- Только не говори, что ты испугался, - тихо произносит Джулиан, заметив, что парень колеблется.
Мальчишка бросает в его сторону взгляд, полный откровенной ненависти, и шагает вперед. Джулиан помнит, что он в двенадцать лет не любил, когда к нему подходили близко, и потому отстает на пару шагов. На крыльце он все же заходит вперед, открывает перед мальчишкой сетчатую дверь, видит, что в другой руке у мисс Джайлз топор на длинной рукоятке, и, чтобы не расхохотаться, прикусывает губу. Это проверка. Если мальчишке доверять нельзя, лучше выяснить это сразу. Она здоровается с мальчишкой, а тот едва не шарахается, испугавшись старухи в халате и смешных шлепанцах с мордами, которых она считает мулами.
- Если хочешь, чтобы я сварила тебе горячий шоколад, пойди наруби дров, - говорит Лилиан Джайлз.
Она протягивает ему топор, мальчишка вытаращивает глаза, и Джулиан видит, как напряглось его горло.
- Сразу за дверью на заднем дворе, - говорит Лилиан Джайлз.
Мальчишка берет топор и в этот момент замечает на полу грязного, в земле и шоколаде, плюшевого кролика, и тут до него доходит, что никуда он один не убежит. Мальчишка открывает рот, но не произносит ни звука.
- Он немой? - спрашивает Лилиан.
- Что-то с горлом, - говорит Джулиан. - Не знаю, может, ангина.
Мальчишка все так и смотрит на кролика, а пальцы его перебирают рукоять топора. Вид у него такой, будто он сидел в грязи по уши, а когда поворачивает голову, над ним взлетают несколько комаров.
- Я скажу твоей матери, что с тобой все в порядке, - говорит ему Джулиан. - А ты пойди и наруби дровишек да помалкивай, впрочем, это тебе как раз и не трудно теперь.
Мальчишка стоит не двигаясь, и мисс Джайлз тянет его к двери гостевой комнаты. Ждет немного, пока он, собравшись с духом, за ней пойдет, и открывает дверь, так что ему становится видно девочку, которая спит в кроватке, грязная и спокойная, посасывая большой палец.
- Теперь можешь идти во двор, - велит она мальчику.
Она никогда не боялась командовать беглецами, у которых в руках острый топор.
Мальчишке некуда деваться; без ребенка сбежать он не может, значит, придется делать, что велено. Собака в машине смотрит, как он идет к поленнице. Она тихонько воет, и от этого воя мальчишку начинает еще сильнее трясти. Ему холодно без рубашки в холодном свете луны, но он поднимает топор и начинает рубить дрова.
Этот звук слышно в кухне, где мисс Джайлз греет в ковшике молоко. Ей давным-давно не нужно топить дровяную печку - с тех пор, как один из ее приемышей открыл в Хартфорд-Бич хозяйственный магазин, но дрова иногда нужны.
- Ты устал, - говорит Лилиан, когда Джулиан закуривает сигарету, привалившись к печке. - Взгляд у тебя лягушачий.
Джулиан хмыкает и поворачивается уходить, но на пороге останавливается, оглянувшись.
- Ты уверена, что можно его тебе оставить? - спрашивает он, кивая на заднюю дверь.
- Детка, мне можно оставить еще десятерых таких, как он, - говорит Лилиан Джайлз.
Если бы Джулиан был другим, он бы сейчас ее обнял. Он всегда любил смотреть, как мисс Джайлз варит горячий шоколад; она помешивала его большой деревянной ложкой, медленными круговыми движениями, и вид у нее был такой, будто на это уходят все ее силы.
- У тебя есть пеленки и все такое? - спрашивает Джулиан, не решаясь переступить порог.
- Все у меня есть, - отвечает мисс Джайлз. - Катись.
Джулиан направляется к машине, и в этот момент в небе появляется четвертушка луны. Джулиан садится за руль и первым делом включает дворники, чтобы согнать комаров, облепивших ветровое стекло. Пес на заднем сиденье потягивается, стонет и начинает вылизывать разодранную в терновнике лапу. Слушая, как мальчишка рубит дрова, Джулиан вспоминает, что полено раскалывают в три удара. Но чтобы мисс Джайлз осталась довольна, дров нужно много. Мальчишка выдохнется вконец, плечи у него будут болеть, и руки будут болеть, волдыри на ладонях полопаются, так что сил ему хватит ровно на то, чтобы добраться до раскладушки, а там он уснет мертвым сном.
Глава 5
Телефонный звонок будит Люси, которая уснула на диване. Она, естественно, сначала думает, что это Эван, потому что тот звонит ей постоянно. Узнав голос, она мгновенно садится, сна как не бывало. Джулиан говорит, что ее сын в безопасности, но ей мало этого. Даже когда он объясняет, что мисс Джайлз живет далеко, даже когда он, сдавшись, рассказывает, где именно живет мисс Джайлз, Люси не отстает. Ей нужно знать, сколько у нее есть времени до того, как Джулиан отвезет ее сына на допрос в полицейский участок. Уже ночь, но Люси вскакивает и одевается. Наряд выбран тщательно: короткая черная юбка, шелковая блузка, туфли на каблуке. Когда собираешься просить, нельзя выглядеть как проситель. Это здравый смысл. Нужно выглядеть, будто имеешь право на то, о чем просишь, а она просит только о времени.
Она садится за руль и едет к болотам, но в темноте все выглядит иначе, и Люси боится, что не узнает дороги, пока не замечает поворот. Люси паркуется на обочине, возле лавровых деревьев, и на одежде остается их легкий запах, когда она пешком направляется к дому. В темноте она смотрит под ноги, повторяя, что ему скажет. Она скажет "прошу вас", и "спасибо", и "если бы у вас был сын, вы бы понимали". Но просить о милосердии труднее, чем быть милосердным, и Люси останавливается в нерешительности почти у порога. Она не замечает, что перед ней на дорожке сидит жаба. Оступившись, она поднимает пыль, и за оградой раздается лай. Низкий, жуткий утробный лай, как будто собака ранена.
Неужели в дом Джулиана Кэша наведались воры? Он не снял джинсы и потому только сует ноги в башмаки и выходит. Хватает непрошеного гостя за ворот, за мягкий отложной воротничок женской блузки. Потом в темноте, возле крыльца, видит, что это Люси, что выглядит она потрясающе, о такой женщине можно только мечтать. Джулиан успокаивает Лоретту, командует ей сесть. Белые ночные мотыльки устремляются к открытой двери, крыльцо сбоку прогнившее. Джулиан как завороженный смотрит на Люси, не в силах отвести глаз от ее беспокойных рук, она беспрестанно сжимает и разжимает ладони, продолжая говорить, словно пытается объясниться на языке жестов. Черное небо над ее головой вспыхивает всякой ночной живностью - это летают наперегонки комары, ночные жуки и бабочки.
- Я хочу заключить с вами сделку, - говорит Люси.
Джулиан знаком зовет ее в дом. Может, он ее не расслышал, может, поэтому и пригласил, может, поэтому она идет за ним следом. Лоретта подходит к своему месту около двери. Домик маленький, в нем одна комната, где есть диван и разобранная постель, а на полу плетеный ковер, пыльный, хотя его наверняка не раз выколачивали на заборе. В кухне видны все штрихи ежедневной жизни: тостер, пластиковая сушилка для посуды, синий старый чайник на плите. На потолке в центре кухни висит круглая флуоресцентная люстра, но когда Люси тянет руку к шнурку, Джулиан ее останавливает. Он не хочет, чтобы было видно. Не хочет, чтобы она знала, как ему жарко в этой крохотной кухоньке, где можно открыть окно, только если поддеть раму консервным ножом. Белые мотыльки бьются в оконное стекло, Джулиан усаживается на деревянный стул. Он вытряхивает из пачки сигарету, зажигает спичку, и желтый язычок пламени вспыхивает вдруг неожиданно ярко. Джулиан трясет спичкой, погасив огонь, так и не прикурив.
- Могу сделать кофе, - предлагает он.
В этой кухне, выпив чашку горячего кофе, можно от жара потерять сознание. И самоконтроль.
- Нет, - говорит Люси. - Спасибо.
- Вот и хорошо, кофе у меня мерзкий. Зато есть сухие сливки, - говорит Джулиан.
Он знает, что похож на последнего идиота.
- Я хочу, чтобы вы никому не говорили, где дети, - просит Люси. - Всего несколько дней, - добавляет она, когда он переводит на нее глаза. - Пока я не выясню, кто такая была Карен Райт и почему ее убили.
Он не протестует, хотя она думала, что будет; не спрашивает, с какой стати она решила, будто у нее для этого больше возможностей, чем у полиции Верити или у Пола Сэлли. Он продолжает смотреть на нее, не отрывая глаз.
- Я не хочу, чтобы Кейт выглядел виноватым, - сознается Люси.
- Пока что он таковым и выглядит, - говорит Джулиан. Он кладет на стол неприкуренную сигарету. - А мне-то от этого какой прок?
- Вы узнаете имя убитой, а может, и убийцы.
Он должен снять трубку и позвонить Уолту Хэннену сию же минуту. Он поднимает глаза и видит белого мотылька, который нашел в стекле трещину: мотылек удрал от ночной прохлады, крылья его трепещут.
- Вряд ли меня это заинтересует, - говорит Джулиан.
Люси, стоя у двери, чувствует, как его к ней тянет. Если бы в кухне был свет, она увидела бы, что шрам на его лбу потемнел.
- Теперь вы отправите меня домой, - говорит Люси от двери.
- Езжайте домой, - говорит Джулиан, и он в самом деле думает, что ей лучше уехать.
Но посредине ночи они оба не говорят правды, до нее десятки световых лет. Джулиан ни за что не шагнул бы навстречу первым. Он знает, что днем она сбежала бы, и кто бы ее упрекнул? Ему не нужно зеркало, чтобы знать, какой он. В детстве он пугался не призраков и не пауков, а собственного лица. Но его желание притягивает ее, и Люси делает шаг от двери, а как только она его делает, назад больше хода нет. Джулиан протягивает к ней руку, она оказывается у него на коленях, и он знает, что ни за что теперь не остановится.
Люси чувствует его руки под блузкой. Слышит, как стучит его сердце. Воздух в кухне невыносимо горячий, горячей, чем его губы, когда он целует ее шею. В таком воздухе можно раствориться. Он берет в ладони ее лицо и целует ее в губы, пожелав, чтобы она закрыла глаза, и она закрывает глаза. Это и называют майским безумием - когда делаешь то, чего не собирался и даже не знал, что на такое способен. Оно находит на тебя внезапно, и от него нет спасения. Люси чувствует его плечи, спину, его ребра, под которыми прячется сердце. Она сползает к его ногам, юбка у нее задирается. Тут он отрывается от нее, перестает целовать, резко, так что Люси едва не задыхается. Он хочет, чтобы она открыла глаза, дает ей еще один шанс взглянуть на него и бежать.
Но именно в это мгновение Люси принимает решение плюнуть на свет дневной и совершенства, на здравый смысл и бесхитростные мысли. Она тянется губами к его уху и шепчет, что хочет быть с ним, и он ведет ее в свою постель, застеленную голубыми неглажеными простынями. Он стаскивает с нее юбку и то, что под ней, и это у него не получается быстро; он увлекает ее за собой на постель, впечатываясь в ее кожу. Он стонет, будто от боли, и пальцы их рук сплетаются.
Люси целует его в губы, уверенная в том, что ее околдовали. Она потеряла голову, потеряла на эту ночь, так что оказалась в его постели, а он прижимает ее к себе так, что уж невозможно понять, жарко ли от майской жары, или это от них исходит такой жар, что невозможно дышать. К утру, когда начинают гаснуть звезды, простыни влажны, а жар заполняет всю комнату. В жизни бы Джулиан не поверил, что способен уснуть в постели, когда рядом кто-то лежит. Но и этому он удивляется меньше, чем тому, что просыпается в одиночестве. Логично было бы, если бы его разбудил лай собак и торопливые шаги женщины, которая бежит по дорожке к машине в свете занимающегося утра.
До сих пор Лилиан Джайлз ни разу не рассердилась на ребенка. Она всегда жалела родителей - работа у них тяжелая и очень многим испортила жизнь. Возможно, и мисс Джайлз тоже бы сердилась, если бы у нее были свои дети, и кричала бы на них, может, часто, может, не очень; била бы ореховой палкой сына за то, что снова прогулял школу, или оставляла без ужина нахальную дочь за то, что нагрубила матери. Но своих детей нет, и терпения у нее не меньше, чем у паука, который много лет живет на чердаке. Лилиан считает, что так она стала относиться к детям из-за Джулиана. Если спасешь ребенка от смерти, то потом ничему уже не огорчаешься. Все остальное кажется пустяками.
Она поднимает штору и смотрит в окно. Дети играют в высокой, нестриженой траве, и девочка по-прежнему цепляется за мальчишку. Это, наверное, самый спокойный ребенок, какого видела Лилиан; утром, когда она кормила ее овсянкой с коричным сахаром, та, как птичка, открывала рот для следующей ложки. Лилиан не хочет к ней привыкать, потому что рано или поздно кто-нибудь придет и заберет ее. Старовата она теперь для таких душевных встрясок, но невольно ее глаза обращаются к девочке. Хотелось бы ей хоть раз вырастить ребенка от начала и до конца. С Джулианом почти так и вышло, но его отправили в школу для мальчиков, да и не был он никогда совсем уж ее ребенком. Мисс Джайлз с самого начала старалась поменьше его обнимать; он даже младенцем не любил, когда его брали на руки, предпочитал сидеть в манеже, во дворе под открытым небом.
Эта деточка совсем другая. Эту можно взять на руки и побаюкать; если ей рассказывать сказку, она будет смотреть своими огромными темными глазищами и ловить каждое твое слово. В отделе социальной службы решили, что мисс Джайлз слишком стара для такой работы, но они ошибаются. Этому ребенку она нужна, потому что без нее бедная крошка очень скоро станет несчастной. От того, как малышка смотрит на растерянного, запутавшегося парня, у мисс Джайлз холодок по спине, хотя она и пьет горячий чай с лимоном. Когда их разлучат - а их придется в конце концов разлучить, - девочка так будет плакать, что и мертвого тронет. Она перестанет спать по ночам, будет просить бутылочку, хотя ей пора уже от нее отвыкать, и мисс Джайлз хочется быть тогда с ней рядом, чтобы утешить бедняжку.
Для мальчишки она сделала, что могла, но всё оказалось без толку. Давала ему меду, давала лакричных капель от кашля, но ничего не помогло; пускала в ванной горячую воду, так что ничего не было видно, и мальчишка дышал паром, сидя на краю ванны, но голос так и не вернулся. Вечером мисс Джайлз уронила ему на ногу кастрюлю - уронила нарочно, чтобы он крикнул, - большую кастрюлю, в которой варит кукурузу, но тот от боли только зажмурился и побледнел.
А сегодня утром, когда еще и не рассвело толком, а мальчишка сидел за кухонным столом, подбрасывая малышке в овсянку изюм, мисс Джайлз пошла налить воды в чайник, и ее чуть не хватил удар. Мисс Джайлз включила воду и, поджидая, пока наберется чайник, посмотрела в окно. Девочка молотила по столу ложкой, на плите начинало вскипать молоко для горячего шоколада. Забеспокоились кролики в клетках, и оказалось, что на том самом месте, где еще недавно росли три ивы, стоит женщина и смотрит к ним в окно; но не на мисс Джайлз, а на мальчика.
Мисс Джайлз даже не сразу сообразила, что женщина ей не мерещится, а когда сообразила, то догадалась, что это мать мальчика. Она вдруг ужасно испугалась и поняла, что ни одного ребенка не любила сильнее, чем эту кроху, так неожиданно появившуюся в ее жизни сегодня ночью. Мисс Джайлз проследила за взглядом женщины и посмотрела на мальчишку, который вяло доедал свой завтрак, а когда снова повернулась к окну, той уже не было. Тогда мисс Джайлз сняла с плиты молоко и поставила на огонь чайник; за всю жизнь она так и не смогла понять, почему иногда мальчишки не желают замечать, что их кто-то любит.
Вот он, как ни в чем не бывало, сидит в высокой траве. Мисс Джайлз кажется, будто он разглядывает травинки, но на самом деле он обдумывает, что делать. Он не может не думать о том, что где-то по городу ходит человек, который хочет его убить. Он уверен, что тот, кто заметил их на парковке той ночью, торопился к своей машине, чтобы догнать беглецов. Он вспоминает круглое белое лицо в ветровом стекле, ему даже кажется, что он видел кровь на рубашке. И хотя это могла быть и не кровь, но при мысли о ней его снова начинает бить дрожь. Узнает ли он его среди других, если попросят опознать этого типа? Он не уверен, зато хорошо понимает, что тот, скорее всего, узнает его и в городской толпе. Мальчишка понятия не имеет, как замаскироваться; единственное, что приходит на ум, это вынуть из уха серьгу в форме черепа и зашвырнуть подальше в траву.
Малышка сидит в красном сарафанчике, который мисс Джайлз извлекла из нижнего ящика комода. Волосы у нее чистые, причесанные, на ногах белые сандалики, мисс Джайлз нашла их на самой верхней полке в кладовке. Одной рукой малютка держится за ногу мальчика, а другой рвет травинки и складывает их в кучку. Мальчишка уверен, что ее лица тот тип не видел. Девочка тогда уткнулась в его плечо, да и темно было - хоть глаз выколи. Поэтому тот тип не может знать, что когда она улыбается, губы у нее слегка кривятся, что на коленке небольшой шрам и что, если она в жару хватает тебя за руку, ладонь быстро становится мокрой от пота.
Девочка знать не знает о том, что с ними произошло, знает только, что они вместе. В ее глазах, устремленных на него, мальчишка постоянно читает вопрос. Останемся здесь или убежим? Будем есть овсянку, которую нам дают, или выплюнем? Лэдди Стерн, наверное, уже нашел себе нового лучшего друга, а может, они и не были никогда лучшими друзьями. Он думает о том, что в тысяче миль от этого городишки, на его родной улице, все уже забыли, как его зовут. Он думает о матери и почему-то вспоминает одну ночь, вскоре после их переезда во Флориду, когда он лежал в постели, одинокий и несчастный, и ему ужасно хотелось ее позвать, но он запретил себе это делать. Теперь он не мог бы ее позвать, даже если бы захотел. Это ему наказание за все, думает мальчишка, он наговорил столько гадостей, что у него отнялся язык. Он рад, что девочка не умеет разговаривать: с ее языка не слетало ни одного страшного слова. Она не знает, что значит мечтать забрать свои слова назад.
Самый скверный мальчишка в городке Верити разглядывает пыль, стрекоз и низкие белые облака над головой. Когда солнце добирается до зенита, он уводит девочку в дом. Она делает все, что он ни пожелает, и мальчишке приходится делать, что велят. Приходится возвращаться в кухню, когда мисс Джайлз зовет их обедать, иначе ребенок не съест свой куриный суп с рисом и морковью. Приходится слушаться мисс Джайлз, иначе ребенок не будет слушаться, после обеда приходится прилечь на раскладушке, иначе ребенок будет капризничать и не уснет.
Мальчишка вытягивается на раскладушке, разглядывает трещины в потолке, слушает пересмешников, которые щиплют траву рядом с корнями спиленных ив. Девочка спит в своей кроватке; она повернулась на бок, сосет большой палец и постанывает во сне, как всегда, если устает. Простыни и наволочки у него белые и чистые, их стирали так много раз, что они стали мягкими как снег. Он слышит шарканье шлепанцев и скрип старых медных петель, когда мисс Джайлз, приоткрыв дверь спальни, заглядывает к ним. Он никогда в жизни не спал после обеда, но тут по какой-то причине закрывает глаза и засыпает, и ему снится пес, который их нашел, и дальние края, где не нужно ничего говорить, чтобы стать свободным.