Но мысли Джорджа шли по той же стезе, что и у Майкла. Полина Геральд, счастливая, занимающаяся верховой ездой, с обеспеченным радужным будущим, была для него недосягаема. Это он давно уже понял. Он был скромным молодым человеком и знал, что в нем нет ничего такого, что могло бы привлечь очаровательную юную леди. С красным лицом, склонный к тучности, которая непременно одолеет его через несколько лет, с негустыми рыжими волосами, едва прикрывавшими круглую голову, он во время бритья критически оценивал свою грубоватую, тяжеловесную внешность, каждый раз признаваясь себе, что вряд ли Полина когда-нибудь посмотрит на него в романтическом свете. Маленькие карие глаза под песочного цвета бровями были честными и добрыми, однако это вряд ли были те качества, которые могли взволновать сердце молодой девушки. Но Полина, лишенная наследства, практически бездомная, – это совсем другое дело, и Джордж понимал лучше, чем сама девушка, насколько она не приспособлена к самостоятельной жизни в суровом, безжалостном мире. Сын состоятельных фермеров, он, как и Майкл, имел расположение к машинам, и, так как ферма должна была перейти к его старшему брату, отец купил Джорджу такой желанный для него гараж, очень удачно расположенный на большом шоссе. Предприятие Бартона стремительно росло и превращалось в преуспевающий концерн. Он жил в бунгало, выстроенном неподалеку от милых его сердцу навесов и насосов, и это было современное, очень комфортабельное жилище, которое, как он уже начал мечтать, когда-нибудь он сможет разделить с Полиной.
Он увидел ее на следующее утро после спора, произошедшего из-за него между сестрой и братом, девушка проходила мимо гаража с корзинкой в руках, собравшись на ближайшую ферму, чтобы купить там яиц и овощей, – ферма находилась примерно в миле вдоль по шоссе. Догадавшись, куда она направляется, Джордж выбежал из своего офиса и пошел ей навстречу.
– Доброе утро! Если ты идешь на ферму Граббов, я могу тебя подвезти.
Полина остановилась. В выцветшем хлопковом платье она выглядела совсем девочкой.
– Спасибо, Джордж, не стоит беспокоиться, прогулка пойдет мне на пользу.
– А тут нет никакого беспокойства, и идти туда пешком довольно далеко. Машина у меня прямо здесь. – Он показал на белоснежную "Англию", свистнув одному из мальчишек, работавших у него, чтобы тот залил в бак бензин.
Полина колебалась. Она уже устала от сомнамбулического состояния, в которое впала после гибели отца, и утомительная прогулка по солнцу вдоль шоссе совсем не улыбалась ей. К тому же она спешила: дома ждало еще много дел.
– Ужасно мило с твоей стороны. К сожалению, у моего велосипеда шины спущены.
– О чем разговор. Давай садись в машину, а когда у меня выдастся свободная минутка, я посмотрю твой велосипед.
Он открыл перед ней дверцу, и в этот момент Полина заметила большую черную машину с серебряным ягуаром на капоте, которая стояла прямо позади "Англии".
– А это откуда?
– "Ягуар"? А, это машина Энтони.
– Энтони? – Она наморщила лоб. – А кто это?
– Мой старый школьный приятель. Приехал ко мне из города на несколько дней. Он... Ну просто приехал меня проведать.
Полина рассеянно смотрела на машину, вспомнив ночную встречу с высоким незнакомцем, который как раз искал гараж Бартона. Она и не подозревала, что у Джорджа такие непростые знакомые, хотя знала, что ее друг закончил престижную школу, и от этого случайного открытия в груди у нее шевельнулось какое-то странное тревожное предчувствие.
– Он приехал вчера вечером, да? Он спрашивал у меня дорогу.
– Как ты умудрилась с ним встретиться? – Джордж был изумлен.
– Мы столкнулись на Тавернхэмской аллее. Он не там свернул, а я вела Пегаса – собственно, он чуть в нас не врезался и не смял обоих в лепешку.
Джордж с облегчением перевел разговор с Энтони на Пегаса.
– А, этот проклятый бешеный конь! Не нужно тебе выводить его одной, Лина, он очень опасен.
– Ерунда, я знаю его с рождения. – Она села на пассажирское сиденье "Англии". – Знаешь, Джордж, ты хоть и вырос на ферме, но в лошадях ничего не смыслишь, хотя, конечно, сейчас на фермах все механизировано.
– Кстати, это очень удобно, экономит кучу денег и времени, – парировал Джордж, забираясь на водительское место. Украдкой оглянувшись, словно для того, чтобы убедиться, что тот, кого он не хотел бы сейчас видеть, вне поля зрения, он завел мотор.
Завершив дела на ферме и поставив на заднее сиденье наполненную корзину, они поехали обратно, но когда выезжали на большую дорогу, Джордж вдруг свернул влево, в другую сторону от Мулинза.
– Куда ты? – запротестовала Полина. – Мне надо домой. Тете Марион нужна капуста к ужину.
– Я не задержу тебя долго, просто хочу с тобой поговорить. – Он поехал дальше, в поисках удобного съезда с дороги, и, найдя, поставил машину под дерево, в раскидистую тень. Где-то в его ветвях пел соловей. Полина уже ругала себя за то, что согласилась сесть в машину; она подозревала, что будет дальше, и ей очень не хотелось обижать своего провожатого, который тем временем вытащил из кармана огромный носовой платок и принялся вытирать лицо и шею; он всегда сильно потел, когда волновался.
– Послушай, Лина, девочка, – начал он. – Мне не очень даются объяснения, но... э... в общем, я знаю, как тебе нелегко. Ты ведь понимаешь, как я тебе сочувствую и все такое.
– Спасибо, Джордж, – механически откликнулась Полина.
– Ты уже думала о том, что собираешься делать дальше, когда... э?..
– После того, как продадут дом? Ну, наверное, найду себе какую-нибудь работу. К счастью, тетушка Марион обещала пристроить Линетт, а мы с Майком уже сможем сами прокормиться.
Она пыталась говорить жизнерадостно и уверенно и унять дрожь в голосе.
– Да, конечно... – Джордж снова промокнул лицо платком. – Послушай, Лина, не нужно тебе делать никаких резких шагов. Я готов разместить вас с Майклом у себя, да и Линетт тоже, так что вам не нужно будет расставаться... Если бы ты только вышла за меня.
Последние слова вырвались у него как-то быстро, скомканно. "Ну вот, вот и предложение, на которое так рассчитывал Майкл" – подумала девушка. И щедрость этого предложения наполнила теплом благодарности ее сердце.
– Но, Джордж, мы же не можем все жить за твой счет.
– А вы и не будете жить за мой счет. Майк может работать у меня в мастерской, ему давно уже пора приложить к чему-нибудь руки, и я счел бы за честь присмотреть за маленькой Линетт, бедная малышка, она такая милая девочка. Я... я всегда исключительно хорошо к тебе относился, Лина, и дела у меня, как видишь, идут в гору. Этот гараж – настоящая золотая жила, и у тебя будет все, что захочешь, – уже уверенно продолжал Джордж, а когда она начала что-то возражать, вдруг прибавил с неожиданным достоинством: – Слушай, Лина, я знаю, что недостоин тебя, я обыкновенный парень, ни красоты во мне нет, ни лоска... – Тут он оборвал себя и, помолчав, закончил: – Я-то знаю, что не нравлюсь тебе, но не отвергай меня сразу. Подумай. Мир очень жесток, суров, когда ты одна в нем и тебе не на кого опереться, особенно если до этого ты жила беззаботно. Я просто хочу взять на себя заботы о тебе.
– Милый Джордж, на самом деле ты мне очень, очень нравишься, наоборот, ты для меня слишком хорош. Ты один из моих лучших друзей, но ведь замужество – это совсем не то, что дружба.
– Но ведь дружба – хорошая основа для семейной жизни, – сказал он.
– Да, но... – Полине стало дурно при мысли о том, что придется провести с Джорджем всю жизнь. Хотя он был отличным другом, он был скучен и совершенно не привлекал ее физически. Однако она глубоко сочувствовала его одиночеству.
Бартон успокаивающе похлопал девушку по плечу.
– Подумай об этом, – настаивал он. – А сейчас я отвезу тебя домой.
Он ловко развернул машину. Остальная часть пути прошла в молчании. Полина с разных точек зрения рассматривала его предложение. Если бы она согласилась выйти за Джорджа, будущее всех троих было бы определенным и надежным. Он действительно, она знала это, будет хорошим мужем, даже слишком хорошим, и со стороны Полины просто некрасиво навязывать ему своего оболтуса-братца и младшую сестру. Однако соблазн был большой;
ведь, как он сам и сказал, мир жесток и суров для одинокой девушки. Но при этой мысли весь ее дух возмутился. Конечно, Джордж прав, но впереди жизнь наверняка готовит ей много сюрпризов, и она надеялась на нечто гораздо большее и интереснее, чем просто осесть здесь, став женой Джорджа. Майкл вполне может позаботиться о себе сам, а тетя Марион обещала присмотреть за Линетт. Когда машина подъехала к въезду в усадьбу, всегда закрытому, чтобы не вышли убежавшие из загона кони, девушка твердо сказала:
– Знаешь, будет не честно, если я зароню в тебе ложную надежду, Джордж. Я не могу выйти за тебя. – Полина отвернулась, не желая видеть разочарование в его глазах, и посмотрела на свой дорогой, нежно любимый дом. – Мне просто будет больно жить так близко от моего милого дома, – продолжила она. – И видеть, как там поселятся незнакомцы. Я хочу поскорее уехать отсюда.
– Значит, получается, что вся твоя любовь отдана этому дому и мне не достанется ни капельки? Но ведь это только кирпичи и известь, Лина.
– Может быть, – вздохнула она. – Но в том-то и беда, Джордж. Я не люблю тебя, к сожалению, и ничего не могу с этим поделать, и боюсь, что никогда не смогу полюбить тебя так, как жена должна любить своего мужа.
С легкой горечью он ответил:
– Может быть, ты и смогла бы полюбить меня, если бы я вернул тебе "Три Печки". Поверь, я от всего сердца хотел бы сделать это для тебя, но... увы.
Она нервно рассмеялась.
– Если б желания были конями... – Но это последнее слово напомнило ей о еще большей утрате – лошадях, которых она тоже должна была скоро лишиться. И тут ей в голову пришла неожиданная мысль. – А ты разве не можешь выкупить Пегаса?
– Нет, – твердо ответил он. – Этого я делать не стану. Прости, Лина, но помимо того, что мне просто некуда его поставить, я глубоко убежден, что в один прекрасный день это ужасное животное кого-нибудь убьет.
– Да ты что, Джордж! – И вся нежность, которую Полина ощущала к нему, мгновенно испарилась, когда он так неодобрительно отозвался о ее любимце. Она повернулась на сиденье и потянулась за своей корзиной.
– Оставь, – сказал он. – Я сам донесу.
Она вышла из машины, пока он забирал ее покупки, и они направились к воротам. Обернувшись, девушка увидела, что Джордж внимательно читает объявление на столбе, на котором было написано: "Школа верховой езды Геральдов".
– Может быть, кто-нибудь купит вашу школу как действующее предприятие и оставит вас с Майклом при нем в качестве инструкторов, – с надеждой предположил ее спутник.
– Такого дурака во всей стране не найдешь, – возразила она. – Ты же сам знаешь не хуже меня, что этим не прокормишься. Папа пытался... – Голос ее упал.
– Просто он был не очень предприимчивым человеком, – нежно ответил Джордж. – Он больше времени проводил на охоте, а обучением вовсе не занимался.
– Да, знаю. Бедный папа! У него не хватало терпения возиться с детьми, а деньги от уроков он тратил на всякую ерунду. Если бы у нас с Майклом достало ума поступить в хороший клуб, получить лицензии, мы сейчас уже имели бы право сами преподавать – а так мы даже не сможем найти себе работу инструктора. Наверное, мне придется подрабатывать нянечкой с маленькими детьми, и мне заранее жаль и детей и их несчастных мамаш.
– Но Лина! – в ужасе воскликнул Джордж.
– Не бойся, – легкомысленно бросила Полина. – А вывеску, – и она посмотрела на объявление на столбе, – я попрошу Майкла снять. Можешь не беспокоиться, я сама донесу покупки домой. – Она взяла у него корзину, заметив при этом, что вид у Джорджа стал каким-то рассеянным. – До свидания, и спасибо тебе за все.
Она торопливо зашагала по подъездной дорожке к дому, чтобы поскорее скрыться из виду, но Джордж и не смотрел ей вслед; он отчаянно хотел помочь ей, но не знал, как это сделать, чтобы не оскорбить ее гордость, потому что она отвергла самую очевидную возможность – выйти за него замуж. Бартон прислонился к воротам, все еще изучая вывеску. В голове его начала зарождаться идея.
Глава 2
На следующее утро Полина несла охапку сена в конюшню, размышляя над тем, что фураж тает прямо на глазах, но его должно хватить до того дня, на который была назначена распродажа. Держа большие вилы на плече, она уже подходила к конюшням, как вдруг заметила краем глаза Джорджа в обществе какого-то незнакомца. Они заходили во двор Геральдов. Девушка ускорила шаг, надеясь скрыться в конюшне прежде, чем они ее заметят, – ей совсем не хотелось останавливаться и болтать с ними.
– Лина! – Она нехотя оглянулась. Джордж торопливо подбежал к ней. – Господи боже, детка, тебе нельзя таскать такие тяжести!
Он попытался отнять у нее нагруженные вилы, сено соскользнуло и рассыпалось на земле между ними, Полина едва сдержала раздражение.
– Перестань, Джордж, – сказала она. – Я вполне могу сама справиться с этим. Посмотри, что ты наделал.
Джордж начал неловко подбирать сено.
– Я надеюсь, Майк?..
– Нет. Сейчас моя очередь задавать корм. Я убедительно прошу не обращаться со мной так, словно я знатная дама. Мне придется исполнять много обязанностей такого рода, если удастся устроиться где-нибудь конюхом.
Джордж посмотрел на нее с огорченным и обиженным выражением щенка спаниеля.
– Лина, это невозможно. Ты не должна этого делать.
Низкий веселый смешок напомнил им, что они не одни, Полина резко обернулась и лицом к лицу столкнулась с высоким незнакомцем, которого привел с собой Джордж.
– Лина, это мой друг, о котором я тебе говорил, Энтони Марш. Энт, это мисс Полина Геральд.
– Как поживаете?
Полина слегка дотронулась до протянутой ей руки, потому что сразу узнала голос незнакомца с ночной тропинки, а другой инстинктивно потянулась к волосам, растрепанным, в сене. Девушка раскраснелась, серые глаза сверкали гневом от того, что ее застали в таком невыгодном виде.
– Мы уже встречались, – коротко бросила она.
Сейчас, при свете дня, она увидела, что вдобавок к высокому росту и приятному голосу незнакомец обладал красивой, смуглой, орлиной внешностью. Вид у него был безупречный, холеный, хотя одет он был просто, в рубашку и фланелевые брюки, безукоризненные по покрою и стилю и выглядевшие очень дорого. "Не мальчик, ему за тридцать", – прикинула Полина; тонкие морщинки у губ и глаз говорили о зрелости и опыте.
– Да, вы та самая милая барышня, которая наставила меня на путь истинный. – Черты его смягчились от вдруг осветившей довольно суровое лицо улыбки, в темных глазах читалось сочувствие, которое она отвергла бы, будь оно выражено вслух. Полина вспомнила, что он видел ее слезы, и внезапно покраснела еще сильнее. Она резко повернулась к Джорджу, который мог бы проявить побольше такта и не приводить в дом незнакомых людей в такую рань.
– Отдай мои вилы, пожалуйста, – сердито попросила девушка.
– Позволь мне донести их вместо тебя, Лина. – Он неловко тыкал вилами в сено, которое разлеталось от этого во все стороны.
– Прошу тебя, – настаивала она. – Я сама справлюсь, а если ты будешь продолжать в том же духе, это сено на корм уже не пойдет!
– Видно, я больше гожусь для возни с машинами, – жалобно сказал Джордж. – Уже потерял сноровку в обращении с сеном. – И он нехотя отдал ей вилы.
Полина собрала сено и ловко поддела его на вилы. Подняв свою ношу, она сказала им, что тетя и Линетт дома, и направилась в конюшню. Но, к ее несказанному возмущению, оба потащились за ней! Не обращая на них никакого внимания, девушка подошла к стойлу Пегаса и положила ему в кормушку все сено. Он тихо фыркнул, встречая любимицу, и слегка ткнулся мягким носом ей в плечо, потом заметил незнакомцев, отпрянул назад, прижав уши и кося глазами.
– Все в порядке, мальчик, – успокаивающе проговорила Полина, в то время как Энтони почти с ужасом разглядывал угольно-черного гиганта.
– Это то самое животное, которое повстречалось мне на узкой аллее?
– Да. – Она нежно положила руку на шею Пегаса, но тот все еще прижимался к задней стене и всхрапывал.
– Господи, ради бога, отойди оттуда, – с беспокойством сказал Джордж.
Полина рассмеялась.
– Он мне ничего плохого не сделает. Просто он мало выезжал в последнее время, так что надо будет сегодня выгулять его как следует.
Энтони взглянул на хрупкую фигурку, больше похожую на мальчишескую, в поношенных бриджах и желтой футболке, так бесстрашно стоявшую рядом с огромным жеребцом. Пегас был не меньше полутора метров в холке.
– Вы что, хотите сказать, что ездите верхом на этом демоне?
– Ну конечно, и никакой он не демон, просто нервничает из-за незнакомых людей.
Она вышла из стойла и закрыла за собой дверцу, причем у Джорджа вырвался громкий вздох облегчения, и с любопытством посмотрела на своих нежданных посетителей, не понимая, что могло привести их сюда так рано. Для светских визитов время было неподходящее, тем более что сейчас Джорджу полагалось работать у себя в гараже. Полина заметила, что вид у него несколько пришибленный, а Энтони с нескрываемым любопытством озирается по сторонам, как будто... и тут в ней зародилось смутное подозрение. Слишком часто в последнее время приходилось ей видеть такой взгляд. Одним из самых невыносимых моментов в ожидании аукциона были все эти потенциальные покупатели, которые являлись осматривать недвижимость. Она ненавидела их и обычно старалась уйти куда-нибудь, предоставляя иметь с ними дело своей тетушке, которая вежливо водила их по дому и приусадебному хозяйству. Марион Торн не питала таких сильных чувств к этому дому, как ее молодые воспитанники, ей даже не было так уж жаль покидать его. Когда она состарилась, ее все больше и больше начинали привлекать прелести городской жизни, к тому же она тоже испила свою чашу, столько лет вынося буйный нрав Геральда-старшего, и теперь с надеждой смотрела в будущее, где ее ожидало относительно спокойное и комфортабельное житье со старинной подругой.
Джордж посчитал, что пора объясниться, но никак не мог собраться с духом, чтобы начать разговор. Он откашлялся.
– Я вот тут привез с собой Энтони... чтобы он... ну... просто осмотрелся, – неловко проговорил он.
Глаза Полины сверкнули гневом.
– Понимаю. Раз "Три Печки" выставили на аукцион, вы считаете, что теперь можете иметь бесплатное развлечение и осматривать дом сколько кому угодно, – горько сказала она.
– Не совсем так, – пришел на помощь взмокшему от пота другу Энтони. – Собственно, дело в том, мисс Геральд, что я сам намерен участвовать в торгах за ваш дом.
Значит, она правильно угадала, этот тоже был из стана ее врагов! Она бросила на Джорджа взгляд, полный упрека: каков предатель – привел своего приятеля покупать ее дом!
Тем временем Энтони совершенно спокойно продолжал:
– Я подыскиваю себе дом в деревне, и мне из агентства прислали объявление о продаже вашего. И пока мне кажется, что он мне как раз подходит – тихое местечко, большой земельный участок, я могу сюда приезжать на выходные и летом и потом жить здесь постоянно, когда уйду от дел. Недалеко до города, и тем не менее здесь совсем еще нетронутая местность...