Димка встал на четвереньки, я влезла к нему на спину, а Юрасик подал мне руку. Операция нашего тайного проникновения в дом Космачевых прошла более чем успешно. Мы восседали втроем на широкой тахте Юрасика и смеялись над собственными хохмами, которые в тот вечер сыпались из нас троих, как из дырявых мешков. Разумеется, мы общались полушепотом и смеялись очень тихо - призрак гнева Анжелики Петровны витал над нашей троицей, превращая наше свидание в увлекательное, полное тайн приключение.
Потом Юрасик вынул из-за книг бутылку кагора и шоколадные конфеты. Я опьянела с ходу - что называется, руки-ноги отнялись. Я лежала на тахте. Юрасик вдруг погасил торшер. Димка сидел в кресле у зашторенного окна и жевал "Мишку косолапого". Юрасик наклонился надо мной, задрал майку и впился горячими мокрыми губами в мой живот.
Я приглушенно ойкнула и чуть не отрубилась. Потом Юрасик лег на меня и поцеловал в губы. Это был конец света. Но я продолжала мыслить, а значит, существовать, как выразился кто-то из знаменитых. А мыслила я следующим образом: "Нельзя, чтоб это видел Димка. Это нехорошо. Неужели Юрасик этого не понимает?.."
- Прости, - шепнул он мне в самое ухо. - Никто ничего не видел.
- Эй, что вы там делаете? - подал голос Димка. - Я тоже хочу поиграть в эту игру.
- Иди сюда, - пригласил его Юрасик, перелез через меня и улегся возле стенки. - Ложись с краю.
Димка сделал так, как ему велели. Он дышал на меня кагором и шоколадом. Я чувствовала, как громко стучит его сердце.
Мы притихли. Я закрыла глаза Юрасик протянул руку, скользнул пальцами по моему обнаженному животу. Димка сделал то же самое. Их руки встретились и замерли, крепко сцепившись…
На следующий тень я упала со спины Аиды в клумбу и рассекла затылок о бордюр. Кровь капала на траву, когда Юрасик нес меня на руках в дом. Потом я лежала в своей кровати в окружении суетящихся домочадцев. Юрасик держал мою руку в своей и нежно ее гладил, пока доктор делал мне перевязку и укол от столбняка.
Анжелика Петровна несколько раз приезжала справиться о моем здоровье, каждый раз привозила шоколадку, а в последний - маленький флакон польских духов "Быть может". Юрасик пропал на два дня. Она сказала, что он так переживает, что затворился в своей комнате и не выходит даже в сад. Он звонил мне каждый вечер ровно в семь. У него заплетался язык, как у пьяного. Димка слонялся по дому в каком-то оцепенении. Иногда он заходил ко мне, садился на ковер возле кровати и тяжело вздыхал.
На третий день мне стало лучше. Я даже спустилась к завтраку, но во двор мне не разрешили выйти. В сумерках на меня вдруг напала такая тоска, что я пролежала минут двадцать, спрятав голову под подушку. Я вдруг поняла, что мечтам о карьере циркачки сбыться не суждено. Подтверждением тому было падение с Аиды. Пять лет назад я вот так же оплакивала свою несбывшуюся мечту о балете. Увы, жизнь состояла из сплошных разочарований, и это, как я верно почувствовала, были первые ступеньки лестницы, по которой я только начала восходить. "И любви на свете нет, - обреченно думала я, раздосадованная более чем странным поведением Юрасика, которое не соответствовало созданному мной стереотипу. - Зачем о ней пишут, снимают фильмы? Почему люди обманывают друг друга?.." Потом я заснула. Мне снилось, будто я иду по проволоке, натянутой между двумя деревьями, а внизу стоят Дима и Юрасик и внимательно следят за каждым моим движением. Проволока прогибается подо мной, качается, а я все иду и иду… Юрасик вдруг схватился за нее руками, подтянулся и очутился рядом со мной. Он обхватил меня за пояс, и мы пошли рядом, по очереди ставя ноги. Это было восхитительно. Во мне все пело и рвалось ввысь. Как вдруг к нам прыгнул Димка, и мы полетели в черную бездну.
Я открыла глаза и поняла с облегчением, что это был всего лишь сон. В следующую секунду я услыхала Димкин шепот:
- Вставай. Скорей.
- Зачем?
- Пойдешь со мной.
- Куда?
- Скажу после. Это очень важно, понимаешь?
- Но у меня кружится голова.
- Я буду тебя крепко держать. Ну, пойдем!
Я встала, одернула юбку. Я хотела переодеться, но Димка уже тащил меня к окну.
Он помог мне сесть в седло, вспрыгнул, взял в руки поводья. Аида зацокала копытами по мощенной дореволюционным булыжником мостовой. Светила луна. Было безлюдно, как в пустыне.
Я оперлась о Димку и закрыла глаза. Каждый шаг Аиды отдавался тупой болью в моем затылке. Голова кружилась и была до противного легкой.
Минут через пятнадцать - они показались мне целой вечностью, но перед моими глазами был циферблат Димкиных наручных часов - мы остановились возле дома Космачевых. Димка спрыгнул на землю и снял меня с лошадиной спины, потом отогнул край сетки в ограде.
- Юрасик ждет нас? - спросила я.
- Юрасик нас не ждет. - Димка как-то странно хихикнул. - Мы нагрянем к нему неожиданно.
- Зачем?
- Сейчас все поймешь. - Он вел меня куда-то сквозь заросли люпина и ромашек. В неярком свете луны палисадник Космачевых казался необычным и таинственным. Все, кроме одного, окна были темными. Мы обошли прямоугольник света на траве, зашли в тень от куста сирени.
- Я подниму тебя, а то ничего не увидишь.
Димка взял меня за талию и оторвал от земли.
- Не вижу ничего, - пожаловалась я. - Там тюлевая занавеска.
- Смотри налево, в щелку.
Я устремила взгляд в обозначенном Димой направлении и едва удержалась, чтоб не вскрикнуть.
Юрасик стоял совершенно голый перед большим зеркалом. На голове у него был желтоватый парик с локонами почти до пояса. Именно этот парик, а не нагота, поразил меня до глубины души.
- Ну что?
Димка осторожно опустил меня на землю.
- Юрасик… меряет перед зеркалом парик. Совсем голый.
Димка прерывисто дышал. Наверное, во мне был далеко не бараний вес.
- Он уже целый час так стоит. Я сидел на клене и смотрел в бинокль.
- Зачем ему этот дурацкий парик? - недоумевала я. - Может, он собирается поступать в театральный?
- Он сказал мне, что ему хочется побыть какое-то время женщиной. Это когда мы ходили вдвоем в кино, помнишь? Он тогда тоже надел этот парик и накрасил губы.
- О Господи! - Я вдруг почувствовала, что подо мной плывет земля. - Я не хочу, чтобы Юрасик был женщиной.
Тут я отключилась и, похоже, надолго. Очнулась на диване в столовой у Космачевых. Возле меня хлопотала бледная, не похожая на себя Анжелика Петровна.
- Ларочка, дорогая, тебе совсем худо, а? Моя бедная девочка, ты вся пылаешь. Зачем ты встала с кровати? Вы с Димочкой хотели проведать Юрасика, да? Но его нет дома. Он поехал к бабушке - повез ей лекарство и продукты. Бабушка заболела и попросила…
- Зачем вы лжете? - сказала я, испытывая отвагу человека, только что побывавшего, так сказать, за гранью жизни. - Мы с Димкой видели, как он…
Я закрыла глаза и простонала, с трудом удерживая позыв к рвоте.
- Бедная, бедная девочка, - ворковал надо мной начисто лишенный сострадания голос. - У нее что-то с готовкой случилось. Я дам тебе сейчас таблетку…
Я почувствовала, как мне в рот суют какую-то большую горькую таблетку. Я замотала головой и крепко стиснула зубы. На мое горло легла холодная рука. Пальцы были жесткими и безжалостными. Я захрипела и стала проваливаться в кромешный мрак.
- Что ты делаешь? Убери руки! Оставь ее! - донесся до меня чей-то истошный крик Потом и его истошный крик.
Я пришла в себя в своей комнате. Точнее, увидела свет и поняла, что жива. Голова была пустой и невероятно тяжелой. Я с трудом подняла веки и увидела Димку. Он сидел на краю кровати и корчил мне какие-то странные рожи.
Потом я увидела бабушку и Лидию. Они сидели на стульях и напряженно смотрели на меня. Наконец я увидела маму. Она кинулась ко мне и забилась в истерике на моей груди.
На следующий день мы были готовы к отъезду. Маме с трудом удалось достать два плацкартных места в каком-то проходящем поезде.
- Больше никогда не отпущу тебя о ну, - приговаривала она, обрабатывая какой-то мазью рану у меня на затылке. - Ужас какой! Да от таких травм можно на тот свет отправиться, не то что бредить.
- Я не бредила, мама, - вяло возразила я.
- Конечно, нет, доченька. - У мамы был принцип не спорить со мной. Ее вечные поддакивания раздражали и оскорбляли меня до глубины души.
- Но я, правда, не бредила, мамочка.
Я чувствовала, что вот-вот расплачусь, раскисну, рассыплюсь по всем швам.
- Да-да, доченька.
- Если не веришь, спроси у Димки.
- Что спросить?
Мама смотрела на меня недоуменно.
- Что я видела это на самом деле, Димка сам мне это показал. Анжелика Петровна пыталась дать мне какую-то гадость. Да ты спроси у Димки.
- Он сказал, у тебя была высокая температура с бредом. Ты вылезла через окно и спустилась по дереву в сад. Он с трудом поймал тебя. Ты стала вырываться, упала и рассекла о камень…
- Я упала с Аиды, мамочка. За несколько дней до своего так называемого бреда.
- А кто такая эта Аида?
- Лошадь. Димка привел лошадь, и я занималась на ней акробатикой.
Я чувствовала, что силы оставляют меня. Мною овладела апатия. Я закрыла глаза и в бессилии заплакала.
В тот вечер мы с мамой уехали в Москву.
Помню, я не поехала на похороны бабушки, которая умерла внезапно, ничем до этого не болея. Мама рассказала, что Антонида обнаружила ее в чулане со старьем. Бабушка лежала на боку, зажав в руке какую-то изъеденную молью шаль. Врачи не смогли вернуть бабушку к жизни - она пролежала трое суток в больнице и умерла, так и не придя в сознание.
- Инсульт, - рассказывала мама. - Я всегда говорила, что она ведет неправильный образ жизни. Нельзя в ее возрасте ложиться в два часа ночи и вскакивать в половине шестого.
Мама была обижена. Согласно завещанию, бабушка оставила дом Димке. Но он переходил в его собственность только после смерти Лидии. Мне, как выразилась мама, не досталось даже скорлупы от выеденного яйца. В адрес отца полетели упреки.
- А ведь ты была ей такой же внучкой, как и Дмитрий, - часто повторяла мама, пытаясь вбить в мое сердце острый гвоздь обиды. - А папочка твой настоящий дурачок: нет чтобы оспорить завещание, - напился на поминках и стал целовать подряд всех баб. Горбатого могила и та не исправит, - перефразировала мама известную русскую пословицу.
- Но ты же сама говоришь, в завещании оговорено, что я могу приезжать когда захочется и гостить сколько угодно, - возражала я.
- Я не хочу, чтобы моя единственная дочь жила на птичьих правах в доме своей родной бабушки, - парировала мать. - Без их милостей как-нибудь обойдемся.
Гвоздь все никак не хотел входить в мое сердце, несмотря на ее старания. Она чувствовала это и заводилась еще больше.
Однажды я уже было совсем собралась к Измайловым. Лидия аккуратно посылала мне открытки, поздравляя с днем рождения, Новым годом, майскими праздниками, и в каждой звала в Н… Я собралась поехать туда вопреки маминому недовольству, но судьбе это было неугодно. Куча всяких мелочей, в том числе сломанный палец, вынудила меня остаться дома.
Одно время мы с Лидией часто созванивались - ее беспокоил Димка, который, по ее словам, начал пить и связался с дурной компанией. Потом Димка женился и вроде поутих. У Лидии родился внук. Мы созванивались два-три раза в год. Однажды она приехала в Москву и целую неделю жила у меня. Это она рассказала мне о том, что Юрасик периодически ложится в неврологию, где ему проводят курс лечения. Он не женился, нигде не работал. Вообще-то Лидия неохотно говорила о Юрасике. Из чего я сделала вывод, что с Космачевыми ее не связывают узы дружбы.
- Они не пришли на Димочкину свадьбу, - рассказывала она. - Мы послали приглашение. Юрий даже не позвонил. А ведь они с Димой так дружили, помнишь?
Я все помнила. Это была горькая память. В ней словно была заложена программа всех моих будущих разочарований. В ней было что-то недосказанное, незавершенное. Какая-то тайна. Разумеется, впоследствии я сделала тщательный анализ моих с Юрасиком взаимоотношений и пришла к выводу, что у Юрасика была наклонность к "голубизне", а я не смогла обратить его в свою, так называемую нормальную веру, потому что моя любовь к нему была высосана из пальца.
Как-то я спросила у тетки:
- Димка поддерживает отношения с Юрасиком? Я хочу сказать, они общались после того, как я уехала?
Та посмотрела на меня испытующе.
- Нет. Эта стерва им запретила. Она считала, Дима по своему интеллектуальному уровню значительно ниже ее сыночка. Она так и сказала мне по телефону. Еще целый выговор сделала. Дескать, Дима надоедает Георгию, не дает ему работать и тому подобное. Я сказала Диме, чтоб он не смел появляться у Космачевых.
- И он послушался тебя?
- Да. А что ему оставалось делать?
На этом наш разговор закончился, чтоб больше не возобновляться, - Лидия настоящий виртуоз по части умения избегать щекотливых для нее тем. А тема взаимоотношений Измайловых и Космачевых была для нее еще какой щекотливой.
Вот почему меня удивило, что Лидия пригласила на годовщину бабушкиного рождения Анжелику Петровну. Но главное было впереди.
После ужина, который прошел под негромкую бубнежку телевизора, я поднялась к себе почитать. Хоть Джек Лондон и был одним из моих самых любимых писателей, я никак не могла перенестись в южные моря и насладиться общением с потомками сэра Генри Моргана. Дело было не только в том, что перед моими глазами всеми цветами радуги переливались сокровища из теткиного ларца - трудно лицезреть такие богатства и оставаться при этом совершенно спокойной. Я думала о странном поведении Димки, его словах: "Юрасик сказал, его мать не хочет, чтобы мы с ним поддерживали отношения, потому что он…", о том, что Анжелика Петровна с ходу заткнула Димке рот. Интересно, что он хотел сказать? Может, что Юрасик "голубой"? Если даже это так, Димка теперь женат и к тому же отец семейства. Да, еще Димка обвинил Анжелику Петровну в том, что она засунула сына в психушку. Я захлопнула книгу и уставилась в потолок. После недолгих размышлений решила позвонить Димке и напроситься к нему в гости. Я спустилась вниз.
Из-за закрытой двери столовой доносились приглушенные голоса. Я узнала голос Лидии. Другой, мужской, сперва показался мне незнакомым.
- Надо взять себя в руки и попытаться жить так, как живут все, - сказала Лидия.
- Это невозможно! - Мужчина говорил на повышенных тонах. - Я боюсь ее. Я весь сжимаюсь, когда она дотрагивается до меня. Я сто раз делал над собой усилия, но у меня ничего не вышло.
Наконец я узнала, чей это голос, - Димкин. Меня взяло любопытство. Я чувствовала, что Димка не был в доверительных отношениях с матерью - Лидия к тому же была слишком молода для того, чтоб он мог считать ее авторитетом. Димка, я знала, всегда нуждался в покровительстве и потому с детства тянулся к бабушке.
Звякнуло стекло. Они что-то пили. Наверное, не воду и не сок. Это меня тоже удивило - спиртные напитки в доме Измайловых подавались к столу лишь по большим праздникам.
- Ты был у Юрия, Ира узнала об этом. Ты должен быть осторожным, если уж не можешь жить без этого припадочного.
- Он не припадочный, мама. Просто он не такой, как все. Он белая ворона. Вот Старый Мопс и засунула его в психушку. Он страдает, мама. Нормальный человек среди психов - жуткая трагедия.
- Это каприз. У твоего Юрия все устроено точно так, как у всех остальных. Понимаю, был бы он гермафродитом, как Усольцев или…
- Ты ничего не понимаешь! У Юрасика внутри все устроено не так, как у остальных. И этого не переделать. Он столько раз пытался, делал над собой нечеловеческие усилия и в итоге загремел в неврологию.
- Он был влюблен в Ларису, - сказала Лидия.
- Да, но…. Словом, это очень запутанная история. Я тоже был в нее влюблен. И если бы мы не были братом и сестрой, быть может, я… Сам не знаю, мама. Нам было хорошо втроем. Зачем вы нас тогда разлучили?
Его голос сорвался на рыдание.
- Поползли сплетни. Мы с твоей бабушкой до смерти испугались. Ну а когда Анжелика Петровна застукала Юрия голого и в парике, она просто взбесилась. А тут еще вы с Лорой там очутились. Спрашивается, что вы делали ночью в палисаднике Космачевых?
У меня затекла нога, и я переменила положение. Половица подо мной громко скрипнула.
- Это Мурзик, - сказал Димка, имея в виду большого серого кота, у которого была тяжелая, отнюдь не кошачья походка. - Мы… Он пригласил нас к себе. Он сказал, чтоб мы влезли через окно тайком от Старого Мопса. Лорка потеряла сознание, когда увидела Юрасика голым. Наверное, она до того никогда не видела голых мужчин.
- Тебе нужно завязать с этим делом, - решительным тоном заявила Лидия. - Нечего нюни распускать. Ты должен сказать себе: я такой же, как все. Ясно?
- Но я не такой, как все! - Димка снова повысил голос. - Прошу тебя, поговори с Иркой, объясни ей, чтоб оставила меня в покое. Я буду давать ей деньги, буду ночевать дома и сохранять видимость семьи. Только пускай она не заставляет меня спать с ней.
- Я уже говорила. Она твердит, что ей нужен мужчина. Ты же не допустишь, чтоб твоя законная жена пошла налево и вызвала поток грязных сплетен. Ты же знаешь, в нашем городе ничего не скроешь.
- Проклятый город! Я всегда рвался уехать отсюда. Сделай же что-нибудь, мама! Я так больше не могу.
Наступила тишина. Я слышала, как завывает в печной трубе ветер.
- Если ты переберешься сюда, по городу тоже поползут сплетни. Тем более сейчас, когда у нас гостит Лора, - размышляла вслух Лидия. - А что, если…
Ветер взвыл с такой силой, что заглушил ее слова.
- …Но ты не думай, я тоже не позволю тебе на виду у всего города проведывать Юрия, - донеслось до меня, когда вой в трубе немного утих. - А то люди скажут, что мать потворствует дурным наклонностям сына.
Я услышала шаги в столовой и поспешила спрятаться за угол. Дверь открылась. Димка прошел совсем близко от меня, на ходу натягивая перчатки. Через минуту заработал мотор его машины.
Я поднялась на цыпочках к себе и легла поверх одеяла. Итак, мои подозрения по поводу "голубизны" Юрасика оправдались. Меня это уже не волновало - в Москве у меня были среди "голубых" друзья. Я давно смирилась с тем, что моя так называемая первая любовь была подарена "голубому". Но я утешала себя: в ту пору Юрасик еще не был "голубым". Его колебало из стороны в сторону. Мне кажется, он был таким нежным и чувствительным именно потому, что в нем намечалась "голубизна".
То, что с "голубизной" оказался и Димка, странным образом поразило меня. Я лежала и прокручивала эту информацию в башке, как вдруг услышала, что по лестнице кто-то поднимается. Открылась дверь, и я увидела Лидию.
- Не спишь?
У нее был тусклый голос.
- Нет. Посиди, если хочешь.
Она села в кресло напротив.
- Ты ничего не слышала?
- А что случилось?
- Димка заезжал. У него все в жизни кувырком. Я хочу посоветоваться с тобой.
От Лидии пахло коньяком. Это было так же странно, как если бы от моей матери вдруг завоняло мазутом.
- Валяй.