- Она может не дожить до…
- Глупости. У моей подруги сильный организм.
Я услышала, как кто-то всхлипнул. Но это была не Камилла - Камилла продолжала разговаривать с доктором решительным голосом.
Потом доктор сделал мне какой-то укол, и я заснула. Кошмары больше не мучили меня. Я пребывала в черной пустоте.
Когда я проснулась, первое, что я ощутила, была качка. Мы вышли в открытое море.
Леня остался в Аннабе.
Я тут же разозлилась на себя за то, что подумала об этом, но мысли то и дело возвращались к нашей с ним встрече, память восстанавливала все ее детали.
…Мы пили вино и ели виноград. У Лени странно блестели глаза. Он брал бутылку с вином в обе руки, словно она весила по крайней мере полпуда. Горлышко звякало о стакан - у Лени дрожали руки. О чем мы говорили?.. Ну да, я рассказывала, как мы шлялись по ресторанам, что я обожаю морские прогулки на таких роскошных яхтах, как "Стелла", - в присутствии Лени, казалось, забылось все дурное и гадкое. Я была так счастлива в присутствии Лени.
А он почти все время молчал. Нет, никакой женской одежды или обуви нигде не было. Точно не было. Леня, похоже, жил один. Но почему тогда…
Кто-то тихонько стукнул в дверь каюты, и она тут же открылась. Мужчина медленно приблизился к моей кровати. Я узнала его издалека - это был капитан Дик.
- Мисс… Анна, ты не спишь?
- Нет.
Он сел на стул в изголовье.
- Мы в открытом море. Держим курс на Неаполь. Как дела?
- Не знаю. Пытаюсь вспомнить все, как было. Почему он оттолкнул меня, Дик?
- Странный парень. Когда ты напилась в том баре и я собрался отвезти тебя на "Стеллу", он сказал, что заберет тебя к себе.
- Он говорил, это ты отвез меня к нему.
- Не совсем так, Анна. Мы с тобой вышли из бара и уже садились в такси, а он вдруг появился откуда-то и велел ехать к нему. Он взял тебя на руки, когда мы подъехали к его дому, - ты уже спала - и понес в дом. Я уехал. Прости, Анна, но я не мог остаться с тобой. Да и я подумал…
- Ты думал, я упаду в его объятья. Знаешь, Дик, он ласкал меня ночью, но я… я ничего не помню. То есть я хочу сказать, я не знаю, что между нами произошло. Когда я проснулась, он лежал на полу возле кровати.
- Мне кажется, он тяжело болен, Анна.
- Но почему он не сказал мне об этом?
Я вдруг вспомнила, как оттолкнула Леню, как он упал на землю, каким тоном сказал, что любит меня.
Я была ослеплена яростью. Я ждала другой встречи. Я его не слушала. Я не могла его слушать.
- Все пропало, Дик. Меня сдадут в Неаполе в больницу. Меня нужно запереть в сумасшедший дом. В ту ночь я занималась любовью с Рафаэлло. Я…
Увы, у меня не было слез плакать.
- Успокойся, Анна.
- Что мне делать, Дик?
- Сядешь в Неаполе на самолет и полетишь в Аннабу.
- Но Рафаэлло… Понимаешь, он обо всем догадался. Он не отпустит меня так просто. Он отыщет меня где угодно. Он убьет меня.
Мне вдруг снова захотелось жить.
- Мистера Пинчера можно обмануть. Я помогу тебе, Анна.
Дик наклонился, поцеловал меня в лоб и тихо вышел из каюты.
Я встала и выглянула в иллюминатор. Судно ползло как черепаха, неуклюже переваливаясь с волны на волну.
Мы попадем в Неаполь не раньше, чем через тридцать шесть часов. Так сказал капитан Ричард Блэксмит.
- Я не хочу ложиться в клинику, - сказала я Камилле. - Мне уже лучше.
- Тебя должны понаблюдать специалисты - ты беременна и твоя болезнь вполне может отразиться на ребенке.
- Все будет в порядке, Милли. Понимаешь, дело в том, что я ужасно соскучилась по сыну. Я слетаю к нему недельки на две, а потом…
- Разве ты не хочешь присутствовать на нашей брачной церемонии?
Я поняла по выражению лица Камиллы, что она ужасно обиделась.
- Не сердись на меня, Милли, прошу тебя. Мне необходимо прийти в себя.
- В чем дело? Что случилось с тобой в Аннабе? Скажи мне, Нанни, прошу тебя. Ведь я твой друг, сестра и все что угодно.
Камилла смотрела на меня с любопытством. Нет, она мне не сострадала - я это отчетливо видела. Последнее время между нами черная кошка пробежала.
- Я вляпалась в нехорошую историю. Только не говори никому, умоляю тебя. Мне так стыдно… Я встретила знакомую стюардессу - ты ведь знаешь, я несколько месяцев летала. Она вышла замуж за араба и они живут в Аннабе. Эта… Нина затащила меня к себе в гости, капитана я отправила на "Стеллу". Понимаешь, они торгуют наркотиками, в их дом внезапно нагрянула…
- Не верю ни одному твоему слову. - Камилла смотрела на меня с брезгливым недоумением. - Очень жаль, что ты не хочешь сказать мне правду. Я еще ни разу не соврала тебе.
- Это не так, Милли.
Она удивленно подняла брови.
- Ты не беременна. У Рафаэлло не может быть детей.
- А как же ты?
- Я тоже вас обманула. Потому что поверила тебе. Ну, а тебе очень хотелось, чтобы я тоже забеременела.
- Мерзавец. - Камилла резко встала. - Он мне за это ответит. Быть настолько откровенным с… секретарем.
Она наверняка хотела сказать с "лакеем" или "прислугой", но вовремя сдержалась. Я все поняла. Капитан Блэксмит был прав насчет пинчеров.
- Милли, я не хочу ссориться с тобой. Нам было очень хорошо.
- Ты права. Нам на самом деле было очень хорошо, пока не появился этот Рафаэлло. Вы с ним слишком уж сблизились.
- Я в этом не виновата, Милли. Ты сама заставила меня…
- Это была твоя работа. Я тебе платила за это.
- Рафаэлло воспылал ко мне любовью, когда узнал, что я беременна. Он хочет иметь ребенка.
- Синьора Джиротти ждет впереди много разочарований, - с явным торжеством в голосе заявила Камилла и, не глянув в мою сторону, стремительно встала и вышла из каюты.
Я отпустила такси и огляделась по сторонам. У обочины было несколько машин. Они уже стояли здесь, когда я подъехала.
Капитан Дик оказался настоящим молодчиной. Если бы не он… Если бы не он, пинчеры могли растерзать меня на куски.
Я расскажу Лене всю правду. Про то, как жила последнее время. И попрошу у него прощения. Он простит меня. Он должен простить.
У меня есть кое-какой капитал. Разведусь с Патриком, найду себе работу…
Я представила себе, что буду засыпать и просыпаться в Лёниных объятьях. У меня отчаянно забилось сердце.
Дверь оказалась запертой. Я постучала в нее нашим условным - три точки-тире-тире - стуком. Схватилась за перила и закрыла глаза.
Я открыла их секунды через три.
Передо мной стоял высокий загорелый мужчина азиатского происхождения.
- Мне нужен Леонид…
Я осеклась, поняв чутьем, что Лени здесь больше нет.
- Пожалуйста, зайдите в дом, - сказал мужчина с характерным акцентом.
- Спасибо.
Я едва переставляла ноги.
Здесь все переменилось, хотя прошло каких-нибудь две недели. Кругом - на стенах, на полу - ковры. Полированная мебель. Хрусталь. Только вид из окна остался прежний. Я его запомнила. Он навевал безысходность.
- Я, наверное, ошиблась адресом…
- Вовсе нет. Меня зовут Ахмет. Я друг Леонида Казакова. Мы с ним работали в одной больнице.
Мужчина усадил меня на диван и протянул хрустальный стакан с вином.
- Анна.
Я машинально взяла стакан и также машинально его пригубила. Это оказалось великолепное "шабли".
- Леонид уехал. Внезапно. За неделю до окончания своего контракта. Кто-то из родственников заболел, - рассказывал Ахмет, не спуская с меня темных восхищенно поблескивающих глаз. - Давно не встречал такой красивой женщины. Может, даже никогда. - Он смутился собственной откровенности. - Простите меня: живу безвылазно в этой дыре уже четвертый год.
- А… - Я попыталась встать, но ноги меня не слушались. - Да, конечно, он сюда больше не вернется, - пробормотала я и жадно глотнула из своего стакана.
- Думаю, что нет. А там кто его знает. - Ахмет, заметив, что я выпила все вино, наполнил стакан снова. - Простите за нескромный вопрос, вы… хорошо его знаете?
- Мы вместе росли.
- Значит, вы его сестра?
Ахмет смотрел на меня с недоверием.
- Не по крови. Его родная сестра живет в Феодосии. Больше у него, кажется, никого нет, - лепетала я.
- Я два года проработал с ним рука об руку. - Ахмет закурил и предложил сигарету мне. Я схватилась за нее как за спасительную соломинку. - Первоклассный специалист. Перелопатил массу научной литературы. Увлекается всем новым, моментально отсеивая, как говорится, зерна от плевел. И голова такая ясная. - Ахмет вздохнул. - Только вот последнее время…
Он подлил в мой стакан "шабли" и внимательно на меня посмотрел.
- Рассказывайте. Он мне брат, не больше. Правда, мы очень друг к другу привязаны.
У меня закружилась голова и помутнело перед глазами. Думаю, "шабли и "кэмел" вещи несовместимые.
- Леонид показывал мне вашу фотографию. Честно говоря, я думал, вы его невеста.
Я усмехнулась и быстро загасила в пепельнице эту отвратительную горькую сигарету.
- Я замужем. Второй раз.
- Неудачно?
- Как вам сказать… Словом, сама знала, на что иду.
Он широко улыбнулся и похлопал меня по плечу.
- Наш человек. Философ. Без этого в жизни нельзя. Но вы слишком красивы для этой несладкой мудрости.
Я выпила еще "шабли", положила ноги на диван. Ахмет подложил мне под голову подушечку.
- Чувствуйте себя как дома. У меня такое ощущение, словно я знаю вас давным-давно. Хотя Леонид мне почти ничего не рассказывал. Он вообще скрытный малый.
- Помню, он говорил, у него есть… подружка.
Последняя фраза далась мне не без труда.
Ахмет хмыкнул.
- У меня язык не поворачивается рассказывать вам все это. Я как-никак врач, а тут такая чертовщина. До сих пор не могу поверить до конца в то, что случилось.
- Случилось? А что случилось?
Моя реакция была вялой - похоже, я уже пережила пик разочарования и боли.
- Придется рассказать вам все по порядку. Вы не торопитесь?
Я издала неопределенный звук. Мне казалось, я слилась с диваном и превратилась во что-то неодушевленное. Душа в наше время еще тот пережиток.
- Она работала медсестрой в больнице, - начал свой рассказ Ахмет. - Они приехали сюда еще раньше меня: с тремя маленькими детьми, а здесь она еще двойню родила. Но это случилось еще до появления Леонида. Людмилой ее зовут. Красивая, но, на мой вкус, несколько вульгарна. Я люблю мягких, нежных женщин. Вроде вас.
Ахмет улыбнулся мне. Это была дружеская улыбка. Я почувствовала к нему симпатию.
- Мы живем здесь очень обособленно. Так сказать, своей колонией. Правда, последнее время кое-кто из наших мужчин завел интрижки с местными женщинами, - продолжал Ахмет. - Это опасно во всех отношениях. На что уж я большой любитель женского пола, а и то не позволяю себе увлекаться чарами местных красавиц. Хотя, как говорится, сам Бог велел - полгода назад отправил домой семью. Родители у жены прибаливают, да и детям нужно нормальное образование получить. У вас есть дети?
Я вздрогнула. Почему-то мне показалось, что этот Ахмет догадывается, что у меня есть сын от Лени.
- Да, - тихо ответила я. И добавила отважно: - Его зовут Ленькой.
- В честь вашего брата, да? Это вы замечательно сделали. Ах ты, дурная голова! - Ахмет ударил себя по лбу и широко улыбнулся. - Ведь Леонид показывал мне его фотографию. Сказал: племянник. Красивый мальчонка. На него здорово похож. Говорите, вы сводные брат и сестра?
Он смотрел на меня хитро и в то же время одобрительно.
- Ленька копия моего отца в детстве, - сказала я, хотя врать перед этим человеком, похоже, не было никакого смысла. Наверное, я слишком долго жила во лжи.
- Кто-кто, а уж природа-матушка мастерица на подобные шутки. Мой старший сын - копия одного французского киноактера. Забыл его фамилию. Да это и неважно.
Муж Людмилы работает инженером на одном секретном заводе. Он часто не приходил ночевать. Она укладывала детей и шла к кому-нибудь на посиделки. Мы здесь почти каждый день собираемся на посиделки. Леня тоже приходил. Помню, моя жена ему с самого первого дня симпатизировала, и я даже поначалу ее ревновал. Но она у меня женщина строгих правил, хоть и русская. Это не в обиду вам будет сказано. Людмила с самого начала на Леню глаз положила - со стороны это всегда заметно. Я предупредил его, чтоб остерегался этой женщины, хотя обычно не лезу в чужие дела. Правда, с Людмилой у нас была короткая интрижка. Это когда супруга домой уезжала. От скуки чего только не отмочишь.
- Леня говорил, она помогала ему по дому, - неожиданно вспомнила я.
- Было дело. - Ахмет закивал головой. - Белье брала стирать, рубашки гладила, потом повадилась обед из дома носить. Только вот по сей день понять не могу: для чего он ей нужен? Муж ее раза в три больше зарабатывает, в Москве квартира четырехкомнатная, дача, машина. У Леонида же, как я понял, собственного угла нет. Неужели влюбилась баба?
- В него можно влюбиться, - вырвалось у меня. Я тут же поспешила добавить: - Сама видела, как женщины ему на шею вешались.
- Как-то он тут гриппом приболел, так Людмила от него, что называется, не вылезала. За детьми подружка присматривала. Помню, зашел его проведать, а она ему чай в постель подает, горчишники ставит. Ну да, мы, мужчины, любим, когда вокруг нас на цыпочках ходят. Понятное дело, сплетничать у нас начали. Леонид посмеивался и отшучивался, а Людмила одной тетке в волосы вцепилась. Муж ее не ревновал. Кажется, я догадываюсь - почему.
- Почему?
- Он то ли где-то облучился, то ли чем-то переболел, словом, в физиологическом плане удовлетворить жену не мог. Да и аппетит у Людмилы отменный. Извините, что я так цинично выражаюсь - мы тут даже матом при женщинах ругаться начали. Словом, освинячились совсем.
- Думаете, Леня удовлетворяет ее в физиологическом плане?
- Хороший вопрос. Я сам себе неоднократно его задавал. Помню, поначалу Леня даже не смотрел на женщин. Честно говоря, я думал, он в вас влюблен. Даже как-то спросил у него об этом.
- И что он ответил?
- Отшутился по своему обыкновению. Сказал, вы у него вместо идола или иконы. Я же не знал тогда, что вы его сестра.
Ахмет опять посмотрел на меня хитро.
Я с трудом подавила вздох. А вообще-то мне все стало вдруг по фигу.
- Скоро Людмила устроилась медсестрой в нашу больницу и все время ходила за Леонидом. Как нитка за иголкой. По-моему, это тешило его самолюбие. А там кто его знает. Потом он вдруг начал резко худеть. Как-то потерял сознание в своем кабинете во время приема больного. Мы решили, у него тепловой удар - было очень жарко, а кондиционеры часто барахлят. Потом замкнулся, перестал с нами общаться. Говорил, изучает медицинскую литературу. Ну да, тут у нас прекрасная библиотека, а он французским владеет. Да и английский неплохо знает.
- Моя жена первая подняла тревогу - женщины очень чуткий народ, - рассказывал Ахмет, потягивая "шабли". - Помню, она сказала мне: "Приворожила нашего Леню эта Людмила". Я рассмеялся ей в лицо. Она у меня чистый гуманитарий, филолог, и я с высоты моей медицинской образованности плевал на все эти бабские бредни. Да и согласитесь, трудно в конце двадцатого столетия верить в приворотное зелье, колдунов, знахарей и прочую дребедень.
- А я и не верю. И никогда не поверю, - с неожиданной злостью заявила я. - Просто он оказался настоящей тряпкой.
Ахмет неопределенно хмыкнул.
- Я и сам так считал. Поначалу. Я сказал ему: "Эта баба из тебя веревки вьет и в узлы завязывает. Да еще здоровье твое подрывает". Я был уверен, она его, как говорится, затрахала. Я даже рассказал ему, что имел с ней интрижку. Но на него это не произвело никакого впечатления.
- Потому что он ее не любил. Если бы он ее любил…
- Простите, а что такое любовь? Вы можете ответить на этот вопрос?
Ахмет смотрел на меня с насмешливым любопытством.
- Любовь и есть любовь. Тянет только к одному человеку. На остальных просто наплевать.
- Еще один вопрос, если можно: вы испытали любовь?
Я вздохнула и отрицательно покачала головой. К чему лгать самой себе?
- Вы правильно выразились: тянет. Так тянет, что ничего с собой поделать не можешь. Уверен, все эти колдуны и знахари досконально изучили природу любви. Так сказать, ее структуру. Молекулярное строение. Говорят, Восток - темное дело. Это далеко не так. Цивилизация внушила нам непоколебимую веру в силу науки. Прогрессивной науки. Но есть еще и другая наука, корни которой уходят в глубь веков и даже тысячелетий. Думаю, фактор времени со счетов тоже нельзя сбрасывать.
Внезапно я ощутила тревогу. Пока она была неосознанной. Похоже, такая тревога самая мучительная из всех.
- Думаю, он в конце концов догадался, что с ним происходит, - продолжал Ахмет. - Но к тому времени у него уже не осталось сил сопротивляться. И если учесть…
Он метнул в меня быстрый прищуренный взгляд.
- Он мог сказать мне об этом, когда я…
Я прикусила язык. Леня пытался мне что-то сказать. Я не пожелала его слушать.
- Так, значит, это вы были здесь две недели назад?
Теперь Ахмет смотрел на меня с удивлением.
- Мы с друзьями путешествовали на яхте, и я решила его навестить.
- Не исключено, что вы спасли ему жизнь, Аня.
- Мне показалось, он чем-то болен. Но я не смогла остаться, потому что… Словом, мы отплывали утром. Я переночевала у Лени.
Ахмет встал и подошел к окну. Теперь он был ко мне спиной. Мне захотелось увидеть выражение его лица.
- Она в тот день точно взбесилась. Хотела вскрыть себе вены. Она бы ни за что это не сделала, уж в чем в чем, а в этом я уверен на все двести процентов. Просто она почувствовала, что теряет над Леней контроль. - Ахмет уже стоял посередине комнаты и в упор смотрел на меня. - Ее забрали в больницу, но она вылезла через окно и спустилась по дереву. Она кричала на весь квартал. Думаю, она бы могла вас убить. Она подмешала что-то в бутылку с виски, но Леонид не стал его пить, хотя последнее время много пил. Я сохранил эту бутылку. Когда вернусь на родину, обязательно попрошу сделать химический анализ. Хотя почти уверен, что подобные вещи науке не под силу ни раскрыть, ни тем более объяснить. Не знаю, что еще натворила бы эта сумасшедшая. К счастью, на следующий день был рейс на Москву. Леонид ночевал у меня. В двенадцать у него начался страшный озноб и сердцебиение. Потом бред. Он кого-то звал. Он называл эту девушку "инфантой". Вы не знаете случайно, кто это?
- Нет.
Я с трудом подавила радость. Мне хотелось закричать во весь голос, что инфанта - это я.
Кстати, я уверена, Ахмет обо всем догадался. Восток - обитель сплошных мудрецов.
- Я сам посадил его на самолет. И дождался, когда он взлетит.
- А что стало с той… женщиной?
Я приподнялась на локтях, с нетерпением ожидая его ответа.
- Она тоже улетела. Вчера. Получила телеграмму, что умер отец. Если есть Бог или Аллах, ей это в наказание. Хотя, уверен, ее отец ни в чем не виноват. У Николая, ее мужа, через двадцать дней заканчивается контракт. Людмила забрала с собой близнецов.
- У вас нет ее фотографии?
Я рывком спустила ноги и села.