* * *
- Как рыбалка? - Соня смотрела на загорелого и расслабленного после выходных Дениса.
- Отлично, хотя погода немного подкачала.
- Много рыбы наловили?
- Не то чтоб гору, но было пару вполне хороших. Послушай, что ты темнишь? Ты хотела попросить о чем-то? - напрямую спросил он.
- Нет, спросить. Если у тебя возникает какой-то неразрешимый вопрос, которому нельзя найти рациональных объяснений…
- Нет таких вопросов, у которых не было бы рациональных объяснений, - прервал ее он.
- Ну, что-то из области нематериального, нереального…
- Я не страдаю всякой ерундой вроде увлечения магией и прочей херней, - отрезал Денис, и Соня едва не застонала. Впрочем, чего она еще ожидала от практичного Дениса.
- А в чем дело?
- В последнее время я слишком часто вижу, как люди умирают, - бросила она.
- Видела еще одну аварию? - его взгляд стал встревоженным.
- Нет, - покачала головой Соня, - в больнице.
- В больнице постоянно кто-то умирает, на то она и больница, - резонно заметил Денис. - А на кладбище так вообще, не поверишь, сплошные покойники.
- Хватит издеваться.
- На самом деле, я не издеваюсь, - он небрежно привлек ее к себе, и Соня напряглась. - Но я могу помочь тебе забыть о всяких глупостях и расслабиться.
- Это ты предлагаешь всякие глупости, Денис, - выдавила она, - отпусти.
- Иди, - он разжал объятия, - но знай, что я всегда здесь, - и подмигнул ей.
- "Придурок", - мысленно выругалась Соня, а потом назвала дурой саму себя за то, что затеяла этот разговор с ним. Денис - последний человек, с которым стоило говорить на тему потустороннего. Любителя фэнтези Мишу Соня также отбросила: он мог ей процитировать почти любую из свежих фэнтезийных книг, но совершенно ничего не знал о реальности. Ей же нужен был кто-то, кто бы сочетал в себе качества веры и рационализма.
* * *
- Ты какая-то сама не своя последнее время, - заметила Ира, наполняя чашки из пузатого чайничка. - Что-то случилось на работе?
Соня уже готова была рвать и метать от вопроса окружающих "что-то случилось?". Да, случилось, она видит, как умирают люди, вернее, не так: как их лишает жизни призрак-невидимка. Она не может пойти в милицию с заявлением, церковь ничего об этом слышать не хочет, а если и хочет, то ей за всю жизнь не отыскать этих людей. Сотрудники и друзья ей тоже в этом деле не помощники.
- Нет, так, мучают некоторые религиозные вопросы, - зачем-то сказала она тете.
- А, метания, поиск смысла жизни, - Ира опустилась на стул напротив Сони. - Для того, чтобы найти ответы, мало одного источника.
- О чем Вы, теть Ир?
- О христианстве.
- Читать Коран меня как-то не тянет, - отозвалась Соня, отпивая горячий чай.
- Есть и другие течения, - загадочно начала тетя.
- Нет, только не сектанты. Мне кажется, в их головах еще больший бардак, чем у невеж.
- Вообще-то я говорю о буддизме, - вздохнула Ира, расстроившись оттого, что Соня никак не дает ей договорить.
- Вы думаете, в нем могут быть ответы, которых нет в христианстве?
- Очень может быть, - пожала плечами Ира. - Когда-то христианство тоже верило в то, что люди перерождаются, а потом, на очередном вселенском соборе было принято, что реинкарнации нет. Просто голосованием собравшихся, в угоду властям.
- Я не очень верю в реинкарнацию, теть Ир, - мягко начала Соня, - мысль о том, что я была в прошлой жизни жабой или червем, меня не очень вдохновляет.
- Может, будешь в следующей, - обезоруживающе улыбнулась Ира.
- Очень мило, - усмехнулась в ответ Соня.
- София, ты ведь очень умная девочка, - произнесла тетя, отлавливая Сонины руки и накрывая их на столе своими. - Твое имя означает…
- Мудрость, знаю-знаю…
- Верно, а, значит, ты найдешь ответы, которые ищешь, - глаза Иры излучали тепло.
- Хорошо бы, - проворчала Соня, отводя взгляд. Выражение бескорыстной любви на лице ее тети смущало и трогало.
- Вот адрес, там ведет занятия один интересный человек. - Ира быстро набросала что-то на клочке бумаги. - Поговори с ним, - заметив на лице девушки недоверчивое выражение, Ира продолжила: - Это не вербовка, просто поговори. Возможно, ты найдешь свои ответы.
Последней своей фразой тетя попала в точку. Соня сжала в руках листик с адресом. Что ж, она уже наделала немало глупостей, еще одна ее репутации не повредит.
Господин Пен
- Проходи, оставь обувь у порога, - протеже Иры оказался сухоньким старичком с восточной внешностью. Они сели на подушки возле низкого столика, подогнув ноги под себя. Он молча изучал Соню из-под опущенных век и не торопил с разговором.
- Мне порекомендовала Вас моя тетя, господин… - Соня смущенно уставилась в бумажку, не в силах разобрать буквы.
- Чу Пен, - улыбнулся старик. - Пей чай, - он подвинул к ней крохотную чашечку свежего чая.
- Спасибо, меня зовут София. - Старик располагал своей непосредственной манерой говорить и очевидным радушием.
- Так что ты хотела знать?
- Знать? - Соня замялась на пару секунд. У нее что, на лбу написано, что ее мучают вопросы? - Хотела знать, бывают ли духи, которые отнимают у людей жизнь, - собравшись с силами, выпалила она.
Чу Пен даже не вздрогнул и не нахмурился, и не накинулся на Соню с негодованием. Он все также безмятежно продолжал восседать напротив нее на подушке.
Девушка подняла чашку, вдохнула удивительный аромат, сделала глоток, - и чашечка опустела. Тогда Чу Пен потянулся к чайнику и налил ей свежую порцию.
- В нашей традиции считается, что когда человеку приходит время покинуть этот мир, за ним приходит демон смерти и забирает его в свое царство.
- Демон?
- Когда-то раньше, в старых текстах, его еще называли богом Ночи, потом богом смерти, а потом понизили до демона, - Чу Пен рассмеялся тихим трескучим смехом. - Мы называем его Табрал.
- Табрал, - звуки будто проваливались вниз, вызывая горловую вибрацию.
- Не злоупотребляй этим именем, девочка, - предупредил Чу Пен, - оно может потревожить его чуткие уши.
- Вы верите, что он существует?
- А разве люди живут вечно? - вопросом на вопрос ответил Чу Пен.
- Нет, но…
- Что но?
- У них обычно останавливается сердце, или болезнь разрушает тот или иной жизненно-важный орган, в результате чего и наступает смерть. Никакие демоны или боги в этом не участвуют.
- Так полагают западные люди, - кивнул Чу Пен. - Только что тогда становится причиной болезни? Отчего один здоров и живет до ста лет, а другой умирает, едва повзрослев?
- Гены, условия жизни… - начала перечислять Соня.
- Дыхание Табрала. Люди заболевают из-за отравляющего дыхания демона. А потом он приходит за ними и забирает их.
Мороз прошел по коже Сони. Было что-то в словах Чу Пена такое, что напоминало ей увиденные картины.
- А они видят его? Те, кого он забирает?
- Конечно, видят, - кивнул старик. - Он предстает перед ними в разных обличьях: для кого-то в виде их утраченных возлюбленных, кому-то - в виде сияющей птицы в небе, за которой они следуют на край пропасти, а кому-то - в виде ужасного демона с острыми зубами.
Соня вздрогнула, и ей вдруг показалось, что в комнате стало жутко холодно, а чай совершенно не согревает.
- А те, кого он отравил своим дыханием, видят его? - с замиранием сердца спросила она старика.
Чу Пен пожал плечами.
- Кто-то, возможно, видит. Но обычно те, кто его видят, уже ничего не рассказывают. Бывает такое, что люди переживают свою смерть, но это лишь означает, что Табрал заберет их в следующий раз.
- А от чего зависит то, в каком виде перед людьми предстает Табрал?
- От их жизни, поступков, - Чу Пен поменял ноги, оставшись сидеть в той же позе с идеально ровной спиной. - За злые дела ждут муки, и в мирах Табрала его слуги подвергнут умерших немыслимым страданиям. Хорошие дела вознаграждаются.
- Просто рай и ад, - пробормотала Соня.
- Да, другие религии описывают те же вещи, - согласился Чу Пен. Потом, помолчав и глотнув чая, произнес: - Могу я спросить, почему ты задаешь эти вопросы? Откуда такой интерес к смерти?
- Нас ведь всех она ждет, - легкомысленно пожала плечами Соня. - Да и тетя недавно пережила операцию, - добавила уже честнее, взглянув на Чу Пена.
Старик замолчал, прикрыв глаза, и Соня через какое-то время подумала, уж не заснул ли он, когда глаза его, наконец, распахнулись, и он резко выдохнул:
- Ты ведь знаешь, верно?
- Что? - напряглась Соня.
- О том, что ты сама, как и твоя тетя, отравлены дыханием демона?
- Как? - опешила Соня. - Тетю прооперировали, и сказали, что она идет на поправку.
- Я же не сказал, что выздоровление невозможно, - покачал головой старик, - я лишь сказал, что вы обе отравлены.
- Это невозможно, - запротестовала Соня. Она чувствовала себя отлично, не считая ночных кошмаров, и у нее ничего не болело.
- Врачи не сразу могут увидеть яд, но рано или поздно он даст о себе знать.
- Вы меня обнадежили, - пробормотала Соня, начиная подыматься на ноги. Левая нога жутко затекла, и теперь колола тонкими иголочками.
- Никто не живет вечно, - изрек старик, вновь прикрывая глаза. Если он рассчитывал, что эта фраза ее утешит, то глубоко заблуждался. Соня торопливо обулась у дверей и, еще раз бросив на старика тревожный взгляд, сбежала в ночь.
- Старый сумасшедший, - ругалась она себе под нос, боясь, что он может оказаться прав. Если у нее то же, что и у Иры - это означает, ей пора поискать у себя опухоль. А если то, что она видит демона, убивающего людей, означает, что она отравлена дальше некуда, то она уже одной ногой в могиле, если не обеими. И это ведь не обязательно означает, что у нее последняя стадия болезни. Нет, эти две вещи могут оказаться вполне не связанными. В конце концов, парень, умерший на дороге в аварии, наверняка был здоров за несколько минут до этого. Иногда ответы таковы, что начинаешь сомневаться, стоило ли задавать вопросы.
Болезнь
На следующий вечер Соня снова сидела на кухне у Иры, и они пили чай. Напряженность просто-таки звенела в воздухе.
- Что он тебе сказал? - первая не выдержала Ира.
- Что я больна, как и ты, - впервые Соня назвала ее неофициально, так, будто болезнь породнила их сильнее крови. Ира потянулась и сжала ее руку.
- Он мог ошибиться, - проговорила она, заметно побледнев.
- Ты ведь знаешь, что он не ошибается, верно? - спросила Соня. - Он и тебе сказал в свое время, так?
Ира молча кивнула.
- Я была в больнице, - Соня высвободила руку и поднялась из-за стола, начиная мерить помещение шагами. - Я договорилась, заплатила, у меня взяли анализ, потом отправили на томографию.
- И? - Ира была бледнее нежно-голубых стен.
- Она небольшая, но в таком месте, которое они не могут прооперировать, - Соня вновь опустилась на стул, напряженно глядя на Иру.
- В мозгу? - беспомощно прошептала Ира.
- Да, в мозгу.
- А что насчет терапии?
- Ира, - взорвалась Соня, - мне двадцать пять лет! Я не хочу свои последние месяцы провести лысой, шатающейся, постоянно блюющей уродиной.
- Если терапия щадящая… - начала Ира.
- Щадящей можно убрать остаточные явления после операции, ты это знаешь не хуже меня, - устало проговорила Соня, обхватывая голову руками. - А со мной так не выйдет. Они сразу заговорили о терапии, но я отказалась.
- Сонюшка…
- Ир, они поджарят мне мозг.
- Но если она будет расти, ты потеряешь память, ясность мышления, тебя будут мучить боли.
- Да, со временем. Но ближе к концу, - на лице Сони появилась горькая улыбка. - А я ведь тоже думала, что буду жить вечно.
- Ты… маме говорила? - запинаясь, спросила Ира.
- Нет, и ты не говори, - отрезала Соня. Она не хотела еще и с мамой сражаться на предмет терапии. Колеса - другое дело, их она будет глотать, и делать уколы, но только не этот метод-плацебо надежды. Когда все станет совсем плохо, тогда и скажет, когда уже некуда будет деваться. Впрочем, судя по прогнозам, к тому моменту она станет таким овощем, что ей уже будет все равно.
- Соня-Соня, - покачала головой Ира, теребя пальцы и ощущая свою полную беспомощность. Слезы появились в ее больших измученных глазах.
- Не надо, Ира, тише, - Соня подошла к тетке и обняла ее. - Тебе нельзя нервничать, не надо. Хватит с нашей семьи мучеников.
- Ты всегда была мне, как дочка, - прошептала Ира, - только болезни мои не надо было брать в наследство.
- Ничего, Ира, справимся, мы справимся, - Соня поцеловала ее в макушку, продолжая укачивать. Ира так потеряла в массе за время, проведенное в больнице, что теперь Соне казалось, что она обнимает большую костлявую птицу.
* * *
Соня ехала в метро, глядя на проносящиеся мимо огни, когда у нее начала кружиться голова и плыть картинка. Усилием воли она заставила отступить неприятные ощущения, но чувство страха пронзило ее от основания позвоночника до самой макушки. Неужели теперь это норма? Неужели еще через пару недель или месяц она грохнется однажды посреди вагона, утратив связь с реальностью, только для того, чтобы затем встать, прожигаемая любопытными взглядами окружающих и еще через пару дней упасть снова? И так по кругу, пока все не закончится. Пока за ней не придет Филипп, или Табрал, или забытый возлюбленный, если она не слишком успела нагрешить. Да что она вообще успела? В сущности, настоящего любимого у нее так и не было. Те парни, которые встречались ей по жизни, едва ли тянули на эту роль. Но и сейчас, зная все, она не могла лихорадочно носиться по городу, надеясь в свои последние месяцы встретить истинную любовь. Это было бы слишком глупо и наивно даже для ее страдающих мозгов.
Медленные глубокие вдохи и выдохи помогли почувствовать себя лучше, опасность миновала. Не хотелось с самого начала оказаться прикованной к кровати, так что стоило держаться до последнего. Даже Денис со своей манерой обнимать и класть руки, куда не следует, казался ей сейчас милым. Все люди и мир вокруг вдруг стали во сто крат привлекательнее. Люди никогда не ценят того, что имеют.
Беседы с Ирой по вечерам делали ношу немного легче, а иногда они вместе ходили к Чу Пену, и после занятий он поил их своим фирменным чаем. Временами старик смотрел на Соню так, что она знала, что он ковыряется у нее внутри, но его усилия не вызывали в ней раздражения. Она доверяла Чу Пену - в конце концов, он сказал правду. Но никогда и ни с кем не говорила о Филиппе, да и в последнее время больше его не видела, что было только к лучшему. Хотя в самом начале, когда она только узнала о том, что обречена, ей хотелось отыскать Филиппа и бросить ему в лицо все, что о нем думает - и пусть забирает ее жизнь. Так у нее был бы шанс уйти человеком, а не безмозглым растением.
Твои руки могут быть нежными
Маша крутилась у зеркала, глядя, как на ней сидит старое летнее платье.
- Не хочешь сходить по магазинам? - спросила она у Сони. - Сейчас кругом распродажи летней одежды.
- Нет, спасибо, - Соня смотрела на яркие юбки, выглядывавшие из шкафа, и в голову невольно закрадывалась мысль, а понадобится ли ей еще летняя одежда или уже нет?
- Не в настроении? - спросила Маша, оборачиваясь.
- Ага, - согласилась Соня, ничего не объясняя.
- А что у тебя на личном фронте? - поинтересовалась Маша.
- Только не начинай, - скривилась Соня, будто лимон откусила.
- Не начинать что?
- Ничего.
- Может, Денис? - усмехнулась Маша, зная в какое бешенство приводит подругу одно упоминание о нем. Но на этот раз Соня почти никак не отреагировала, лишь вяло улыбнулась.
- Что с тобой? - спросила Маша, отходя от зеркала и усаживаясь рядом с Соней на диван.
- Не знаю, - соврала Соня, - осень, наверное.
- Хочешь, сходим в клуб? Или просто в бар?
- Нет, правда, не хочу, спасибо, - Соня поднялась и засобиралась домой. Что она могла сказать подруге? Что дискотеки теперь не для нее? Что в духоте и мигании огней она теперь запросто может потерять сознание? Что ей уже можно забыть о развлечениях? Так странно, так несправедливо, так рано.
Поделиться и сказать правду, чтоб тебя жалели и косились? Чтобы каждую твою глупую мысль или паршивое настроение списывали на болезнь? Чтобы за ореолом мученика перестали видеть тебя саму? Чтобы придерживали, как мама тетю Иру, на каждой лестнице? Соня плотнее намотала шарф, укрываясь от холодных порывов воздуха. Как же все это глупо. Ее ноги уже привычно прокладывали маршрут к больнице. Контроль, вечный контроль, бесполезные беседы с лечащим врачом и очередные уговоры. Как же она устала - не от болезни, а от этой сплошной рутины. Люди даже смерть сумели превратить в рутину. Соня горько усмехнулась, заворачивая за угол и спускаясь к больнице.
В холле царила суматоха, а во дворе стояла куча скорых.
- Что случилось? - спросила Соня у пробегающей мимо медсестры.
- Не загораживайте дорогу, - зло бросила та, и Соня отшатнулась в сторону, не став объяснять, кто она и что тут делает. Потом заметила другую сестру, из своего отделения.
- Света, - позвала ее Соня, и Света, обернувшись и узнав ее, подошла ближе.
- Сонечка, здравствуй, как ты?
- Как всегда, а что тут у вас происходит?
- Мы дежурные сегодня по скорой. Произошла авария в городе. Маршрутка столкнулась с легковой, и еще грузовик. Так что у нас сегодня полный завал. Подойдешь завтра, хорошо, котенок?
- Хорошо, - оторопело пробормотала Соня, глядя на царящий вокруг хаос и понимая, наконец, его причины. У Светы была привычка называть всех пациентов моложе шестидесяти - "котенок", но звучало это даже нежно на фоне всего остального больничного официоза.
Соня отошла к стене как раз вовремя, потому что мимо нее пронеслась каталка с капельницей и двумя санитарами. Пострадавших действительно было много. Маршрутка, видно, была битком. Часть из них лежала в холле прямо на полу, по мере возможности их вывозили на лифтах на другие этажи. Глядя на весь этот кошмар, Соня не сразу заметила его, а когда заметила, так и осталась стоять на месте.