Несколько лет назад Лиза считала себя счастливицей, но один неверный шаг стоил ей слишком дорого. Жизнь разрушена: ей тридцать, она безработная и чужая в своей семье. А самое страшное - ее по-прежнему шантажируют старыми грехами. Лизе кажется, у нее нет будущего. Но однажды, выполняя очередной приказ, она встречает мужчину своей мечты. Их тянет друг к другу, хотя играют они по разным правилам и в очень опасную игру…
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 5
Глава 4 6
Глава 5 8
Глава 6 10
Глава 7 12
Глава 8 13
Глава 9 15
Глава 10 17
Глава 11 18
Глава 12 21
Глава 13 23
Глава 14 25
Глава 15 27
Глава 16 30
Глава 17 31
Глава 18 33
Глава 19 35
Глава 20 37
Глава 21 39
Глава 22 40
Эпилог 42
Примечания 44
Анастасия Соловьева
Полюбить Джоконду
Глава 1
В последние годы я привыкла просыпаться поздно.
Правда, иногда меня мучила совесть. Бедная моя девочка! Никто не провожает в школу, не кормит завтраком… И я вскакивала, ставила чайник, делала бутерброды… Но хватало меня от силы на неделю.
Постепенно героические усилия сходили на нет, и я снова спала до одиннадцати. Как сегодня… Встала с тяжелой головой, побродила по квартире: в комнатах пыль, беспорядок, в прихожей - давно немытый пол, на кухне - мятые полотенца, грязная посуда.
Мерзость запустения! А если вспомнить, с каким настроением я въезжала в эту квартиру десять лет назад, слезы сами собой наворачивались на глаза.
Мне в то время только исполнилось двадцать четыре года, но я была уже дипломированным доктором, успела поработать в районной поликлинике врачом-гинекологом и даже опубликовала две статьи в журнале "Внутренние болезни" - это требовалось для зачисления в аспирантуру. Я бы и дальше продолжала трудиться на медицинском поприще, если бы не… азербайджанка Румия. В один прекрасный день она переступила порог моего кабинета. Причина - бесплодие. Судьба явилась в облике обыкновенной пациентки.
После осмотра я выписала лекарства, предупредила:
- Очень дорогие…
- Не проблема! - махнула рукой Румия. - Муж - деловой человек. Заплатит, сколько надо, были бы результаты.
Через месяц она пришла опять:
- Не помогло!
Я задумалась… Я догадывалась, как помочь ее горю, но меня останавливал риск. Комбинация нескольких сильнодействующих препаратов могла поправить дело. Правда, неприятный побочный эффект… Но с другой стороны, сразу видно, что Румия эта здоровая, об асфальт не расшибешь.
И я достала рецепты.
- Зря ты, Лиз, связываешься, - тихо вздохнула пожилая акушерка Тамара Александровна, заглянув в мою писанину.
Но я уже представляла, как опишу случай Румии в диссертации, как упомяну о нем на защите, как все будут восхищаться: такая молодая, красивая женщина, к тому же серьезный исследователь и практикующий врач…
Румия не появлялась полгода. И вот в другой прекрасный день дверь кабинета распахнулась - на пороге стояла хорошо уже беременная Румия, а за ней маячила фигура ее мужа - делового человека.
Без лишних слов азербайджанцы вручили нам с Тамарой по букету и по конвертику, что в те времена было далеко не лишним, и на прощание, приятно улыбаясь, попросили у меня телефон.
- На всякий случай! - объяснил деловой человек.
- Звоните в поликлинику! - отрезала опытная Тамара.
- Ну, если им надо… - заколебалась я.
Вдруг подвернется какая-то возможность подработать! С деньгами тогда у всех было неважно, а в нашей семье - особенно. Я - доктор муниципальной поликлиники, молодой специалист, получала сущие гроши, мужа несколько месяцев назад сократили. А ведь у нас подрастала дочка, трехгодовалая Леночка.
Самет, муж Румии, позвонил на следующий день.
- Елизавета Дмитриевна, нам бы с вами побеседовать…
- Я слушаю.
- Разговор не телефонный. Ждем вас завтра в семь вечера у нас.
Я повесила трубку озадаченная. Понятно, Самет захочет, чтоб я дома наблюдала Румию. Только как он собирается это оплачивать?.. Сама я смутно представляла расценки, но, конечно, очень не хотелось продешевить. Да и тон деловой человек взял какой-то хамоватый.
Посоветоваться с мужем?
- Попробуй. - Он без энтузиазма развел руками.
- Сходишь со мной? Они живут недалеко от поликлиники, рядом с "Павелецкой".
- Ну, давай схожу, что ли.
То ли мужа раздражали мои профессиональные успехи, и безразличие служило маской, то ли и в самом деле было плевать… Так или иначе, но в назначенный час мы входили в квартиру азербайджанцев.
Дверь открыл Самет. Румия, тяжело ступая, носила блюда с закусками из кухни в комнату. Мысленно я отметила, что ни в оформлении стола, ни в интерьере нет ни намека на восточную экзотику, ничего такого не бросалось в глаза. Сама Румия подтвердила мои мысли. Если придерживаться азербайджанских законов, муж давно бы должен был развестись с ней. Женщина, которая не может родить сына, достойна быть выгнанной вон. К счастью, Самет рассуждал совсем по-другому, и в конце концов его терпение оказалось вознаграждено. "Конечно, благодаря вам, Елизавета Дмитриевна".
Пришла пора приступить к разговору о главном.
- Хотели, Елизавета Дмитриевна, дело вам одно предложить.
- Пожалуйста, предлагайте.
- Серьезное дело. Стать главным врачом.
- Вот уж не знаю! - искренне ответила я. - Административная работа…
- Ну, насчет административной сильно сказано. Это - моя головная боль. А вы - больше по медицинской части… Да и о науке своей не забывайте. Сами подумайте, какая богатая практика, какой материал! Вам только на руку, вы ведь сейчас в аспирантуре?
- Да нет, я только готовлюсь.
- Готовьтесь, готовьтесь… Поможем, если что.
- А ты что скажешь, Леш? - спросила я мужа.
- Подумать надо, - отозвался тот после некоторой паузы.
Мне стало ясно, что это уловка. Муж знал, что я соглашусь, и старательно набивал цену.
И действительно, отказаться было бы грешно. Жизнь стремительно менялась. Слова "фирма", "бизнес", "совместное предприятие" звучали в ушах самой современной музыкой. Все старались двигаться в ее ритмах!
А в клинике нашлась работа и для Лешки. Сначала ему предложили должность завхоза, но, способный инженер, он творил настоящие чудеса в обращении с медицинской техникой, и скоро его основной обязанностью стали закупка и мелкий ремонт оборудования.
Я звала в клинику и Томочку, но та скептически покачала головой:
- Что ты, Лиза? Мне до пенсии осталось совсем немного. Коммерция - для вас, а не для стариков.
Тамара оказалась права. Народ в нашем коллективе был молодой и резвый, и в свои двадцать четыре года я не казалась младше остальных. Такая как все. Но уже главный врач.
Осенью я сдала экзамены в аспирантуру. На заседании кафедры утвердили мою тему - я два года собирала для нее материал. И тут появились первые трудности. Точнее, неясности. Дело в том, что клиника заявляла о себе как многопрофильная гинекологическая, но в действительности это было не так. Например, с эндокринологией, имеющей непосредственное отношение к моей будущей диссертации, я пролетала. Такие пациентки к нам не обращались, а шли к уже хорошо себя зарекомендовавшим конкурентам. Я нервничала, ломала голову, пока однажды меня не успокоил муж:
- Брось ерундой страдать!
- Ты это о чем?
- О чем, о чем… О науке твоей! Кому это надо?
- Мне в первую очередь. Я диссертацию пишу!
- Успеешь с диссертацией. Лучше о другом подумай!
- О чем же?
- О деньгах!
В клинике мы оба зарабатывали очень прилично.
- Ты-то что предлагаешь?
- Мобилизоваться и накопить на квартиру.
Лешка был прав. После смерти моей бабушки нам досталась крошечная однокомнатная квартирка на первом этаже в районе Птичьего рынка. Даже с маленькой дочкой нам в ней было тесно. А когда Лена подрастет?
- Что, по-твоему, значит мобилизоваться?
- Ты целыми днями просто так сидишь в кабинете.
- Не просто…
- А могла бы работать как все, получать две ставки! Халупу нашу продадим, и можно уже на что-то рассчитывать.
Все так и вышло. Ценой неимоверных усилий мы скопили энную сумму, и тут нам страшно повезло. На первое же наше объявление об обмене с доплатой откликнулось одичавшее от пьянства семейство. Им было уже все равно, где жить. Поэтому свою просторную трехкомнатную квартиру они с радостью обменяли на нашу клетушку. Плюс половина энной суммы. Вторая половина ушла на мебель и ремонт.
Теперь я могла вплотную заняться эндокринологией, полностью погрузиться в науку. Но, как выяснилось в дальнейшем, это были напрасные телодвижения.
А началось все с мелкой неприятности…
В тот день, последний перед отпуском, ко мне в кабинет ворвался разгневанный пожилой мужчина. За ним семенила худенькая девушка с опущенной головой. Их только что выпроводили, почти что вытолкали из смотрового. Срок беременности не допускал возможности аборта. Девушка беззвучно глотала слезы, а мужик кипятился и орал:
- Безобразие! Вы же частная фирма! Даже за деньги не хотите помочь!
- Речь идет о здоровье вашей… О здоровье женщины. Даже о ее жизни. Аборты на больших сроках законом запрещены!
- Ну, вы еще пожалеете! - Мужик ударил кулаком по моему столу - на безымянном пальце блеснуло обручальное кольцо. - А ты, - он обернулся к девушке, - шалава! Каким местом думала?!
Я позвонила. Охранник вывел из кабинета разбушевавшегося мужика.
После их ухода я некоторое время бессмысленно листала свои записи. Сегодня мне повезло: приходили две профильные пациентки. У одной, похоже, вообще интереснейший случай. Но тут нужно комплексное обследование, дорогие анализы… К тому же наша лаборатория далеко не всегда так точна и аккуратна, как это требуется.
Хотелось подумать, но думать не было сил. Перед глазами стоял проклятый мужик. И девушка тоже стояла. Зачем только она притащила его сюда? Зачем вообще с ним связалась?! Она ему не то что в дочери, во внучки годится!..
Нет решительно никакого настроя на работу. Чтобы отвлечься, я стала соображать, что подарить свекрови, у нее послезавтра день рождения. Не то чтобы я безумно любила свекровь, но насчет праздников она настоящая мастерица. А уж на свой день рождения!
Мне представилась яркая картина. Накрытые на террасе старого дачного дома столы ломятся от изысканных яств. Тут и там красуются вазы с цветами и фруктами, приглушенно звучит Шопен. Помимо многочисленной родни свекрови: благоверный, мы с Лешкой и Леночкой, дочка Наталья с мужем Вадиком, сестра Лариса и племянник Константин - нагрянут чопорные свекровины приятельницы и бывшие сослуживцы. А у нас с Лешкой даже подарка нет. Позор на все семейство!
На следующий день я решила пробежаться по магазинам и заглянуть в парикмахерскую. Такое вот невинное времяпрепровождение.
По дороге я немного еще порассуждала о превратностях женской судьбы, потом внимание целиком переключилось на презент: рассматривала кофейные сервизы, латунные вазы, статуэтки, тяжелые серебряные украшения, но выбрала теплую накидку из шотландки в коричневато-бежевых тонах. Она очень подходила свекрови, к ее привычке до поздней осени обитать на даче, ухаживать за цветами и диковинными растениями, которых в ее саду было великое множество, темными осенними вечерами пить на террасе душистый чай, при этом неизменно оставаться ухоженной и элегантной. То, что Пушкин назвал комильфо.
Праздник, по обыкновению, удался. Перед десертом мы с Наташей, Лешкиной сестрой, сидели в беседке, увитой плющом, и со смехом обсуждали семейные новости. Костя, их с Лешкой кузен, в очередной раз предпринял попытку жениться, но мать недолго думая спустила девушку с лестницы.
- Вот идиотка-то! - весело возмущалась Наташа. - Все ей вечно не так! Радовалась бы, что ее придурочный Костик хоть такую нашел!
У ворот свекровиной дачи остановилась машина. Белая "девятка" с подмосковным номером.
- Кто бы это мог быть? - удивилась Наташа. - Приехали к шапочному разбору!
- Да, припозднились, - лениво согласилась я. Но когда я разглядела, кто вылез из машины, вся моя лень и умиротворенность мгновенно растаяли без следа.
- Знаешь, кто это? - шепнула я Наташе.
- Кто?
Я в двух словах пересказала ей сцену в клинике.
- Ох, негодяй! - От негодования Наталья сузила глаза. - Я бы таких расстреливала! Показательно! На площади! Под барабанный бой!..
Она не договорила - хозяин белой "девятки" бесцеремонно ввалился в калитку и уже быстрыми шагами приближался к нашему убежищу.
- Здравствуйте, Елизавета Дмитриевна! - неожиданно вкрадчиво сказал он.
- Здравствуйте! - Почему-то его тон меня перепугал.
- У меня к вам важное-важное дело! Отойдем?
- У меня нет секретов от моей родственницы!
- Как вам, Елизавета Дмитриевна, угодно. Хотя, боюсь, вы об этом очень пожалеете.
- Говорите.
- Я буду краток. Известно ли вам, уважаемая Елизавета Дмитриевна, что вчера в девятнадцать часов тридцать минут по московскому времени в клинике, которую вы имеете честь возглавлять, вследствие криминального аборта скончалась гражданка Пахомова Виктория Юрьевна, уроженка города Домодедова, двадцати шести лет?
- Не может быть! В нашей клинике не делают криминальных абортов!
- Криминальным в нем было одно: срок беременности составлял девятнадцать недель, тогда как легальные аборты производят лишь до двенадцати.
- Кто делал?
- Доктор Тарусова Ирина Константиновна.
Ирка! Но как же она согласилась? Как могла?
- Сколько вы заплатили ей за убийство? Предупреждали же вас!
- Каюсь, грешен. Но ответственность-то на вас, дорогая… На вас, Елизавета Дмитриевна! По делу уже ведется следствие, на днях документы передадут в прокуратуру, так что ждите гостей. - Он помахал у меня перед носом какими-то бумагами.
- А чего вы теперь-то хотите?! - с ненавистью спросила Наташа.
- А вы на меня не кидайтесь! Она еще выступает, - ерничал мужик. - У меня, можно сказать, горе. Любимого человека потерял.
- Дальше что?
- Дальше вам придется за все отвечать!
- Придется, значит, ответим, - отчеканила я. - У вас что-то еще?
Мужик, уничтожающе взглянув на меня и выругавшись, поплелся к машине.
- Ну, влипла ты, - вздохнула после его ухода Наташа.
- Лешке только не говори!
- Я не скажу, но разве такое скроешь!
- Хотя бы сегодня. Зачем портить праздник?
На следующее утро я ехала в клинику. Сидя в электричке, страшно нервничала. Смерть пациентки - как ни крути - криминал. А если учесть, что лицензия на право оказания медицинских услуг закончилась уже в мае… Говорила же я Самету! Ведь получить лицензию - дело несложное: персонал у нас дипломированный, клиника в полном порядке. Но он почему-то упирался, ссылался на ужесточение требований. Дескать, лучше бы прибегнуть к помощи посреднической фирмы, да и вообще умные люди занимаются лицензированием осенью, летом из-за отпусков бесконечные проволочки…
Теперь придется расхлебывать кашу, замешанную на халатности Самета и алчности Тарусовой. Ирка просто голову потеряла: деньги, деньги! За любую работу хваталась: где хорошо получалось, где - как. И главное - для больших сроков в нашей клинике не было условий! Ирка явно рисковала. Какими суммами можно оправдать такой риск?
Нет, сейчас не до морали - надо конструктивно мыслить! Допустим, Тарусова не смогла отказать Пахомовой, потому что… в противном случае та грозилась наложить на себя руки! А что, вполне правдоподобная версия. Тогда действия Тарусовой до некоторой степени могут быть оправданы. Для пущей убедительности можно заручиться справкой от психиатра. Девушка тяжело переносила беременность, усиливающаяся депрессия подталкивала ее к суициду, а отец ребенка даже слышать о нем не желал, что делало положение пациентки невыносимым. О таких справках, выдаваемых постфактум, я много слышала, еще в институте, но тут лучше всех поможет советом, наверное, Анна Денисовна - мой научный руководитель.
…В клинике все двери были нараспашку: кабинеты врачей, процедурный, операционная… По коридору туда-сюда сновали незнакомые люди в гражданском, попадались и личности в камуфляже, с автоматами наперевес. Сотрудники испуганно поглядывали на них, лишь немного приободрившись при моем появлении. Лидка Журавлева, моя приятельница, попыталась что-то сказать, но ее грубо оборвал следователь прокуратуры, представившийся Андреем Ильичом Карташовым.
Судьбоносный для меня человек… Много нам с ним потом пришлось пообщаться…
В тот же день в кабинете главного врача - моем бывшем кабинете - Карташов проводил допрос персонала клиники. Я оказалась последней в очереди, и меня он практически ни о чем не спрашивал. Так, задал несколько вопросов, больше для галочки, а в основном все ему было ясно. Этот тип очень доходчиво объяснил мне, что смерть пациентки, отсутствие лицензии, крупная сумма наличных в кассе потянут на приличный срок, даже учитывая смягчающие обстоятельства, маленького ребенка и прочее. Но это все равно ерунда. Главное другое - наркотики.
- Какие наркотики? - не поняла я.
- Дешевые искусственные наркотики ЛСД, производством которых занималось ваше предприятие под вывеской гинекологической клиники.
- Этого… не может быть…
- Не может быть, что вы этого не знали! - метал громы и молнии Карташов. - Производство было поставлено с размахом! Сто граммов в месяц - миллион доз.
Далее он поведал мне, какую социальную опасность представляет этот наркотик. Зависимость - с первой дозы. Достаточно просто упаковку лизнуть. Распространяют ЛСД в среде подростков и молодежи… Сколько мы погубили невинных душ, точно сказать Карташов не брался, однако с уверенностью сообщал: за такие дела сроки даются максимальные, так что загорать мне на зоне долго…
Я не заплакала и не упала в обморок - к этому моменту я будто окаменела. Предупреждала же меня Тома: не связывайся!.. А я мало того что связалась, так еще доверилась Самету как родному. Даже не всегда вникала в смысл финансовых и прочих документов, которые подписывала! Самет отечески улыбался: не беспокойся о разной прозе жизни, пиши диссертацию!..
И сколько еще можно насчитать таких штришков и деталей! Да хотя бы то, что к части помещений и к подвалу клиники доступ был мне строго-настрого запрещен, как и всему персоналу.