Антон ещё что-то говорил и говорил, но Лера его не слушала, она вспомнила, что подобные слова говорил покойной Маше Тимофеевой Стас… Карпов. Она его ещё Стасиком называла, как те два мужика утром – Карпова. Неужели Маша в молодости встречалась с тем Карповым, который расстрелял вчера ни в чём не повинных людей?
Вернувшись после занятий домой, Лера сразу же включила компьютер и зашла в Интернет, где в разделе "Криминальные новости" просмотрела все сообщения о подполковнике Карпове. Там же оказалось несколько фотографий Карпова – того самого мужика, которого она видела летом возле больницы…
Рискованная затея
Прошло два года. Лера закончила университет и устроилась внештатным корреспондентом в редакцию газеты "У всех на слуху". Газета эта была довольно "жёлтая", но имела приличный тираж. Лера уже полгода изучала письма от читателей этой газеты, в основном людей малообразованных и падких на "жареное", и чувствовала, что скоро станет такой же косноязычной, как и они. В её задание входило найти стоящую, а то и сенсационную новость в этих письмах, из которой после дополнительных проверок можно сделать хорошую статью для газеты.
Главный редактор обещал ей, что как только она напишет сенсационную статью, которую можно будет поместить на первой полосе, её возьмут штатным корреспондентом и дадут приличный оклад. Лера уже полгода писала однотипные статьи на тему: "В редакцию пришло письмо, и наш корреспондент решил разобраться…". Несколько раз произведения Леры печатали где-то на средних страницах, а сама она получала копеечные гонорары, на которые прожить было невозможно, поэтому время от времени она просила денег у отца и Наташи, которые постепенно становились для Леры всё более чужими.
***
В ту зиму вся Москва бурлила справедливым гневом из-за того, что бывшего подполковника Карпова по состоянию здоровья освободили из психиатрической лечебницы всего через два года после совершённого им расстрела одиннадцати человек. Во многих газетах появились статьи про тёмное прошлое Карпова, обличительные интервью родственников его жертв…
Лера вспомнила, рассказ Маши Тимофеевой о том, что в молодости Карпов входил в какую-то группировку, которая участвовала в переделе влияния на районе. Их, вроде бы, называли "штурмовиками"… Если бы об этом написать, то это была бы не статья, а бомба! Только нужно как можно больше узнать про этих "штурмовиков", причём желательно у самого Карпова…
- Мне нужен фальшивый паспорт, - сказала Лера в доверительной беседе с Наташей. – Я хочу делать репортажи из таких мест, где нужно оставлять паспорт в залог, а если вдруг что-то пойдёт не так – я сбегу, а по фальшивому паспорту меня никто не найдёт…
- А ты не боишься, что исчезнешь в таком месте на forever, и останется нам с отцом на память о тебе один только твой фальшивый паспорт? – спросила Наташа.
- Наташа, я не собираюсь лезть в дела сильных мира сего, - успокоила её Лера. – Мне просто нужно покопаться в архивах двадцатилетней давности.
***
…Весь вечер Лера что-то высчитывала и записывала, затем встретилась с работницей одного из паспортных столов, и через пару недель у неё был паспорт на имя Тимофеевой Валерии Станиславовны 19 лет отроду, а также свидетельство о рождении на то же имя, где отцом был указан Тимофеев Станислав Михайлович, а матерью - Тимофеева Мария Владимировна.
Всё это время Лера не пользовалась косметикой, восстановила естественный цвет волос, сделала самый простой маникюр и купила себе на вещевом рынке одежду, которую носят небогатые студентки. После этого она выселила из Машиной квартиры квартирантов и купила туда недорогую посуду и постельные принадлежности, а мебель и шторы остались там те же, что были при Маше.
Свои настоящие документы Лера оставила дома у отца, взяв с собой только страховую карту и журналистское удостоверение, которые спрятала в потайной карман купленной недавно недорогой сумки из кожзаменителя. Туда же она спрятала свой отключенный мобильник "Верту", который отец подарил ей в честь окончания университета. Вместо него Лера недавно купила самую дешёвую мобилку с сим-картой на имя Валерии Тимофеевой.
Затем она обратилась в частное детективное агентство, сделала заказ на поиск теперешнего места проживания Карпова, и в ближайшую субботу, во второй половине дня она уже звонила в дверь его квартиры.
Начало спектакля
- Я слушаю, - в проёме открытой двери появился небритый обрюзгший мужчина средних лет в мятых спортивных штанах и футболке не первой свежести.
Лера опешила. Этот человек был совсем не похож на того Карпова, которого показывала ей Маша Тимофеева два года назад. Лера потянула носом воздух и, не почувствовав запаха алкоголя, исходящего от Карпова, решила играть заранее разученную роль.
- Вы… Карпов Станислав Михайлович? – с сомнением в голосе спросила она.
- Да, я, - ответил человек, тяжело дыша и держась одной рукой за дверной проём, а другой за дверь, чтобы не упасть, - чем обязан? – спросил он и посмотрел на Леру мутными глазами из-под опухших век.
- Вы… были когда-то знакомы с Тимофеевой Марией Владимировной? – неуверенно спросила Лера.
Карпов некоторое время молчал, то рассматривая Леру, то глядя на пол.
- Да, я знал Машу, - ответил он.
- Это моя мама, - объяснила Лера и протянула Карпову фальшивое свидетельство о рождении.
Карпов изучал этот документ, удивлённо подняв брови и странно скривив рот.
- Когда мама узнала, она пошла к Вам домой, чтобы рассказать Вам, - Лера старалась говорить фразами из писем не особо образованных читателей, чтобы более правдоподобно играть роль недоучившейся дочки швеи, у которой, по определению, не может быть грамотной речи. – А там сказали, что Вы квартиру продали и уехали. А потом она в школу милиции ходила, а её туда не пустили, потому что у неё пропуска не было, а она спросила, как найти студентов, которые последний год на оперативников учатся, а ей сказали, что они уже защитили дипломы и уехали по распределению…
На глазах у Леры появились слёзы. Карпов молча слушал её, время от времени опять продолжая рассматривать свидетельство о рождении у себя в руках.
- И ещё мама хотела у Вас тогда прощения попросить за то, что… Ну Вы знаете… Она Вас каждый день ждала, думала Вы придёте и заберёте её к себе… А потом…
Вдруг из глубины квартиры Карпова послышалось шипение, затем треск и запахло паленым.
- Пельмени… - с трудом ворочая языком, пробормотал он и побрёл на кухню, держась за стену и забыв закрыть за собой дверь.
Лера решила пойти следом за ним и оказалась в огромной пустой квартире, где последний раз уборку делали, скорее всего, ещё в бытность Карпова начальником криминальной милиции. Пройдя по тёмному пыльному коридору, она попала на кухню со старой разнокалиберной мебелью и заляпанной жиром мойкой.
Карпов стоял возле видавшей виды газовой плиты и, не выпуская из одной руки свидетельство о рождении Леры, другой рукой вытирал грязной и жирной тряпкой пену и жидкость, выбежавшие из кастрюли с варившимися пельменями.
Лера подошла к Карпову, отобрала у него свидетельство о рождении и тряпку, затем достала из кармана своего пальто чистый носовой платок, вытерла Карпову рыхлые и слабые, как у ребёнка ясельного возраста, ладони, затем усадила его на стоящую возле стола табуретку. После этого Лера сняла пальто, вымыла плиту, на которую поставила доваривать пельмени, а затем начисто вытерла стол, за которым сидел полусонный Карпов.
- Сидите, сидите, я сама доварю, - сказала она Карпову, который сделал попытку подняться с табуретки. – Вы не думайте, я не аферистка, я Вам сейчас все документы покажу, а потом и тест на ДНК сдать могу, чтобы доказать, что я не вру…
Лера достала из сумки файл с документами, которые начала раскладывать перед Карповым на столе.
- Вот мой паспорт…, вот ксерокопия маминого паспорта…, вот свидетельство о смерти мамы… - объясняла она.
Карпов равнодушно листал документы, только, просматривая паспорт Леры, вдруг бросил мимолётный взгляд на неё, и Лера была уверена, что этот взгляд был весьма заинтересованный и осмысленный. Затем Карпов опять погрузился в полудрёму.
- Маша умерла? – тревожно спросил он, услышав про свидетельство о смерти.
- Да, летом уже два года было, - ответила Лера, насыпая ему в тарелку сваренные пельмени. – Она болела долго, у неё рак был, но мы надеялись… А потом она Вас увидела… А Вы с мальчиком каким-то шли из больницы… Она узнала, что у Вас есть семья… плакала весь вечер… а ночью умерла от разрыва сердца…
Лера, с трудом сдерживающая до этого слёзы, закрыла лицо руками и заплакала. Она плакала совершенно искренне: ведь весь её план по "раскрутке" Карпова на откровения о его прошлой деятельности в составе "штурмовиков" рухнул.
А план был так хорош! Она приходит в гости к Карпову, обилием информации про Машу Тимофееву, подкреплённой стопкой документов, половина из которых, между прочим, подлинные, убеждает его в том, что она – его и Маши совместная дочь. Затем она просит, чтобы он вместе с ней прошёл генетическую экспертизу для подтверждения отцовства, а за две недели, а именно столько длится такое исследование, она свозит Карпова к Маше в колумбарий, в гости к себе в Машину квартиру пригласит и будет постоянно расспрашивать про его жизнь, в конце-концов Карпов расскажет и об интересующих её "штурмовиках" .
А потом она получит результаты генетической экспертизы, где будет ясно сказано, что Карпов – не её отец, поплачет с горя, типа "мама, зачем ты меня обманула!" и навсегда распрощается с Карповым, потому что "не хочет навязываться чужому человеку". Потом она вернётся домой, опять поселит в Машиной квартире квартирантов, а через несколько дней опубликует статью о "штурмовиках" и получит место штатного корреспондента газеты "У всех на слуху"…
Но кто мог знать, что после выхода из психбольницы Карпов окажется таким "овощем"! Да он вряд ли понял хотя бы половину из того, что ему говорила Лера. Зачем тогда она устроила весь этот дорогостоящий цирк? Можно, конечно, слово за слово выудить у Карпова про "штурмовиков", но что в его бредовых речах окажется правдой?
Неожиданно на плечо Леры легла чья-то рука. Лера вздрогнула и испуганно вскочила со стула. Рядом с ней стоял Карпов и держал стакан с водой в дрожащей руке.
- Девушка, успокойтесь, - глуховатым голосом сказал он. – Я же не знал, что Маша умерла. Я её с тех пор, как мы расстались, не видел. Присядьте, воды выпейте… Я не понял, как Вас зовут?
- Лера, - сквозь слёзы ответила Лера. – А полное имя – Валерия…
- Лера, - Карпов сел за стол напротив неё, - расскажите мне про Машу и про себя.
И Карпов посмотрел на Леру тоскливыми мутными глазами.
- Мама всю жизнь по цехам шила, чтобы нам двоим прокормиться. Она и с кожей работала, и с джинсом, домой часто работу брала, у нас всегда казённая швейная машина дома стояла… А потом она заболела, "химичиться" начала, вроде опухоль уже уменьшаться стала. А летом два года назад мы с ней были в **** больнице. И вот сидим мы с ней на лавочке, а из больницы Вы вышли с мальчиком, наверное, класса пятого-шестого, тёмненьким и на Вас так похожим… Вы с сыном подошли к чёрной машине, большой такой, - Лера начертила в воздухе рукой дугу, - но это не джип, а поменьше машина, и уехали на ней. Мама показала на Вас и говорит: "Лера, вон твой папа пошёл. Только у него семья есть, видишь сынок уже какой большой, поэтому не нужно к нему навязываться, а то вдруг у него неприятности какие-то будут". И мама стала плакать, потому что Вы ей когда-то сказали, что будете заводить детей, когда Вам будет 45 лет, а на самом деле…
Лера опять заплакала, вспомнив про свой трещащий по швам план по "раскрутке" Карпова.
- Это был мой племянник, Лёня, - объяснил Карпов. – Мы с ним тогда бабушку в больнице навещали. А семьи у меня никогда не было…
Карпов тяжело вздохнул. Лера посмотрела на него и увидела, что он низко наклонил голову и прикусил губу…
- Я, наверное, уже пойду, - предложила Лера.
- Лера, - Карпов поднял на неё красные слезящиеся глаза. – Ты можешь завтра зайти ко мне? Про себя расскажешь, про маму свою… На могилку к ней съездим… Просто я сегодня не очень хорошо себя чувствую, не могу многого понять, давай завтра…
Лера видела, что он изо всех сил борется со сном.
- Хорошо, …папа, - после некоторой паузы согласилась она. – Можно, я Вас папой буду называть?
Карпов устало кивнул и проводил Леру до дверей.
Продолжение спектакля
На следующее утро Лера опять пришла в гости к Карпову. Сегодня он выглядел гораздо лучше, чем вчера: его глаза были не такими красными и опухшими, а взгляд временами становился вполне осознанным. Карпов был свежевыбрит и аккуратно причёсан, одет в чистые джинсы и свитер, которые были ему немного малы: наверное, из-за вынужденной неподвижности в психбольнице он потолстел. По всей видимости, он ждал прихода Леры: в квартире были кое-как, но помыты полы, куда-то убрана разбросанная вчера где попало одежда, а на кухонном столе стояла обрезанная пластиковая бутылка с белыми и красными гвоздиками.
- Это я маме на могилу купил, - объяснил Лере Карпов. – Давай с тобой чаю попьём и поедем туда, а то сейчас темнеет рано.
Лера вздрогнула, услышав "маме на могилу". Ей стало немного неловко из-за того, что она обманывает оказавшегося таким наивным Карпова. Но потом она вспомнила, что этот человек от нечего делать стрелял по попадавшимся ему навстречу людям, некоторых из них убил, других – тяжело ранил, и вот прошло всего лишь два года - и он уже снова на свободе. Конечно, после тех препаратов, которые ему кололи в психбольнице, он превратился в дауна, но ведь родственникам и знакомым тех людей, которых он тогда расстрелял, от этого легче не стало. И Лера решила написать в статье о полукриминальном прошлом Карпова и о том, какой развалиной он стал сейчас – пусть все знают, что зло хоть как-то, но наказано.
- Лера, - объявил ей Карпов. – Я хочу тебя официально удочерить. У тебя в свидетельстве о рождении не указано, что я – твой отец, поэтому если со мной что-то случится, ты не сможешь вступить в права наследования. Вот если мы с тобой пройдём судебно-генетическую экспертизу, то с этими результатами я смогу сделать тебя своей официальной наследницей…
- Папа, - перебила его Лера. – Да чего у Вас наследовать-то. Квартира пустая и без ремонта, Вы вон такой больной… Кстати, у Вас сейчас есть на что жить?
- Конечно, - ответил Карпов. – Я охранником на складе работаю, на жизнь хватает. Правда, жизнь у меня сейчас не очень… Меня ведь к принудительному лечению приговорили. Через день я хожу в поликлинику, где мне такие уколы делают, что я … ну, в общем, как вчера. Так что жизнь у меня расписана так: один день - работа, следующий день - укол, и я – никакой; затем у меня день, чтобы сделать хоть что-то полезное по дому; а затем - опять укол и вырванный день. И так по кругу. Так что ты лучше приходи раз в четыре дня, когда я адекватный, как сегодня… И давай уже на "ты", - предложил он Лере.
***
…Потом они ехали с несколькими пересадками к колумбарию, и каждый раз, выходя из транспорта первым, Карпов подавал Лере руку, чтобы помочь выйти. Лере было неприятно прикасаться к руке Карпова, которая была горячей, дряблой и потной. После того, как она впервые опёрлась об эту руку, ей захотелось вымыть свои руки с мылом, такими грязными и липкими они ей показались. Поэтому, выйдя из транспорта, Лера надела перчатки, хотя на улице было не слишком холодно, и не снимала их до тех пор, пока не вернулась домой. А ещё Карпов тяжело и хрипло дышал и ходил, пошатываясь и шаркая ногами, что тоже очень раздражало Леру.
После посещения колумбария, где они поставили цветы в вазу, установленную в Машиной нише, Карпов проводил Леру до квартиры Маши Тимофеевой, и Лере пришлось пригласить его к себе в гости и накормить ужином.
Карпов с жадностью набросился на еду и ел он не слишком аккуратно из-за трясущихся рук и рта. Лера видела, что ему стыдно за то, как он себя ведёт, и у неё было огромное желание сделать видеозапись такого опустившегося Карпова и выложить её в интернет, чтобы все видели, во что превратился некогда "великий и ужасный". Но вместо этого она убрала за ним со стола и предложила посидеть в комнате и поговорить.
- Папа, - начала выпытывать нужную информацию Лера. – Почему ты тогда не позвал маму назад? Ведь всё в конце-концов утряслось…
- Утряслось? – рявкнул Карпов так, что Лера в первый раз испугалась его, вспомнив, что это всё-таки психически ненормальный человек. – Да она и приблизительно не знала, что тогда произошло…
Карпов поднялся с дивана и начал ходить взад-вперёд по комнате своим нетвёрдым шагом, затем махнул рукой и опять уселся на диван.
- Она мне чуть жизнь не перечеркнула, - объяснил он. – Мне было 22 года, у меня почти диплом в кармане, мне уже хорошее место работы предложили… И тут – нанесение телесных повреждений средней тяжести… Ты знаешь, что это за статья?... До трёх лет лишения свободы. А чтобы меня взяли в милицию работать, мне нельзя было иметь даже приводов в милицию, не то, что нанесение телесных… А я больше ничего не умел делать, я ведь после школы сразу в армию попал, затем – в школу милиции. Только чернорабочим мог бы куда-то пойти, если бы смог от тюрьмы откупиться. А Маша – единственная свидетельница была, причём всё добровольно рассказала, никто её не бил, не насиловал, даже не угрожал…
- Папа, у меня и бабушка, и прабабушка в тюрьме сидели, мама не хотела туда… - объяснила поведение Маши Лера.
- Думать твоя мать не хотела, - недовольно сказал Карпов. – Никогда и ни о чём. Единственной её мыслью было расписаться со мной и бегать потом по всему району с кольцом на пальце… Как будто я её и тогда послать подальше не мог… Не понимала она, что бумажка эта не удержит меня… Что для того, чтобы быть со мной, ей нужно было во всём поддерживать меня. Чтобы я на неё всегда положиться мог…
- Но она же любила тебя… - пыталась оправдать Машу Лера.
- Любила… - Карпов о чём-то долго думал, опустив голову. – Ты хоть знаешь, что такое любовь?
И он посмотрел Лере прямо в глаза.
- Ну… это - когда двум людям хорошо вместе, - пыталась играть роль наивной девочки Лера.
- Нет, - Карпов отрицательно покачал головой. – Любовь – это жертва. Если ты видишь, что любимому человеку нужна помощь, ты помогаешь ему, даже если это для тебя сильно чревато… А все эти "я люблю тебя за то, что ты такой замечательный и мне хорошо с тобой" - никому не нужны…
Лера видела, что Карпов разнервничался. Он начал беспокойно оглядываться вокруг, шумно дышать, и Лере опять стало страшно находиться рядом с ним.
- Меня тогда от тюрьмы спасло только то, что следак был прикормлен Васей, - сказал Карпов после длительной паузы.
- Васей? – переспросила Лера. – Мама мне никогда не рассказывала ни про какого Васю…
- Если бы про Васю узнала твоя мама, я бы только квартирой не отделался, - объяснил Карпов и криво усмехнулся.
- Что значит "только квартирой не отделался"? – совершенно искренне спросила Лера.