"Мысленно нарисуй себе картину…" Она вспомнила, как три дня назад в больнице не могли найти для матери донора. Кровь самой Денизы оказалась неподходящей для переливания матери. Она позвонила тете Полли и попросила ее сдать кровь на определение группы. Потом закрыла глаза и представила себе, как тетя Полли приезжает к ней и говорит: "Конечно, моя группа крови соответствует маминой, соответствует, соответствует… Да, я буду ее донором. Буду, буду… После того, что твоя мама для меня сделала, иначе и быть не может…"
И вот сегодня - пожалуйста! - тетя Полли произнесла ей по телефону почти в точности эти самые слова.
"Мысленно представь себе то, что ты хочешь…" Дениза закрыла глаза и увидела себя, с улыбкой на устах, отсчитывающую врачам новенькие хрустящие тысячедолларовые бумажки.
С этой картинкой перед мысленным взором Дениза сунула ноги в туфли-лодочки и направилась в бар. Там она осмотрелась в надежде увидеть компанию знакомых ребят - студентов из Беркли. Общество этих славных ребят она предпочитала обществу других, нахрапистых и приставучих посетителей. Студенты не скупились на угощения и напитки, чтобы удержать ее за своим столом. Сейчас их в зале не было, а Вилли предупредил, что на неделю уезжает. Кажется, она его здорово огорчила, искренне приняв за шутку его предложение пожениться. А ведь видела, что парень всерьез к ней привязался. Началось это с того вечера, когда он так упился в баре, что она не позволила ему сесть за руль. Они пошли пешком, и она привела его к себе. Он рухнул на тахту и проспал всю ночь как убитый, а утром она сварила ему кофе, накормила вкусным плотным завтраком и выпроводила. Парень стал часто заглядывать в бар, и они подружились. После той ночи, когда он надрался в стельку, они придумали способ оставаться трезвыми: если обнаруживали, что с них хватит, лишнее спиртное выплескивали в стоящий рядом цветочный горшок. Денизе было хорошо с Вилли, но его разговоры о женитьбе она считала шуткой до тех пор, пока он не попытался вручить ей настоящее обручальное кольцо с бриллиантом.
- Боже, Вилли! - воскликнула она. - А я-то считала, что ты дурачишься, когда говоришь об этом.
Он даже обиделся.
- Как это дурачусь? Женитьба дело серьезное.
- Ладно, Вилли, можно говорить, но не заговариваться. - Она попыталась смягчить ситуацию. - Ты правильно сказал, брак дело серьезное. Ты еще просто слишком молод, чтобы… - Она прикусила язык, поняв, что сказала лишнее.
- Значит, ты такая же, как и все другие, - надулся он, - Полагаешь, что я еще ребенок, который не отдает себе отчета в собственных поступках?
- Нет, я не это хотела сказать. Понимаешь… Ну, как бы тебе это объяснить… - Дениза тщательно подбирала слова, не желая его больше обидеть. - В настоящее время брак для меня исключен. Ты… действительно, по правде говоря, еще очень молод. Тебе нужно повременить, поухаживать за разными девушками - сравнить, приглядеться, подумать, так сказать, расширить свои горизонты.
- Значит, пока я строил планы, как на тебе женюсь и заберу из этого гадюшника, ты меня водила за нос? Так выходит?
Она пыталась утешить его, но Вилли ушел, разобиженный чуть не до слез. Возможно, он и вовсе не вернется, подумала она. Может, это и к лучшему. У нее определенно не было желания выходить за него замуж. Чем меньше он будет ее видеть, тем скорее остынет его безрассудная страсть.
Дениза еще раз быстро обвела зал глазами - ребята из Беркли не пришли. Сердце ее упало, когда она услышала голоса из-за столиков:
- Эй, иди сюда, бэби!
- Чем тебя угостить, малышка?
И вдруг за спиной у нее раздался тихий вежливый голос:
- Вы мисс Шерри?
- Да. - Она повернулась. Перед ней стоял мужчина, которого она прежде никогда не видела, - высокий, довольно красивый, черноволосый, с темными глубоко посажеными глазами, которые, казалось, впились в нее.
- Не присоединитесь ли вы ко мне? - спросил он и указал на незанятую маленькую кабину на двоих в уголке. - Хотелось бы обсудить с вами одно дельце.
2
Рей подвел девушку к столику и вдруг испытал инстинктивное желание заслонить ее, прикрыть, взять под защиту. Но от кого и от чего? Здесь ведь ее дом родной, можно сказать. И все же он почувствовал ее - ну как бы это выразиться? - чужеродность, что ли, для подобных заведений. Он даже не мог понять, откуда у него основания для такого ощущения. Она села с изящным достоинством, высоко поднятой головой, чувствуя себя в этой обстановке как рыба в воде. Но в своем простом белом платье с длинными, почти до талии, черными волосами девушка выглядела чистой и непорочной. И хотя ее улыбка была чуточку настороженной, но все равно от нее исходило такое милое, теплое обаяние, что Рей на миг почувствовал укол откровенной ревности к счастливчику Вилли, который до него не раз ее видел и, наверное, не только видел.
Ох, черт возьми, нужно взять себя в руки.
Он заметил, что несколько мужчин из зала бросают на него завистливые взгляды. Не иначе как им тоже хотелось бы взять ее под свою защиту. От кого? От него? О Боже! Рей занервничал.
- Не лучше ли нам побеседовать где-нибудь в другом месте? - предложил он.
Глаза ее расширились не то от удивления, не то от недоверия.
- Извините, но у меня меньше часа до следующего выхода на сцену.
- Видите ли, то, что я вам хочу сказать, носит сугубо личный характер. Может быть, мы действительно увидимся в другом месте и в другое время? Я могу позвонить вам домой, или, если предпочитаете, мы могли бы встретиться в… - Нет, нет! Во внеслужебное время я не общаюсь с посетителями.
Да, теперь стало совершенно очевидно, что она ему просто не доверяет. Это его возмутило. Скажите, пожалуйста, "служебное время"! Тоже мне…
Еще более разозлило его появление официантки с бутылкой шампанского в ведерке со льдом. Кто позволил мешать их уединению?
- Я этого не заказывал! - рявкнул он и хотел было жестом отправить девицу обратно вместе с бутылкой, но мисс Шерри многозначительно кашлянула. С трудом сдержавшись, он спросил: - Может быть, вы заказывали?
- Да, я всегда так делаю. - Она кивнула официантке: - Спасибо, Сьюзи. - Когда та, разлив шампанское по бокалам, ушла, девушка объяснила извиняющимся тоном: - Администрация желает, чтобы в служебное время я общалась с пьющими гостями.
Он сжал зубы. В этом местечке облапошивают посетителей, не иначе, и девка в этом участвует! Да еще без малейших угрызений совести. Хорошо, в таком случае и он не будет с ней церемониться.
- Я так понимаю, что мой племянник - ваш постоянный пьющий гость, как вы выражаетесь?
Она молча пожала плечами.
- Я также понимаю, что у вас с ним установились довольно близкие отношения.
- Что вы сказали?
- Я имею в виду отношения за пределами этого бара, в ваше нерабочее время.
- Вы ошибаетесь! - Ее выразительные глаза смотрели с вызовом. - Я не имею никаких дел с посетителями вне этих стен.
- Даже с женихом?
- О ком вы говорите?
- Я говорю о Вильяме Стентоне, молодом человеке, с которым вы помолвлены.
- Я не помолвлена… - Она осеклась, начиная понимать. Вильям Стентон, Вилли… Его племянник?! Значит, этот самоуверенный тип - один из напыщенных родственников Вилли, на которых тот не раз ей жаловался. Они твердят ему, что он дурачок, ничего не понимает в жизни и не способен принять ни одного путного решения. Да, они основательно над ним поработали, полностью задавили его веру в себя. Чертовы склеротики - дедушка, старомодная бабка, думала Дениза. Но этому-то говоруну в ладном деловом костюме не более тридцати. Уж он-то должен понимать, что с Вилли нельзя обращаться как с ребенком.
- И кто же вы? - решилась уточнить она.
- Коллинз, Рей Коллинз. Как я уже сказал, прихожусь Вильяму дядей. А сюда пришел, чтобы поговорить с вами от его имени.
- Вот как! А я думала, что Вилли сам вполне способен говорить от своего имени.
Глаза мужчины сузились.
- В определенных случаях, возможно, и способен. Но брак - это такой серьезный шаг, что мудрый совет со стороны родственников не повредит.
Брак? Значит, Вилли не рассказал им о ее отказе. Переживает, но предпочитает носить в душе горечь обиды, бедный мальчик.
- Вилли молод, - сказал он. - Слишком молод, чтобы думать о женитьбе.
- Но он уже давно совершеннолетний. - Она не хотела выдавать Вилли - пусть сам, когда сочтет нужным, сообщит им об ее отказе выйти за него замуж.
- Правильно, но еще более чем годами, он молод умом. Я полагаю, что зеленым юнцам не следует вступать в серьезные отношения с такими женщинами, как вы, у которых… - он неопределенно поводил пальцами в воздухе, словно подбирая точное слово, - обширный жизненный опыт.
Намек его был более чем прозрачен и ожег ей душу, как удар хлыста по обнаженной коже. Так вот какого он о ней мнения! Прекрасно, сейчас она ему врежет в ответ.
- Что делать, против матушки-природы не попрешь, сами понимаете. - Она выразительно закатила глаза. - От одного взгляда Вилли меня буквально озноб прошибает. - И, не останавливаясь, на едином дыхании добавила: - Вот вам, чтоб вы знали, сухарь бездушный.
Он смотрел на нее в изумлении, не совсем веря.
- Но простите, мисс Шерри, это еще не свидетельствует о подлинно глубоких чувствах.
- Нет, свидетельствует. Когда мы впервые встретились с Вилли, мы с ним испытали одинаковое потрясение. Одинаковое, понимаете? Вы, наверное, скажете, что совпали наши биополя. - Она торопливо отпила шампанского и чуть не поперхнулась, но постаралась улыбнуться.
Он внимательно смотрел на нее.
- Чтобы создать прочную семью, мисс, одних биополей мало. Да будет вам известно, что семья Вилли категорически возражает против вашего союза.
- Ну, это уж ваша проблема, а не моя! - Все еще кипя от негодования, Дениза огляделась, ища место, куда можно выплеснуть шампанское из бокала. Она знала, что, выпив лишнего, не сможет как следует танцевать.
- Вы должны учесть, что без поддержки семьи Вилли практически нищий.
- Ах, вот как! - Она изобразила на лице огромное удивление и вдруг почувствовала, что ей надоело ломать комедию, изображая любящую невесту. Практически нищий! Да она сама без гроша, если вспомнить, сколько требуется для спасения матери. Боже, что же делать? Если бы даже какой-нибудь банк или кредитное общество согласились выдать ей взаймы эту чудовищную сумму, то ни ей, ни ее двоюродным сестрам нечего было бы предложить в залог. За короткое время работы все три девушки ничего не успели нажить, а их скромные сбережения давно уже израсходованы. Даже на двух работах она получала в общем-то гроши, каплю в море, по сравнению с тем, сколько ей сейчас требовалось. Триста пятьдесят тысяч долларов! Дениза вздохнула. Отчаяние захлестнуло ее, обессиливая душу.
- Ага! - воскликнул ее собеседник. - Я вижу, вы начинаете воспринимать мои доводы. - Она словно очнулась и не сразу поняла, о чем он говорит. А Рей продолжал: - И дело не только в том, что Вилли не работает. Он ведь за всю жизнь пока что палец о палец не ударил, чтобы самостоятельно хоть доллар заработать. Поймите же, у него нет денег.
Погруженная в свои тягостные раздумья, Дениза не слушала, но последние два слова, которые он произнес с нажимом, врезались ей в сознание.
Нет денег, нет денег. Стоп! Так думать нельзя, она не имеет права так думать. Никаких "нет"!
- Деньги есть. Вернее, мы их раздобудем. Так или иначе.
Она не отдавала себе отчета в том, что мыслит вслух, но Рей не просто услышал ее бормотание - он молниеносно сделал свой вывод.
Откинувшись на спинку стула, он поставил бокал на стол со стуком, который вывел ее из полузабытья.
- Понятно, - сказал он. - Я вижу, Вилли сообщил вам о десяти миллионах долларов, положенных на его имя в банке.
Дениза раскрыла рот. Десять миллионов! У Вилли есть десять миллионов?! Значит, он мог бы дать ей взаймы триста пятьдесят тысяч долларов для мамы. Она не сомневалась, что он наверняка дал бы ей эти деньги независимо от того, выйдет она за него замуж или нет. Боже, куда же он уехал? Не назвал даже ни города, ни штата? Если бы поговорить с ним хоть по телефону, тогда уж…
- Об этом забудьте! - Рей заметил, как обрадовалась девушка, и поспешил охладить ее. - Вилли не имеет права дотрагиваться до этих миллионов. Гудвин Стентон положил их на срочный вклад. Вилли получит их по достижении тридцати лет, и то при условии, что он на вас не женится. Вам понятно?
От этого можно было сойти с ума. Где-то лежат десять миллионов долларов, но они неприкосновенны. А ей, чтобы спасти мамину жизнь, нужно каких-то жалких триста пятьдесят тысяч.
- Это несправедливо, - пробормотала она, опять не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух. - Несправедливо…
- Справедливо или несправедливо, но дело обстоит именно так. И коль скоро вы ставите вопрос в моральном аспекте, то скажите: справедливо ли с вашей стороны лишать Вилли всего его наследства?
- Лишать? Что вы имеете в виду?
- А то, что его дедушка совершенно недвусмысленно дал понять, что если Вилли на вас женится, то он оставит его без единого цента. Он закроет счет и переведет деньги в другой банк, на другие цели. Фьють - и все улетучивается! - Рей взмахнул рукой для большей доходчивости.
Ошеломленная, Дениза не могла рта раскрыть. Душа ее металась между гневом и отчаянием. Что за дьявольские диктаторские замашки у этого деда! А если бы она и Вилли были и вправду влюблены друг в друга?
Сидящий перед ней мужчина улыбнулся и одобрительно кивнул.
- Вижу, вы начинаете понимать суть проблемы. Это хорошо. И учтите еще вот какое обстоятельство - вы ведь и к себе несправедливы.
К себе? Что он мелет? - подумала она.
Да. Судите сами. Вы скоро убедитесь, что Вилли как муж - скорее бремя, чем подарок. Однако… - Появление Сьюзи заставило его остановиться на полуслове. Он с неудовольствием следил, как официантка подливает ему в бокал шампанское. Дениза же тем временем, воспользовавшись моментом, выплеснула содержимое своего бокала в ведерко со льдом. Она напряженно размышляла. Итак, Вилли богат. Но его семья настолько сильно противится возможной женитьбе на ней, что лишит его целого состояния, если он сделает по-своему. Но по какой причине Вилли не сказал им, что она ему отказала? Не значит ли это, что он упрямо решил добиваться своего? И вот они, убедившись, что с ним говорить бесполезно, решили подъехать к ней. Дениза тяжело вздохнула. Что же делать? Признаться? Или пусть Вилли сам это сделает?
- Однако хочу вас заверить, мисс Шерри, что мы понимаем и ваши чувства. - Сьюзи ушла, и Рей приступил к главному. - Семейство Стентон желает возместить вам вашу потерю.
Уж не издевается ли над ней этот тип?
- Возместить потерю?
- Мы понимаем, что вам предстоит принять мучительное решение. Но если вы согласитесь отпустить Вилли, мы были бы рады преподнести вам подарок… ну, скажем, сто тысяч долларов.
У нее перехватило дух. Ей собираются заплатить сто тысяч долларов за то, что она уже сама сделала бесплатно! Конечно, по сравнению с десятью миллионами сто тысяч мелочь, но для нее это все же треть необходимых ей позарез денег. Так неужели отказаться и упустить то, что само плывет в руки? Дениза призвала на помощь всю свою деловую сметку, чтобы безошибочно разыграть карты… Она быстро заморгала глазами, надеясь выдавить хоть несколько слезинок.
- Ушам своим не верю. Вы предлагаете мне предать Вилли, забыть нашу любовь ради… ради денег! - Она приложила ладонь ко рту и закачала головой. - О нет, я не могу, не могу пойти на такое, - бормотала она срывающимся голосом. Рей Коллинз отлично понял, что она разыгрывает перед ним сцену оскорбленного достоинства. Он заметил, как девушка прищурилась, что-то мысленно подсчитывая, прежде чем начала разыгрывать слезливую драму. Ого! Сразу видно, что эта девица - профессионалка не только по части танцев. Черт бы ее взял! Вот уж верно говорят - внешность обманчива. Эта свеженькая, на вид такая непорочная красотуля подцепила и охомутала легковерного дурачка Вилли. Да разве только Вилли? - подумал он. Она и меня-то поначалу заворожила своими прелестями. Так и лучится обаянием - бесспорно, женщина что надо.
Да, дядя Гудвин прав. Только с помощью толстой пачки долларов можно оторвать эту смачную бабенку от Вилли. Весь вопрос в том, какой толщины должна быть пачка.
* * *
Сработало! На самом деле, сработало. Не то молитвы помогли, не то психовидение. Впрочем, это неважно, главное - результат. Так что спасибо тебе, Боже, и спасибо тебе, Лоретта. По-лу-чи-лось! Не зря она, значит, представляла себе, как отсчитывает хрустящие зеленые тысячедолларовые купюры и при этом улыбается, зная, что теперь мама выздоровеет. И вот пожалуйста - у нее в сумочке лежат хоть и не купюры, но кое-что ничуть не хуже - чек на четыреста тысяч долларов. Этого хватит не только на операцию, но и на пребывание мамы и тети Полли в Филадельфии, да еще, наверное, на полгода послеоперационного лечения.
Дениза чувствовала огромное облегчение. Гора свалилась с ее плеч. Просто волшебство! Как странно это все вышло. Если бы она не заменила маму на сцене бара, если бы не повстречалась там с Вилли… Лоретта правильно сказала: ты не анализируй, как и почему все происходит. Просто мысленно представляй и жди - и все получится.
Это она и проделывала - молилась и представляла…
Но я солгала! Эта мысль мучила совесть, не давала покоя. Солгала, хоть и не собиралась. Что я могла сделать, если этот Коллинз сам думал, что мы с Вилли - влюбленная парочка и готовимся к свадьбе? Да, но я не объяснила ему, что это не так. И прекрасно! Если Господь или еще какая-то высшая сила сочли такой способ вполне подходящим, чтобы я обрела деньги для мамы, значит, я не должна была становиться у них на пути, ведь правильно? И чтобы укоры совести не отравляли ей чувство великого облегчения, Дениза поклялась себе, что вернет Стентону через Коллинза все, до последнего цента.
А совесть не желала угомониться: интересно будет посмотреть, как ты вернешь четыреста тысяч долларов. Но люди же расплачиваются за купленные в рассрочку дома и машины, разве не так? Ежемесячными взносами. Хорошо, пусть я буду платить до конца моих дней, но выплачу обязательно. Обещаю. Как только маму поставлю на ноги, сразу же начну платить.
Дениза действовала быстро, не теряя времени. На следующий день она отпросилась с работы и отвезла чек в банк. Не дай Бог, Стентоны услышат правду от Вилли и все переиграют - объявят чек недействительным или придумают еще что-нибудь хитроумное, чтобы подставить ей ножку, такие люди все могут. Но ведь они не осмелятся сказать Вилли, что заплатили ей отступного? Конечно, нет. Недаром Коллинз не только взял с нее обещание не выходить замуж за Вилли, но и просил не рассказывать ему об их встрече.
Коллинз, Рей Коллинз. Вчера, когда он представился, его имя и фамилия показались ей знакомы. И вот сегодня она сообразила, откуда знает его заочно. Он же ведет постоянную колонку в "Мэн энкуайрер". Пишет обо всем - о политике, экономике, житейских историях. И всегда, подумала Дениза, добирается до сути проблемы, все раскладывает по полочкам, а главное - судит обо всем справедливо. За это она уважала Коллинза и никогда не пропускала его колонку.
Но с уважением после вчерашнего вечера покончено. Теперь-то она знает, что он представляет собой на самом деле. Надменный, самоуверенный, самодовольный подонок, манипулирующий общественным мнением с помощью печатного слова. И с помощью денег!