– Так-так. Конечно же, так, – поспешно ответила я, аккуратно раскладывая платья на кровати.
– О-о! Я у тебя раньше таких не видела. Приобретаешь вес? – она и не пыталась скрыть восторг.
– А что? Разве я не зарабатываю себе на красивые платья? Куда мне еще тратить северные коэффициенты?
Сима не ответила. Она была полностью занята выбором наряда.
– Мне, кажется, ты наденешь черное. Я угадала? – подняла на меня лукавый взгляд.
– Угадала, тем более, у меня к нему есть чудное украшение. Думаю, оно и тебе понравится.
– Хорошо, надевай. Ты всегда любила черный цвет. Значит, золотистое достанется мне? Какое необычное, – она приподняла платье и не могла оторвать от него взгляд. – И, думаю, будет к лицу.
Я громко засмеялась.
– Никто и не спорит. Скажи, на милость, зачем бы я покупала себе платье, которое мне "не к лицу"?
Нас так развеселило мое замечание, что мы еще долго хохотали, как в детстве, качаясь по кровати.
В комнату заглянула тетя Маруся и, удивленно покачав головой, опять ушла по своим делам.
– Теперь давай посмотрим, что там в коробочке? – спросила сестра, когда мы немного успокоились. – Думаю, что и украшения мне подойдут.
Она открыла футляр из тонкой черной кожи в виде ракушки. Внутри, на белоснежном атласе возвышался комплект из колье и сережек.
– Боже мой, какой стильный набор, – не сдержала восхищение, и бережно взяла в руки колье из чередующихся золотистых звеньев и сверкающих кристалликов. – Носят же люди такую красоту, – сказала, ни к кому не обращаясь. – И места находят…
Я с интересом наблюдала за сестрой. Сейчас она нисколько не была похожа на серьезного и ответственного руководителя крупной строительной фирмы.
– Можно я это надену? – спросила, не отрывая взгляда от Сима, все еще колье на ладони.
– Конечно. Это украшение, как никакое другое, подходит к твоему платью. Кстати, тебе не мешает изредка вспоминать о том, что ты красивая женщина и достойна в сопровождении приличного кавалера, бывать в местах, не имеющих ничего общего со строительными участками. Жизнь-то идет и идет потихоньку, а, иногда срывается на стремительный бег. Ты подумай об этом на досуге, – намекнула я на фанатичность сестры, относительно работы.
– А чем украсишь свою "голую" шею ты? В коробочке больше ничего нет, – Сима вопросительно посмотрела на меня, намеренно не заметив вторую часть монолога.
Я не ответила и, изобразив на лице тайну, снова наклонилась к своей сумочке. Сестра неотрывно следила за моими руками, которые бережно держали длинный футляр из черной замши. Она догадалась, что в нем находится что-то совершенно необыкновенное, несравнимое ни с какой прелестной бижутерией и уже с нетерпением наблюдала за моими медлительными движениями.
– Ну-с, не томи, – не выдержала. – Открывай, я сгораю от любопытства.
Я усмехнулась и протянула ей футляр… Пауза после того, как она открыла его, была слишком длительной. Сима двумя пальцами подняла украшение и с особенным вниманием всматривалась в красивый камень. Я сразу поняла, что она догадалась о его происхождении. Даже показалось, что она сейчас чувствует что-то подобное тому, что ощутила я при первом прикосновении.
– Чувствуется вкус и большие деньги. Однако, Сонечка, я не думала, что ты способна принимать такие дорогие подарки.
– Откуда ты знаешь, что это подарок, тем более, "такой" дорогой?
– Даже полный дурак это поймет. А потом, ты с таким видом на него смотришь…
– Ну, хорошо. Не буду скрывать – это подарок Бориса. Лунный камень, – сказала я, и смело посмотрела сестре в глаза.
– Я так сразу и поняла. Могу даже поспорить, что он из сундучка тети Агнессы. Слишком дорогая вещица. В простой ювелирке такую не купишь, даже в наше время.
– Ты совершенно права. Борис нашел камень в сундучке, и заказал украшение. Представляешь, он мог принадлежать нашей прабабушке или ее маме или еще кому-то из женщин семьи.
Сима долго рассматривала камень и даже погладила его пальцами.
– Главное, что он снова вернулся к нам, – сказала одобрительно и добавила уже другим тоном: – Соня, давай, собираться, не то опоздаем. "Чистить перышки" не простое, а очень кропотливое дело. Красота – это сначала всегда много работы, а потом ее результат – страшная сила и она должна быть в наших руках. Правда?
Я с ней согласилась.
В ресторане мы появились ровно в 19.00. Уже знакомый мне метрдотель встретил нас, как самых дорогих гостей, хотя долго и придирчиво осматривал со всех сторон, с трудом принимая столь поразительное сходство.
Сима выглядела великолепно в облегающем платье из блестящей тафты. Элегантное колье сверкало на ее шее, и переливалось искрящимися кристалликами, отражая свет. Глубокий вырез сзади открывал нежную кожу спины.
Я была в строгом черном платье, со спущенными плечами, из шифона с набивным рисунком. На груди, на витой изящной цепочке красовался нежно-синеватым сиянием лунный камень.
Мы остановились у двери и, осматривались по сторонам, в ожидании, когда Борис нас заметит. Он одиноко сидел за дальним столиком со стаканом в руке, наполовину наполненным вином. Лицо было задумчиво и серьезно, даже несколько напряжено.
Соня наклонилась к моему уху и прошептала:
– Смотри, как мужики пялятся на нас. Прямо слюни текут по жирным подбородкам. У-у, морды.
– Пялятся-то пялятся. Однако рядом с ними, в большинстве случаев, сидят их жены, а мы с тобой парим в облаках в одиночестве, и годы наши уплывают вместе с этими облаками, – тихо ответила я, окинув взглядом зал. В моем голосе слышалась неприкрытая грусть.
– Ладно тебе плакаться, – подтолкнула плечом сестра. – Все у нас еще будет. Посмотри на их жен, мы рядом с ними – богини.
Я прыснула со смеху. А Сима, похоже, разошлась не на шутку и вполголоса продекламировала строчки, не слишком высокого поэтического слова:
"Богинями мы были и остались,
пленяя прелестями тел;
пусть облизнутся те, кому мы не достались,
и сдохнут те, кто нас не захотел"
Тут уж я, не сдерживаясь, громко рассмеялась. Наверное, мой смех достиг слуха Бориса, но, скорее, он почувствовал наше присутствие и повернул голову. Глаза мгновенно вспыхнули. Через пару секунд он уже шел нам навстречу. Я, не удержалась и улыбнулась ему, откровенно любуясь уверенной походкой и сильным телом. Вид у бывшего мужа был вполне респектабельный. Красивая рубашка, модный галстук. Дорогой костюм, сидел на его фигуре несколько щеголевато.
– Девочки, вы просто неотразимы, – он по очереди поцеловал нас, задержав взгляд на моем кулоне. – Роскошные красавицы, словно сошедшие со страниц светского журнала. Сегодня все мужчины в зале будут завидовать мне, а их спутницы останутся с безнадежно испорченным настроением.
Я почувствовала знакомый аромат элитной марки одеколона, и сердце зашлось от волнения. Борис это заметил и прижал меня несколько ближе к себе, чем того требовали рамки приличия при встрече родственников.
– Ну, что же, делать нечего. Готов рискнуть и появиться с вами в обществе. Жаль, что не распорядился заранее встретить вас торжественным маршем, – он подставил нам обе руки, слегка согнутые в локтях.
Мы переглянулись, и, взяв его под руки, вошли в зал. На мгновение жизнь там прекратилась. Все перестали жевать, и все внимание переключилось на нас. И то правда, не каждый день можно увидеть двух эффектных и совершенно одинаковых с лица женщин по обе руки от красивого и уверенного мужчины, которого все знали в городе. Музыканты опомнились и уже старательно приветствовали своего босса и его спутниц.
Вечер удался. Провели мы его в удовольствии и в приятной атмосфере. Борис превзошел самого себя и был очень галантным кавалером. Несколько раз я встречалась с его взглядом, который был понятен лишь нам обоим, отчего поспешно опускала ресницы, чтобы скрыться от полыхающей огненной стихии, посылаемой в мою сторону. Мне не хотелось огорчать сестру, и я боялась, что от ее проницательного взгляда не скроется то, что меня волнует близость Бориса и кружит голову, не хуже, чем выпитое за ужином вино. Однако Сима ничего не замечала. Сегодня, пожалуй, впервые за много лет, она просто отдыхала и наслаждалась свободой.
Все было прекрасно и не предвещало неприятностей. Вечер близился к концу и Борис, заказав десерт, как бы, между прочим, спросил:
– Так что, девчонки, будем делать? Признаться мне обидно, что вы не считаете меня членом семьи, а ведь мы выросли вместе… – он сделал паузу и, подкрепившись приличным глотком вина, продолжил: – Если честно, мне давно надоела игра в кошки-мышки. Я человек деловой и особенно временем не располагаю. Когда-то, еще в юности, увлекался Фрейдом, это мне здорово помогало в восприятии окружающего. Но лишь недавно окончательно понял, что своей жизнью полностью соответствую его теории.
– Лю-бо-пы-т-но-о… – нараспев произнесла Сима. – Это что-то новенькое, чего мы о тебе еще не знаем.
Борис не заметил ее иронию и серьезно продолжал:
– Итак, миновав детство, я вступил в период вола, когда не просто работал, а по-настоящему пахал на благо своего будущего. Но, к счастью, у нормального человека этот период не может продолжаться всегда. На смену ему приходит период тигра. Это время дается для завоевания своего места под солнцем. Вполне заслужено, после непомерной пахоты. И вот тут-то наступает третий период, когда все силы отданы и новых уже не будет. Тогда человек опять становится ребенком. Два, из трех периодов, я уже прошел и теперь имею полное право просто наслаждаться жизнью и получать свои "игрушки и конфеты", которых, как вы догадываетесь, мне не совсем хватало в детстве. Еще тогда я дал себе слово, что всего достигну сам. Думаю, вы понимаете, что для детского воображения, скованного жестокой реальностью советского времени, мои мечты были слишком фантастичны, но, как видите, я кое-чего достиг… – он сделал приличную паузу в затянувшемся монологе и, подкрепившись вином, продолжил. – Не буду лукавить и благодарить судьбу за все, что имею. Это, – Борис обвел взглядом зал ресторана, – далеко не все, чего мне хотелось бы. И сейчас, как нельзя, кстати, появилась возможность помочь себе и своим планам. Я давно стал замечать мудрость в некоторых выражениях, которые мы используем в повседневной жизни и даже не осознаем их значение. Например, вдумайтесь в эти слова: "помощь всегда приходит вовремя". Семейный клад для меня сейчас будет совсем не лишним, и он замаячил в самое нужное время. А теперь, внимание, я предлагаю объединиться в одну надежную команду, и мы победим. И только так. Подумайте хорошенько. Самим вам это дело не поднять. Туго придется – не те возможности, – Борис многозначительно посмотрел на нас, останавливаясь на каждой своим долгим и цепким взглядом. – Драгоценности и старинные украшения сейчас в большой цене, но вы их сами даже продать не сможете, не говоря уже ни о чем другом, Так что думайте.
Мы многозначительно переглянулись.
– Какая длинная и впечатлительная речь, – мило улыбнулась Сима. – Соня, ты, наверное, совсем растаяла под этим честным и бескорыстным взглядом. Борис, я устала тебе повторять: отстань от нас. Нам известно не больше, чем тебе. Если ты считаешь, что клад на самом деле существует, ищи его сам, мы ничего не имеем против. Флаг тебе в руки.
– Понятно. Значит, вы будете искать сами? Без меня? Как в детской игре: кто быстрее? Вы думаете, я не знаю, зачем вы сейчас обе здесь?
– Только лишь для того, чтобы увидеться и пообщаться с тобой, – подала я голос, вконец разозлившись на его столь уверенную осведомленность. Сразу вспомнила слова Симы о том, что он меня использует, а мне так хотелось верить, что…
– Сонечка, не кипятись. Мне это приятно слышать от тебя. Но, думаю, у нас еще будет время и более подходящая обстановка, чтобы развить твою мысль дальше, – он улыбнулся так, словно не получил только что хлесткую оплеуху от слов Симы. – А сейчас давай не будем смешивать дела с чувствами.
Щеки мои в момент полыхнули огнем. Борис это заметил.
– Ты и не представляешь, насколько румянец тебе к лицу, – он не упустил случая сказать мне комплимент.
– Ладно, хватит, братик. Будем считать, что встреча родственников за вкусным ужином удалась. Спасибо тебе за прекрасный вечер. Здесь, конечно же, гораздо приятнее, чем на кухне у тети Маруси, но нам пора. Завтра утром мы переезжаем в гостиницу. Честно открою наши планы: отдохнем в городе еще несколько дней. Погуляем по знакомым с детства местам, встретимся со старыми друзьями. В, общем, как ты понимаешь, дел у нас впереди много и программа этих дней будет насыщена. Так что, извини, будет не до встреч с тобой, да и ты по всему видно, человек слишком занятой. Так что не будем злоупотреблять твоим временем и, обещаю, что сами не будем искать встреч с тобой, – Сима встала из-за стола и уже направилась к двери. Я вслед за ней сделала попытку подняться, но Борис потянул меня за руку и заставил снова сесть на стул.
Сима оглянулась и все поняла. Она вернулась к нам.
– Что ты себе позволяешь? – шепотом спросила она, чтобы не привлекать внимание присутствующих за соседними столиками посетителей. – Раз ты тут хозяин, так тебе все можно?
– Ты соображаешь, что говоришь? – голос Бориса звучал так же тихо. – Что за глупые мысли относительно гостиницы? У меня большой дом, тем более что я там сейчас живу один, семья за границей. Мы сегодня же перевезем ваши сумки и отдыхайте себе на здоровье в приличных условиях. Меня целыми днями не бывает дома, так что мешать вам никто не будет. Ты не подумала, что скажут люди, если узнают, что мои сестры живут в гостинице? Меня в городе каждая собака знает. Прошу вас не позорьте меня? Это дело чести и нашей семьи.
– А тебе не наплевать на мнение общества? – ехидно спросила сестра. – С каких это пор ты так заботишься о нас и о чести семьи? Не с того ли времени, когда узнал о наследстве? Нашел дурочек, – добавила, совсем как в детстве и в завершение, чего я никак не ожидала, показала Борису язык.
Я поспешно оглянулась, не заметил ли кто ее весьма странную выходку. Представляю, если бы сейчас ее увидели подчиненные…
– С вами все понятно, – лицо Бориса сразу преобразилось. Его напускное безразличие исчезло, гладкий лоб прорезали глубокие морщины. Я впервые заметила на его лице жестокость. – Тогда, может, поговорим о камине? – он бросил на меня быстрый вопросительный взгляд.
– Что конкретно тебя интересует в каминах? – спокойно спросила я, окончательно убедившись в том, что сегодня он нас подслушивал. – Если хочешь, я расскажу тебе все, что знаю сама. Изволь, и слушай внимательно, – я очаровательно улыбнулась и приступила: – Камин, иногда его еще называют печкой, хранит открытый огонь. Он служит для тепла и общения и это на самом деле своеобразный центр маленькой Вселенной. Давным – давно, еще в глубокой древности, люди, получив огонь из рук Прометея, трепетно относились к нему и именно у огня собирались для того, чтобы обсудить насущные проблемы, поделиться мнением, пообщаться… – я не договорила, наткнувшись на взгляд Бориса. Таким я его еще не знала.
– Спасибо за лекцию, – сказал он спокойно и холодно. Лицо его оставалось замкнутым и чужим. – Уже поздно и вам, действительно, пора. Идемте, я вас провожу.
Борис поднялся первым, по очереди отодвинув наши стулья, был вежлив и учтив. Мы вместе вышли. Мне показалось или я на самом деле уловила его едва заметный кивок в сторону здоровенного охранника. Тот буквально вырос впереди и странным образом оттеснил нас к небольшой двери под лестницей, ведущей, по всей видимости, в подвал. Дальше все произошло так быстро и неожиданно, что мы с Симой еще не успели опомниться, как за нами уже закрылась тяжелая металлическая дверь. Мы очутились в полной темноте и сырости.
– Дай руку, – Сима первая сориентировалась в незнакомой обстановке и уже спускалась вниз по ступенькам. – Иди осторожно, и ставь ногу боком, чтобы не зацепиться шпилькой. Надеюсь, внизу безопаснее, чем на этой металлической лестнице. На ней голову сломать – нечего делать.
Я послушно шла за ней, пребывая в состоянии, которое с первого раза и назвать-то трудно. В голове никак не укладывалось то, что с нами сейчас произошло.
– Думаю, стоит поберечь силы, и не распылять их на словесную характеристику, относительно нашего дорогого и всеми уважаемого братца. Ему это просто так не сойдет… – бормотала Сима, спускаясь вниз. При этом она крепко держала меня за руку.
Лестница закончилась. Мы почувствовали под ногами твердую однородную почву. Это было гораздо лучше, чем скользкие металлические ступеньки.
– Темно, как у негра в кармане, – снова пробормотала сестра. – И наши шикарные вечерние платья, как нельзя лучше подходят для этой ситуации. Кто бы оценил? Вполне возможно, что и пневмония нам гарантирована. Что скажешь, Соня? Что делать будем? – спросила, все еще не отпуская мою руку.
– Ничего, – сказала я и почувствовала, как от холода начинают стучать зубы. – У тебя есть зажигалка?
Сима долго рылась в своей сумочке, в которой, к слову, никогда не было порядка. Наконец, блеснул огонек.
– Д-а, – почти в один голос произнесли мы нараспев, осматриваясь по сторонам.
– Вечер достоин продолжения. Чувствовала я, что это гостеприимство закончится для нас плачевно, ох, чувствовала. Еще у тети Маруси об этом говорила, – Сима зашуршала пачкой сигарет. – Курить будешь?
Я промолчала и протянула руку в темноту.
– Думаю, для начала, нам нужно продержаться минут тридцать, и Борис явится на переговоры. Правда, теперь условия будет диктовать он, – сказала я, выпуская дым.
– Тридцать минут – многовато в сыром и холодном подвале. Скажу прямо, место не вызывает никаких положительных ассоциаций, но, видно, другого выхода у нас нет. Будем ждать братика, преисполненного теплыми родственными чувствами, – она щелчком отправила окурок в темноту. – Никакого удовольствия.
Время тянулось медленно. В зажигалке закончился газ, и теперь мы находились в кромешной темноте, крепко прижимаясь друг к другу, чтобы согреться.