- Ну, это было до или после того, как он спас меня тогда.
Я отрицательно качаю головой:
- Нет никакого способа, чтобы он добрался до обоих мест вовремя.
- Я не уверена… Эмм… может, тебе стоит спросить у него, потому что все, что я знаю - это то, что Ладен - насильник и я не чувствую себя плохо из-за его исчезновения. И Ашер был практически моим ангелом в тот день.
- Твоим ангелом? Что ты подразумеваешь под этим?
Она быстро отводит взгляд:
- Это игра слов, глупышка.
- А что насчет Гаррика? - интересуюсь я. - Когда он ввязался во все это?
- Ох, он тоже был там в ту ночь, - оглядываю ресторан в зеркале на стене. Её глаза смотрят в отражение. - Гаррик и Ашер появились, когда это произошло. Ашер скинул с меня Ладена, а потом Гаррик забрал меня домой. Я не уверена, что Ашер сделал с Ладеном, хотя догадываюсь.
- Ашер не мог никого убить… - затихаю я. Я едва знаю его. Да, у нас был секс, но это не значит, что я обнаружила, что скрыто в темной части его души. Я качаю головой. - И тем более, тот, кто похитил Ладена, похитил и моего отца. И Ашера даже не было рядом, когда это произошло.
- Может, это было одно из странных стечений обстоятельств? Или подражатель? И что даже если Ашер убил Ладена? - она фокусирует свое внимание на мне. - Он прижал нож к моему горлу. Я уверена, он собирался убить меня.
Я запинаюсь словами, которых нет, потому что ничего не смогу исправить. К счастью, Тодд садится в нашу кабину и прерывает мою потребность утешить её, даже если я не умею. Он достает сигарету из кармана куртки и засовывает ее в рот.
- Итак, что я пропустил? - прикрыв рот, он зажег сигарету и выдохнул. - Что-то хорошее?
Рэйвен и я громко вздохнули.
- Неа, - сказали мы.
* * *
Тодд заставляет Рэйвен пойти с ним, чтобы прибраться в доме, тем самым давая мне немного времени, чтобы решить, сколько я могу рассказать ей. Кто-то написал "Убийца" ярко-красной краской на нашей двери. Это случалось несколько раз после исчезновения моего отца, только было написано на окне моей машины и происходило это обычно на школьной стоянке.
Я хватаю баллончик с растворителем из гаража:
- Это похоже на чертову охоту на ведьм, - говорю я, отмывая краску. В конце концов, стирается половина краски с двери, но небольшая окрашенная часть лучше, чем эта метка ненависти.
Как только я добираюсь до своей комнаты, я нахожу телефон и набираю номер Ашера. Он отправляет меня на голосовую почту, так что я пишу ему.
Я: Нам нужно поговорить.
Ашер: О чем? Что-то случилось? Это насчет прошлой ночи…с тобой все хорошо?
Я: Я в порядке. Просто у меня есть несколько вопросов.
Ашер: Немного замотался. Могу я завтра поговорить с тобой на танцах?
Я: Танцы??? КАКОГО ЧЕРТА?
Ашер: Да. Танцы в честь Хэллоуина… Я видел листовку на двери продуктового магазина. Я подумал, мы могли бы пойти вместе, как на свидание… на этот раз настоящее.
Я совсем забыла, что завтра Хэллоуин.
Я: Пожалуй. Но можно я встречусь с тобой там?
На всякий случай, если все будет плохо, я смогу сама добраться до дома. Мне нужно узнать, кто такие Анамотти, знает ли он что-то о детективе Краммере и что он знает об Ангелах и Мрачных Жнецах.
Ашер: Конечно… С тобой точно все нормально?
Я: Да. Мне просто нужно поговорить с тобой кое о чем… О чем мы говорили прошлой ночью. Думаю, я готова к ответам. У меня есть несколько вопросов к тебе.
Ему требуется секунда, чтобы ответить.
Ашер: Я знаю, что есть. Я буду ждать тебя на танцах в 7. И я буду одет как художник;)
Я кладу свой телефон, когда он снова пишет мне.
Ашер: И Эмбер…Прошлая ночь была удивительной. Я не хочу потерять тебя…Я хочу, чтобы каждая ночь была как прошлая.
Я не уверена, что думать об этом сообщении, но вот мое тело чертовски уверено. Оно уже завелось, стоило только подумать о нем. Пожалуйста, пожалуйста, ну пусть он не будет серийным убийцей. Он слишком сильно мне нравится. Я швыряю телефон на кровать. Сейчас день, но я устала и начинаю забираться в кровать, чтобы немного отдохнуть.
- Йен! - крик моей мамы разносится по дому.
Вздохнув, я выбираюсь и спешу по коридору в её комнату. Её кровать разобрана, а униформа разбросана по полу. Дверь в ванную закрыта, а ручка покрыта кровью.
Я бесшумно подхожу к двери:
- Мам? Ты там?
Она плачет с той стороны:
- Уходи… Мне нужен Йен.
Я дергаю дверную ручку и толкаю дверь:
- Мама, открой дверь. Йена сейчас нет, зато есть я.
- Нет! - кричит она. - Я не хочу, чтобы ты была здесь. Ты убийца! Ты убийца! Ты убила свою бабушку!
Я тарабаню кулаком дверь:
- Мам, пожалуйста, просто открой дверь. Ты на хрен пугаешь меня.
Что-то ударяется с той стороны двери, и я слышу звуки разбивающегося стекла. Я бегу в комнату, хватаю с комода телефон и на обратном пути к её спальне набираю Йена.
Он поднимает трубку через три гудка:
- Йоу, йоу, йоу. Как дела? - он пьян, хотя сейчас только обед.
- Тебе нужно приехать домой, - требую я. - Сейчас. У мамы один из её кризисов, а разговаривать она хочет только с тобой.
- Что? - он вдруг звучит трезво.
- Она заперлась в… - я затихаю, входя в ее комнату. Дверь в ванную открыта. - Йен, просто приезжай сейчас. И заставь кого-то трезвого отвезти тебя.
- Хорошо, - говорит он, измотано. - Я скоро буду.
Я вешаю трубку, кидаю телефон на кровать и захожу в ванную. Белая плитка покрыта осколками стекла, а раковина и зеркало в пятнах крови. Душевая занавеска сорвана с рейки и таблетки разбросаны внутри ванны.
- Мам. - я иду обратно в спальню и заглядываю под кровать. - Йен в пути, и он просил сказать тебе, что все хорошо, и чтобы ты поговорила со мной. - я подхожу к двери шкафа и открываю его. - Мам?
- Я не там, - её леденящий душу голос раздается над моим плечом.
Я оборачиваюсь и прижимаю руку к сердцу, семеня назад:
- Ты напугала меня.
Она стоит в дверном проеме с ножницами в руке. Знак Х на ее лбу заливает кровью глаза, и передняя часть ее рубашки забрызгана кровью.
- Для всех плохо находиться рядом с тобой. - её глаза бесчувственны, будто она оторвана от реальности. Кровь сочится из ее запястий, когда она поднимает ножницы над головой. - Ты убийца! Копы так считают! И бабушка так считала, хотя она не могла мыслить разумно. Но ты все равно сделала это.
Я держу руки перед собой и медленно пячусь назад, подбираясь к телефону:
- Мама, сколько таблеток ты приняла?
- Достаточно, чтобы ушла боль - он сказал, что я должна была, - она входит в комнату, затем останавливается, наклоняясь назад, будто кто-то шепчет ей на ухо. - Да, знаю, но она не…Хорошо, я постараюсь. - она переводит на меня свой бездушный взгляд. - Эмбер, моё милое дитя, почему ты вообще должна была родиться? Йен был нормальным, и твой отец и я были счастливы, что его расстройство не передалось ему. Но потом появилась ты, и мы увидели это в твоих глазах. Как ты разговаривала с пустотой и нашептывала секреты растениям, забирая их жизненные силы.
- Я… - она знает обо мне? - Мам, о чем ты говоришь? - я продолжаю нащупывать вокруг себя телефон. - И у отца не было шизофрении, просто все так думали.
- Я говорю не о шизофрении! - кричит она, у нее покраснело лицо и вздулись вены. - Я говорю о проклятии, лежащем на тебе.
Мои пальцы коснулись края телефона.
- Мама, просто успокойся…
Она бросается на меня с ножницами. Я прыгаю на кровать и несусь в ванную, но она обегает вокруг кровати и хватает меня за ноги, опрокидывая меня. Я падаю на спину, она поднимает руки и погружает ножницы в мою грудь.
- Мама… - река крови течет из моей груди, и я хватаю воздух.
Она наклоняется ко мне и выжидающе смотрит, будто сейчас произойдет какое-то чудо.
- Мне жаль, мой сладкий ребенок, но он заставил меня сделать это. Смерть более убедительна, чем разум, - она гладит мои волосы.
Кровь заливает мне горло и вытекает из моего рта, когда я выдергиваю ножницы из груди.
- Мама…
Она кладет руку мне на сердце.
- Давай, возьми её. Я знаю, ты можешь. Ты сделала это со своей бабушкой.
Кровь продолжает течь из раны на груди и, словно река, бежит по её руке. Я смотрю ей в глаза, удивляясь, это действительно она или ночью её разум окончательно покинул ее.
Бум, бум, бум, бум. Мое сердце поет смертельную песню.
- Бери, Эмбер, - просит она с широко открытыми глазами. - Пока не поздно.
Мои глаза закрываются, когда сердце допевает последнюю песню, мои вены пусты, а легкие сжимаются. Я позволяю себе уплыть в сон - или в смерть, когда ощущаю чужое присутствие в комнате и с трудом поднимаю веки.
Мрачный Жнец поджидает за мамой, его темные глаза скрываются под капюшоном. Он что-то шепчет ей на ухо, а затем отступает назад.
- Пора, - говорит она, протянув ко мне руку. - Пожалуйста, Эмми. Пора. Песчинки закончились и мои песочные часы пусты.
- Бери, Эмбер, - искушает Мрачный Жнец с раздражающей ухмылкой. - Возьми ее жизнь.
Я ощущаю грохот ее сердечного приступа с молчанием моего. Её кровь смешивается в моих жилах и наполняет легкие. Я задыхаюсь и в ужасе наблюдаю, как ее кожа сморщивается, и она становится в два раза старше.
- Мамочка, - я сбрасываю руку с ее груди, и она падает на пол. Я нависаю над ней, проверяя ее пульс. Она выглядит такой старой и немощной… такой… безжизненной.
Жнец наблюдает за мной из угла комнаты, прислонившись к стене, и выглядит довольным.
Я бросаю в него ботинком:
- Я ненавижу тебя! Ты разрушил мою чертову жизнь!
- Какого черта? - говорит кто-то позади меня.
Я оборачиваюсь, Йен стоит прямо за мной. Его глаза широко открыты и наполнены беспомощностью, когда он смотрит на нашу мать, лежащую мертвой на полу.
Смех Мрачного Жнеца эхом стучит в моей голове, проникая сквозь стены комнаты.
- Вызови чертову скорую! - ору я на Йена, и начинаю делать искусственное дыхание маме, нажимая на ее грудь, умоляя ее сердце биться вновь.
Он удивленно моргает и быстро достает телефон из кармана. Слезы льются из моих глаз, в то время как я нажимаю на её грудь и выдыхаю в нее воздух. Я продолжаю делать это, пока не приходят парамедики и не забирают ее. Но даже когда они катят ее на носилках, она продолжает дышать самостоятельно. И она все еще такая старая.
Они погрузили ее в машину и с мигалками рванули в больницу. Мы с Йеном садимся в его машину, и он дает мне свою куртку. Я надеваю ее и прикрываю кровь на своей рубашке. Но я не могу скрыть кровь на своих руках.
И так будет всегда.
Глава 17
Мы с Йеном вернулись домой позже той же ночью, когда маму стабилизировали и накачали успокоительным. Она приняла повышенную дозу лекарств, плюс в её организме были найдены следы наркотиков и алкоголя. К тому моменту, как врачи помогли ей дышать, внезапное старение прекратилось. Но осталось несколько лишних морщинок вокруг глаз и немного больше седины в ее волосах.
Она находится под наблюдением, и мы не сможем видеть ее до полного завершения психического анализа. Мы почти не разговариваем друг с другом и Йен прямиком направляется в свою студию. Он не знает, что произошло на самом деле и это хорошо, потому что он не сможет справиться с этим знанием: то, что у мамы была передозировка, и она порезала себе лоб и запястья.
- Если тебе что-то понадобится, - зову я, пока он плетется вверх по лестнице, - пожалуйста, позови меня.
- Конечно, - бормочет он, по пути стягивая ботинки. - Я просто пойду порисую немного.
Я сомневаюсь, что он будет рисовать. Он, скорее всего, запрется в своей комнате и будет курить до отупения. Как только он оказывается наверху, я падаю на диван, поджав под себя ноги.
- Все, что я хочу- это спать вечно. Пожалуйста, просто дайте мне спать вечно.
Я смотрю в окно, как ворон летает снаружи, назад и вперед, назад и вперед, а затем приземляется на подоконник. Он расправляет свои маленькие крылья и смахивает несколько перьев.
- Уходи, - я бросаю диванную подушку в окно.
Спрятав свои крылья, он вращается по кругу, и я бросаю в него ещё одну подушку. Раскрыв клюв, он каркает. Я нехотя стаскиваю себя с дивана и кладу руки на стекло.
- Почему бы тебе просто не уйти?
Удовлетворив мое желание, он летит в сторону дома Камерона. Уже поздно, большинство домов темные, но на чердаке у Камерона горит свет. Мной овладела ярость, не принадлежащая мне, горящая безудержно, как лесной пожар. И будто мои ноги больше не принадлежат мне, я выхожу через входную дверь и бегу через дорогу. На мне до сих пор пижама, в которой я была в полиции и кровь по-прежнему на рубашке и руках, но это нормально. Я отправляюсь туда не чтобы поражать его.
Его джип припаркован перед домом, а шины покрыты кусками грязи. Я прикрываю руками глаза, пытаясь заглянуть в окно, размышляя не найду ли я веревку и рулон скотча, вроде тех, что видела в знамении смерти Маккензи.
- Ищешь что-нибудь интересное? - насмешливый голос Камерона поразительно близко.
Медленно, я поворачиваюсь к нему. Он стоит ближе, чем я ожидала, и моя нога скользит с края обочины, сдвигая меня в сторону.
- Полегче, - он ловит меня за руку и тянет на обочину. На нем потертые джинсы, никакой рубашки и кожа практически светится под тусклым лунным светом. К тому же, в его светлых волосах и на руках пыль, что странно.
Я высвобождаю руку, и на ней остаются пыльные следы его ладони.
- Зачем ты это сделал?
Он знает, о чем я говорю- это ясно по его спокойному выражению лица.
- Но я не делал этого.
- Да, сделал. - я стираю пыль с руки. - Ты был единственным, кто знал местонахождение моей машины.
- Я?! - он качает головой, и пыль сыпется с его волос. - Потому что у меня было ощущение, что ты не смогла бы сама выбраться из машины в ту ночь.
- Откуда у тебя такое ощущение? - спрашиваю я. - И почему в твоих волосах грязь? Ты снова копал могилы, ища ваши, - я делаю воздушные кавычки, - "фамильные драгоценности"?
- На самом деле, в итоге я нашел их в самом неожиданном месте. - его глаза путешествуют вверх по моему телу и задерживаются на дыре в рубашке. - И я думаю, что это я должен задавать тебе вопросы. Начнем с того, почему ты выглядишь так, словно совершила убийство.
- Скажи мне, Камерон, - я изо всех сил старалась сохранить самообладание, но срываюсь и тычу его пальцем в грудь. - Что случилось с Маккензи прошлой ночью после моего ухода?
Он склоняется к моей голове и упирается рукой о крышу джипа.
- А что? Ты ревнуешь?
- Ревную, что не единственная, кого убили? - я прислоняюсь к джипу и скрещиваю руки.
- Знаешь, мне кажется я единственный, в отношении кого ты такая вспыльчивая. - он наклоняется, и его глаза потемнели. - С остальными, с кем я тебя видел, ты была милее, чем могла бы быть. И была со мной такой сначала, но теперь… что случилось?
- Ты отшил меня на озере, - признаю я, отодвигаясь от него настолько, насколько возможно, но я уже довольно сильно прижата к двери джипа. - А потом рассказал полиции, где моя машина после исчезновения Маккензи.
- Я не говорил полиции, где твоя машина, - говорит он и его рука находит мое бедро. - Что было первой вещью, что я рассказал тебе о себе? Что я не лгу.
- Я думаю, это девиз лжецов.
Он разочаровано опускает голову, и его волосы щекочут мой нос.
- Эмбер, Эмбер, Эмбер, что же мне с тобой делать? - он поднимает голову, и печаль возвращается в его глаза. - Это все из-за того, что я флиртовал с Маккензи, и единственная причина, почему я это сделал, чтобы ты приревновала меня - и почувствовала, что почувствовал я, когда появился в твоем доме и увидел, что какой-то парень спит с тобой в постели.
- Знаешь, что? - я ныряю под его руку, но он ужесточает хватку на моем бедре, тянет меня обратно к нему, ударяя о дверь. - Я даже не знаю, зачем я пришла сюда. Должно быть, это был безумный порыв.
- Потому что ты хотела увидеть, убил ли я её, - говорит он, притягивая меня к себе. Он облизывает свои губы и наклоняется ко мне, собираясь поцеловать.
Покачав головой, я вырываюсь из его пальцев, и на этот раз он отпускает меня. Я мчусь по улице, но останавливаюсь, когда он поизносит:
- Вот что ты думаешь. Что я убийца, но ты ошибаешься, и я могу это доказать.
Я оглядываюсь через плечо:
- Я не куплюсь на твой блеф.
Он машет мне, чтобы я следовала за ним, когда идет обратно через лужайку:
- Пойдем со мной, и я докажу тебе это. - он входит в дом и оставляет дверь распахнутой. Через несколько секунд внутри включается свет.
Я иду обратно к обочине.
- Неужели он действительно думает, что я пойду туда? - бормочу я про себя. Опять же, кажется, я не могу умереть, так что какая разница.
Как тень, он маячит в дверях, подсвечиваемый светом:
- Ты идешь или так и собираешься стоять там в темноте и пялиться на дом?
Я качаю головой и останавливаюсь снизу на крыльце:
- Всё, что ты хочешь мне показать, можешь показать снаружи.
Он вздыхает и прячется обратно в дом. Через несколько минут высовывается блондинка.
- Эмбер, ты можешь просто притащить сюда вою задницу, - говорит Маккензи с ноткой мольбы в тоне. - Прежде, чем кто-нибудь поймет, что я здесь.
Я оглядываюсь через плечо на дома, стоящие вдоль обочины и прихожу к умопомрачительному выводу, что я, вероятно, схожу с ума, как некоторые поэты прошлого. Или как Мрачный Ангел.
Я взбегаю вверх по лестнице, мимо Маккензи и через лестничную площадку. Камерон закрывает дверь, и мы проходим в гостиную с темно-красными стенами и кирпичным камином. Полка украшена искусственными растениями и фотографиями. Над ней зеркало, отделанное золотой рамой, а воздух пахнет яблоками и корицей от зажженных свечей.
- Не так я представляла твой дом, - замечаю я, садясь на стул. Камерон и Маккензи сели на диван напротив меня. На Маккензи большая фланелевая рубашка и боксеры, и я не удивлюсь, если одежда принадлежит Камерону. У нее на запястьях и шее кожаные ремешки, будто она решила выглядеть как полугот.
- Копы думают, что я убила тебя, - говорю я ей. - Они привезли меня в участок для допроса пару ночей назад.
- Вау, девушка-убийца говорит, - сказала она ехидно. - Ты была такой тихой в школе, что я думала будто ты немая.
Камерон кладет руку на её голое колено:
- Легче, помни, она знает, что ты здесь, так что веди себя хорошо.
Она возмущено скрещивает руки на груди, сердито надувшись:
- Да, но только потому, что ты заставил меня впустить её. Лично мне плевать, думает она, что ты врешь или нет. - Камерон наклоняет голову, и она отступает. - Мне очень жаль. И прости меня, Эмбер. Слушай, дело в том, что… Ну, у меня проблемы дома. Все было на самом деле плохо, я сказала это Камерону на озере, и он посоветовал мне исчезнуть на некоторое время и отдохнуть.
- Ты ведь знаешь, что тебя все ищут? - говорю я с нажимом. - По всему городу расклеены листовки с твоим лицом на них. Это на самом деле скверно.