Гришка мне больше не звонил. Правда, после Сашиного ухода я недолго оставалась дома. Помыла посуду, прикинула насчет обеда, потом собралась и поехала к Ленке.
Я специально решила приехать пораньше, до ее возвращения из школы: хотела приготовить что-нибудь вкусное и еще подышать тем воздухом, побыть в той атмосфере, в которой теперь живет моя дочь. Мы не виделись почти месяц. За этот месяц от меня прежней не осталось и следа, но, возможно, что-то переменилось и в Елене. Сейчас она новыми глазами увидит меня. Кто знает, вдруг именно от этого взгляда будут зависеть наши дальнейшие отношения?
Войдя в квартиру, я сразу услышала шаги. Ленка прогуливает школу! Сколько теперь пишут о детской безнадзорности, о том, что родители не обращают внимания на детей. Я всегда искренне ужасалась: как так можно? Но многие, должно быть, делают это не по своей воле. Жизнь заставляет! Разве я могла поступить по-другому в сложившихся обстоятельствах? Выбора у меня не было, уехала из дома, бросила дочь, теперь она прогуливает школу… и может, это только цветочки, а будут еще и ягодки. Я механически положила на подзеркальный столик пакет с купленным по дороге мороженым.
- Ты приехала? - В прихожей появился Лешка.
- А ты еще не уехал? - удивилась я.
- Я сегодня вечером уезжаю.
- Лена в школе?
- Она пока у Наташки поживет. Мать заболела, и пришлось им расклад поменять… Ну, проходи, не стой на пороге.
Все планы летели коту под хвост. Встречаться с Еленой в квартире свекрови я не собиралась. Разговора не получится, все будет не так! Потом я подумала, что можно подождать ее у школы после уроков. Погода сегодня чудесная: яркое солнце, легкий мороз. Мы могли бы прогуляться или ненадолго зайти к нам.
- Ты не знаешь, сколько у нее уроков сегодня? - крикнула я скрывшемуся на кухне Лешке.
- Вроде бы семь, но точно не знаю. Ты будешь чай?
- Давай. - Я прошла за ним и присела у стола. - Как вы тут без меня жили?
- Жили не тужили, - ухмыльнулся муж. - А ты где была?
- Сначала в Швейцарии, а потом в Питере.
- А теперь решила вернуться домой?
- Не решила, Леш. Да ты и сам знаешь. Я приехала с Леной поговорить.
- Поздравляю, она сказала, что жить будет с тобой.
- Ты же понимаешь, что так естественнее. Ребенок должен жить с матерью. Тем более девочка.
- Ребенок должен жить с родителями.
- Это в идеале.
- Что тебе мешает воплотить идеал? Жили же мы вместе до этого.
- Ну, Леш, как мы жили? Я так уже теперь не смогу.
- После того как съездила в Швейцарию и покаталась на джипе?
- Кстати, неплохой способ передвижения.
- Лиз, я серьезно.
- И я серьезно. У тебя все эти годы, наверное, была женщина. Может, не одна, а разные… но, так или иначе, развод - это твой выбор!
Он не спеша дожевал бутерброд, взглянул на часы.
- Торопишься?
- Мне надо собраться… А насчет женщин я тебе скажу: женщины точно были, но зачем шило на мыло менять?
- Ты о чем?
- Это все старая песня! Каждый раз я был уверен, что встретил наконец-то то, что искал. Но ежедневное общение с избранницей убеждало как раз в противоположном. Ничего такого я не искал, да и какой нормальный человек захочет такого?!
- И отсюда следует, что нам с тобой не нужно разводиться?
- Именно отсюда-то и следует! Мы худо-бедно прожили вместе пятнадцать лет, нажили дом, вырастили дочь, а самое главное - не принесли и не принесем друг другу никаких неприятных сюрпризов и разочарований.
- Типа лучшие новости - отсутствие новостей?
- Типа.
Я вспоминаю о лучезарных картинах будущего, которые мы вчера рисовали, сидя в гостиной. Неужели когда-нибудь я почувствую, что сменяла шило на мыло? Да и подойдет ли мне Лешкин опыт? Живя со мной, он, оказывается, кого-то искал, выбирал, влюблялся и разочаровывался, а я просто случайно села в Сашину машину и встретила своего человека. Мне легко было рассказать ему о своих бедах, и он не просто выслушал. Он меня спас, рискуя собственной жизнью.
У каждого на земле свой путь, свой опыт и поэтому свои теории. Скажу ради справедливости: Лешке о том несчастье, которое случилось со мной, я не хотела рассказывать. Я не верила, что он мне поможет. Не сможет или не захочет - неизвестно. Я вообще об этом не думала. Я просто от него ничего не ждала. И менее всего ждала жертвы.
Вот такой у меня был опыт. И значит, разговор о мыле и шиле - пустой звук. Но я не собиралась обсуждать это с мужем. Вдруг он решит, что я упрекаю его? И в свою очередь обвинит меня в том, что из истории с Карташовым я сделала глупую тайну и таким образом сама все испортила. Превратит нашу беседу в отвратительную разборку. Этого только недоставало!
Наверное, все дело в том, что на момент той жуткой истории наша семейная жизнь уже дала трещину, но мы увлеклись зарабатыванием денег на квартиру и ничего вокруг не замечали. И окажись мы тогда внимательнее, семью еще можно было бы спасти. Но молодость беспечна, а нам достались такие трудные годы! Надо было работать и выживать.
- Давай я помогу тебе собраться.
- Помоги.
В последнее время я только тем и занималась, что собирала вещи. Костюм, рубашки, джинсы, белье.
- По-моему, Леш, тебе не понадобятся два одинаковых свитера. Тем более таких теплых.
- Ты думаешь? Тогда вытащи серый.
- И еще надо захватить зонт. Вдруг там начнутся дожди? Едешь почти на месяц… Смотри, куда я его положила. Все, можешь застегивать свой саквояж!
- Спасибо. - Лешка улыбнулся. - Ты ведь знаешь, как я это все не люблю.
- Да не за что.
- Ты сейчас куда?
- К Лене в школу. Давно мы с ней не виделись.
- А хочешь, я тебя отвезу?
- Не надо. До школы идти пять минут.
- Давай я тебя отвезу и с Ленкой заодно попрощаюсь.
- Поехали, если хочешь. Только давай быстрее, а то мы с ней разминемся.
…Со школьного крыльца со смехом и криками сбегали старшеклассники. Ленка появилась одной из последних, в расстегнутой коралловой куртке, со свободно падающими на лоб красивыми светло-русыми волосами. Рядом - неизменные подружки, Настя и Мила. Мы вышли из машины и зашагали навстречу дочери.
- Смотри. - Первой заметила нас невысокая бойкая Людмила. - Родаки твои!
Ленка замерла, пораженная. И когда удивление немного отступило, тихо поинтересовалась:
- Вы что, теперь решили не разводиться?
Не успел я доехать до работы, как Гришка позвонил опять:
- Сань, ну чего делать? Сейчас какие-то звонили. Я: алё - они трубку бросили… Я стремаюсь из хаты выйти. Клинская пропала: сотовый - недоступен, по домашнему не подходит!..
- Ты наследство-то получил?
- Что я - совсем дурак?!
И Гришка стал зачитывать завещание тети Марины - я чуть не влетел в тормозящий впереди "опель".
- …часы яшмовые в золоте с бриллиантами лондонской работы - середина XVIII века, букет из драгоценных камней - саксонская работа XVIII века, золотое ожерелье и золотой браслет греческой работы, Сань, начала IV века до нашей эры! - отчаянно палил Гришка. - Ларец для драгоценностей нюрнбергской работы XVI века! Сань, ведь мочканут!
- Ну подожди, Гринь. Твой двойник даст показания…
- Ой! - мандражировал Гришка. - Да они меня к тому времени давно замочат!..
На работе все было тихо. Губанов уехал за новым заказом. Но по мобильному теперь уже непрерывно трезвонил Гришка.
- Между прочим, - чуть не плача закончил он, - и Лизу они в покое не оставят. Она ведь - свидетель. Всех покоцают!..
К обеду Губанов не вернулся. Под настырный Гришкин трезвон я пытался сосредоточиться. Когда трезвон оборвался, я снял трубку и позвонил в "Обелиск".
- Иннокентий Константинович, это Аретов, художник из "Мебели". Мне нужно подъехать к вам.
- А, помню-помню вас, молодой человек. Конечно, приезжайте. Интерьер у нас оформляется полным ходом. Мы пока всем довольны, - ответил Иннокентий, полагая, что я еду смотреть интерьер.
Войдя в гостиную "Обелиска", я лишний раз подивился талантливости нашего Прохорыча с ребятами. Большой стол с шестью стульями - посреди комнаты, диван, кресло и чайный столик тоже уже стояли на своих местах.
Мы с Иннокентием были одни. Он улыбался, наблюдая, как я разглядываю обстановку. На стене я увидел Лизину парсуну.
- Иннокентий Константинович, я хотел с вами поговорить про Гришку, - начал я.
- Простите?! - удивился он. - Я не ослышался? Вы сказали: Гришку?
- Да. Гришу Прилетаева.
Улыбка сошла с его лица.
- В прошлый раз, когда мы с вами разговаривали тут, вы изволили заметить, что есть горсточка художников в широком смысле слова - истинных сынов отечества - и толпа. А Гриша… Я хотел сказать, что нам всем очень жалко Гришку. Он никому не сделал зла. У него четверо маленьких детей, - неожиданно закончил я.
- Александр, скажите, как вас по батюшке? - Иннокентий широким жестом пригласил меня сесть к столу.
- Васильевич. - Я сел на стул, машинально отметив его прочность.
- Александр Васильевич, давайте будем откровенны, пока нас никто не слышит. Вы знаете, откуда у него наследство?
- Знаю. Из госпиталя.
Иннокентий удивленно на меня посмотрел:
- И может быть, знаете, каким способом оно там получено?
- Тоже знаю. За хлеб и лекарства. - А если не секрет, откуда вы…
- Секрет.
- Ну хорошо. Раз вы все знаете, тогда ответьте мне на один вопрос. Вот если сейчас, скажем, вдруг в Москве случится наводнение. И мы с вами пойдем и, пользуясь всеобщим замешательством, ограбим какую-нибудь лавочку. То не правильно ли будет после того, как вода спадет, потребовать с нас назад содержимое этой лавочки?
- Но они добровольно отдавали…
- Хорошо. Мы не будем грабить лавочку. Мы пойдем с вами спасать людей. Но мы пойдем не просто так. А со списком - кого стоит спасать! Кто этого стоит в денежном эквиваленте. И приступим к их спасению лишь после того, как они нам выложат все, что имеют. Кем мы с вами окажемся после этого? Я думаю, вы согласитесь со мной - все теми же бандитами.
- Гришка не бандит, а художник. Парсуна, которую он написал для вас, - произведение искусства. Вы сами это видите.
Иннокентий поглядел на парсуну.
- И особу эту я имел честь лицезреть, - задумчиво сказал он про Лизу и вдруг внимательно посмотрел на меня. - Вот теперь-то я вас понимаю. Александр Васильевич, эти людишки, за которых так вы хлопочете, не стоят пятака…
- Я попросил бы вас, Иннокентий Константинович…
- Молодой человек, Александр Васильевич, позвольте мне рассказать вам небольшой эпизод из собственной жизни. Когда я был молод и так же, как и вы, разочарован во всем. И мне казалось, уже ничто не вернет меня из той бездны мрака. А тогда я писал диссертацию по Возрождению. И представьте себе… Влюбился в Джоконду! Да что влюбился?! Полюбил ее! Я часами всматривался в черно-белую репродукцию. (По тем временам очень недурную.) И мне открывались все новые и новые оттенки ее улыбки, ее теплых глаз, изгиб рта. Да и не нужны мне были новые оттенки. Я не мог насытиться старыми. А у меня была невеста. Но после Джоконды я ее, естественно, уже не замечал. И вот, возвращаюсь я как-то под вечер из университета к себе на Васильевский. Иду, а мне навстречу… Кто бы вы думали? Сама Джоконда! Конечно, я не был сумасшедшим тогда. Это была женщина, чем-то, скажем так, похожая на Джоконду. А остальное уж я додумал сам. Я к ней. Она от меня. Я за ней. Представляете, оживший идеал! В общем, вскоре мы поженились. И какое же тяжелое, жесточайшее разочарование, уважаемый Александр Васильевич, меня постигло. Базарную грязную бабу я принял за Джоконду… Одно лишь утешало. Та, послужившая моделью, уверен, была такой же!
- Ну, это уж слишком! - Меня потряс его неожиданный подкоп под наши с Лизой отношения.
- Постойте. Не торопитесь. Так вот. С этой так называемой "бабой" я, конечно, вскоре развелся. Но только годы спустя осознал, что она вовсе не была ни грязной, ни базарной. А была просто нормальной женщиной. Но мне-то нужен был тогда идеал! И потерпел я полное фиаско из-за собственных фантазий. Я вовсе не собирался вас обидеть. Просто хотел заметить, что та на картине и эта в жизни - две крайне разные фигуры. Возможно - полярно разные. Вот и все. А что до Гришки, то он никаких моральных прав не имеет на эти ценности. В мою задачу не входит отобрать и присвоить их. Но отобрать и раздать вещи их законным владельцам.
- А если он вам сам все отдаст?
- Молодой человек, я вам только что привел ярчайший пример - как опасно фантазировать. Фантазируйте сколько угодно, но в искусстве. А в жизни будьте реалистом. Никто никому ничего не отдаст! Запомните это. А хоть бы и отдал. Он назавтра же прибежит - требовать назад. Шутка ли - каждая вещь уникальна. Она одна стоит нескольких приличных квартир и машин, вместе взятых. Нет.
- Иннокентий Константинович, пойман его двойник, который укажет…
- Увы. Двойник убит при попытке к бегству. Еще в Твери. - Иннокентий замолчал.
Я встал, чтобы идти восвояси.
- Александр Васильевич, - окликнул Иннокентий. - Я с вами откровенничал не вполне бескорыстно. Вы действительно много знаете. И просто так мы не можем с вами расстаться. У нас с вами теперь возникает дилемма. Или мы - друзья. Или мы с вами, Александр Васильевич, - враги. Не скрою, мне очень желалось бы видеть вас в нашем фонде. - Давайте условимся так, - сказал он напоследок. - Вы думаете до завтрашнего дня. Я буду ждать вашего звонка. Или лучше приезжайте сами. Ну а если нет… Сами понимаете - у нас просто нет выхода.
Домой я вернулся в самом подавленном состоянии.
- На работе? - открыла Лиза. - Она улыбалась, но в глазах ее заметались тревожные искорки.
- Если б… - вздыхал я, раздеваясь, умываясь и потом на кухне хлебая что-то. - Если б на работе. Хотя, может быть, теперь уж и на работе.
Лиза сидела напротив, молча глядела на меня и терпеливо ждала.
- Я сделал, наверное, непоправимую ошибку, - наконец, выдавил я. - Побывал в "Обелиске". Как последний дурень, выложил все перед ним. И теперь он, то есть Иннокентий, требует от меня, чтобы я поступал к ним на службу. Не знаю кем, но можно догадаться. А не то меня постигнет одна участь с Гришкой.
- Ты получишь наследство?! - ужаснулась Лиза.
- Наследство псевдо-Гришки. - Я тягостно перевел дух. - Пулю в затылок. Псевдо-Гришка убит в Твери.
- Не успела я… - прошептала Лиза. - Как теперь ты…
- Я думаю, и от тебя они не отстанут.
- Звонил Губанов, - произнесла Лиза. - Поздравил нас с приездом. Говорит: новый заказ…
Я махнул рукой.
- Подожди, - остановила меня Лиза. - А давай подумаем. Может быть, Макар?
- Макар - "директор мебельного комбината", - вспомнил я слова шефа. - Тогда уж, может, Губанов?!
Мы еще перебирали каких-то знакомых. Была уже ночь.
- Иннокентий, - вспомнил я, - влюбился в Джоконду.
- Влюбился?.. - недоуменно переспросила Лиза.
- Втюхался, - подтвердил я, и мне стало весело, - по самые уши!
- …в Джоконду? - улыбнулась Лиза.
- Именно! - засмеялся я. - Втрескался в саму Джоконду!
- А что, слабо?? - засмеялась и Лиза. - Полюбить Джоконду?
- Полюбить Джоконду?!
И мы разом захохотали. Нам обоим вдруг стало неистово весело. Давясь словами, мы дико хохотали, только у Лизы в глазах дрожали слезы.
- Нужно Гришке… Гришке заказать хорошую… копию Джоконды!..
- Ну, Гришка теперь богатенький… богатенький Буратино!..
- Откажется?
- Заломит!..
- Тогда мы его самого… заломим!..
Чтобы хоть как-то успокоиться, мы, не одеваясь, вышли на улицу. Здесь кружила пурга, мела метель. Отчаянно выл ветер, наметая горы снега на углах домов. И такая погода еще больше лихорадила нашу кровь.
Мы шли в никуда, перекрикиваясь сквозь пелену снега. Над входом в подвал еще незаселенного дома горели аршинные буквы: "Последний кабак".
- Сюда-то нам и нужно! - победно крикнула Лиза.
Мы сбежали вниз и очутились в небольшом полутемном зальце. Немногочисленные посетители вели неспешный разговор. Тихо мурлыкала музыка. В углу бормотал телевизор.
Мы заказали коньяк и плитку горького шоколада.
Отхлебывая терпкую темную влагу, мы счастливо и таинственно переглядывались, точно владели каким-то невероятным секретом.
Однако коньяк постепенно возвращал меня к действительности. Я лучше стал понимать окружающее и отмечать особенности сидящих рядом. Неожиданно взгляд мой упал на экран телевизора. Я вздрогнул и пришел в себя…
Крутили, казалось, военную хронику. В свете прожекторов - разбомбленный дом. Его фасадная стена обвалилась, оголив комнату с битым кирпичом и мятыми листами кровельной жести на паркете. Внимание мое привлек столик у стены, нетронутый взрывом. Я как загипнотизированный поднялся и приблизился к телевизору. Сомнений больше не оставалось - это был чайный столик, который я сам же рисовал. А рядом с ним, среди обломков мебели, я разглядел разодранную парсуну.
- Опять теракт! - охнул кто-то за моей спиной.
- Чечены! - злобно согласились с ним.
- Живем как на вулкане!..
Словно отвечая на реплики нашего кабака, диктор комментировал: "…предположения, что взрыв произошел в результате террористического акта, не подтвердились. По свидетельству прибывших на место военных экспертов, причиной взрыва на бульваре явилась утечка и скопление природного газа в подвале особняка. До сих пор слышится характерный запах этого газа. Трагедия произошла около двух часов назад, к этому времени сотрудники фонда уже разошлись. Обнаружены двое погибших. Это - председатель фонда "Обелиск" Иннокентий NN (он назвал фамилию Иннокентия Константиновича) и внештатный сотрудник - Анна Глинская. Сотрудники охраны фонда "Обелиск", к счастью, оказались на момент взрыва в противоположном крыле здания и не пострадали. Спасательные службы продолжают поиск пострадавших…"
Эпилог
Последний урок сегодня - история. Могли бы и пораньше отпустить - впереди нескончаемые майские праздники, к ним тоже, между прочим, подготовиться надо. Мы, например, уезжаем всей семьей. Хоть и недалеко, зато надолго. На целых пять дней. Сашин друг купил коттедж в ближнем Подмосковье и пригласил нас на новоселье.
- Сочувствую тебе, - прошептала соседка по парте Вика. - Все праздники с предками кантоваться! Хочешь, я тебе сообщение пришлю?
- Валяй.
- Расскажешь потом, как живут в коттеджах киндер-сюрпризы.
- Это он-то киндер-сюрприз?! - Я еле сдержала смех. - Ты бы его видела! Лохан!
- Откуда ж у лохана такие бабки?
Я пожала плечами:
- Сама не догоняю. Наследство какое-то.
Мне уже давно хотелось разузнать подробности этой истории про наследство. Но ее от меня скрывали с особой тщательностью. Я пробовала и с мамой, и с Сашей говорить. Облом, молчат как партизаны.