- А-а-а, - разочарованно протянул Дункан, - я-то думал ты скажешь, что мы в чем-то похожи друг на друга.
- Нет, мы разные люди, - Харли нахмурилась и недовольно заметила: - В этом я уверена.
- А может, ты ошибаешься?
- О чем ты говоришь? Ты вырос в одной среде, я в другой; ты получил одно образование, я другое. В конце концов, у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Нет, мне кажется, что между нами мало общего.
- Однако нам обоим не везет, у нас вечно возникают какие-то проблемы - мы оба несчастные люди.
- В этом ты прав, - кивнула Харли. - Но в любом случае, у каждого из нас есть своя сокровенная мечта. Хотя и в этом мы отличаемся друг от друга, поскольку ты мечтаешь об одном, а я - совсем о другом.
Дункан быстро спросил:
- Ты уверена?
-Догадываюсь, - она пожала плечами. - Я всегда мечтала о карьере рок-певицы, а ты мечтаешь о… - здесь Харли на секунду запнулась. - А о чем ты мечтаешь?
- Не знаю, - этот вопрос застиг Дункана врасплох. - Раньше я никогда над этим не задумывался, - растерянно проговорил он. - Если честно, то я не помышлял ни о конкретной карьере, ни о профессии.
- Но это же ужасно! У каждого должна быть в жизни определенная цель.
- Ты думаешь?
- А как же иначе? У человека должна быть цель, к которой он должен стремиться. Ты что, сомневаешься?
- Ну-у-у, если ты так думаешь, то мне кажется, что… Подожди минутку! Вспомнил: я всегда мечтал о счастье. А разве ты об этом не мечтаешь?
- Да, но…
Не дослушав ее, Дункан продолжил свою мысль:
- Мы оба любим рок-музыку; наши вкусы совпадают и в отношении одежды. Ведь тебе нравятся черные кожаные куртки, разве нет?
Она удивленно спросила, откуда он это знает, но Дункан вновь перебил ее, не дав ей сказать и двух слов.
- У меня есть свои источники информации. Кроме того, тебе нравятся старомодные карусели, итальянская кухня, чизбургеры, шоколадные коктейли, танцевальные клубы - все то же, что и мне.
- Ты к чему клонишь?
Дункан встретился с ней взглядом и почувствовал, что волнуется. Собравшись с духом, он произнес:
- Что бы ты ни говорила, но мы с тобой родственные души.
- Даже если и так, ты ведь в любом случае отвезешь меня сегодня Бойду, - удрученно произнесла Харли, но в ее голосе слышалась слабая надежда на то, что он передумал.
- Да.
- Другого ответа я и не ждала, - она вновь отвела глаза.
- Пора нам что-нибудь заказать, - сказал Дункан.
Харли, пробежав глазами по меню, внезапно его захлопнула и отложила в сторону.
- У меня пропал аппетит.
Ее лицо было очень бледным, и на нем особенно четко проступили очаровательные веснушки. Нервно постукивая пальцами по твердой обложке меню, она откинулась на спинку стула.
-Тебе обязательно надо что-нибудь поесть, иначе к полуночи у тебя совсем не останется сил, - мягко сказал Дункан.
- Меня немного мутит.
- Ты нервничаешь перед выступлением в клубе?
- Да.
- Представляю, как тебе должно быть страшно, - кивнул Дункан. - Ты будешь петь новые песни перед совершенно незнакомой публикой. Тебе придется выступать в новом амплуа, а имиджем Джейн Миллер ты, к сожалению, воспользоваться не сможешь.
- Да, - ответила Харли, разглядывая рисунок на пластиковом столе.
- Однако раз ты отважилась сбежать от Бойда и от Джейн Миллер, то тебе нечего бояться. Поверь мне, у тебя было гораздо больше причин для того, чтобы нервничать той ночью, когда ты одна в поздний час очутилась на улицах огромного города, - успокаивал ее Дункан.
Она посмотрела ему в глаза.
- Ты в этом уверен?
- Я это знаю. Вот увидишь, сегодня в "Сюрреалистик Пиллоу" у тебя все пройдет отлично. После выступления ты будешь смеяться над своими страхами. Ты, прежде всего, артистка. Что такое сцена - не мне тебе объяснять. Ты знаешь, как надо держаться на эстраде, как завести аудиторию, какой реакции можно от нее ожидать. А когда ты удрала из "Ритца", ты абсолютно не знала, чем закончится твоя отчаянная проделка.
- Да, - мрачно кивнула Харли
- Вот видишь, получается, что в тот вечер в твоей судьбе было больше неизвестного и опасного, чем сейчас. А раз так, то тебе надо подкрепиться.
Поначалу, услышав столь неожиданный вывод, она удивленно захлопала ресницами, а затем рассмеялась. У нее был приятный грудной смех, от которого у Дункана сладко защемило сердце.
- Ты добрый человек, Дункан.
Дункан от смущения покраснел. Он молил Бога, чтобы Харли этого не заметила. Уткнувшись в меню, он сказал:
- Лично я советую заказать чизбургер, а на десерт банановое мороженое с орехами.
Харли с трудом осилила половинку чизбургера, но выпила почти весь молочный коктейль из шоколадного мороженого. Однако этого оказалось достаточно, чтобы в ее глазах засверкала решимость, и она вновь обрела боевой дух.
- Останемся здесь или пойдем в какое-нибудь другое место? - спросил Дункан после того, как с десертом было покончено.
- Извини, ничего не получится, - ответила Харли. - Мне надо попасть в отель, чтобы переодеться, и заодно я хочу подумать, какие песни включить в свое выступление.
- Хочешь подготовить речь?
- Нет! - возмущенно воскликнула Харли. Сидевшие за соседними столиками начали бросать на них любопытные взгляды. Харли вспыхнула и поспешила сказать: - Конечно же, я тебе благодарна за предложение, но мне действительно надо побыть одной. Мы встретимся уже в клубе после моего выступления, договорились?
Дункану такой план совсем не понравился.
- С моей, профессиональной, точки зрения перед выходом на сцену рядом с тобой должен находиться кто-нибудь, кто смог бы поддержать тебя в трудную минуту.
- Еще раз спасибо, Дункан, это очень мило с твоей стороны, но я вынуждена отказаться. Когда я сбежала от Бойда, то думала, что все это затеяла просто ради того, чтобы устроить себе каникулы и хорошенько отдохнуть. Но теперь-то я понимаю, что на самом деле я хотела совсем другого: мне нужно было убедиться в своих собственных силах. Я не знала и до сих пор еще не знаю - смогу ли я прожить сама, без чьей-либо помощи в этом мире.
Дункану, конечно, было жаль расставаться с Харли на несколько часов, и он опять попытался было возразить, но она его опередила:
- Я надеюсь получить ответ на этот вопрос сегодня вечером. Мне бы хотелось сделать это без посторонней помощи, даже если ее предлагает такой галантный и благородный кавалер, как ты.
- Ты меня принимаешь за кого-то другого, - покачал головой Дункан. - Столько всего хорошего обо мне еще никто не говорил, - ему даже стало неловко. - Ну хорошо, если ты хочешь нести свой крест в гордом одиночестве, то не буду тебе мешать.
Два часа спустя Дункан, сильно нервничая, занял место за столиком в "Сюрреалистик Пиллоу". Только что закончил свое выступление дуэт, неплохо исполнивший несколько блюзовых песен, и теперь весь зал дружно аплодировал музыкантам, покидающим сцену. Дункану было противно от того, что его руки предательски дрожали, а ладони стали потными. В зале было тепло, можно сказать, даже жарко, но его кожа покрылась мурашками. Он с удивлением подумал, что никогда раньше так не нервничал.
Неужели он разволновался из-за выступления Харли, которую знает всего пару дней? Одним словом, с ним творилось что-то неладное.
Сверкая в лучах юпитеров лысиной, на сцену поднялся Мэйнард Кип, владелец клуба. Он подошел к одному-единственному микрофону, стоявшему в центре сцены, и низким, хорошо поставленным голосом обратился к посетителям клуба:
- Леди и джентльмены, - от его звучного голоса в зале завибрировал воздух. - Сейчас я хочу вам представить мисс Харли Смит.
Зал поприветствовал аплодисментами Харли, появившуюся на сцене. На ней была ярко-красная майка-топ, поверх нее - темно-красная легкая блузка с поясом, черные джинсы обтягивали ее стройные ноги. Харли распустила ремень гитары так, чтобы она висела на уровне бедер. Она выглядела взволнованной, но держалась уверенно. Дункану почему-то захотелось вскочить и незаметно выскользнуть из клуба.
- Добрый вечер, друзья, - чуть растягивая слова, поздоровалась Харли. - Я думаю, что мы начнем с чего-нибудь старенького, но веселенького. Надеюсь, что всем будет приятно вспомнить эту вещь.
Для зала было большой неожиданностью, когда Харли в качестве вступления заиграла известную во всем мире инструментальную рок-н-рольную композицию.
"Бог мой! Она все же решилась попробовать свои силы", - подумал Дункан.
После нее Харли сразу же начала петь "Джонни Би Гуд", изменив имя Джонни на Джени.
Харли была великолепна - иначе Дункан не мог оценить ее выступление. Она пела глубоким, сильным контральто, от которого публика быстро завелась и который так не был похож на мягкое и нежное сопрано Джейн Миллер, и так лихо обращалась с гитарой, словно ее учителями были одновременно Чак Берри и Эрик Клэптон. Она еще не успела закончить свою первую песню, как почти все столики опустели - народ высыпал на танцевальную площадку.
Дункан смотрел на сцену и глупо улыбался. Харли упала на колени, совсем как Чак Берри, и между куплетами песни виртуозно исполнила соло на гитаре. Теперь весь этот клуб вместе с посетителями принадлежал только ей. Раскатистая, задорная музыка зарядила небывалой энергией весь зал - танцевали с энтузиазмом, которого раньше Дункан никогда здесь не видел. Когда зазвучали последние строчки: "Мама ей говорила: милая, зачем сейчас тебе нужен парень, раз ты будешь играть рок-н-ролл", - Дункан просто оглох от раздавшихся одобрительных криков, выражавших крайнюю степень восторга.
Харли запела следующую песню. Это была "Танцуем на улице". Сразу же после первых аккордов у нее в штате появилось две сотни добровольных бэк-вокалистов, которым просто не терпелось проверить силу своих легких, вопя во все горло слова припева.
Харли доставила публике огромное удовольствие, приведя ее в экстаз великолепным исполнением музыки, которую все хорошо знали. Народ просто ревел от восторга. Теперь все они любили и обожали Харли. По залу катилась мощная звуковая волна, которой было бы достаточно, чтобы запросто сбить с курса запущенную по цели ракету "Пэтриот". В ее исполнении старые песни зазвучали по-новому; чувствовалась ее любовь к музыке прошлых лет. Харли щедро, не скупясь, делилась своей радостью и счастьем с благодарной аудиторией. В этот момент Дункану хотелось просто сидеть и смотреть на нее, более счастливого человека он никогда не видел.
Она закончила свое выступление исполнением одной из песен группы "Киллер". Харли вела себя на сцене так раскованно и уверенно, что Дункан даже озаботился мыслью - так ли она на самом деле наивна и простодушна, как желает казаться.
Под грохот аплодисментов Харли раскланялась. Затем, скользнув взглядом по столикам, она нашла Дункана. Ее голубые глаза сверкали от радости.
- От души повеселились, да? - спросила Харли и рассмеялась прямо в микрофон. Ее смех, усиленный динамиками, прокатился по всему залу.
С торжествующей улыбкой она развернулась и собралась было уйти со сцены, когда публика в один голос обиженно завопила:
- Не-е-ет!
- Извините, ребята, - с виноватой улыбкой она обратилась к залу, - мои десять минут уже истекли.
После этих слов публика затопала ногами по полу, застучала кулаками по столам, выражая тем самым свое возмущение. У микрофона возник Мэйнард Кип.
- Харли Смит, раз вас не отпускают, вы не вправе уходить. Пожалуйста, вернитесь на сцену и спойте для нас еще.
Под одобрительные крики и свист, которыми публика приветствовала слова руководителя клуба, Харли с озадаченным видом вернулась к микрофону. Затем, широко улыбнувшись, она воскликнула:
- Вы классные ребята! Пожалуй, я куплю вам автобус, чтобы вы могли сопровождать меня во время моих концертов по стране.
Дункан чувствовал себя счастливым мальчишкой. Откинувшись на спинку стула, он приготовился вместе со всеми слушать и радоваться ее песням. Харли любила музыку, и ей нравилось выступать перед публикой. Она сделала все возможное, чтобы ее слушатели это поняли. Харли устроила им настоящее праздничное шоу. Дункан решил, что недаром предприимчивый Бойд Монро сразу же, как только увидел юную Харли, распознал в ней большой талант.
Вспомнив о Бойде, Дункан ухмыльнулся. Того бы хватил апоплексический удар, если бы он увидел сегодняшнее выступление Харли, от которой исходили бьющая через край энергия и неистовый задор. В ней ничего не осталось от прежней, сдержанной и манерной Джейн Миллер, образ которой годами создавал Бойд Монро. Дункан подумал, что Бойду придется изрядно попотеть, чтобы вновь сделать из Харли прежнюю Джейн Миллер. И удастся ли ему вообще это сделать? Быть может, Харли после сегодняшнего выступления найдет в себе силы, чтобы наконец поставить своего менеджера на место и показать, кто в доме хозяин? А возможно, Бойд сделает вид, что между ними ничего не произошло, и будет, как и прежде, помыкать бедной Джейн Миллер?
У Дункана вновь сладостно защемило сердце и перехватило дыхание, когда Харли на своем "Стратокастере" начала играть "Дом восходящего солнца". Вместо известной клавишной аранжировки этого хита, ставшей классической, Харли дала ему свою, блестяще исполненную, гитарную обработку. Когда отзвучал последний аккорд песни, она объявила:
- В конце моего выступления я хочу воспользоваться возможностью и спеть вам что-нибудь новое. Я недавно сочинила эту песню и хочу, чтобы вы ее послушали. Она называется "Доченька, этого делать нельзя".
"Сегодня в бойкости и отваге ей не откажешь" - подумал Дункан, Харли запела. Это была веселая песенка о том, какие запреты придумывают родители для своих любимых дочерей. Если раньше было нельзя целоваться с мальчиком на первом свидании, то потом стали запрещать встречаться с парнями, у которых есть татуировка, или купаться голышом, или целыми днями мотаться по улицам, и многое другое. Незатейливый припев Харли начинала словами "…мне говорят, что это нельзя…" и заканчивала на жизнерадостной ноте - "…а для меня все запреты - пустые слова!".
Народу в зале такой припев очень понравился. Когда все в один голос его подхватывали, по залу разносился одобрительный рев.
Закончив петь, Харли скромно раскланялась, однако скрыть свое ликование ей не удалось. Когда она благодарила публику, ее глаза возбужденно сверкали, а лицо радостно сияло.
Дункан поднялся со стула и прошел за кулисы, чтобы встретить Харли еще до того, как стихнет гром аплодисментов. Узкий коридор был заполнен музыкантами, ждавшими, когда объявят их выход на сцену. Сначала он протиснулся мимо какого-то долговязого, худющего парня с бас-гитарой, которому на вид было не больше четырнадцати лет, затем отдавил ноги прыщавому саксофонисту, затем бочком разошелся с девицей, у которой были фиолетовые волосы и которая в руках держала барабанные палочки, и только потом выбрался на более или менее свободное пространство, где смог наконец-то вздохнуть полной грудью.
Харли и Мэйнард Кип стояли в самом конце коридора у кирпичной стены и о чем-то разговаривали. Она энергично кивала головой, ее глаза сияли. Увидев Дункана, она сорвалась с места и бросилась к нему с распростертыми объятиями.
- Дункан! У меня получилось! Получилось!
- Ты просто молодец! Я все видел и слышал, - он хотел отступить на шаг назад, но тут же передумал. - Ты великолепно выступила.
- Представляешь, я пела свои любимые песни, у меня был контакт с публикой, меня все слушали, всем все понравилось. Просто не могу в это поверить! Бойд все время мне лгал. Черт побери, я и сама себя обманывала. Теперь я знаю, что это мне по силам. Я не могу описать тебе чувство, которое меня охватило, когда я сегодня пела. Никогда раньше у меня такого не было, - подняв на него сияющие глаза, торопливо говорила Харли. Дункан кивнул, не выпуская ее из объятий.
- Просто удивительное чувство, - продолжила Харли. - Словно во мне заработал мощный генератор. Я будто парила в воздухе, не ощущая собственного тела. Мне казалось, что я попала на какой-то нескончаемый, вечный праздник. Спасибо тебе за то, что доставил мне такую радость, - проговорила Харли, прижавшись к его груди.
Дункан, понимая, что этого не следует делать, робко коснулся ее волос.
- Я тоже очень рад за тебя.
Харли внезапно осознала, что они стоят в обнимку, как влюбленная парочка. Правда, сегодня в клубе он ее тоже нежно обнимал, но тогда они танцевали. Дункан, догадавшись о ее мыслях, отдернул руки, а Харли до неприличия поспешно отскочила назад. Между ними воцарилось неловкое молчание, и оба принялись старательно разглядывать пол под ногами, пряча друг от друга глаза.
- Так как, Харли, будем считать, что мы обо всем договорились? - к ним подошел Мэйнард Кип.
- Не беспокойтесь - все остается в силе, - Харли, облегченно вздохнув, посмотрела на сверкающую лысину толстяка, прервавшего затянувшуюся паузу.
- Тогда я пойду объявлять следующую группу.
Проводив его взглядом, Дункан подозрительно посмотрел на Харли и мрачно поинтересовался:
- О чем это вы договорились?
Харли с виноватым видом робко начала:
- Мэйнард распростился с музыкантами одной из групп, с которой работал. Теперь ему на следующий уик-энд нужно найти им замену. Я согласилась выступить вместо них.
- Харли, ты понимаешь?..
- Я никогда в жизни не нарушала своих обещаний, Дункан, - отступив на шаг, она с вызывающим видом скрестила на груди руки. - Но сегодня мне придется это сделать. Я не поеду с тобой к Бойду ни сегодня, ни на следующей неделе. Мои планы изменились, ты понимаешь?
-Харли…
Она перевела дух и, не дав ему договорить, продолжила:
- Пока не закончатся мои каникулы, я не вернусь к Бойду.
- Еще как вернешься.
- Нет, не вернусь!
- Мы же с тобой договорились. Я свои обещания выполнил…
- Да-да, я знаю, ты - молодец.
- Теперь твоя очередь, так сдержи свое слово, - с мрачным видом закончил свою тираду Дункан.
- Не сейчас. Только после того, как истекут две недели.
Дункан взорвался. Он ругался по-английски, по-французски, по-немецки, даже чертыхнулся пару раз на итальянском. Иногда его голос перекрывал музыку, рвущуюся из мощных динамиков. Заклеймив Харли позором и обвинив ее во всех тяжких преступлениях, которые когда-либо были совершены в истории человечества, он пригрозил надеть на нее наручники или заковать в цепи, последнее по его мнению было бы очень справедливо.
- Нет, я тебе не позволю вот так, за здорово живешь, разрушить мою карьеру, - возмущенно проговорил Дункан. - Подумать только, я могу потерять все, чего достиг за два года работы, из-за какого-то эгоистичного каприза!
- Ты называешь это капризом? - набросилась на него Харли. - Мы говорим о моей жизни, а не о каких-то пустяках. А вся моя жизнь - это только музыка, которую я не могу сочинять в неволе.
- Мы поговорим об этом в другой раз, дорогуша, - он схватил ее за запястье и потащил за собой. - А сейчас ты поедешь со мной.
- Черта с два! - завопила она и, проявив завидную силу, вырвалась из его рук. - Кто ты такой - сам Господь Бог? Почему я должна выполнять твои приказы? Я не ребенок, а взрослый человек, который отвечает за свои поступки. Никуда я с тобой не поеду!
Они стояли друг против друга, зло сверкая глазами и тяжело переводя дыхание.