Чтобы показать ей всю серьезность своих слов, я пытаюсь установить с ней зрительный контакт во время своей речи, но она избегает моего пристального взгляда.
― Я обещала достать ей блокнот и некоторые приспособления для рисования, ― продолжает она, полностью игнорируя мои слова.
― Никаких карандашей, ― говорю без малейшего колебания. ― Ничего острого.
Она стонет, раздраженно потирая лицо.
― Ты это сейчас серьезно?
Я пожимаю плечами, но оставляю вопрос без ответа. Это ― оружие; Хэйли должна понимать такие вещи.
― Вижу, в твоем представлении она дьявол во плоти.
― Ты ее не знаешь, ― отвечаю я как можно более спокойно.
Пусть я чрезмерно осторожен, но не могу быть уверен, что она не причинит Хэйли боль, и держать это на своей совести. На что она может пойти ради бегства? На убийство? Думаю, запросто.
― Ну, ты тоже ее не знаешь, ― говорит Хэйли, складывая руки на груди.
― Я знаю, кто она такая. И этого мне достаточно.
― Девон, она в курсе происходящего? ― спрашивает Хэйли после паузы.
― Нет.
― Я так и думала, ― она тяжко вздыхает и встает, расправляя воображаемые морщины на своей рубашке. Затем достает ключи от комнаты Лейтон и бросает их на диван рядом со мной. ― Завтра я туда не пойду.
Я хочу возразить, но понимаю, что это несправедливо по отношению к Хэйли. Она и так потратила на девчонку около недели. Не знаю, почему для меня стало неожиданностью, что они вроде как подружились.
― Это только на неделю или две, ― уверяет она меня, и я расслабляюсь, благодарный, что она не оставляет меня насовсем. ― Я должна отделиться от нее, так будет правильно, ― заканчивает она решительно.
Затем идет к двери и стоит там в течение секунды, будто что-то рассматривая.
― Она о тебе спрашивала, ― наконец произносит и выходит из библиотеки, закрывая за собой дверь.
― Твою мать, ― бормочу я, поднимаясь и начиная вышагивать по комнате.
Конечно, она обо мне спрашивала, хрен бы она упустила возможность со мной позабавиться. По крайней мере, до этого я мог избежать с ней встреч и сосредоточиться на более важных вещах. Но зная, что она находится всего на три лестничных пролета выше меня, я теряю способность трезво мыслить.
От нее надо избавиться прямо сейчас. Серьезно рассматриваю этот вариант, ведь за мной и так тянется кровавый след. Я не могу позволить оставить ее в живых, поэтому во всех этих мучениях нет никакого смысла. Из горла вырывается смех, потому что я точно знаю, что не сделаю ничего подобного, пока не буду иметь никакого другого выхода. Поэтому я продолжу чертово самоистязание.
Я перевожу взгляд на ключи, и принимаю спонтанное решение. Схватив их, выхожу из библиотеки, думая, что должен на всякий случай взять свое оружие, но почти сразу же отвергаю эту идею. Я поднимаюсь на третий этаж и открываю ее дверь.
Лейтон спит на кровати, простыня обвилась вокруг ее ног, и я вижу, что она в одном нижнем белье. Как же иначе.
Я смотрю на нее, и будто бы обвожу каждый ее изгиб, глажу гладкую кожу, приоткрытые губы. Мои пальцы зудят от желания пробежаться по ее волосам, и я сжимаю кулаки. Она выглядит почти невинной, когда так сладко спит. Почти.
Я скараулю ее сон, позволяя себе насладится этим небольшим моментом слабости. По крайней мере, сейчас она не бодрствует, поэтому не может поймать меня за этим занятием. Я приноравливаюсь к ее дыханию, размеренные вдохи и выдохи действуют на меня успокаивающе. Я подхожу к своему креслу, усаживаюсь.
И жду.
Глава 5
ЛЕЙТОН
Лучи утреннего солнца светят мне прямо в лицо, заставляя перевернуться на живот. Я недовольно ворчу и со стоном потягиваюсь.
Еще один день безделья. Очень длинный.
Возможно, некоторые люди любят целый день ничего не делать, но только не я. Лучше займусь чем-нибудь полезным, чем буду бездельничать, не делая ничего продуктивного. Я отношусь к тем людям, которые редко появляются дома из-за того, что всегда чем-то заняты.
Я приподнимаюсь на коленях и, повернув голову, издаю удивленный визг, когда вижу Девона, сидящего напротив моей кровати. Он не сводит с меня глаз. Захваченная врасплох, я внезапно чувствую себя чрезмерно уязвимой в одних трусиках и бюстгальтере, и пытаюсь прикрыться простыней.
― Время вставать, ― произносит он, скривив губы.
― Как долго ты здесь сидишь? ― спрашиваю я, на что он только пожимает плечами. ― Вообще-то, это довольно жутко.
― Ты храпишь, ― усмехается он.
― Нет, не храплю. ― Я непреклонна. Я так не делаю.
― Да-да, прямо, как старая бабка, ― не унимается он и изображает звук, который, по моему мнению, издает придушенная кошка.
― Что тебе надо, Девон? ― требую я ответа, сузив глаза. И немедленно сожалею о своем вопросе, потому что вся его игривость тут же пропадает, а выражение лица больше не имеет и намека на теплоту.
― Я хотел поговорить, думаю, ты имеешь право знать о том, что с тобой будет дальше, ― говорит он тщательно контролируемым голосом.
― Пожалуйста, просвети меня. ― Я пытаюсь казаться уверенной и непоколебимой, но мой голос дрожит.
― Теперь я не уверен, что хочу это сообщить, ― говорит он, внезапно бросая взгляд в окно.
― Что? Так для чего же ты сюда пришел? Компастировать мне мозги? Можешь прекратить нести эту чушь собачью. Или говори то, для чего пришел, или молчи. Но твои игры со мной не прокатят, ― лгу я, сужая глаза.
Он стремительно поворачивает ко мне голову, я замечаю, как на его щеке заходили желваки.
― Тебе повезло, что до сих пор жива, принцесса. Если бы я не был заинтересован в твоей судьбе, то ты бы уже была мертва, ― говорит он, блуждая взглядом по моему лицу.
― Что ты хочешь? Благодарность за то, что держишь меня в плену? По крайней мере, Джордж уже давно бы со мной разобрался.
Я собираю волосы в неопрятный "конский хвост". Он пристально смотрит за каждым моим движением, задерживаясь на секунду на обернутой вокруг меня простыне.
Позволяю ему опуститься ниже, люблю чувствовать эту власть, к тому же я знаю, что извлекаю из этого пользу.
― Думаешь, это сработает? ― спрашивает он, подстраиваясь под мой тон.
Я пожимаю плечами:
― Без понятия, о чем ты говоришь.
― Знаешь, ты ― довольно странная особа. Маленькая девочка, которая думает, что это все, ― говорит он сквозь сжатые зубы, обводя комнату рукой, ― просто игра.
― Моя семья в безопасности? ― спрашиваю я, продвигаясь к краю кровати и игнорируя его шпильку о "маленькой девочке".
Он всего на два года старше меня. И я прекрасно знаю, что это не игра. Я уже поняла, что моя теория о выкупе несостоятельна и более чем уверена, что они не будут ничего вымогать или кого-либо шантажировать.
― Пока, ― подтверждает он мои подозрения, избегая зрительного контакта.
Я встаю с кровати и приближаюсь к нему, как можно сильнее виляя бедрами. Он переводит на них пристальный взгляд, тяжело сглатывая.
― Не надо причинять им вред, Девон, ― говорю мягко, надеясь, что это сработает. Не знаю, что буду делать, если с моей семьей что-нибудь случится. Чтобы защитить их, я пойду на что угодно.
Девон суживает глаза:
― Ты не имеешь права о чем-либо просить, Лейтон. И если ты думаешь, что это, ― он указывает пальцем на мои бедра, ― всегда тебя выручит, то ты еще хуже, чем я думал.
Я вздрагиваю, как будто меня ударили.
― Пошел к черту!
― Тебе бы это понравилось, не так ли? ― огрызается он, вскакивает и, сцепляя пальцы на затылке, растерянно тянет себя за волосы.
― Тебе это с рук не сойдет, ― говорю я так эмоционально, что сама удивляюсь. ― Мой отец…
Он поворачивает голову ко мне:
― Твой отец, что? Где он, Лейтон? Ты здесь уже неделю, но я ни слова не слышал о том, чтобы тебя кто-то разыскивал. Я могу просто тебя убить, и никто никогда не узнает, что с тобой произошло, ― говорит он, лучась самодовольством.
― Если ты хочешь от меня избавиться, то просто сделай это. Но прекрати свои чертовы игры! ― воплю я.
Неожиданно Девон бьет по стене рукой, и я вздрагиваю. Ему, должно быть, ужасно больно. Меня поражает чудовищность ситуации, и я не могу удержать рыдание, вырвавшееся из моего горла. Девон оборачивается, останавливаясь взглядом на моем лице. Потом закрывает глаза и тяжело выдыхает.
― Не надо чертовых слез, Лейтон, ― говорит он, пытаясь сделать голос нежнее, но я все равно слышу плохо скрываемое раздражение.
― Я не… ― шепчу, а по щеке скользит первая слеза.
Смущенная своей демонстрацией слабости, я закрываю лицо руками, сотрясаясь от тихих рыданий. Неожиданно чувствую на своей спине успокаивающее поглаживание и инстинктивно тянусь к нему, ища успокоение. Я громко рыдаю, уткнувшись лицом в его грудь и зажав в кулаке его рубашку. Почему он меня утешает? Все слишком запутанно.
Мы сами запутались.
― Это хреново, ― бормочет он шепотом.
Я поднимаю голову и встречаюсь с ним глазами, его напряженный взгляд смягчается. Я чувствую, что это ― первый раз за все мое здесь пребывание, когда он действительно на меня смотрит.
― Как твоя рука? ― спрашиваю я, потирая большим пальцем его покрасневшие костяшки.
― Хорошо, ― говорит он, явно не желая, чтобы я над ним тряслась.
― Девон, что, черт возьми, ты делаешь? ― шепчу я.
Он приподнимает мой подбородок пальцем, и я ищу в его лице ключ к разгадке моей участи.
― Не знаю, Лейтон. Я, к чертям собачьим, уже больше ничего не понимаю, ― говорит он, наклоняясь и мягко целуя меня в лоб.
Его губы обжигают мою кожу.
― Тебе придется остаться здесь, ― говорит он, хмуря лоб.
― Знаю. Так же как и то, что ты не причинишь мне боль, ― говорю я, позволяя ему увидеть в моих глазах, что я действительно в это верю.
Он моментально замирает и напряженно отступает назад.
― Как ты можешь это знать? Почему, черт возьми, ты думаешь, будто знаешь, что я буду или не буду делать? ― огрызается он, пропуская пальцы сквозь волосы.
― Девон, я…
― Ты ничего обо мне не знаешь, ― выплевывает он.
Осознание накатывает на меня так резко, что мне становится плохо. Он прав. Я не знаю о нем ровным счетом ничего.
― Я не хороший человек, Лейтон, ― продолжает он голосом, разъедающим, словно кислота. ― Я не герой. Это я тебя сюда привез. Я, ― он тычет пальцем себе в грудь. ― И ты не должна об этом забывать, ― заканчивает он резким тоном, направляясь к двери. Затем хлопает ею и запирает меня.
Я падаю на кровать и лежу, уставившись на след на стене, который остался от его кулака.
ДЕВОН
Сигара и повисший в комнате табачный дым, только ухудшают мою стреляющую головную боль. Раздражающая непрерывная музыка тоже не помогает. Или, возможно, сегодня я болезненно чувствителен. Прошлой ночью я не спал ни минуты, а сегодняшний день, кажется, тянется бесконечно.
Я просидел в том кресле пять часов, наблюдая, как спит Лейтон. Время от времени она издавала стон, и я даже не хочу признавать, какое действие это на меня оказывало. Я улыбаюсь, вспоминая, как беспокойно она спала, постоянно крутясь и поворачиваясь. В голове время от времени вспыхивают образы ее оголенного плоского живота. Я стираю бессмысленную улыбку.
Я так и не сказал ей, что собираюсь сделать. Не потому что передумал, а потому что не был уверен, что решись она меня переубедить, я бы не поддался. Но, она не знает больше меня, да и отрицание ― сильная вещь, а я просто не смогу слышать ее мольбы.
И теперь я в "Барокко", частном клубе в Восточном Бостоне, которым владеет моя семья. По сути, это публичный дом, завуалированный красивым названием. Тут повсюду снуют обнаженные женщины, готовые услужить мужчинам. Также к услугам ежечасные стрип-шоу и приватные танцы на коленях. Еще тут можно провести время с одной из девочек один на один.
Я здесь со своими "друзьями", хотя я называю их деловыми партнерами. У меня нет друзей ― чем ближе человек, тем больше у него возможностей для предательства. Это бизнес, потому что они ― просто люди, с которыми я работаю.
Дэнни, наркоторговец, который называет меня своим лучшим другом, вытащил меня сюда, потому что, по его мнению, я должен немного расслабиться. Я действительно не проявлял интереса к женщинам с тех пор, как расстался с Хэйли.
Не хочу подпускать его к себе близко, но в противном случае я бы остался дома, в непосредственной близости от Лейтон. А я не желаю давать и малейшего повода для подозрений.
Дэнни медленно затягивается косяком и передает его девчонке, сидящей на его коленях, левой рукой лапая ее под юбкой. Она крепко сжимает его широкое предплечье и пытается не шуметь, но всем очевидно, чем они заняты. Отвратительно, но это мелочи, по сравнению с тем, что я видел прежде. Вообще-то жду, что они продолжат заниматься этим где-нибудь в другом месте, чтобы я мог отправиться домой. Домой к моему дяде.
Сейчас я редко пересекаюсь с Дэнни. Он - племянник Стиви, поэтому мы просто были вынуждены находиться вместе, практически с самого рождения, на этом все. У него такие же короткие каштановые волосы и карие глаза, как у Стиви, и он так же едва достигает моего плеча.
Думал ли я о нем как о друге когда-то давно? Возможно, когда был моложе. Дэнни никогда не должен был что-то доказывать, Стиви просто принял его таким, какой он есть. Оба его родителя живы-здоровы, хотя он никогда не обращал на них много внимания. Конечно, мы были друзьями. Черт, когда-то я даже хотел им быть.
А теперь? Теперь все изменилось. Ничего странного; мы прошли стадию, когда приходится дружить с человеком только потому, что он рядом. Для меня мы ― просто деловые знакомые. Я слежу за товаром; он же ― один из многих моих поставщиков.
Сейчас моя семья занимается всем понемногу. Проституция? Под контролем. Вымогательство и рэкет? Под контролем. Торговля наркотиками? Под моим контролем. Все просто, мы все еще в бизнесе, но ведем себя сдержанно. Став боссом, дядя прекратил все операции по отмыванию денег. Это привлекало слишком пристальное внимание федералов.
Ко мне приближается сексуальная брюнетка с чрезмерно подведенными глазами, улыбаясь так, словно только что выиграла джекпот. Я ее не знаю, но она, вероятно, в курсе, кто я такой. Как и все остальные.
Дэнни посылает мне ленивую усмешку, кивая головой в ее сторону. Но я ее игнорирую, делая вид, будто занят виски. Она не понимает намека и ждет, пока поставлю свой стакан, сделав огромный обжигающий горло глоток, и затем приземляется на ручку кожаного кресла, в котором я сижу. Как бы невзначай опускает руку на мой затылок, где начинает играть с моими волосами, глядя с надеждой.
Я улыбаюсь, и на этом все.
― Девон, ты мог бы немного развлечься, ― говорит мне Дэнни, с намеком поигрывая бровями. Похоже, он совершенно меня не знает.
― О, да, Девон. Я ― Сорайя, ― говорит мне девушка. Потом наклоняется и, опаляя своим горячим дыханием мое ухо, добавляет: ― На самом деле, Эмбер. Но я стараюсь об этом не распространяться.
― Ты, должно быть, новенькая.
Она кивает, и ее шоколадного цвета локоны подпрыгивают. Так же, как и сиськи, практически уткнувшиеся мне в лицо, но я не спускаю глаз с ее лица.
― Да, ― отвечает она. ― Первый день.
― Сожалею, Сорайя, ― говорю я, давая ей понять, что ее тайна со мной в безопасности. ― Но я не заинтересован. И передай остальным.
Я озираюсь и обнаруживаю по крайней мере еще четырех женщин, которые за мной наблюдают, бросая в мою сторону многозначительные взгляды.
Я привык к подобному вниманию. И дело даже не в моей внешности, а в том очевидном факте, что я ― Андрэ, и все они рассчитывают получить от меня какую-то выгоду. Все то недолгое время, что мы с Хэйли были вместе, это сводило ее с ума, потому что до этого она с подобным не сталкивалась.
В течение секунды я думаю, что Сорайя проявит настойчивость, и бросаю на нее многозначительный взгляд, но она лишь пожимает плечами. Подмигнув мне, она спрыгивает с моего кресла и уходит к своему следующему завоеванию. Я расслабляюсь, надеясь, что другие девочки ко мне больше не приблизятся.
― Что-то ты не слишком веселый, ― замечает Дэнни, качая головой.
Я показываю ему средний палец, потому что так обычно делают друзья, хотя я действительно не считаю его своим другом.
Вдруг на его плечо опускается рука, и он стремительно оборачивается, почти скидывая девчонку с коленей, но она успевает обернуть руки вокруг его шеи, чтобы удержаться. Он узнает Колина, еще одного из наших "друзей", и возвращается к девочке, одаривая ее ленивой усмешкой. Она извивается на его коленях, и он улыбается еще шире, затем откидывает голову на спинку кресла, и они продолжают заниматься петтингом прямо перед нами.
Колин присаживается рядом со мной.
― Привет, ― произносит он, беря мой стакан, и допивает виски.
Я киваю в ответ, ничуть не оскорбленный его действием. Все равно не собирался больше пить; слухи обо мне - последнее, что мне сейчас нужно. Он осматривает помещение, и я замечаю, как в его пристальном взгляде, задержавшемся на Сорайе, что-то вспыхнуло прежде, чем он успевает это скрыть.
Я борюсь с собой, чтобы не закатить глаза. Он так предсказуем.
Колин ― мелкий ростовщик, хотя он всегда был слишком добрым, чтобы уметь выбивать долги. Я встретил его два года назад, когда он начал работать на семью Ферми. После того, как потерял больше денег, чем принес, они поняли, что он им не подходит, и это стало последней каплей. К сожалению, стоит вам один раз проштрафиться, и вы можете выйти из игры только вперед ногами. Я оплатил его долг, но он все еще живет в подвешенном состоянии.
Я знаю, что он не продержится в этом мире долго. Его смерть ― это просто вопрос времени. И эта мысль даже не заставляет меня взгрустнуть. Это дело решенное.
― Как старик? ― спрашивает он меня, следя за почти занимающейся перед нами сексом парой.
― Он не старик, ― отвечаю я. Фрэнку всего-то тридцать пять.
― Слышал о грузе.
Колин тот еще сплетник. Длинный язык его и погубит.
― Ничего особенного, ― пожимаю я плечами.
Один из наших поставщиков, Диггер, дал наводку властям об одном из контейнеров. Он признался, что работал на Кита. Мне пришлось позаботиться о нем лично.
Итог ― две пули в голове и немалая сумма, чтобы уладить наделанный им беспорядок.
― Что случилось? ― спрашивает Дэнни, отстраняясь от сидящей на его коленях игрушки. Колин начинает пересказывать слухи, по большей части бредовые, но суть верна. Они рассуждают о том, кто же нас сдал, но я увожу разговор в сторону.
Наш чистильщик, Сол, позаботился, чтобы никто не узнал имени.
Я осматриваю комнату и нахожу Сорайю, сидящую на коленях своей следующей добычи, какого-то пожилого мужчины. Я смутно помню, что уже видел его в этом клубе. Бог мой, ей ведь не больше восемнадцати. Она встречается со мной взглядом и еще раз подмигивает, а затем возвращается к старику, хихикая как школьница. Играя роль, как и все остальные.