– Вы ошибаетесь! – Элеанор едва не катапультировалась из кресла. – Моему отцу понадобились годы, чтобы создать сеть отелей, уважаемых во всем мире. Как вы думаете, почему Чатсфилды жаждут нас заполучить? У нас есть вес, и вы будете благодарить меня за то, что ваш отель будет носить наше имя.
"Может, и так. Да, интересно, – подумал Лукас, – каково это – знать, что тебе кто-то предан так же, как предана Элеанор своей семье?"
– Позвольте напомнить вам, – высокомерно продолжала Элеанор, – что именно вы нашли меня и сказали, что нуждаетесь в моей помощи. За это нужно платить. И я только что назначила цену.
– Я возьму вас в качестве консультанта, но не партнера.
Элеанор пробормотала что-то – вряд ли это был комплимент, – подошла к нему и развернула лэптоп.
– Какая из двух идей нравится вам больше? – Она села, положила руку на мышку и листала изображения, пока не остановилась на зоне ресепшн. – Знаете, затратив немного усилий, мы можем преобразовать потолки в стеклянные купола. Создастся впечатление, что они касаются неба. Или вы предпочитаете тематические номера? Я могу представить себе нечто вроде каюты капитана пиратского корабля. А может, вам понравится интерьер с вкраплением японских мотивов? Ледяной хлопчатобумажный матрас и аквариум с тропическими рыбками в потолке?
– Вы можете поместить в потолке аквариум с тропическими рыбками?
Элеанор выпрямилась, ее глаза полыхнули зеленым огнем.
– Я могу сделать все, что угодно.
Лукас нисколько в этом не сомневался.
Он повернул голову и вдохнул аромат яблок. Если Элеанор повернет к нему голову, их разделят считаные дюймы… Внезапно Лукас ощутил сильное и примитивное желание попробовать ее на вкус.
Словно догадавшись о его мыслях, Элеанор постаралась незаметно отодвинуться. Лукас заставил себя расслабиться, откидываясь на спинку дивана.
– Вообще-то мне нравится мысль выполнить дизайн в пиратском стиле.
Элеанор зарделась и повернулась к нему. Глубокое дыхание поднимало ее пышные груди, натягивая на них ткань платья.
– Так вы согласны на мои условия?
Лукас проигнорировал импульсы своего ставшего требовательным тела и заставил мысли переключиться на их разговор, пока он не отдал ей отель и корабельный бизнес в придачу.
– Я отказываюсь поместить имя Харрингтонов на вывеске, однако включу вас в рекламные материалы.
Элеанор нахмурилась и покусала белыми зубками нижнюю губу.
– Включая веб-сайт, а также все средства информации и брошюры?
– Но только в качестве дизайнера.
– В качестве создателя.
– Это моя концепция.
– Скоро она станет нашей концепцией. – Ее лицо озарила искренняя улыбка, и сердце Лукаса пропустило удар.
Невозможное случилось! Он поймал себя на том, что соглашается, хотя и не собирался это делать. Это стало для него еще одним сюрпризом.
– Хорошо, мы напишем "Автор идеи – Харрингтон", но это мой отель, и все свои решения вы сначала должны будете согласовывать со мной. Это понятно?
Если такое вообще возможно, ее улыбка стала еще шире:
– Разумеется. – Элеанор протянула ему руку.
Лукас помедлил. У него возникло странное чувство, что его жизнь вот-вот должна измениться – и не обязательно к лучшему. Наконец он пожал ее руку. Почему он не может подавить желание заполучить ее в свою постель?
– Сколько времени вам нужно на то, чтобы вылететь в Санкт-Петербург?
Элеанор заморгала:
– Сейчас?
– Вы сами напомнили, что времени у меня немного.
– Ну да. Мне нужно принять душ. – Элеанор встала с дивана, взяла сумочку и замерла. – О нет!
Лукас, который в эту секунду любовался ее ногами, бросил на женщину недоуменный взгляд.
– Это вы о чем?
– Я вспомнила, в чьем отеле нахожусь. – Она наморщила носик. – Почему вам нужно было остановиться именно в "Чатсфилде"?
– Отель выбирала моя личная помощница. Но меня он устраивает.
Элеанор ответ не слишком понравился, а Лукас поймал себя на том, что его мысли переключились на секс в ванной. Дурацкие мысли, потому что у него нет намерения смешивать деловые и личные интересы.
– Отправляйтесь к себе. Я заеду за вами через час.
– Прежде чем я уйду. – Она повернулась к нему, и Лукас стиснул зубы. – Какая температура в Санкт-Петербурге?
– Там холодно.
И он тоже холодный.
Глава 4
Лукас не шутил, поняла Элеанор, стоя на верхней ступеньке трапа, который подогнали к личному самолету Лукаса, и глядя на покрытую снегом взлетную полосу.
Но сама Элеанор назвала бы температуру иначе. Скорее, она бы употребила прилагательное "морозная". Или даже "арктическая"…
Она поежилась в куртке, которая почти не защищала от холода, проникавшего и сквозь деловой костюм, в который она переоделась перед приземлением. Элеанор обратила внимание, что Лукас словно не замечает холода. Но в этом не было ничего удивительного: он здесь вырос.
– Вы не преувеличивали, когда сказали, что здесь холодно, – пробормотала она, с трудом вдыхая морозный воздух.
Лукас повернулся к ней.
– Я думал, что жители Нью-Йорка привычны к холоду.
– Я тоже так думала. – Элеанор вздрогнула и застегнула молнию до подбородка. – Но это ни на что не похоже. Сколько на улице градусов?
– Примерно минус двадцать семь.
– Боже милостивый!
Радуясь, что они наконец оказались в тепле лимузина, Элеанор устроилась поудобнее на мягком сиденье и облегченно выдохнула, когда он закрыл дверцу.
Элеанор не отрывала взгляд от окна, пока они ехали по городу с широкими улицами и красивыми зданиями. Ощущение было таким, словно она оказалась в зимней сказочной стране.
Внимание ее привлекла группа людей, несущих коньки.
– Где они катаются? – поинтересовалась она.
– Вы любите кататься на коньках?
– Нисколько. – Она скорчила гримаску и покачала головой. – Спорт меня никогда не привлекал. Вот Оливия отлично катается.
– Оливия?..
– Другая моя сестра. Она актриса.
– Талантливая семья.
Элеанор снова отвернулась к окну. Она была превосходным дизайнером, однако всегда считала, что ей далеко до сестер. Не желая предаваться унынию из-за вещей, которые она не в силах изменить, Элеанор продолжила осматривать проносившийся за окном город. Некоторые названия на рекламных щитах были ей знакомы, тогда как другие – русские – оказались непроизносимыми. Она сочла их экзотическими.
По тротуарам шли пешеходы в теплой зимней одежде с поднятыми воротниками.
– Я представить не могла, что Санкт-Петербург такой красивый, – призналась она.
– Обманчивое впечатление, – резко ответил Лукас. – Поверьте мне, это не город-сказка.
Он произнес это с таким чувством, что Элеанор невольно взглянула на него, но Лукас изучал свой телефон.
Вид за окном снова привлек ее внимание, и она восхищенно ахнула, увидев знаменитую Дворцовую площадь.
Лукас поднял на нее глаза:
– Вы знаете, что это такое?
– Кто не знает? – Она усмехнулась. – Площадь считается архитектурным шедевром. По одну сторону располагается Зимний дворец и по другую – здание Главного штаба. А вот арка со знаменитой крылатой богиней победы. Вы знаете, что этот архитектурный ансамбль создавался в честь победы России над Наполеоном? Ох, простите. – Элеанор умолкла, заметив, что Лукас смотрит на нее, как на идиотку. – Конечно, знаете. Ведь вы здесь выросли.
Лукас покачал головой. Ее энтузиазм заражал, но было ясно, что Элеанор не знакома с изнанкой жизни.
– Мне известно, что Дворцовая площадь находится недалеко от железнодорожного вокзала и что арка – отличное место для определенных… сделок.
– Вот как? – Она с интересом взглянула на него. – Расскажите, пожалуйста.
Сияние ее глаз завораживало. Элеанор был присущ внутренний огонь, о котором Лукас не хотел думать. Или реагировать на него.
– В другой раз.
Точнее – никогда.
– Буду с нетерпением ждать, – с воодушевлением откликнулась она. – В зданиях отражена история. Это одна из причин, почему я выбрала в университете архитектуру. И я люблю слушать рассказы о городах от их жителей. Как произносится вон то слово на доме?
Лукас прочитал, и Элеанор покачала головой. Языки давались ей с трудом, но это не значит, что они ее не интересовали.
Решив изучить хотя бы основы языка в Интернете, Элеанор едва не лишилась сознания, увидев эквивалент слова "hello".
– Это так и есть? – потрясенно спросила она, поворачивая айпад к Лукасу. – Это в самом деле "hello"?
Он развеселился:
– Да. Но вам не обязательно учить язык. Почти все мои сотрудники говорят по-английски.
– Я не волнуюсь, просто считается вежливым приветствовать людей на их родном языке.
Лукас изучал ее взглядом так долго, что Элеанор стало неуютно. Лучше не смотреть на него, тогда она, по крайней мере, сможет не думать о том, как он выглядит без одежды…
– Hello – здравствуйте, goodbye – до свидания и thank you – спасибо.
Решительно не желая замечать привлекательность Лукаса, Элеанор проигнорировала искорки юмора в его глазах.
И вообще, привлекательность – исключительно субъективное понятие.
– Информативно, – пробормотала она, в уме повторив слова несколько раз, а затем вспомнила о вопросах, которые подготовила во время полета. – Да, сейчас, как мне кажется, пора поговорить о бюджете.
– Большой, – последовал краткий ответ.
Элеанор усилием воли заставила себя не залиться краской, поскольку ее мысли неожиданно скакнули в совершенно неприличном направлении.
– Хорошо. – Она взглянула на следующий вопрос. – На кого рассчитан отель?
– На пары.
Элеанор скептически приподняла бровь.
– Только на пары? По-моему, это немного сужает возможности.
Лукас пожал плечами:
– Отель недостаточно велик, чтобы разместить самых разных клиентов, а я, по своему опыту, могу сказать, что лучше сконцентрироваться на одном сегменте рынка и сделать все на отлично, а уж потом расширяться.
Она была вынуждена согласиться.
– Значит, вы хотите, чтобы все было романтично.
– Сексуально.
Она подняла на него глаза:
– Прошу прощения?
– Секс, Элеанор. Я хочу, чтобы отель был элегантным и стильным и чтобы он источал сексуальный призыв. Вы ведь понимаете, о чем я говорю, мисс Харрингтон?
Решив проигнорировать подзуживание, она постаралась придать себе профессиональный вид.
– От отеля требуется нечто большее, чем сексуальный призыв.
– Почему?
– Почему? – повторила она. – Потому что секс в отношениях не главное.
– В самом деле?
Она снова заставила себя не обращать внимания на насмешку в его глазах.
– В самом деле. Отношения – это еще и духовная близость, дружба, приятные минуты вдвоем.
– Приятные минуты вдвоем? – Нахмуренные брови Лукаса сказали о многом, и Элеанор вспомнила о его многочисленных коротких романах.
– Надеюсь, вы не собираетесь сказать, что у вас никогда не было приятных минут при общении с женщиной?
– Я ничего не собираюсь говорить, – проскрипел Лукас, не скрывая раздражения. – Больше того, что уже сказал.
Элеанор мысленно закатила глаза и… забыла про Лукаса. Они проезжали мимо парка, и ее внимание кое-что привлекло.
– Это коляска?
– Это сани.
– Ну да, сани. – Она рассмеялась. – Именно их я и имела в виду.
– Надо думать, вас это тоже приводит в восторг?
От того, как Лукас на нее смотрел, щеки Элеанор в очередной раз порозовели.
– Да. Я никогда их не видела. – Она провожала взглядом едущие по парку блестящие сани, в которые была впряжена лошадь. В санях, прижавшись друг к другу, сидела пара.
Элеанор вздохнула:
– А это, мой друг, романтично.
Глаза Лукаса были прикованы к ее лицу.
– Но вряд ли сексуально.
Несколько секунд – или минут? – они молча смотрели друг на друга, и воздух между ними словно наэлектризовался. Наконец Лукас снял напряжение, вернувшись к телефону.
Элеанор ощутила раздражение – она опять отреагировала на его почти животный магнетизм, тогда как он оставался совершенно спокойным. Романтичность тоже может быть сексуальной, и она докажет это Лукасу, даже если ей не удастся доказать ему больше ничего.
– Нет.
Элеанор нахмурилась, когда Лукас быстро миновал холл своего офисного здания и направился к лифтам. Не дослушав ее предложение до конца, он с ходу отверг его.
Почему он так быстро идет? Даже без каблуков ей приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за его широкими шагами. Если бы он двигался медленнее, это дало бы ей возможность полюбоваться великолепием его офиса. Сталь, стекло, отполированные до зеркального блеска темные полы. Здание представляло собой настоящий шедевр инженерной и декораторской мысли.
Они зашли, за ними зашли еще несколько человек, но Элеанор не обратила на них внимания.
– Но вы не выслушали…
– А я и не должен. Мне нужно, чтобы этот отель был элегантным, в своем роде революционным и сексуальным, а не наводил на мысли о парке развлечений.
Элеанор вздохнула. Как она и предполагала, работать с Лукасом будет непросто.
– Я не собираюсь превращать его в парк развлечений, но если люди приезжают в Россию в середине зимы, им захочется большего, чем просто посидеть у камина и выпить водки.
– Да, конечно. Они захотят заняться сексом.
Элеанор ненадолго прикрыла глаза, заставляя себя придерживаться профессионального подхода.
– Разве вы не говорили, что ваша целевая клиентура – пары?
– Да. И они должны заниматься сексом как можно чаще.
Элеанор заметила, как ехавшие с ними в лифте люди старательно делают вид, что ничего не слышат. Она заговорила тише:
– Но они хотят романтики, а сани, которые везет упряжка хаски, очень романтичны. Кроме того, в какой-то момент даже парам может наскучить постель.
– Если им может наскучить постель, – с насмешкой протянул Лукас, – они не так уж в ней хороши.
– Почему бы вам не преподать им урок? – с иронией предложила Элеанор.
В углах его губах мелькнула улыбка. Не отрывая от нее глаз, он кивнул:
– Можно.
Дыхание у нее перехватило, и она отвела глаза в сторону. Пассажиры лифта прятали шок за непроницаемыми лицами. Она улыбнулась стоящей рядом женщине.
– До сви… То есть, зрастуйте.
Женщина едва заметно кивнула.
Лифт останавливался на каждом этаже. Наконец он опустел. Элеанор повернулась к Лукасу.
– Вы дали всем этим людям повод для болтовни возле кулеров. Вы заметили, что все исподтишка бросали на вас взгляды, когда вы упомянули секс?
– Наоборот, все смотрели на вас, потому что вы скрестили со мной шпаги.
– Обычно люди стараются не скрещивать с вами шпаги?
Не так, как она, неохотно признал Лукас. Неохотно, потому что у него возникло ощущение, что его тщательно контролируемый мир пошатнулся. Нелепая мысль! Стоящая рядом с ним соблазнительная женщина опасна не более, чем цветок.
– Да.
– Мне кажется, это глупо. Не могут же все постоянно быть согласны с вами.
Ее настойчивость вызывала раздражение.
– Если кто-то собирается убедить меня в том, что я не прав, ему лучше иметь наготове веские доказательства, иначе я решу, что напрасно потратил свое время.
Элеанор нахмурилась.
– Но как вы доносите до сотрудников свои идеи?
– Я не обязан их доносить. Мне достаточно, чтобы они выполнялись.
– Ну конечно, – криво улыбнулась она.
Лукас уставился на ее нежные губы. Что она сделает, если он уступит требованиям своего тела, наклонится и поцелует ее? Будет сопротивляться или растает, как масло на солнце? Она утверждает, что в отношениях мужчины и женщины секс не самое главное. Это еще и приятное времяпрепровождение. Лукас не мог вспомнить, когда в последний раз получал удовольствие не от секса. Неужели найдется женщина, с которой ему будет хорошо не только в постели?
В животе у него родилось какое-то странное чувство. Он погрозил ей пальцем.
– Никаких катаний на собачьих упряжках или на оленях.
Элеанор недовольно поморщилась. Двери лифта открылись. Вздернув подбородок, она вышла первой, чего сотрудники Лукаса старались не делать. Услышав ее восхищенный выдох, когда она оказалась в его личном святилище, он был удовлетворен.
– Обожаю их. Они восхитительны. И их невероятно трудно растить.
Что растить? Лукас окинул взглядом кабинет и заметил в углу пальмы. Неужели они всегда там стояли?
– Мне нравится, как использовано пространство. И расположение окон отличное, – продолжала Элеанор. – К ним присоединены солнечные панели? – Она выглянула в окно.
– Да. Я хотел, чтобы здание обеспечивало себе хотя бы минимумом тепла.
Элеанор бросила на него взгляд через плечо:
– Это была ваша идея?
– Это мое здание. Почему мне не могла прийти в голову подобная идея?
Уголки ее губ слегка приподнялись:
– Как ни неприятно в этом признаваться, мне нравится.
– Очень рад, что сумел вас удовлетворить, мисс Харрингтон, – саркастически отозвался Лукас.
Как ни странно, он действительно был рад, хотя никогда прежде не старался добиться чьего-либо одобрения, тем более женщины, которая выглядела чертовски привлекательной в юбке-карандаше.
Элеанор улыбнулась кому-то за его спиной и отошла от окна.
– Зрастуйте.
Лукас поморщился – не только от ее ошибок, но и от ужасного произношения, – повернулся и увидел, как Элеанор протягивает руку его личной помощнице.
– Я Элеанор Харрингтон.
Его невозмутимая помощница, которая давно с ним работала и считала себя чуть ли не его матерью, к удивлению Лукаса, утратила самообладание, увидев энергичную и ослепительную Элеанор.
– Петра. Личная помощница Лукаса.
– Приятно с вами познакомиться, Петра.
Петра взглянула на босса, и ее глаза весело сверкнули.
– Лукас, на столе тебя ждет гора работы. Я сделала на документах пометки о приоритете. Твое расписание встреч на завтра было отправлено тебе на телефон. Извини, что немного поздно.
– Спасибо, Петра. Организуй нам, пожалуйста, кофе. Мисс Харрингтон – с одной ложкой сахара.
– Спасибо, не надо, – отказалась Элеанор. – А вас, похоже, ждет куча дел.
Лукас нахмурился. Она что же, торопится от него избавиться?
– Когда я увижу наброски, над которыми вы работали во время полета?
Почему у него такой голос, словно он этим недоволен, хотя, наоборот, должен был бы радоваться? Ведь она предоставляет ему возможность погрузиться в работу.
– Они еще не совсем готовы. Мне необходимо увидеть место до того, как я их закончу. Вы запланировали для меня посещение стройки на это утро?
– Да. Мой прораб встретит вас, а завтра вы познакомитесь с остальными членами команды.
– Отлично. Тогда, если не возражаете, я хотела бы взглянуть, где мне предстоит работать.
– Сюда, пожалуйста, – сказала его личная помощница.
И Лукас понял: да, черт возьми, ему предлагают заняться своими делами. Это ему не очень понравилось.