- Какой кошмар! - вырвалось у нее.
Доктор улыбнулся:
- Да, наши снимки никому не льстят. Нельзя обманываться, если хочешь сделать хорошую работу. А теперь предложим вам несколько вариантов вашего лица. Выбирайте, что подойдет.
- Я хочу перекраситься в блондинку, - сказала она.
- Учтем. Только попрошу сделать это до прихода в клинику. Вы будете выздоравливать целый месяц, а наш парикмахер будет подкрашивать вам корни. Кроме того, приставим к вам косметичку.
Она подумала, что нужно будет купить новую одежду, чтобы выйти из клиники полностью преображенной.
- Посмотрите этот.
Она жадно схватила протянутый снимок. Свое будущее лицо. И разочарованно вздохнула.
- Не нравится?
- Какое-то обычное лицо.
- С короткой стрижкой и светлыми волосами получится очень симпатично. Может быть, это больше подойдет?
Чуть вздернутый носик, нежное и слегка озорное выражение…
- Или это?
Прямой нос, чуть заметный подбородок, Она никак не могла выбрать.
- Заберите их с собой. Подумаете, сколько захотите, потом дадите ответ.
Она согласилась и отнесла снимки в квартирку, которую снимала в десятом районе. Перед тем, как вернуться в Монморанси, Ольга еще раз вгляделась в фотографии и решила что та, со вздернутым носиком, пожалуй, попривлекательнее. Когда вечером она приехала домой, то застала там мужа. Он как раз поднимался из подвала с черными от угля руками.
- Огонь погас. Холодина тут, как в морге. А внизу жуткая вонь.
- Затопил?
- Нет. Черт с ним, поеду ужинать в город.
Она была так поглощена мыслями о своем новом лице, что даже не стала протестовать. Он вымыл руки и оделся, не переставая удивляться. Когда Ольга поднялась наверх из подвала, где уже весело урчала вода в котле, Луи ждал ее.
- Ты что, еще здесь?
- Послушай, Ольга… У тебя появился любовник?
- Почему ты так решил?
- Ты совсем сошла с ума. Не знаю, отдаешь ли ты себе в этом отчет, но ведешь ты себя очень странно.
Так и не дождавшись ответа, он уехал, бешено газуя.
В тот вечер Ольга налила себе стакан виски и очень пожалела, что у нее с собой не было фотографий. Но вообще-то привозить их на виллу было бы крайне неосторожно.
Она собрала все свои фотографии, вырвала из альбома все снимки. В кабинете мужа в ящике стола среди журналов с девочками, которые так обожал Луи, валялось свадебное фото. Вскоре все ее изображения весело потрескивали в топке.
На следующий день, не забыв кинуть в топку ростбиф с салом, она понеслась в свою новую квартиру. Не позабыла Ольга и о некоторых предосторожностях, так как подозревала, что муж может организовать за ней слежку. Если бы ему удалось добыть доказательства ее измены, он смог бы легко получить развод.
Ей показалось, что за ней шпионит маленький человечек, похожий на азиата. Когда она выходила из Сен-Лазарского вокзала, он пустился за ней по пятам, а когда села в такси - кинулся в следующее.
- В Пале-Руаяль, - сказала она шоферу.
Потом она направилась к музею Лувра. Человечек выскочил из такси, но вскоре успокоился, увидев, что она входит в музей. Она терпеливо дожидалась, пока он тоже туда зайдет. В конце концов свидание с любовником можно назначить даже у портрета Джоконды. Ольга прекрасно ориентировалась в музее и, благополучно выйдя обратно на улицу, взяла такси и поехала к себе.
Едва заперев дверь на ключ, она кинулась к ящику с фотографиями, схватила их и удобно устроилась в кресле.
Целых два часа она, мечтая, изучала их, пока холод не вывел ее из оцепенения. В квартирке было газовое отопление, но она решила не включать его и уйти. В надежде, что детектив будет ждать ее на Сен-Лазарском вокзале, Ольга вернулась домой на такси.
Пришел Луи, и Ольга сразу заметила, что он взбешен. Наверное, человечек успел доложить ему, что потерял ее из виду. Ольге стало смешно и, чтобы не расхохотаться, она заперлась в ванной.
Луи забарабанил в дверь.
- Выходи, слышишь? Я хочу знать, чем ты сегодня занималась!
Она включила душ и стала распевать песни. Луи хотел высадить дверь, но Ольга открыла окно и стала звать на помощь.
- Ненормальная! - прокричал он.
И, обойдя дом вокруг, появился у окна ванной, уперев руки в бока.
- Не надоело тебе ломать комедию?
- Оставь меня в покое, а то соседей позову… ведь ты прекрасно знаешь, они всегда начеку, эти добрые соседушки.
Потом она закрыла окно и вышла из ванной. Когда Ольга подала ужин, Луи смотрел телевизор.
- Так дальше продолжаться не может, - сказал он.
Ольга кивнула:
- Я тоже так думаю.
- Ну и что?
- Через неделю поговорим.
Глаза Луи сверкнули гневом.
- Что ты замышляешь?
- Ничего.
Он пожал плечами. Нечего волноваться, ведь у Ольги нет ни капли воображения.
- Согласишься на развод?
- Посмотрим, - ответила она.
И вдруг ее осенило. Муж сам попадется на крючок.
- А это будет долго?
У нее в горле даже застрял кусочек груши.
- Что?
- Развод.
- Нет… Если ты не будешь против. Хочешь, я пришлю к тебе моего поверенного, мэтра Сардо?
Она сделала вид, что задумалась, рассеянно ковыряя ложкой вишневое варенье.
- Дай мне неделю подумать.
- Зачем?
- Ну, послушай, я ведь уже иду тебе навстречу. Когда решу окончательно, пришлешь ко мне этого Сардо.
- Лучше бы ты сама к нему съездила.
- Об этом не может быть и речи! Пусть он приходит сюда, иначе вообще ни о чем не хочу знать!
- Ладно, не злись.
Он выпил еще стаканчик анжуйского, но все никак не мог оставить эту тему.
- А можно уже с ним поговорить?
Она загадочно кивнула:
- Поговори…
Луи залпом выпил несколько рюмок коньяка и пошел к себе. Слышно было, как он напевает у себя в комнате. Ее опять больно кольнуло. Как он счастлив, что сможет наконец от нее избавиться!
- Ладно, посмотрим, - прошипела она в сторону закрытой двери. - Еще пожалеешь, что я исчезла из твоей жизни.
На следующий день она договорилась с доктором Жераром, что ляжет в клинику в субботу 28 января. Доктор считал, что лишний день - воскресенье - необходим для того, чтобы расслабиться и быть в наилучшей форме к 31му, на которое назначена операция.
Заодно Ольга записалась в парикмахерскую в десятом районе на пятницу вечером.
- Я готова принять твоего поверенного 28го, в пятницу, - сказала Ольга мужу. - Пусть приходит в любое время до одиннадцати часов. И тебя чтобы не было.
- Отлично, - ответил он.
А между тем она не забывала пихать в огонь ежедневную порцию мяса. Мясо заглатывалось с довольным урчанием и пропадало в топке.
Мэтр Сардо явился в пятницу в одиннадцать тридцать. Ольга приняла его очень холодно.
- У меня никогда не было намерения разводиться, - сказала она. - Муж пытается повлиять на меня, но я не собираюсь поддаваться его давлению.
- Но, мадам… Господин Прадье уверял меня, что вы сами просили…
- Нет, мэтр. Сожалею, но это не так. Я не хочу развода. Он может делать все, что ему угодно, может даже меня убить, но я никогда не соглашусь на развод.
Поверенный, обозлившись, ушел, а для Ольги началась настоящая гонка. К счастью, она уже успела разжечь котел и теперь кинула туда куски ткани и пояс с золотой пряжкой. Потом, притащив шляпную коробку, Ольга вытащила череп и тоже бросила его в огонь.
Она рассчитала, что поверенный заявится к себе в контору не раньше половины первого. В Париже в это время жуткие пробки, и Луи узнает о результатах визита только во второй половине дня. Наверное, сразу, как бешеный, кинется на виллу.
Ольга забрала только драгоценности. Их было на несколько десятков миллионов. Если продавать, должно хватить на жизнь. Еще у нее были сбережения: больше миллиона.
Труднее всего было незаметно вывести машину, "Рено-4". Ольга рассчитала, что пока соседи обедают, ей удастся незаметно выехать из гаража. Она закрыла ворота и, даже не взглянув на дом в последний раз, села в машину.
Ольга спокойно доехала до Парижа. Утренние пробки уже рассосались. Она бросила "Рено" у Клиньянкурских ворот и пошла пешком к станции метро.
Полчаса спустя она уже была у себя в квартире. Несмотря на поздний час, есть ей абсолютно не хотелось и, дожидаясь назначенного парикмахером часа, Ольга обдумывала детали своего плана. Даже сделала список неотложных дел, чтобы наверняка ничего не забыть. Она надеялась, что огню не удастся сожрать череп целиком, и останутся хоть какие-нибудь кости.
Ольга спокойно отправилась в парикмахерскую, попросила сделать стрижку и покрасить волосы. Все это продолжалось довольно долго, да и вышло не очень хорошо. Вот только цвет удался.
Выйдя от парикмахера, она зашла в кафе и плотно поужинала. Ольга ни о чем не думала. Она улыбалась отражавшейся в зеркале напротив почти хорошенькой блондинке и радовалась, что через какой-нибудь месяц ей нелегко будет себя узнать. Когда еще она привыкнет к своему новому лицу?..
Ольга прекрасно выспалась у себя в квартире, на следующее утро купила кое-что из одежды, зашла домой переодеться и поехала в клинику. В чемоданчике, который она взяла с собой, были только деньги и драгоценности. Все это она оставила в секретариате, получив взамен квитанцию, потом заплатила по счету сто тысяч франков за операцию и содержание в клинике.
Ее поместили в чудесную палату с маленькой отдельной ванной. Ольга с удовольствием развесила свою новую одежду в шкафчике из красного дерева. На улице было прохладно, и она не пошла в парк. И вообще, пока лучше не встречаться с другими пациентками.
В воскресенье принесли газеты. В них об ее исчезновении не было ни слова. Но Ольга и не рассчитывала на успех раньше, чем через неделю. Вот только бы доктору Жерару не попался на глаза какой-нибудь ее старый снимок в газете. Правда, неизвестно, где журналисты смогли бы его раздобыть…
Глава третья
Когда Ольга Прадье очнулась после операции, она не сразу сообразила, где находится. Понадобилось некоторое время, чтобы к ней снова вернулись воспоминания последних дней.
И она чуть не выдала себя.
- Вы сообщили Луи? - спросила она медсестру, сидящую у постели.
- Минутку…
Сиделка вышла, но через несколько минут вернулась с недовольным видом.
- Вы же пометили у себя в карточке, что никому не надо сообщать.
На мгновение Ольгу охватила паника, и она тут же вспомнила.
- Не сердитесь… Я думала, что давно забыла это имя, а тут вот…
И жалко улыбнулась:
- Это мой жених… Старая история…
Сиделка понимающе кивнула:
- Такое часто случается.
Ольга Прадье осторожно потрогала повязки на лице. Дышать можно было только ртом, да и то с трудом, а из-за операции на подбородке и говорить-то было трудно.
- Не трогайте! - мягко остановила ее сестра. - Доктор Жерар считает, что быстрое заживление вредно. Он специально задерживает образование корочек на швах. Так будет меньше дефектов, и не придется ничего потом исправлять.
- Как вы думаете, я буду красивая?
- Обязательно. Доктор Жерар - такой знаменитый врач! Хотите попить?
Понемногу Ольга привыкла к повязкам, к внимательности и заботам медсестры. Как давно за ней никто не ухаживал! А ведь это так приятно!
Ночь прошла спокойно. Перед сном зашел доктор Жерар, вполне довольный своей работой.
- Если появится зуд, старайтесь не чесаться. Сразу скажите сестре. Повязку менять не будут, а сделают укол, и зуд уменьшится.
На следующее утро Ольга позавтракала, удобно устроившись в подушках. Вся комната была залита солнцем, и даже парк стал выглядеть как-то по-весеннему. Наверное, февраль будет теплым.
- А газеты почитать мне можно? - спросила она у сестры.
Ей принесли сразу три, но ни в одной не было даже намека на интересующую ее заметку. Этого надо было ожидать, но все-таки Ольга расстроилась. И с беспокойством подумала: что если по какой-нибудь ужасной случайности никто так и не узнает об ее исчезновении? Тогда Луи избавится от нее без всяких треволнений. А из этой шикарной клиники, где она сидит, как в мышеловке, невозможно незаметно позвонить в полицию и направить их по следу. Да, если ей придется дожидаться выхода отсюда, подготовленные улики уже не сработают.
Мысль о том, что теперь Луи может спокойно наслаждаться свободой, испортила весь день. У нее пропал аппетит, она сделалась мрачной, угрюмой. Упорное молчание вечерних газет добавило тревоги. Поднялась температура. Прибежал доктор Жерар.
- Что происходит? Мне сказали, вы нервничаете и у вас тридцать восемь и пять.
- Что-то не по себе, - ответила она. - Все думаю, а может, напрасно я захотела изменить лицо? Может быть, это была ошибка?
Он улыбнулся и взял ее за руку.
- Все мои пациентки в один прекрасный день задумываются об одном и том же. Но, как правило, это происходит тогда, когда приходит время снимать повязки. На лице еще видны швы, и женщины приходят в ужас. Но ни одна из них не беспокоилась уже на второй день после операции так, как вы.
- Постараюсь взять себя в руки, - пообещала Ольга.
Она приняла снотворное и уснула, а наутро наткнулась в газете на коротенькую заметку: "Таинственное исчезновение в Монморанси".
- Наконец-то, - прошептала она.
Ольга начала читать.
"Луи Прадье, известный в Монморанси бизнесмен, заявил в местный полицейский комиссариат об исчезновении своей жены. Судя по всему, госпожа Прадье уехала из дома в пятницу 28 января около полудня. Однако, никто не видел, как она уезжала. Во время расследования обнаружились некоторые противоречивые факты". Ольга с улыбкой перечитала заметки во всех газетах, хотя все они были почти одинаковы. Она была довольна. Следствие началось, и Луи даже не подозревал, во что оно может вылиться.
Вот уж, наверное, обрадовался, а может, удивился и решил, что она сбежала с любовником.
В полдень Ольга с аппетитом пообедала. Даже сиделка порадовалась за нее:
- Если у вас будет такое настроение, все кончится очень быстро, и вы выйдете отсюда даже раньше срока.
- Но мне здесь очень хорошо, - ответила Ольга.
В вечерних газетах происшествие описывали с новыми подробностями. "Прадье между собой не ладили, - писал журналист, - к тому же госпожа Прадье никак не могла уехать на собственной машине, потому что все соседи и продавцы ближайших магазинов утверждают, что машина вот уже несколько недель была сломана. Бакалейщица так и заявила: "Госпожа Прадье в начале января приходила пешком, а покупки доставлял ей на дом наш рассыльный".
Ольге хотелось сохранить газеты, но она боялась привлечь к себе внимание. Ничего, когда будет нужно, она всегда сможет зайти в архив какой-нибудь редакции.
На следующий день заметка о ее деле, хотя и ютилась все еще в разделе "Происшествия", но выросла вдвое. Прибавилось и подробностей. Все писали о разладе в семье, который начался много лет назад. Самого Луи Прадье уже особенно не хвалили, но в адрес Ольги слагались такие дифирамбы, что ей стало не по себе.
С неудовольствием она прочла, что всегда вела примерную жизнь, только и знала, что делала добро и с достоинством несла свой тяжкий крест.
Намекали на пожертвования в пользу бедных - на тряпки, которые она отдала монахиням.
Значит, соседи стали давать показания. Хороший знак! Ольга как раз опасалась их недоверия.
Успокоенная, она уже без нетерпения ожидала вечерние газеты. На первой странице красовался заголовок со ссылкой на большую статью в середине номера. В эти дни никаких значительных событий не происходило, и, видимо, редактор решил сделать из ее дела сенсацию.
Сам заголовок был довольно смелым:
"Исчезновение или убийство?"
Быстро пробежав глазами статью, Ольга решила, что это было слишком. Вся аргументация автора основывалась только на его личных впечатлениях. Луи спокойно мог привлечь его к суду за клевету, хотя в статье имя преступника прямо не называлось.
Доктор Жерар зашел ее осмотреть, пощупал повязки.
- Не очень зудит?
- Терпимо.
- Тем лучше, - сказал он. - Заживление пойдет медленно, как я и ожидал.
Во время осмотра Ольга подумала, что если доктор что-то заподозрил, он может начать ее шантажировать. Маловероятно, конечно, но возможность получить несколько миллионов может любого человека превратить в подонка. К тому же все ее достояние находилось здесь, в клинике. Наверное, лучше было бы положить ценности в банк, но тогда она об этом не подумала.
- Через пару дней снимем повязки с подбородка. И посмотрим. Мне сказали, настроение у вас отличное, жизнь не так уж плоха, верно?
Ольга улыбнулась, но под повязкой это было совсем не заметно.
- Доктор, мне здесь очень хорошо!
- Ну вот и прекрасно, я рад за вас!
Перед сном она снова перечитала статью в вечерней газете. Заголовок действительно был сенсационный и многообещающий.
Назавтра устроили целый спектакль: недалеко от Клиньянкурских ворот обнаружили "Рено-4". Нашел машину ночной патруль, а допрошенные местные жители не смогли дать никаких показаний относительно того, кто ее оставил. Только один из них утверждал, что машина была тут уже с утра в субботу. Он заметил ее потому, что в выходные на улице стояло мало машин.
Луи Прадье заметил исчезновение жены только в воскресенье. Именно в этот день он обратился в комиссариат в Монморанси.
В то же время служащие магазинов утверждали, что госпожа Прадье не пользовалась своей машиной, которая, по ее словам, была в ремонте. Она даже якобы намекала, что муж нисколько не заинтересован в ее починке.
На вопросы журналиста Луи Прадье грубо ответил, что все это бред. Он якобы не знал, что машина в ремонте, и жена никогда ему об этом не говорила.
И наконец, в Монморанси прошел слух, что Ольга Прадье несколько раз звала на помощь, и всякий раз, когда муж находился дома.
Итак, у журналиста возникли вопросы: почему Луи Прадье дожидался воскресенья, чтобы заявить об исчезновении своей жены? Дальше автор статьи предположил, что автомобиль был вполне исправен, но госпожа Прадье в начале января не могла его завести из-за сильных морозов. Возможно, муж, узнав о том, что машина в порядке, сам отвел ее к Клиньянкурским воротам, инсценируя бегство жены. Это уже было косвенное обвинение.
Ольга читала и наслаждалась. На Луи нападали со всех сторон, наверное, он уже начал серьезно беспокоиться. Этот настоящий дикий зверь, привыкший рычать по любому поводу, теперь вынужден был сдерживаться, тщательно следить за своими словами и действиями. То есть вести себя как маленький мальчик, а Луи это люто ненавидел.
Ольга обедала, любуясь тихим уютным парком сквозь широкие окна палаты, и радовалась про себя, что месть наконец-то свершилась.