– Ева была удивительно красива, почти совершенна. Господи, как же это несправедливо!
В писателе Грэме Коллинже заговорил ценитель прекрасного – Мастер. Грэм заметил настороженный взгляд следователя и вдруг рассмеялся: – Я? Нет, я ею не был увлечен. У меня другие интересы. Или вы считаете, что режиссер может убить актрису, от которой зависит успех пьесы, накануне премьеры? Это была бы непростительная глупость. Вильсон, моя правая рука, может описать каждую секунду моего пребывания в театре. – Коллинж посмотрел на часы. – Если я больше вам не нужен, то разрешите мне переговорить с моим другом – Сандерсом Ньютоном. Я попробую его как-то успокоить. Он вложил в эту пьесу немалые деньги и сейчас крайне расстроен. О'Тул кивнул:
– Вы свободны, мистер Коллинж. Завтра мы с вами снова встретимся.
– Согласен, только, если можно, не раньше полудня.
– Позовите, пожалуйста, ко мне Торнтона Гранта, – попросил режиссера О'Тул.
– Почему бы нам сначала не побеседовать с мисс Грант? Мнение Торнтона мы уже знаем: он готов отправить брата или сестру, – либо сразу обоих, – прямо на электрический стул, – выразил свое несогласие с лейтенантом Гирам Поттер.
– Торнтона не стоит винить в запальчивости. Он убит горем. Ну ладно, пригласите мисс Грант. И еще одно, господин Коллинж. Молчите о том, у кого на руках нашли флуорисцин. Хорошо?
Коллинж кивнул и вышел. Через секунду в дверях показалась голова полицейского:
– Тут адвокат Расслин возмущается. Он кричит, что не позволит вам допрашивать мисс Грант наедине; только в присутствии адвоката, то есть в его присутствии. Вы все-таки намерены беседовать с ней одной?
– Да, мы будем вести допрос с ней одной, – отрезал О'Тул.
Через несколько минут появилась Дженет. Она была очень бледна. Темные глаза казались огромными, в пол-лица. Когда она вошла, мужчины встали.
– Садитесь, мисс Грант, – любезно предложил О'Тул.
Дженет села, вся сжавшись в комок. Она крепко ухватилась за ручки кресла, как на приеме у зубного врача.
– Давайте сделаем так, – начал издалека лейтенант. – Вы нам подробно расскажете все, что произошло сегодня вечером.
Девушка нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Потом заговорила, обращаясь к одному Поттеру:
– Вообще-то, все началось не сегодня, а еще накануне вечером. Моего брата выпустили из лечебницы в Вентфорте. Наш адвокат Пит Расслин и я привезли Касса домой.
И Дженет описала, как они приехали, затем вместе ужинали, и как заявился Торнтон, пытаясь убедить Касса уехать из страны и даже изменить фамилию.
– Но Касс наотрез отказался, – Дженет гордо подняла подбородок, – сказав, что он не намерен никуда уезжать, ни тем более менять фамилию. Напротив, он заявил о своем желании вернуть доброе незапятнанное имя. Потом пришла Ева и сообщила, что выходит замуж за Торнтона. Представляете, за Торнтона!
– Каково было поведение вашего брата, узнавшего столь сенсационную новость, мисс Грант?
– Он просто рассмеялся. Торнтон был смущен, когда брат сказал, что жениться – самое время, потому что у добропорядочного кузена в распоряжении не только свои деньги, но и деньги Касса. Неудивительно, что Ева вознамерилась прибрать к рукам кругленькую сумму.
– А Ева не смутилась? – спросил О'Тул. Дженет, не глядя на лейтенанта, обращалась только к Поттеру, как будто они были в комнате одни:
– С Евой происходило нечто загадочное. Торнтон был страшно удивлен ее появлением. После предательской измены Кассу никто бы не подумал, что она посмеет переступить порог нашего дома.
– Если Ева собиралась замуж за вашего двоюродного брата, зачем ей понадобилось встречаться с бывшим мужем? Что ей было нужно?
– Именно этот вопрос задал Касс, когда они удалились. Он хотел знать, что ей было нужно на самом деле. Все это было так странно. Ева была чем-то очень напугана.
– Она просила прощения?
– Не решилась, зная, что Касс ненавидит ее. Но не потому, что ревнует к Торнтону. Просто иллюзии разрушились. Касс многое понял. Брат даже смотреть на нее не может. Под красивой внешностью скрывается черная душа.
– Но все же он был в театре сегодня, – заметил О'Тул.
Дженет выпрямилась. Ее голос звучал взволнованно:
– Вы понимаете, вот это – самое странное. Ева умоляла меня прийти на репетицию спектакля, упала передо мной на колени. Можете спросить Торнтона, он подтвердит.
– Как вы думаете, почему она так унижалась?
– Понятия не имею; она твердила, что если я появлюсь в театре, то прекратятся все сплетни и, когда она выйдет замуж за Торнтона, все успокоятся. Это якобы докажет, что между нами нет больше вражды, что мы – друзья. Касс был против, но Пит, наш адвокат и лучший друг брата, Пит Расслин убедил нас внять мольбам Евы и пойти в театр. Он находил великодушный поступок лучшим, что можно было предпринять в сложившихся условиях. И все-таки...
Дженет мрачно потерла лоб. Поттер незамедлительно спросил:
– Что вас так озадачило, мисс Грант?
– Сейчас объясню. Ева хотела, чтобы пришла именно я, а не Касс. Она как будто пыталась заинтриговать меня. Говорила, что я не пожалею, если приду. Было что-то, – Дженет сделала рукой неопределенный жест, – чего Ева не могла доверить мне сразу.
– Опишите сегодняшний вечер, – обронил лейтенант.
– Мы с Кассом и Питом поужинали, а потом отправились в театр. Успели за несколько минут до начала репетиции. Потом...
Дженет рассказала об истерике Евы из-за присутствия в зале миссис Мейтленд.
– Первый акт закончился, мы сидели в зале, и вдруг Ева в растерянности выскочила на сцену. Кто-то испортил платье для второго акта. Вы об этом знаете?
О'Тул кивнул.
– Так вот, – твердо сказала Дженет, – Касс не мог этого сделать. Мы все время были вместе. С самого ужина и до случившейся в гримерной трагедии. Ева попросила меня помочь ей. Я не хотела идти, но потом сообразила, что, может, она объяснит мне, зачем так настаивала, чтобы я присутствовала на репетиции. Мне всегда казалось, что Еве известно, кто убийца Фредерика. И конечно же, она знает хромого...
– Продолжайте. – О'Тул был похож на гончую, взявшую след.
– Я вошла в гримерную и увидела, что от платья оторван рукав. Ее костюмерша... Господи, оказывается, это ее мать. Бедняжка. Пожилая дама была очень расстроена. Я пыталась поговорить с Евой, но она твердила только об изуродованном платье, ни о чем другом... – Дженет нахмурилась. – Не знаю, почему я не подумала об этом раньше. Это злополучное черное платье. Оно было не новым...
– Ну и что из того? Что вас смутило? – О'Тулу не терпелось узнавать все новые и новые подробности.
– Как вы не понимаете! Ведь это – ее премьера и первая главная роль. А Ева была помешана на роскошных туалетах. Она никогда в жизни не вышла бы на сцену в старом платье. – Дженет строго посмотрела на мужчин. – Может быть, – медленно произнесла она, – Ева испортила костюм умышленно, чтобы заманить меня в гримерную?
– Зачем понадобился нелепый трюк? Хотя вас посетила разумная идея, – размышлял О'Тул.
Дженет грустно покачала головой:
– Но это не имело смысла, ловушка не сработала. Ева так ничего и не успела сказать. Несчастная была обречена...
– Да, трудно найти в оторванном рукаве какой-либо смысл, – съязвил О'Тул.
Мисс Грант почувствовала, что лейтенант ей не верит.
– Все равно. Я убеждена, что если хорошенько поискать, то где-то должно быть еще одно черное платье. – Дженет ощутила азарт борьбы.
– Может, вы сами и поищете, – съехидничал О'Тул.
Они прошли в гримерную Евы, и Дженет тщательно просмотрела весь гардероб актрисы: черно-красное платье для первого акта, розовый велюровый халат, синий вечерний костюм. Нового черного туалета там не оказалось.
– Ну что ж, продолжим нашу захватывающую беседу, – пошутил красавец лейтенант.
Дженет опустилась в старое кресло в комнате Мелисенты. Девушка злилась, но все-таки она заставила себя невозмутимо давать показания следствию.
– Я помогла костюмерше подобрать белый жакет, который бы скрыл художества незнакомца. Жакет был велик Еве; понадобились булавки, и миссис Симмонс вышла, чтобы найти их. Вот и все. Больше мне там нечего было делать. В комнате удушающе пахло приторными духами, и еще эти цветы... У меня закружилась голова. Я поспешила оставить гримерную.
– Одну минуту, – прервал ее Поттер, – а вы ничего не заметили, когда помогали Еве справиться с изуродованным платьем?
Дженет недоумевающе взглянула на детектива, впервые подавшего голос за время допроса О'Тула.
– Что вы имеете в виду, сержант Поттер?
– Когда Ева сняла золотой браслет, вы ничего не заметили на ее руке?
– А как же! Еще в первом акте я обратила внимание на это громоздкое украшение и подумала: чувство меры снова подводит Еву. Но когда миссис Симмонс расстегнула браслет, то я увидела страшный кровоподтек. Широкий золотой обруч служил отличной маскировкой.
– Помню, миссис Симмонс еще сказала Еве, что она принесет какой-то особый крем, которым гримируют родимые пятна, чтобы синяк не был заметен на предстоящей премьере.
– Выходит, миссис Симмонс солгала нам, сказав, что не видела синяка? – заметил Поттер.
– Она многое скрыла, но сейчас костюмерша не в том состоянии, чтобы давить на нее. – О'Тул вновь обратился к Дженет: – Когда вы уходили из гримерной, Ева была одна?
– Да, я же сказала, что миссис Симмонс отправилась за булавками. И еще. – Дженет вызывающе вздернула подбородок. – Когда я уходила, Ева была жива. Лейтенант, клянусь вам, что она была жива.
– Что же последовало дальше, мисс Грант?
– Я приблизилась к пожарному выходу, чтобы подышать свежим воздухом.
– Окно было плотно закрыто? – якобы небрежно спросил О'Тул.
– Нет-нет. Окно, напротив, оказалось широко распахнутым, и тут послышались знакомые шаги хромого. Я увидела, что хромой – на аллее. Я бросилась вниз по лестнице в надежде догнать этого негодяя, кричала ему. Я даже ухватила хромого за плащ, но он вырвался и убежал. – Дженет беспомощно развела руками. – Я выскочила за ним на улицу, но там было столько народу, что я потеряла это исчадие ада в толпе.
– Вы хотите сказать, что именно хромой убил вашу невестку:
Дженет была взбешена, ей перехватило горло.
– Ничего я не утверждаю, а просто воспроизвожу в точности ход событий. Я прекрасно понимаю, что он не мог убить Еву, потому что, когда он убегал, Ева была еще жива.
– Понимаю, – заметил О'Тул. – Теперь, быть может, соблаговолите объяснить, зачем вы очутились в гардеробной? Вы там искали жакет?
– Нет, я нашла его в шкафу, в гримерной Евы.
– Тогда каким образом, – спросил лейтенант, глядя на нее холодными глазами, – у вас на руках оказался флуоресцеин?
– Это то загадочное вещество? Оно засветилось, когда ваш сотрудник проверял мои руки каким-то хитрым прибором? Я не знаю объяснения этому феномену. – Дженет удивленно разглядывала свои ладони, будто они могли подсказать ответ.
– Порошок криминалисты рассыпали в гардеробной заранее, чтобы поймать человека, который шантажировал миссис Грант. Это химическое вещество практически невозможно смыть с рук или устранить с одежды.
– Но я не была в гардеробной! – возмутилась Дженет, беспомощно оглядываясь на Поттера. – Я даже не знаю, где она находится.
– Может, легче будет вспоминаться, если мы вас отвезем в полицию для допроса? – О'Тул потерял терпение.
Поттер резко одернул взыгравшего лейтенанта:
– О'Тул, ради бога! Не арестовывай мисс Грант сейчас же. Во всей этой трагедии существует много непроясненного. Я никогда не верил, что брат Дженет убил Фредерика, но кто-то откровенно охотится за Грантами. Если ты сразу спишешь преступление на Касса, то у нас не останется никаких шансов обнаружить истину. Давай подумаем вместе. Прошу тебя, оставь вопрос открытым хотя бы на двадцать четыре часа.
– Ты говоришь так убежденно, – удивился О'Тул, – как будто сам лично заинтересован в невиновности Касса Гранта.
– Каждая человеческая смерть мне небезразлична. – Слова Поттера прозвучали как-то особенно серьезно, если не торжественно.
"Бедняга Поттер, кажется, он снова влюбился. Хорошо, если в отличие от недавней истории эта девушка не окажется убийцей", – с горечью подумал О'Тул, уверенный, что свел счеты с Евой ее бывший муж...
Глава десятая
Когда такси затормозило перед домом на Шестьдесят Восьмой улице, Дженет спросила Поттера:
– Вы зайдете к нам? Поттер колебался:
– Вам нужно отдохнуть, мисс Грант.
Отдохнуть? И вправду, последние месяцы были сплошным кошмаром. Она столько сил потратила, чтобы освободить Касса, но и возвращение домой оказалось совсем не радостным: враждебная толпа газетчиков и равнодушных зевак, разбитые окна, неожиданная трагическая гибель Евы. Кто бы мог представить?! Чудовищное убийство молодой красавицы обернулось для многих сильнейшим потрясением. Дженет смертельно устала, но мысль о том, чтобы отдохнуть, даже не приходила ей в голову.
– Все равно я не лягу, пока Касс не вернется. Поттер взглянул в ясные глаза Дженет и взял у нее ключ от парадной двери.
– Спасибо, – прошептала она.
В гостиной их ждал поднос с бутербродами и напитками. Дженет села на диван возле погасшего камина, ее знобило. Она не сняла пальто, хотя в доме было просто жарко. Поттер тихо подошел к бару, достал напитки, принес бутерброды и приборы. Дженет не притронулась к еде. Тогда Поттер поставил поднос перед собой и, откусив сандвич, стал терпеливо ждать, когда она заговорит.
– Что же теперь будет? – спросила наконец Дженет.
– Разговоры. Долгие разговоры и нудные допросы.
– Сколько эта пытка продлится?
– Пока наши Шерлоки Холмсы не докопаются до истины.
– Как в прошлый раз? – печально усмехнулась Дженет.
Поттер промолчал.
– Они снова арестуют Касса, и все начнется сначала. Господи! Зачем я вытащила брата из Вентфорта? Там он был в безопасности, и с ним ничего не могло случиться. Боже, почему я не оставила его в покое!
– Не надо думать о самом худшем, – ласково сказал Поттер.
– Но почему тогда мне не разрешили дождаться брата в театре?
– Следователи предпочитают общаться со свидетелями с глазу на глаз. О'Тул уверен, что вам разумнее всего вернуться домой и отдохнуть.
– Неправда! Лейтенант собирался отвезти меня в полицейский участок. Он не поверил ни одному моему слову. Если бы не вы... – Дженет протянула Поттеру руку. Ее пальцы дрожали. – Мои руки... это вещество... я ничего не понимаю. Откуда оно?!
– На детективном языке порошок называется – плант. Это испытанное химическое вещество, которое используют, чтобы выследить подозреваемого. Оно долго остается на коже или одежде. Плант бесцветен, не имеет запаха, но в ультрафиолетовых лучах он ярко светится. Его практически невозможно смыть с рук или одежды.
Дженет слушала детектива, как школьница – учителя, который объясняет трудный урок.
– Вчера, – продолжал Поттер, – миссис Грант вызвала полицию. Она жаловалась на то, что ее преследуют, и попросила стражей порядка вмешаться. Плант умышленно рассыпали там, где хранились театральные костюмы, ибо гардеробная – единственная лазейка, откуда можно незаметно проникнуть в гримерную Евы.
– Но я не была в гардеробной! Мистер Поттер, я клянусь вам.
– Вспомните, до чего вы дотрагивались руками в театре?
Мисс Грант задумалась. События трехчасовой давности показались ей далеким прошлым.
– Во-первых, то старое черное платье с оторванным рукавом. Наверное, и все. Миссис Симмонс передвигала костюмы на вешалке, и я видела, что находится в шкафу. Я заметила белый жакет и взяла его. Итак, еще жакет, больше ничего. Я вышла из комнаты очень быстро. Окно в коридоре было распахнуто. Потом я воспользовалась пожарным выходом. Когда бежала, держалась за перила, но только одной левой рукой. Ах да! Мистер Поттер! Я вспомнила! Плащ хромого! Я ухватилась за него обеими руками.
– Расскажите мне подробно об этом хромом. Только сначала съешьте хотя бы один бутерброд.
– Я не могу.
– Нет, можете.
К великому своему удивлению Дженет под ласковым взглядом Поттера легко управилась с одним бутербродом и потянулась за вторым.
– Кажется, мне уже лучше. Поттер улыбнулся:
– Никогда не стоит принимать серьезные решения на голодный желудок. Что вы ели на ужин?
– Да почти ничего. Касс вообще хотел остаться дома, но я его уговорила.
– Почему вы все-таки отправились в театр, мисс Грант?
– Понимаете, в том, как говорила со мной Ева, угадывался какой-то потаенный смысл. Она несколько раз повторила, что я не пожалею, если приду. Это правда, но лейтенант мне не поверил.
– А вы поверили Еве.
– Да, я поверила. Потому что она явилась к нам в дом не по своей воле. Но, видимо, для нее этот визит значил очень многое. Сама она не отважилась встретиться с Кассой после всего, что произошло. Но она чего-то боялась. У меня было странное чувство, что... – Дженет помешкала.
– Говорите.
– ...что она знала, кто убил Фредерика, и хотела открыть мне страшную тайну.
– Так почему же она промолчала, когда посетила ваш дом?
– Наверное, опасалась, что ее услышит еще кто-то. Она не ожидала встретить здесь Торнтона. Ева знала, что у них с Кассом сложные отношения.
Поттер подбросил дрова в камин.
– Скажите, мисс Грант, возможно ли, чтобы ваша невестка стала женой человека, которого боится?
– Боже упаси! Она не боялась Торнтона. Ева просто не хотела, чтобы он разведал все ее секреты.
Дженет сняла пальто; кажется, она наконец согрелась. Попер посмотрел на нее и лукаво улыбнулся.
– Может быть, вы конкретнее выскажете свою интересную гипотезу, мисс?
– Постараюсь. Я думаю, Ева оставила что-то компрометирующее не только ее в этом доме: потеряла или по рассеянности засунула куда-то и забыла. Я знаю – она ужасно боялась, что эту вещь найдут. Вы можете спросить нашего управляющего. В наш дом несколько раз тайком проникал неизвестный. Ева – единственная, у кого могли быть ключи от входа. Она никак не ожидала, что мы поселимся здесь снова. И теперь, когда мы вернулись...
– Разве вы были так близки, что полагаете: Ева рассказала бы вам о своей пропаже?
Дженет раздраженно стукнула кулачком по ручке кресла:
– Вы тоже мне не верите? Да, мы не были подругами. Я никогда ей не доверяла, но если Ева располагала фактами, которые помогли бы оправдать Касса, она сказала бы о них мне. Ева не стала бы делать это бескорыстно. Она никогда и ничего не делала даром, но, возможно, готова была сообщить ценную информацию в обмен на то, что требовалось ей.
– Но она не сделала этого, – напомнил Поттер.
Побледневшая Дженет поднялась с дивана, давая понять, что аудиенция закончена. Мисс Грант чувствовала себя уязвленной ироничной недоверчивостью Гирама Поттера.
– Было очень мило с вашей стороны проводить меня до дома, – заметила она, прощаясь.
Но Поттер властно усадил расстроенную девушку на диван и твердо сказал: