- В нем заключены самые страшные темные заклинания, известные экстраординариям. Совет много лет назад постановил держать его под замком.
- Получается, Торны были ведьмами?
Папа провел рукой по верху шкафчика. Я невольно вздрогнула, но на папу защитная магия как будто не действовала.
- Да, - ответил он. - Разумеется, темными ведьмами. Очень могущественными и отлично умеющими скрывать свою сущность от людей.
- Это они превратили Алису в демона?
Дженна поперхнулась от неожиданности, а папа несколько мгновений изучающе смотрел на меня, прежде чем ответить.
- Да. Умница, быстро догадалась.
Он, кажется, был искренне доволен, и меня пронзила внезапная радость. Впрочем, я не подала виду.
- Вообще-то, мне помогла Дженна. Она вычитала в какой-то книге, что во время войны здесь жили эвакуированные школьницы, а я вспомнила, как миссис Каснофф рассказывала, что Алису, э-э… преобразила женщина по фамилии Торн. Мы потому сюда и пришли - я подумала, может, в книгах найдется фотография Алисы.
- У меня есть фотография твоей прабабушки времен ее пребывания в аббатстве. Отчего ты меня не спросила?
Ядовитый комментарий так и просился на язык, но я сдержалась. Папа прав - логично было бы попросить у него фотографию, а не играть в героев плаща и кинжала в библиотеке.
Спасибо Дженне - она сказала, глядя отцу в глаза:
- Мистер Атертон, последние шестнадцать лет Софи постоянно все врали - не об одном, так о другом. В "Гекате" она здорово научилась выяснять правду самостоятельно. Привыкла, понимаете.
Пускай Дженна всего лишь хрупкая блондинка с патологической любовью к розовому цвету - все-таки она вампир, а значит, умеет, когда надо, выглядеть довольно устрашающе. Мне жутко хотелось подойти к ней и обнять покрепче.
Папа переводил взгляд с нее на меня и обратно.
- Миссис Каснофф говорила, что вы, девочки, - грозная команда. Теперь я ее понимаю. Что ж, если вам больше ничего не нужно в библиотеке, не прогуляешься ли ты со мною по парку, Софи?
Интересно, папа всегда разговаривает так, словно только что вышел из романов Джейн Остен, или бывают исключения? Как это моя сверхпрактичная мамочка ухитрилась в такого влюбиться? Мне кажется, она не из тех, кого можно обаять изысканными речами. Впрочем, не мне судить. Я и сама никогда бы не подумала, что влюблюсь в красавчика-одноклассника, к тому же тайного убийцу экстраординариев.
Я сказала:
- Уже темнеет.
- О, я уверен, что света еще довольно. В это время дня дом особенно живописен.
За несколько недель, что мы с папой знакомы, я научилась понимать его по глазам и по интонациям. Сейчас его глаза говорили, что мы отправимся на прогулку вне всякой зависимости от моих желаний.
- Ладно, - согласилась я. - Почему бы нет?
- Вот и прекрасно! Дженна, ты сможешь немного побыть одна?
Дженна глянула на меня.
- Конечно, мистер Атертон. Я… Я пойду проведаю Кэла.
- Прекрасная мысль, - сказал папа и подставил мне локоть. - Прошу!
ГЛАВА 8
В вестибюле служанка смахивала пыль с мраморного столика, только не салфеткой и не метелочкой из перьев, а просто водила руками над столешницей. Пыль взлетала облачком и мгновенно исчезала. Смотреть на это было так же непривычно, как на мобильный телефон и компьютер. В "Гекате" магию не применяли вот так, запросто. Миссис Каснофф ни за что бы не позволила нам использовать свои специфические способности для хозяйственных нужд.
Когда мы вышли из дома, я заговорила первой:
- Слушай, пап, извини, что я трогала твой волшебный шкафчик или как его там. Я не знала.
Папа не ответил и только глубоко вдохнул.
- Чудесно! Ты чуешь, Софи?
- Э-э… Что я должна чуять?
- Лаванду. Здесь все ею засажено. Особенно благоухает в такие вот тихие вечера.
Я осторожно потянула носом. Точно, пахнет приятно, и вечер прекрасный: не слишком тепло, не слишком холодно, и тени ползут по зеленой лужайке. Наверное, я бы восхитилась еще больше, если бы здесь не было спецприемника для несовершеннолетних демонов.
Мы пошли дальше молча. Моя рука лежала на сгибе папиного локтя. Это было приятно и немного странно. Я ни о чем не могла думать и все повторяла про себя: "Это мой папа. Мы идем под руку с папой, словно он и не отсутствовал в моей жизни почти семнадцать лет".
Мы перешли каменный мостик, поднялись на небольшой холм и остановились, глядя на дом.
Папа был прав: вид такой, что дух захватывает. Приютившееся в зеленой долине аббатство Торн озарено мягким золотистым светом, а вокруг, словно оберегая и защищая, стоит лес. Я хотела подумать "Как красиво!" - а вместо этого думала лишь о том, насколько иной была бы моя жизнь, если бы Алиса когда-то здесь не оказалась.
Папа произнес негромко:
- Я сразу полюбил этот дом.
- Жаль только, что он маловат, - отозвалась я. - Когда в доме меньше пятисот комнат, возникает ощущение тесноты.
Шутка была не из лучших, но папа все равно усмехнулся.
- Надеюсь, тебе здесь понравится. В каком-то смысле это наша родина. Хочешь, расскажу?
Во рту у меня пересохло и коленки дрожали, но я заставила себя говорить беззаботным тоном.
- Послушать можно.
- В семействе Торн были темные ведьмы и колдуны. Сотни лет они скрывали от людей свою истинную сущность и в то же время, умело пользуясь магическими способностями, богатели и становились все влиятельнее. Они были умны и честолюбивы, но особой опасности не представляли. По крайней мере, до войны.
- Которой?
Папа удивленно взглянул на меня.
- Разве вы не проходили в школе?
Я мысленно перебрала все прошлогодние уроки. Честно говоря, меня тогда больше занимало другое - Арчер, и Дженна, и загадочные нападения на наших девчонок. Моя ли вина, что уроки не застревали в памяти?
- Может, и проходили, только я не помню.
- В 1935 году разразилась война между Экстраординариумом и "Оком Божьим". Это был крайне тяжелый период нашей истории. Число погибших с обеих сторон измеряется тысячами.
Он помолчал, протирая очки носовым платком.
- В живых остались всего двое Торнов - Вирджиния и ее младший брат, Генри. Видимо, именно Вирджинии пришла в голову идея призвать демона для борьбы с "Оком". За всю историю Экстраординариума такое не удавалось никому и никогда, однако Вирджиния решила попробовать. На это ушли годы, но в конце концов она отыскала нужный ритуал в одном старинном гримуаре.
- Догадываюсь… Том самом, который заперт в шкафу?
- Да. Согласно документам, хранящимся в Совете, Вирджиния хотела испытать ритуал на себе, но глава Совета запретил. Он считал, что будет безопасней провести ритуал с обычным человеком. В то время, весьма кстати для Вирджинии, в аббатстве жили несколько сотен школьниц.
Меня пробрала дрожь.
- И она выбрала Алису.
- Она выбрала Алису.
- Почему? Ты же сам сказал, там были сотни девочек. Она тянула бумажки из шляпы или как?
- Право, не знаю, Софи. Я всегда считал, что выбор был как-то связан с беременностью Алисы. Возможно, они с Генри… Как бы то ни было, Вирджиния ни с кем это не обсуждала, а сама Алиса после ритуала уже никому ничего не могла рассказать.
Я потерла нос тыльной стороной ладони.
- В таких историях обычно кто-нибудь находит в старом чемодане волшебный дневник, и там оказываются ответы на все вопросы. Нам такая удача не светит?
- Боюсь, что нет. Остальное, я думаю, тебе и так известно. Вирджиния провела ритуал, однако что-то пошло неправильно. Мы никогда не узнаем точно, что там случилось; в результате Вирджиния и ее брат погибли, Алиса же стала демоном.
- Чудовищем, - прошептала я, вспоминая, как серебристые когти вонзились в шею Элоди.
Я уселась прямо на землю и уткнулась подбородком в колени.
Папа вздохнул, постоял немного и в конце концов сел рядом со мной.
- Костюм испачкаешь. От травы останутся пятна.
- У меня есть другие костюмы. Знаешь, ты уже не впервые употребляешь это слово, говоря о нас. Позволь спросить, почему?
Я вздернула брови.
- Серьезно? Тебе неясно, почему для меня "демон" означает чудовище?
- Когда ты считала себя просто ведьмой, разве ты применяла к себе слово "чудовище"?
- Нет, конечно.
- А между тем, ведьмы, феи, оборотни, демоны… У нас общее происхождение.
- Как это?
Папа сорвал травинку и принялся рассеянно рвать ее на мелкие кусочки.
- Все мы вначале были ангелами.
- Я знаю, что обычные экстраординарии происходят от ангелов. Тех, что во время войны между Богом и Люцифером не приняли ни ту, ни другую сторону.
Он посмотрел мне в глаза.
- А демоны - это ангелы, которые выбрали сторону. Как выяснилось, не ту, которую следовало.
- И что? Если они - бывшие ангелы, это еще не значит, что они… то есть, мы… хорошие.
- Так-то оно так, и все же назвать нас чудовищами - это упрощение. Например, тебя не слишком беспокоило открытие, что ты темная ведьма, а ведь их способности удивительно схожи с нашими. В каком-то смысле демон - это нечто вроде очень могущественной темной ведьмы.
- Или Хогарота Отвратного, - пробурчала я себе под нос.
- Что-что?
- Ну, просто… Когда Вирджиния призвала демона и он вселился в Алису - куда девалась она сама? Значит ли это, что ее душа совсем исчезла, остался только монстр в ее облике?
Папа растерянно засмеялся.
- Господи боже, нет! Неужели ты все это время так думала?
Я скрестила руки на груди.
- А что мне было думать? Никто особенно не торопился отвечать на мои животрепещущие вопросы по поводу демонов.
Папа перестал смеяться. Вид у него был самую чуточку смущенный.
- Ты права. Прости. Нет, призванный демон - это… По сути, это всего лишь некая темная… сила. Когда ангела изгоняют в преисподнюю, он лишается всего, кроме своей мощи. У него нет имени, нет личности, нет даже тела. Остается только чистая, неразбавленная магия.
- Ничего себе…
- Строго говоря, "вселился" - не совсем подходящее слово. Две сущности как бы смешиваются, сплавляются воедино. Демон изменяет все в человеке, вплоть до ДНК. Поэтому демоническая сущность передается по наследству. Поэтому даже очень тяжелое ранение не может нас убить. Наша сила исцелит любые раны. - Он кивнул на мою ладонь со шрамами. - Разумеется, кроме тех, что нанесены демоническим стеклом. И тем не менее личность остается прежней - той, что была до ритуала.
- Только теперь в наших жилах в буквальном смысле слова течет самая темная и самая могущественная магия в мире, - уточнила я.
- Именно.
Папа гордо улыбнулся, и я вдруг вспомнила, как Алиса воскликнула: "У тебя получилось!" - за мгновение до того, как я отрезала ей голову.
Внезапно сдавило горло, стало трудно дышать.
- Если Алиса была, по сути, прежней Алисой, почему она отрастила когти и стала пить кровь?
Папа пожал плечами и поднял вверх правую руку. Вместо ухоженных ногтей вдруг выдвинулись длинные серебристые когти и тут же исчезли.
- При желании любая ведьма или колдун могут проделать то же самое. Попробуй.
Я уставилась на свои обкусанные ногти с остатками клубничного лака - Дженна пыталась сделать мне маникюр.
- Нет, спасибо.
- Что касается… другого твоего вопроса, магия крови - это очень древняя и очень действенная практика. Опять же, многие ведьмы и колдуны применяли ее в прошлом. Твоя подруга Дженна и сейчас ею пользуется. Собственно, именно так и появились вампиры. Около тысячи лет назад ведьмы одного ковена проводили особо сложный ритуал, связанный с магией крови, и вот…
- Алиса убивала людей.
На последнем слове голос у меня сорвался.
- Да, - спокойно подтвердил папа. - От такой сильной темной магии недолго сойти с ума. Это и произошло с Алисой. Но это не значит, что нечто подобное непременно должно случиться с тобой.
Он пристально посмотрел на меня.
- Я знаю, Софи, тебе трудно осмыслить и принять доставшееся тебе наследство, однако чрезвычайно важно, чтобы ты перестала считать демонов чудовищами. - Он накрыл мою ладонь своей. - Не думай, будто ты - чудовище.
Я сказала, едва справляясь с голосом:
- Слушай, я понимаю, что ты большой энтузиаст теории единения с демонами, но я своими глазами видела, как демон убил мою подругу. И еще миссис Каснофф рассказывала, что твоя мама одемонилась и убила твоего папу. Так что не надо мне тут впаривать, будто демоны все белые и пушистые!
- Я этого и не говорил, - ответил папа. - Но если ты согласишься выслушать меня и больше узнать о демонах, ты поймешь, что процедура Отрешения - далеко не единственный выход. Существуют способы… скажем так - управлять своим даром. Это снизит для тебя вероятность причинить кому-либо вред.
- Снизит? - повторила я. - Но не исключит?
Папа нетерпеливо тряхнул головой.
- Я, видимо, неправильно все объясняю! Просто я хочу, чтобы ты поняла… Скажи, Софи, задумывалась ли ты о том, что с тобой будет после Отрешения? Разумеется, если ты останешься в живых.
Задумывалась, а как же. Глупость, конечно, несусветная, но прежде всего я подумала о том, что стану похожа на Ванди: вся в лиловых завитках татуировок, даже на лице. В человеческом мире их нелегко будет объяснить, но я надеялась все списать на подростковые причуды.
Не дождавшись ответа, папа продолжил:
- Боюсь, ты плохо представляешь, что на самом деле означает эта процедура. Ты не просто утратишь способность к магии. Ты уничтожишь жизненно важную часть себя. Отрешение проникает непосредственно в кровь и отнимает у тебя нечто, настолько же тебе свойственное, как цвет глаз. Ты, Софи, рождена демоном. Твои тело и душа будут бороться за то, чтобы так и оставалось. Бороться не на жизнь, а на смерть.
На такие слова ответить нечего, поэтому я молча смотрела на папу. В конце концов он произнес со вздохом:
- Ты устала. Я и так рассказал тебе слишком много для первого раза. Неудивительно, что ты подавлена.
Я ответила:
- Не в том дело.
Папа, не слушая, продолжал говорить. Я уже замечала за ним эту неприятную привычку.
- Вот отдохнешь, выспишься и, надеюсь, завтра будешь воспринимать мои слова не так враждебно. - Он глянул на часы. - А сейчас прошу меня извинить - я уже пятнадцать минут назад должен был встретиться с Ларой. Дорогу домой найдешь?
- Угу. Дом ведь прямо передо мной, - буркнула я, но папа уже быстрым шагом спускался с холма.
Я еще долго сидела в сгущающихся сумерках - смотрела на аббатство Торн и пыталась переварить все, что рассказывал папа. Только минут через десять спохватилась: я ведь так и не спросила, что здесь делают двое демонов-подростков и откуда они вообще взялись.
В конце концов я встала, отряхнула джинсы и побрела к дому.
По дороге я обдумывала то, что папа сказал об Отрешении. Я всего несколько лет как обнаружила в себе магические способности, и все-таки они уже стали частью меня. Впервые я сама себе призналась, что одна только возможность их лишиться путает меня чуть не до обморока, - а ведь при этом я еще и умереть могу.
Но и жить, чувствуя себя бомбой с часовым механизмом, тоже невозможно. Что бы там папа ни говорил об управлении своими способностями, пока они при мне, вероятность взрыва остается весьма реальной. Вся моя жизнь превратилась в жутко сложную головоломку, а головоломки мне никогда не давались.
Когда я добралась до дома, папы нигде не было видно, так что я отправилась к себе. Раньше мне зверски хотелось есть, но разговор отбил весь аппетит. Хоть я и спала днем, сейчас мне просто необходимо принять горячую ванну и заползти в кровать.
Правда, она оказалась аккуратно застеленной - то ли слуги постарались, то ли в аббатстве действуют какие-то уборочные чары.
Вдруг я заметила на подушке фотографию.
Когда я взяла ее в руки, у меня мелькнула мысль: неужели папа сам ее сюда положил? Руки мои слегка дрожали. На черно-белом снимке я увидела человек пятьдесят девочек в саду перед аббатством. Половина девочек стояла, остальные сидели на земле, скромно натянув юбки на колени. Алиса была среди сидящих.
Я долго вглядывалась в ее лицо. Почему-то было легче думать о ней как о бездушном вместилище злобного демона. Тяжело сознавать, что душа Алисы все еще находилась в ее теле, когда я полоснула ее по горлу осколком демонического стекла.
О чем она думала в тот день, когда сделали снимок? Ее так же сильно, как меня, поразило аббатство Торн?
Очень может быть, шестьдесят лет назад она стояла в этой самой комнате. От такой мысли холодок пробежал по спине. Спросить бы ее, было ли у нее такое же зловещее предчувствие, как то, что поселилось во мне и упорно отказывается уходить?
У той Алисы, что застыла, улыбаясь, на снимке 1939 года, не нашлось бы ответов. Судя по лицу, она знать не знала, что ждет ее в будущем.
Ее и меня.
ГЛАВА 9
Папа не появился и на следующее утро. Я проснулась очень рано и долго-долго принимала душ. Если бы вы девять месяцев пользовались общей ванной с разнообразными сверхъестественными существами, вы бы тоже обрадовались отдельному душу, можете мне поверить! Накануне кто-то распаковал мой багаж и аккуратно разложил одежду в расписном шкафу. Я вспомнила, какими нарядными встретили нас вчера обитатели Торна и чуть не полезла за единственным платьем, которое было у меня с собой. В конце концов я выбрала запасные джинсы и малиновую футболку, а для параду нацепила красивые босоножки вместо драных кед.
По дороге я заглянула к Дженне, но ее в комнате не оказалось. Дверь в комнату Кэла была закрыта. Я хотела постучать, потом передумала - рано еще, он наверняка спит. На секунду мне представилось, как заспанный, голый по пояс Кэл открывает дверь, и лицо у меня стало таким же красным, как футболка.
Не успев прийти в себя, я выскочила в главный коридор и налетела на Лару. Та была снова в темном костюме и держала в руках одновременно стопку бумаг, мобильник и кружку с горячим кофе, от запаха которого у меня потекли слюнки.
- А, Софи! Ты проснулась! - Лара просияла улыбкой и тут же сунула мне в руки кружку. - Вот, держи, я как раз тебе несла.
- Ух ты! Спасибо вам большое!
Я мысленно включила Лару в список потрясающих людей. В "Гекате" нас по утрам буквально выметало из кроватей по сигналу, напоминающему нечто среднее между туманной сиреной и воем адских гончих. Кофе в постель - куда более приятный способ побудки.
- Папа велел тебе передать, что ему сегодня придется уехать по делу. Он вернется к вечеру.
- A-а… Понятно, спасибо.
- Он очень огорчился, что пропустит твой первый день здесь, - прибавила Лара, слегка нахмурившись.
Я не сумела сдержать смешок.
- Да ничего, он уже столько моих первых дней пропустил… Я привыкла.
Кажется, Лара готова была броситься на папину защиту, но я ее опередила вопросом:
- Так в которой из девяти тысяч кухонь можно найти пачку овсяных хлопьев? А то я вчера не обедала.
Лара мгновенно снова стала деловитой и собранной.
- Ах, конечно! Завтрак подают в восточной столовой.