Фишер нервно прохаживался по огромной сцене. Он сверил свои часы с каминными. Задняя кулиса распахнулась, и появилась Ева Грант в великолепном черно-красном вечернем платье с глубоким декольте. Она была неправдоподобно красива. Какое-то мгновение Ева стояла не двигаясь. Поттер решил, что она уже овладела тонким искусством держать паузу. Начался спектакль.
– Где ты была? – спросил Фишер, играющий роль ее мужа.
– Я отправляла письмо.
– Не лги! Ты снова встречалась с ним?
– Дорогой! – Ева подбежала к супругу, готовая раскрыть ему объятия.
На ее левой руке красовался массивный золотой браслет с восточной вязью, не гармонировавший с подчеркнуто современным туалетом. Он скорее подошел бы к пеплуму царицы Клеопатры.
"Да, она никогда не станет актрисой", – подумал Поттер. Вопреки своей удивительной красоте на сцене Ева выглядела невыразительной, бесцветной. В ней не было ни тепла, ни женственности. Она не обладала магией творца, которая, словно электрический заряд, пронизывает актера и зрителей.
Ева не смотрела на своего партнера. Она со страхом всматривалась в темноту зала. Вдруг она истерически закричала:
– Грэм, пусть эта женщина сейчас же уйдет. Я не продолжу репетицию, пока она в театре.
Коллинж и Торнтон вскочили со своих мест.
– В чем дело, Ева? – всполошился Грэм.
– Миссис Мейтленд! Она здесь, я не позволю, чтобы она шпионила за мной.
Коллинж недоуменно покрутил головой, стараясь понять, о ком говорит Ева. Когда он увидел вдову художника, то подлетел к Поттеру и прошептал:
– Ради бога, Поттер, уведи ее отсюда. Но сделай это как можно деликатнее. Ева сорвет репетицию, если миссис Мейтленд останется в театре.
Ева стояла на сцене не двигаясь. Вдруг ее лицо озарила улыбка:
– Дженет, слава богу, ты здесь! Касс, как это мило с твоей стороны. Здравствуй, Пит!
Тем временем Поттер пробирался к тому месту, где сидела Элизабет Мейтленд. Она поняла, о чем пойдет речь и поднялась прежде, чем детектив подошел к ней. Вдова была слегка смущена, но не расстроена. Поттер проводил ее к выходу в вестибюль.
– Вас ждет машина? – спросил он. – Нет.
– Тогда я возьму вам такси.
– Благодарю. Я пройдусь пешком. Вы, если я не ошибаюсь, Гирам Поттер, не так ли? Наверно, тут снова происходит нечто темное, коли пригласили вас. Не пойму только, зачем в театре Касс и Дженет. Лучше бы они держались от Евы – этого ядовитого цветка – подальше.
– Да, совет разумный.
– Только не знаю, почему я сама ему не следую, – улыбнулась леди и подняла воротник мехового манто. – Наверное, меня одолело любопытство. Хотелось посмотреть, как процветает зло.
Она кивнула Поттеру на прощанье и вышла на улицу. Погода была отвратительная, но миссис Мейтленд не спешила. Гирам Поттер чуть помедлил в дверях и вернулся в зал.
Теперь можно было продолжить репетицию. Выбор актера Ховарда Мэллоу на роль художника было точным попаданием в цель. Его изысканные манеры и врожденный шарм всегда привлекали на спектакль женщин. Мэллоу и Мелисента Кролин в роли его жены были прекрасным дуэтом, завораживающим зрителей. Еве оставалось лишь произносить заученный текст и покорять публику своей красотой да изящными жестами. Поттер забывал о существовании Евы, когда на подмостках появлялись истинные таланты, что называется, от бога.
Закончился первый акт, и Коллинж крикнул:
– Неплохо, друзья! Несколько минут перерыва и мы продолжим. Фишер, когда ты говоришь последние слова Еве, ты уже находишься рядом с ней. Поэтому начни фразу, как только отойдешь от камина. Тогда ты вовремя окажешься вблизи партнерши. Ева, детка, когда ты беседуешь с Фишером, смотри, пожалуйста, на него, а не в партер. Бедняге пришлось дважды поворачиваться спиной к залу, чтобы оказаться к тебе лицом. И никакой импровизации на выходе! Делай все так, как мы отрепетировали.
– Я надеюсь, – возразила Ева тоном капризного подростка, – если публика приходит посмотреть на меня, то...
– Послушай, – прервал ее Коллинж, – ты будешь делать то, что я велю. Иначе после премьеры ни один человек не захочет даже взглянуть на тебя. Все! Переодеваемся ко второму акту.
Коллинж, ногой затушив сигарету, тут же зажег другую и подошел к Поттеру.
– Ладно-ладно, лучше не говори ничего.
– По-моему, все идет замечательно, – подбодрил друга Поттер.
Коллинж сел рядом с ним.
– Ты видел Грантов? Интересно, какого черта эта семейка здесь делает? И сухарь Торнтон с ними. Только бы они не затеяли склоку! Там, где Ева, ничего нельзя предвидеть. Кинулась в истерику, увидев вдову Мейтленда, но мило улыбается семейству Грантов. Черт-те что! А как со вдовой? Было сложно?
– Наоборот, все просто.
Автор "Роковой женщины" был серьезно обеспокоен.
– Послушай, Поттер. Тебе не показалось, что Ева собирается устроить скандал из-за документальности сюжета драмы? Если подобное случится... – он замолк на полуслове, потому что Ева вихрем ворвалась на сцену в одном шелковом халате.
– Грэм! Коллинж вздрогнул.
– Что еще, Ева? Черт возьми! – Драматург – режиссер едва не потерял власть над собой. – Что, детка? – повторил он уже ласково.
– Мое черное платье! Для второго акта. Кто-то изрезал весь рукав. Оно испорчено. Я не знаю, что делать.
Видимо, у Евы закружилась голова. Она прислонилась к декорациям, ее глаза отыскали в зале сестру Касса:
– Умоляю, Дженет, помоги мне! У тебя золотые руки, ты что-нибудь придумаешь с моим изуродованным костюмом.
– Она никуда с тобой не пойдет! – прорычал брат.
– Касс, ради бога! Держи себя в руках, – взмолился Пит Расслин.
Дженет встала со своего места и мгновенно успокоила брата:
– Ничего, родной, не переживай, я помогу ей. Все будет хорошо.
– Ты – чудо! – в порыве благодарности воскликнула Ева. – Ты спасаешь мне жизнь.
– И напрасно, – мрачно заметил Касс.
Коллинжа позвал за кулисы фотограф, он собирался сделать снимки всех театральных актеров в костюмах. На сцене снова засуетились рабочие: они меняли декорации. Торнтон Грант достал пачку сигарет и вышел в фойе. Он находил дурным тоном курить в зрительном зале. Поттер оглянулся, но не увидел ни Касса, ни Расслина. Вероятно, они оба решили пройтись.
Сандерс Ньютон сел в кресло рядом с Поттером.
– Привет, Гирам! Ты тоже захотел насладиться зрелищем? Да, кажется, здесь надвигается сильная буря.
Его круглое румяное лицо расплылось в довольной ухмылке. Он потер руки.
– Я никогда не видел Мэллоу в лучшей форме. Грим и костюмы просто великолепны. Когда-то я был к нему несправедлив. У него такая комично-простоватая физиономия! Никогда не думал, что он станет драматическим актером. Но Ховард отважился на роль героя пьесы. Говорит, что ему надоело играть детективов и он хочет изменить амплуа. Ховард Мэллоу внешне чем-то напоминает мне Жана Габена.
– Что ж, это достойное сравнение.
– А Ева! Одно загляденье! – Ньютон зашлепал толстыми губами. – На этих подмостках она выглядит как сладкая конфетка.
Растроганный ценитель прекрасного нетерпеливо заерзал в кресле. Поттер подумал, что Ньютон из той суетной породы людей, которые не способны хоть на чем-то сосредоточиться.
– Ну ладно, увидимся. Пожелай нам всем ни пуха. Надеюсь, критики будут разглядывать ангельское личико Евы и не заметят, что она редкая бездарность.
Ньютон поднялся и направился к сцене.
Время почему-то тянулось невыносимо долго. Десять минут, двадцать. Первым вернулся Торнтон Грант. Проходя на свое место, он задержался возле кресла Поттера:
– Удивительно, что Элизабет Мейтленд явилась в театр, – поздоровавшись, сказал он. – За все годы знакомства я не замечал, чтобы утонченная леди нарушила правила хорошего тона.
Поттер внимательно поглядел на старшего Гранта. Наверняка, Торнтон переживает из-за того, что его невеста занята в этой рискованной пьесе. Ведь сюжет ее основан на реальных событиях, связанных с историей убийства известного американского художника, в которой Ева играла не последнюю роль. Он явно был против ее участия в спектакле, но помешать этому уже не мог.
– А вдова художника не устроила сцены, когда ее попросили из театра? – поинтересовался Торнтон. О том же, чуть раньше, спрашивал Поттера и Коллинж.
– Она была невозмутима.
– Неужели гордая Элизабет промолчала?
– Представь себе. Зато она объяснила, чем вызвано мое присутствие в зале. Вдова Мейтленда решила, что Ева чего-то боится.
– Что за бред!
Поттер следил за выражением лица Торнтона. Детектив – тонкий психолог – увидел: человек, столь далекий от будней жизни, что даже не вполне осознает свое собственное предназначение. В нем чувствовался глубокий душевный разлад, граничащий с раздвоением личности. Торн-тон не понимал происходящего и волновался. Его тонкие губы нервно подергивались. Но естественное любопытство победило природную сдержанность, и Торнтон задал вопрос, который не давал ему покоя:
– Все же, если говорить серьезно, зачем вы пришли?
– Просто я – друг и гость Коллинжа, и он захотел меня развлечь.
Торнтон не поверил ему. В его холодных глазах сквозило подозрение. Непонятно лишь, почему присутствие Поттера в зале так беспокоит Торнтона Гранта. Но и Гирам Поттер недоумевал: что привело новоявленного жениха Евы в театр?
Сзади них кто-то прошел на свое место. Торнтон обернулся и сухо спросил:
– Поттер, вы знакомы с моим кузеном, Кассом Грантом?
Касс не протянул руки. Он настороженно, почти враждебно оглядел Поттера и слегка наклонил седую голову.
Из-за кулис появилась Дженет. Она сбежала со сцены в зал, скользнула по проходу между креслами к ним и ухватилась за рукав Касса. Девушку всю трясло.
– Что такое? В чем дело, Джен?
Брат взял ее за руки. Они были точно лед.
– Опять, Касс! Тот хромой! Он здесь. В театре.
– Ты уверена?
Она задыхалась от ужаса и не могла произнести ни слова.
Касс гладил Дженет по плечу, стараясь успокоить:
– Не волнуйся. Объясни толком, что произошло.
Дженет сбивчиво заговорила:
– Я подобрала Еве белый шелковый жакет, чтобы скрыть оторванный рукав...
– К черту Еву! – взвился Касс.
– Потом... В ее гримерной так душно, столько цветов, и эти приторные духи. У меня закружилась голова, и я вышла на улицу, чтобы глотнуть воздуха. Вдруг послышались знакомые припадающие шаги, и я увидела хромого. Он убегал по аллее. Я окликнула колченогого дьявола, но он не остановился. Тогда я побежала за ним. Мне даже удалось схватить незнакомца за плащ, но он вырвался. Я выскочила на улицу. Но там было столько народу, что я потеряла его из виду. Касс обратился к Торнтону.
– Опять этот хромой. Он снова преследует ее! – В голосе Гранта-младшего прозвучала угроза.
– Это вымыслы Дженет. Может, и твое воображение взыграло? – зло съехидничал Торнтон и, как ни в чем ни бывало, выполнил светскую обязанность:
– Познакомься, Дженет. Это – господин Поттер. Он – известный частный детектив. Очень талантлив. Расскажи все ему. Он знает толк в подобных щекотливых явлениях, как галлюцинации и прочая мистика.
Дженет никак не могла успокоиться и тупо разглядывала знаменитость. Поттер заметил, что вблизи ее глаза еще больше и темнее. Мисс Грант долго молчала, затем тихо произнесла:
– Да, я слышала о вас.
Дженет протянула руку, и Поттер осторожно пожал ее.
– Если вас это не затруднит, выслушайте меня. Надеюсь, вы мне поверите.
– Я поверю вам, мисс Грант, – пообещал Поттер.
Подошел Пит Расслин с бутылкой скотча и тремя бумажными стаканчиками в руках.
– Посмотрите, детки, что вам папа принес! Это из бара за углом. Вдруг нам придется долго пробыть здесь. Виски – неплохое развлечение.
Взглянув на серьезные лица молодых людей, Расслин встревожился:
– Что-то случилось?
Коллинж спустился со сцены. В зале погас свет.
– Занавес! – объявил Грэм.
В это мгновение за сценой раздался истошный женский вопль. Душераздирающий крик повторялся снова и снова.
Коллинж, не задумываясь, в одно мгновение перемахнул через ряды кресел и через секунду был на сцене. Он знал каждую щель за кулисами и вихрем пролетел мимо оторопевших актеров: Фишера, который как всегда мешался под ногами, Мэллоу, в исступлении барабанившего в гримерную Евы. Коллинж оттолкнул его и вышиб дверь плечом. Но тут же в ужасе бросился прочь, чуть не сбив Торнтона Гранта, бежавшего следом за ним.
– Боже мой! – застонал Коллинж. – О Боже милосердный!
Гирам Поттер тоже примчался в гримерную Евы. Здесь было очень жарко. В воздухе плавал удушающий аромат цветов. Пожилая, седая женщина, рыдая, склонилась над Евой...
Ева Грант лежала на полу. Язык был высунут, глаза открыты. В нежную молодую шею впился тонкий шелковый шнур. На груди покойной лежала записка. Буквы изобретательный убийца вырезал из газетных заголовков: "Моя роковая женщина, тебе нравится это новое ожерелье?"
Глава восьмая
Гирам Поттер, опустившись на колени, попытался оторвать костюмершу от тела Евы. Несчастная женщина билась в его руках, как рыба, выброшенная на берег.
– Умоляю, не трогайте меня, я не в силах оставить ее!
– Но вы уже ничем не сможете ей помочь. Она мертва, – печально промолвил Поттер, исполненный искреннего сострадания.
Он помог женщине встать и приказал растерявшемуся и подавленному Торнтону:
– Ничего не трогайте, Грант. Коллинж, немедленно вызовите полицию. Все выйдите отсюда. У кого ключи от гримерной?
Ошеломленные чудовищным злодеянием, люди послушно оставили гримерную, и Поттер закрыл дверь. Ключи оказались у костюмерши. Он поддержал ее под руку; убитая горем пожилая дама еле держалась на ногах. Коллинж направился в канцелярию, чтобы вызвать полицию. Остальные свидетели трагедии столпились в коридоре.
– Где нам лучше ждать следователей? – вопрос был обращен к Поттеру, так как все поняли, что в эти страшные минуты только детектив владеет собой. Но почему-то ответил Мэллоу:
– Я думаю, лучше всего – на сцене.
Его уверенный мужественный голос вывел людей из оцепенения, и они двинулись за артистом.
Поттер посадил костюмершу на красный плюшевый диван, который своей безвкусной претенциозностью рассмешил его в начале репетиции. Детектив посмотрел в зал, где в проходе между кресел стоял критик Сандерс Ньютон, созерцая, как унылая процессия возвращается на сцену. Гранты и Пит Расслин тоже оставались в зрительном зале.
– Расслин, принесите скотч! – распорядился Поттер.
– А что случилось?
– Только что убита Ева Грант. Ее костюмерша в шоке.
– О господи! – Пит подхватил бутылку и бросился на сцену.
– Я прошу всех остальных подняться из зала на сцену. – Голос Поттера звучал спокойно, но было ясно, что он не потерпит ни малейших возражений. – Никто не смеет покидать театр до прихода полиции.
Пит в одно мгновение оказался на сцене. Он быстро налил скотч в бумажный стаканчик и протянул Поттеру, который тут же передал его костюмерше. Он с тревогой наблюдал за ней. Лицо ее почернело, взгляд стал мутным.
– Пожалуй, нам всем не помешает глоток виски, – заметил Сандерс Ньютон. – Случившееся похоже на светопреставление!
– Больше нет стаканов, – доложил Расслин.
– Есть несколько штук в подсобке, – вспомнил Мэллоу. – Я сейчас принесу.
Поттер обернулся к одному из рабочих:
– Будет лучше, если вы принесете стаканы.
Мэллоу удивленно взглянул на Поттера, намереваясь возразить детективу, но передумал. Бутылку передавали по кругу в полном молчании, и только Ньютон повторял одно и то же:
– Светопреставление какое-то! Первым не выдержал Фишер:
– Господи! Моя единственная значительная роль! Ну почему это случилось именно со мной?
Укоризненный взгляд Мелисенты Кролин прервал его стенания. Фишер устыдился.
– Да нет, мне очень жаль Еву, но... Я просто потрясен. Я надеялся... – оправдывался невезучий актер.
Вернулся Грэм Коллинж.
– Полиция уже выехала, – сообщил он. Присев на край стола, Коллинж с благодарностью принял стакан скотча из рук Пита Расслина.
Коллинж пристально разглядывал лица собравшихся, избегая только взгляда Касса Гранта.
"Вот оно! – подумал Поттер. – История продолжается". Но что конкретно имел в виду детектив, оставалось пока загадкой.
Касс Грант тяжело опирался о спинку стула, на котором сидела Дженет; казалось, он сейчас повалится на пол. В его глазах застыло отчаяние. Касс не сомневался: подозрение в убийстве Евы падет на него...
Два человека в гражданском направлялись к сцене. Коллинж слез со стола.
– Вы из полиции? – крикнул он в темноту зала. – Это я вас вызывал, Грэм Коллинж.
Полицейские внимательно оглядели возбужденную группу людей, собравшихся на сцене.
– Где тело? – спросил один из следователей. Поттер передал Грэму ключи от уборной Евы. Костюмерша громко всхлипнула, но тут же умолкла.
Пока Коллинж и полицейские не вернулись из гримерной, никто не проронил ни слова.
– Команда из отдела по расследованию убийств уже на пути в театр, – сказал один из полицейских. – Просьба всем оставаться на своих местах до особого распоряжения.
Коллинж устало прислонился к стене, рассматривая присутствующих. Его взгляд остановился на лице Касса Гранта.
– Грэм, – вдруг спросила Мелисента, – а как ее убили?
Вместо Коллинжа ответил Торнтон Грант:
– Ее задушили, точно так же, как и Мейтленда Фредерика.
Торнтон обернулся к Дженет, которая взяла брата за руку, словно оберегая его.
– Что, Дженет? Ты снова схватилась за легенду о хромом призраке, чтобы отвести подозрения от Касса?
Дженет захлебнулась от возмущения, услышав жестокие и циничные обвинения кузена.
– Торнтон, как ты можешь?
– Могу. Ты ненавидела Еву. Я всегда это знал. Ты готова защищать Касса, что бы он ни сотворил. Однажды ты сделала почти невозможное, но на сей раз, дорогие родственнички, вам не удастся ускользнуть от правосудия.
– Если ты... – начал Касс.
– Тихо! – Властный голос Поттера прозвучал, как удар бича. – Сейчас не время для голословных обвинений, мистер Торнтон!
Пит Расслин обернулся к Дженет, в его глазах мелькнул испуг. Она же обратилась к Поттеру:
– Я даю слово, детектив, что явственно слышала сегодня шаги хромого. Он сбежал через задний выход на аллею. Наверное, это он убил Еву и опять скрылся!
– Мы непременно найдем преступника, – заверил Поттер.
– Давайте оставим пока беспочвенные фантазии, – раздался трезвый голос Коллинжа. Он допил скотч, смял бумажный стаканчик и швырнул за сцену. – По-моему, события настолько трагичны, что грех выяснять личные отношения.
– Я должен сделать заявление, – начал старую песню Торнтон.
– Послушайте, Грант. Я не понимаю, почему именно вас гибель Евы так потрясла?
– Потому, что Ева собиралась выйти за меня замуж. Мы хотели пожениться недели через три. – Голос его сорвался, Торнтон упал на стул и в отчаянии закрыл лицо руками.
К сцене по проходу между кресел пробирались какие-то люди в штатских костюмах.