.
Чувствуя, как с каждым ударом сердца убегает драгоценное время, Александр осмотрел книжный шкаф.
Другие агенты молчали. Он снова сел за стол и откинулся на спинку кресла, чувствуя подступающий приступ отчаяния.
Его друг Джексон, шестеро ни в чем не повинных людей и Джоржина исчезли, будто провалились под землю, а у них одна-единственная зацепка – Боб вырос на болотах.
Алекс нахмурился и обнаружил, что тупо смотрит на висящую перед ним фотографию 8 на 10. Снимок болота, где сквозь деревья просвечивало потрескавшееся бетонное строение.
Он вскочил и сдернул фотографию со стены.
– Мэтт, Николас!
Когда они вошли в кабинет, он протянул им фото:
– Кто-нибудь знает, где это снято?
– Понятия не имею, – ответил Мэтт.
– Не знаю, – пожал плечами Ник.
Александр вытащил фотографию из рамки. Вот оно! Он знал! Именно здесь Таннер держит пленников.
Он представил, как профессор сидит за столом, потягивает дорогое вино и смотрит на то место, где томятся жертвы. Представил, какое удовольствие наполняет этого безумца при взгляде на снимок.
Александр снова взглянул на фото, и у него вырвался слабый вздох облегчения. В самом низу он заметил надпись.
– "Батон-Руж, лечебница для душевнобольных преступников", – прочитал он вслух. – "Приют на болотах". – Он посмотрел на своих товарищей. – Это оно. Мэтт, звони Тиму. Пусть даст нам адрес "Приюта на болотах".
– Николас, вызови подкрепление, пусть едут туда. – У Александра так дрожали руки, что он не мог справиться с телефоном. Мертвой хваткой вцепился в снимок, всем существом чувствуя: это – то самое место, а Таннер – тот самый человек.
Однако им понадобится не меньше часа, чтобы все разузнать и добраться туда, а он не знал, давно ли уехал Таннер и где он сейчас.
Они близки к цели, но успеют ли?
Глава 14
Сидя на полке и слушая разговоры других пленников, Джоржина поняла одну вещь: между ними возникла связь, которая не порвется всю оставшуюся жизнь, если у них будет шанс прожить эту оставшуюся жизнь.
Второе, что она поняла: она умрет здесь. Джоржина знала, как мало информации у команды Александра и какую огромную территорию им предстояло обследовать. Вероятность того, что их найдут, незначительна.
Перед лицом смерти она осознала, как сильно хочет жить по-настоящему, не просто существовать, как большую часть своей жизни.
То, что сказал Алекс о своей любви, подействовало на ее душевные раны, словно целебный бальзам. Его любовь позволила разорвать порочный круг ее уверенности в том, что она ущербна, не способна никому подарить счастье, а значит, не годится и для Алекса. И без нее ему только лучше.
Она советовала ему обратиться к психотерапевту, чтобы преодолеть чувство вины, терзавшее его после дела Гилмер, а помощь требовалась ей самой. Надо было наконец вылечить маленького, обиженного, никому не нужного ребенка.
Но теперь уже поздно. Она не успеет сказать Алексу, как сильно его любит, готова принять его любовь и начать с ним новую жизнь.
Джоржина даже подумала, что должна благодарить Боба, ведь он заставил ее окунуться в прошлое. Это сделало ее сильнее. К сожалению, поблагодарить его она могла только в одном случае: если бы он, отпустив всех, ушел на болота и утопился.
Словно подслушав ее мысли, в комнату вошел Боб. Его лицо, как обычно, скрывала лыжная маска. Он взял свой складной стул, подошел к камере Джоржины и, разложив стул, сел.
– Привет, Джоржина. – В его голосе слышалась искренняя симпатия, чего нельзя было сказать о ее голосе.
– Привет, Боб.
– Думаю, мы могли бы немного поболтать. Мне так понравилось говорить с тобой.
– Прежде всего мне хочется, чтобы ты объяснил. Зачем? Зачем ты это делаешь? Почему хочешь стать серийным убийцей? – Она чувствовала, что должна узнать это, прежде чем умрет.
– Я хочу стать не только лучшим в мире серийным убийцей, но и лучшим в мире преподавателем. – Он стянул с головы лыжную маску, и Джоржина с удивлением увидела симпатичное мальчишеское лицо профессора Таннера.
В тот же миг все поняли, что для них настал час смерти. Они увидели его лицо, он не выпустит их живыми.
– Я соврал тебе, что убил своих родителей, я еще никогда никого не убивал. Но мечтал об этом. С детства одержим этим.
– Если ты не убийца, тогда отпусти нас. Пока все живы, мы сможем добиться для тебя смягчения приговора. – Джоржина встала перед ним, схватившись руками за железные прутья. – Ты уважаемый ученый, Джейкоб. Ты не должен этого делать. Не должен становиться преступником.
– Но я сделаю это. – Голубые глаза сверкали безумием. Таннер наклонился вперед, и от его пристального взгляда Джоржине стало нехорошо. – Как я могу читать лекции про серийных убийц, не зная, каково это – убивать самому? Что ты чувствуешь, когда видишь, как жизнь утекает из глаз жертвы, когда, приложив ладонь к ее груди, ощущаешь последний вздох?
– Ты сумасшедший, – не выдержал Джексон.
– Заткнись, – бросил Таннер. Вытащив пистолет, направил его на Джексона. – Я начинаю новую жизнь идеального преподавателя и идеального убийцы. Честь стать моей первой жертвой я намерен предоставить Джоржине, хотя ничего не имею против того, чтобы выбрать тебя.
– Так выбери меня! – крикнул Джексон. Схватившись за прутья клетки, он тряхнул их с силой разбушевавшейся гориллы.
– Перестань, Джексон, – в отчаянии воскликнула Джоржина, – оставь свое геройство! У нас с профессором сложились отношения, которых нет ни у кого из вас. Вам этого не понять.
– Это верно. – Таннер опустил пистолет и улыбнулся ей.
– Про свое детство ты тоже врал? – спросила она. Пока говорит, он, по крайней мере, не будет убивать.
Его глаза потемнели.
– Нет, про это я не врал. Я вырос на болоте, мой отец был жестоким человеком, напивался и избивал нас с матерью до полусмерти. Я понял, что единственный способ сбежать от них – получить образование. Я много работал, чтобы подготовиться и продолжить учебу.
– Где сейчас твои родители?
– Не исключено, в той же старой хибаре, где я вырос. Я поступил в колледж и больше не оглядывался назад, никогда туда не возвращался. Впрочем, они могли и умереть. – Он с гордостью выпрямился. – Я не то, что они. Я стою большего.
– У тебя все шло так хорошо, Джейкоб. Зачем ты все портишь?
Его глаза снова вспыхнули нездоровым возбуждением.
– Я ничего не порчу, просто становлюсь таким, каким хотел быть всегда. От этих людей я узнал все, что мне нужно. Что может со мной случиться теперь, когда я знаю, как убивать и не попадаться?
– В конце концов тебя поймают. Мы всегда ловим. Ты станешь самодовольным, расслабишься и совершишь ошибку.
– Это ты ошибаешься. Я прекрасно подготовился. – Он сделал жест в сторону других камер. – Мне не составило труда отобрать этих людей. Мишель присылала мне свою книгу глава за главой задолго до публикации. Я воспользовался ее исследованием и выбрал трех самых лучших профайлеров, которые должны были стать моими учителями.
– Представляю, как ты забавлялся, когда мы с агентом Харкинсом пришли поговорить с тобой о Мишель и Роджере.
Таннер засмеялся, но в данных обстоятельствах его смех уже не казался ей приятным.
– Должен признать, это действительно выглядело забавно, хотя меня восхитило, что вы так быстро вышли на Мишель и Роджера.
– Зачем тебе я? Как ты нашел меня? Где взял мой телефон и адрес? – Наконец-то Джоржина могла задать вопросы, которые так долго ее мучили.
– Первый раз я увидел тебя в тот вечер, когда Мишель раздавала автографы. Слышал, как вы с Харкинсом представлялись ей. Интернет отличная вещь, если можешь заплатить за услуги. Мне понадобилось десять минут, чтобы получить твой телефон и адрес.
– Отпусти Мейси, – тихо попросила она. – Она тебе ничего не сделает, Джейкоб. Она еще ребенок и заслуживает того, чтобы прожить долгую счастливую жизнь.
– Не у всех бывает счастливое детство. Ты знаешь это не хуже меня, сама рассказывала, как страдала в детстве.
– Это правда, – согласилась она, словно впервые осознала справедливость этих слов. – Родители и старшие сестры издевались надо мной шестнадцать лет, с самого рождения. Но у меня не появилось желания убивать людей. А ты этого хочешь, профессор. Студенты тебя обожают. Твои лекции самые популярные в колледже. Тебе мало?
– Мало! – с внезапной яростью крикнул Таннер. – У меня есть план, который заставит людей трепетать от одной мысли обо мне. Видеть меня в ночных кошмарах. Я хочу, чтобы обо мне кричали все заголовки. Я хочу убивать. Я жажду крови, Джоржина, и намерен утолить эту жажду. Мне надоело убивать аллигаторов на болотах. Я хочу убивать людей.
Он вскочил, оттолкнул стул и принялся размахивать пистолетом. Джоржина отодвинулась от прутьев. Воздух наполнился страхом. Тишину нарушало лишь слабое всхлипывание Мейси.
Таннер снова засмеялся, чувствуя власть, понимая, что внушает ужас всем в этом пространстве. Джоржина подумала, что восторг безумца, звучавший в его голосе, останется в ее сознании даже после смерти.
– Я устал от разговоров. – Таннер прошелся вдоль камер, переводя дуло пистолета с одного пленника на другого и получая очевидное удовольствие от их страха. Наконец он снова остановился перед клеткой Джоржины. – Хватит болтать, пора действовать. – Подняв пистолет, он прицелился в нее.
– Стоять! – раздался до боли знакомый голос.
В тот самый миг Таннер спустил курок, и пуля ударила ее в грудь, отбросив на пол.
Джоржина смутно слышала звуки других выстрелов, потом Алекс оказался у ее камеры, крича что-то насчет ключа и скорой помощи. Он был в таком отчаянии, что ей захотелось сказать, чтобы он успокоился, все будет хорошо.
Она понимала: происходит что-то важное, но не могла вспомнить, что именно. Холодно. Почему ей так холодно? Она хотела сказать Алексу, чтобы он поскорее обнял ее. Согрел. Но губы не слушались.
Наконец он подошел к ней, и Джоржина с удивлением увидела у него на щеках слезы.
– Держись, детка, – призывал он. – Помощь уже едет.
Джоржине удалось поднять руку и прикоснуться к его прекрасному лицу.
– Мы продолжим, – с трудом произнесла она, и темнота накрыла ее с головой.
"Неужели это и есть смерть?" – думала Джоржина, лежа неподвижно с закрытыми глазами на удобной мягкой постели. Тогда откуда звук этого низкого сопения?
Знакомого сопения. Она открыла глаза и поняла, что не умерла, а лежит в больничной палате. Сопение исходило от Алекса, который с измученным видом полулежа спал на стуле.
Она снова закрыла глаза и попыталась вспомнить, что произошло перед тем, как потеряла сознание. Ее ранили, Алекс ее спас. Спас всех.
Она вспомнила выстрелы, вспомнила, как упала на пол. Точно знала, профессор Джейкоб Таннер убит, а малышка Мейси проживет долгую прекрасную жизнь с любящими родителями.
Она чувствовала боль, но боль была терпимой. Интересно, какое чудо пришлось сотворить медикам, чтобы она осталась жива?
Открыв глаза, Джоржина повернула голову и взглянула на Алекса. Его глаза открылись, и их мутная сонная синева мгновенно сверкнула голубой молнией.
– Джоржина! – Он вскочил и в два прыжка оказался у ее постели. – Слава богу! – Схватил ее за руку, крепко пожал, в глазах стояли слезы.
Выглядел Алекс ужасно. Глаза покраснели, на щеках и подбородке темнела щетина. Из-за морщин усталое лицо казалось больным.
Джоржина облизнула пересохшие губы и поняла: у нее болит горло. Алекс догадался, что ей нужно, и, взяв с подноса стакан воды, нежно приподнял ее голову, помогая сделать маленький глоток прохладной жидкости.
– Раз ты очнулась, пойду позову доктора.
– Подожди, – прохрипела она. – Сколько времени я здесь?
– Два ужасных, нескончаемых дня.
– Выглядишь паршиво.
Алекс засмеялся, и его напряжение немного спало.
– Думаю, тебе тоже стоит взглянуть в зеркало, милая.
Вошедшая медсестра удивленно остановилась.
– Вы очнулись. Я схожу за доктором. – Она повернулась и, скрипнув каблуками, вышла из палаты.
Джоржина снова посмотрела на Алекса.
– Что со мной?
– Сломаны два ребра, повреждена селезенка.
– Короче, все классно, – подытожила она.
Он улыбнулся и снова пожал ей руку.
– Вот теперь я вижу, все будет хорошо. – У него вырвался дрожащий вздох, улыбка сбежала с лица. – Я думал, что потерял тебя, Джоржина, потерял навсегда.
– Так легко ты от меня не избавишься.
– Я не хочу избавляться от тебя. Ты помнишь, что сказала мне, когда тебя ранили? – Он пристально посмотрел на нее.
Джоржина нахмурилась, пытаясь восстановить в памяти мгновения перед тем, как потеряла сознание. Вспомнила и, ухватившись за воспоминание обеими руками, поняла, чего хотела больше всего на свете.
– Мы продолжим. Я сказала тебе, что мы продолжим.
Алекс кивнул, на его красивом лице вновь появилось напряжение, глаза потемнели.
– Я не до конца понял, что ты имела в виду. Хочешь ли ты продолжить наш прерванный разговор?
Он задержал дыхание, надеясь, что она ответит так, как ему хотелось.
– Возможно, мне понадобится лечение, – нерешительно произнесла она.
Алекс кивнул:
– Мы можем это устроить. Вместе мы преодолеем все, что угодно. Мы должны быть вместе.
Джоржина взглянула на него и утонула в любви, светившейся в его глазах, утонула в своей любви к нему. Ей хотелось быть той, к кому он повернется ночью, мучимый кошмарами. И чтобы он был тем, кто успокоит ее в самые мрачные минуты.
– Думаешь, я тебе подхожу?
– Чертовски подходишь. Ты заслуживаешь счастья, Джоржина, и я обещаю каждый день, всю жизнь положить на то, чтобы ты была счастлива.
– Алекс, какая же я была дура, что ушла от тебя, от нас. Не верила, что достойна счастья, но, когда Таннер рассказал о своем прошлом и я увидела, к чему привела его эта боль, поняла, что ошибалась и должна уйти от прошлого, идти вперед, в будущее. И в этом будущем хочу быть с тобой.
Он наклонился и нежно поцеловал ее.
– Как же мне хочется тебя обнять. Но боюсь, в данный момент это не самая лучшая идея.
– Определенно никудышная идея, – произнес вошедший в комнату человек в белом халате.
Кивнув Алексу, он подошел к кровати.
– Я доктор Эванс. – Он взял ее руку проверить пульс, потом отступил на шаг и улыбнулся. – Сначала вы порядком напугали нас, но теперь, похоже, все идет на лад.
– Отлично. Когда я смогу отсюда выбраться?
– Еще пару дней мы вас подержим, а затем, если все пойдет хорошо, сможем отпустить.
– Я всегда быстро выздоравливаю. – Джоржина перевела взгляд на Алекса. – Особенно когда есть ради кого.
Глаза Алекса светились такой любовью и страстью, что она всем сердцем поняла: это навсегда.
Эпилог
Кругом царила суматоха. Сэм Коннели и Джексон Риванно возились с барбекю на террасе дома Алекса и Джоржины и отчаянно спорили, какие специи лучше использовать для ребрышек гриль.
Мейси в короне принцессы и пластиковых туфельках на высоком каблуке топала по дощатому полу, как заводная кукла-балерина. Даниела, Эмберли и Маджори накрывали во дворе стол для пикника. Сын Эмберли Макс подбрасывал в воздух мяч и ловил новой защитной перчаткой, подаренной Коулом.
Джоржина готовила заправку для салата, наблюдая из окна за людьми, которые еще недавно томились в плену у маньяка.
Прошло уже полтора месяца с тех пор, как ее выписали из больницы, и два месяца с тех пор, как их спасли, а Джейкоб Таннер встретил свою смерть.
В этот ноябрьский день они впервые собрались вместе, чтобы отпраздновать свое освобождение и новую дружбу, родившуюся в те долгие страшные дни и ночи.
Закончив с заправкой, Джоржина принялась резать помидоры, думая, как изменилась ее жизнь за это время.
Чудо. Только этим словом она могла описать их с Алексом "продолжение". Сразу после выписки она обратилась к психотерапевту и теперь каждую неделю изгоняла своих демонов.
Наконец-то она поняла, что может делиться с Алексом не только хорошим, но и плохим, снами, головной болью. Из этого доверия родилась их новая близость, о возможности которой она даже не подозревала.
Крота в офисе обнаружили довольно быстро, им оказалась женщина-полицейский, сливавшая информацию прессе и Джейкобу Таннеру. Против нее возбудили дело.
Почувствовав сильные руки, обнимавшие ее, Джоржина улыбнулась. Алекс.
– Почему ты не идешь к Сэму и Джексону?
– Потому что обнимаю тебя. – Алекс коснулся ее уха теплым дыханием, поцеловал ее, игриво прикусив мочку.
– Хм, мне кажется, ты играешь с огнем. – Она показала в окно. – Думаю, нам нужен кто-то в этом роде.
Алекс замер, сжав Джоржину еще сильнее.
– Ты имеешь в виду маленькую принцессу?
– Или ковбоя, который будет скакать на деревянной лошадке. – Она повернулась к нему лицом.
Глаза Алекса сверкнули синевой, мгновенно отозвавшейся во всем ее теле жаркой волной.
– Джоржина, ты серьезно?
– Серьезно.
– Значит, нам надо об этом позаботиться.
– Только скажи когда и где, и я отвечу "да".
Он прижал ее к себе и крепко поцеловал в губы.
На глазах Джоржины выступили слезы счастья.
Наконец он разжал руки и, бросив на нее нежный взгляд, сказал:
– Как можно скорее. И еще я хочу, чтобы ты снова стала моей женой.
– Я тоже хочу снова стать твоей женой. Но не забывай, сейчас у нас пикник с новыми друзьями.
– А позже ночью можно подумать о маленькой принцессе или ковбое.
Он снова поцеловал ее в губы. И поцелуй лучше всяких слов сказал ей: "Это он, твоя любовь, твоя судьба, твое счастье!"