- Может быть, они не богобоязненны, но все это весьма респектабельно. Это называется археология.
- Не имеет значения, как это называется. Если бы Господь хотел, чтобы кто-то обнаружил эти вещи, он не стал бы закрывать их толстым слоем земли.
- А может быть, это сделал не Господь.
- А кто же тогда?
- Время, - отвечала я глубокомысленно.
Он покачал головой и продолжил копать, выбрасывая землю на одну сторону, где уже образовался небольшой холм.
- Сквайра всегда интересовали такие фантазии. А я не одобряю это занятие. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Вот так.
- Кажется, кто-то сказал это много лет тому назад, мистер Пеггер. А я думаю, было бы интересно найти что-то важное здесь, в нашей деревне. Может, останки римлян. Мы бы сразу стали знаменитыми.
- Нам не суждено быть знаменитыми. Нам предназначено быть…
- Богобоязненными, - подсказала я. - Итак, сквайр и его друзья ищут поблизости останки римлян. Это не внезапная прихоть. Он всегда интересовался археологией. Знаменитые археологи часто приезжают в имение Кеверал Корт. Может быть, поэтому его племянника и назвали Хадрианом.
- Хадриан! - прогремел Пеггер. - Это языческое имя. Да и у молодой леди тоже.
- Хадриан и Теодосия.
- Это не христианские имена.
- Конечно, в отличие от Мэтью, Марка, Люка, Джона, Исаака, Рубена… и остальных. А Джудит упоминается в Библии. Так что у меня с именем все в порядке.
Я стала размышлять об именах.
- Доркас! Элисон!.. Вы знаете, мистер Пеггер, что Теодосия означает "данная Богом". Поэтому получается, имя это христианское. А что касается Хадриана, то так называли стену в древнем Риме и звали римского императора.
- Это не христианские имена, - повторил он.
- А Лавиния? Интересно, что означает это имя.
- О, мисс Лавиния… - проговорил Пеггер.
- Не правда ли, очень печально умереть такой молодой?
- Вместе со всеми грехами.
- Думаю, у нее их было не слишком много. Доркас и Элисон говорят о ней с большой любовью.
Фотография Лавинии висела на стене как раз над первым лестничным пролетом. Ночью я боялась ходить по лестнице. Я представляла себе, что Лавиния сходит со снимка и бродит по дому. Я думала, что когда-нибудь, проходя мимо, увижу на стене пустую рамку, так как она не успеет вернуться на место до наступления рассвета.
Доркас говорит, что я выдумщица. Она сама весьма практичная особа и не понимает игру моего воображения.
- У каждого смертного есть грехи, - объявил мистер Пеггер. - А что касается женщин, то у них грехов раз в десять больше, чем у мужчин…
- Но не у Лавинии, - возразила я.
Он облокотился на лопату и почесал свою белую гриву.
- Лавиния! Она была самая красивая из дочек священника. Если бы я не видела ее фотографию, я бы не поверила, ведь ни Доркас, ни Элисон не отличались красотой. Они всегда носили скромную одежду - юбки темных тонов и жакеты, грубые ботинки, вполне подходящие для сельской местности. А Лавиния на фотографии - в бархатном жакете и в шляпке с пером.
- Как жаль, что она оказалась в том поезде!
- Она ехала и не ведала, что случится… секунда - и она уже перед Создателем.
- Вы думаете, все произошло так быстро? Ведь ей нужно было еще туда добраться…
- Бог взял ее в грехе, не оставив времени на покаяние.
- Никто не обходился жестоко с Лавинией.
Пеггер не был уверен. Он покачал головой.
- У нее могли быть легкомысленные поступки.
- Доркас и Элисон любили ее, его преподобие тоже. Это сразу видно по их лицам, когда они называют ее имя.
Пеггер опустил лопату и снова вытер лицо.
- Сегодня самый жаркий день, который нам послал Господь. - Он вылез из могилы и сел на соседнюю, так что мы оказались напротив друг друга, а между нами зияла яма. Я встала и заглянула в нее. Бедный Джошуа Полгрей, который бил свою жену и отправил детей в пятилетнем возрасте работать на соседнюю ферму. Я прыгнула в могилу.
- Что это вы задумали, мисс Джудит?
- Просто хочу почувствовать, что значит находиться в могиле. - Я взяла лопату и стала копать.
- Пахнет сыростью, - заметила я.
- Вы перепачкаетесь.
- Уже перепачкалась, - крикнула я. Мои ноги скользнули по сырой земле. Было ужасное ощущение заброшенности, я стояла одна в глубокой узкой яме. - Ужасно быть похороненным заживо, мистер Пеггер.
- А ну-ка, вылезайте оттуда.
- Я еще немножко покопаю; хочу почувствовать, что такое работа могильщика. - Я вонзила лопату в землю, а потом выбросила землю наверх, как это делал мистер Пеггер. Я проделала это несколько раз, как вдруг лопата ударилась о что-то твердое.
- Здесь что-то есть, - крикнула я.
- Ну-ка, вылезайте, мисс Джудит.
Я проигнорировала его слова и продолжала исследование.
- Я что-то нашла, мистер Пеггер. - Я нагнулась и подняла какой-то предмет. - Что это, вы не знаете?
Пеггер взял у меня находку.
- Это старинный металл. - Он за руку вытянул меня из могилы.
- Я не знаю, но думаю, это что-то необычное.
- Грязная старая штука.
- Но вы посмотрите. Что же это было? А тут что-то выгравировано.
- Я бы лучше выбросил… эту железку, - проворчал Пеггер.
Ни за что не выброшу, решила я. Возьму домой, почищу. Мне понравился этот кусок металла.
Пеггер взялся за лопату и принялся снова копать, а я попыталась отчистить с туфель землю. Меня огорчило, что подол юбки загрязнился.
Я еще немного побеседовала с мистером Пеггером, а потом вернулась в дом священника, унося с собой кусок старинной бронзы. Предмет имел овальную форму и был около шести дюймов в диаметре. Интересно, как он будет выглядеть, когда я его отчищу. Он мне для чего-нибудь пригодится. Но в тот момент я больше думала о Лавинии. Наверное, все плакали, узнав, что любимая дочь его преподобия отца Джеймса, сестра Доркас и Элисон, погибла в железнодорожной катастрофе по дороге из Плимута в Лондон.
- Она умерла мгновенно, - рассказывала мне Доркас на могиле Лавинии, когда мы подрезали в цветнике кусты роз. - Это даже к лучшему, иначе она осталась бы инвалидом до конца дней, если бы выжила. А ведь ей исполнился только двадцать один год. Ужасная трагедия.
- А почему она собиралась жить в Лондоне? - спросила я.
- Она хотела пойти работать.
- Кем?
- М-м… гувернанткой, кажется.
- Разве ты не знала точно?
- Она жила у двоюродной сестры.
- У какой?
- Боже, какая ты любознательная. У одной нашей дальней родственницы. Мы с ней теперь не общаемся. Лавиния жила у нее, поэтому она ехала из Плимута, и потом произошло это крушение. Тогда погибло много людей. Это была самая большая трагедия на моей памяти. Мы ужасно переживали.
- И тогда вы решили взять меня и воспитать вместо Лавинии?
- Никто не может заменить Лавинию. У тебя свое место, дорогая.
- Значит, я не занимаю ее место. Наверное, я совсем на нее не похожа?
- Ничуть.
- Она была нежная, спокойная, много не разговаривала, не задавала вопросов и не поступала сгоряча, не приказывала людям… как я.
- Да, она совсем не похожа на тебя, Джудит. Но она могла быть твердой в некоторых ситуациях, хотя всегда оставалась вежливой.
- Значит, потому, что она погибла, а я была сиротой, вы и решили взять меня к себе. Я стала вашей родственницей.
- Можно сказать, кузиной.
- Дальней, конечно. Все ваши кузины - дальние родственники.
- Мы знали, что ты сирота. Мы тебя пожалели. Мы решили, так будет лучше для всех… и для тебя, конечно.
- Значит, я оказалась у вас из-за смерти Лавинии.
Принимая все это во внимание, я чувствовала, что Лавиния сыграла решающую роль в моей жизни, и часто раздумывала, что бы случилось со мной, если бы Лавиния не поехала на том поезде в Лондон.
В каменном холле дома священника было холодно и темно.
На столике стояла ваза с розами, лавандой и златоцветом. Несколько лепестков роз уже осыпались на каменный пол. Дом священника был очень старый, почти ровесник имения Кеверал Корт, построен в первые годы правления Елизаветы, и в течение трех веков в этом доме жили священники. Их имена высечены на доске в церкви. Комнаты в доме просторные, некоторые из них красиво украшены панелями, но окна маленькие и поэтому в доме темно. Дом всегда такой тихий, что особенно заметно в такие жаркие летние дни, как тот, о котором идет речь.
Я поднялась по лестнице в свою комнату и принялась отчищать орнамент. Я налила в таз воды и терла тряпочкой свою находку, когда раздался стук в дверь.
- Войдите, - ответила я. В дверях стояли Доркас и Элисон. У них был настолько торжественный вид, что я, забыв о находке, закричала: - Что случилось?
- Мы слышали, как ты пришла.
- Боже, неужели я наделала столько шума?
Они переглянулись и улыбнулись:
- Мы тебя ждали, - сказала Доркас.
Наступила пауза. Это было необычно.
- Что-то случилось? - настаивала я.
- Нет, дорогая, все по-прежнему. Мы решили поговорить с тобой, а сегодня твой день рождения, четырнадцать лет - определенная веха в жизни… Мы подумали, наступила пора…
- Все так таинственно, - прервала их я.
Элисон перевела дух.
- Джудит… - Доркас кивнула, подбадривая ее. - Джудит, ты всегда думала, что являешься дочерью одной нашей дальней родственницы, кузины.
- Да, очень дальней, - подтвердила я.
- Это не так.
Я перевела взгляд с одной женщины на другую.
- Тогда кто же я?
- Ты наша приемная дочь.
- Я знаю. Но если мои родители не ваши родственники, то кто же они?
Они молчали, и я воскликнула в нетерпении:
- Вы же пришли мне рассказать.
Элисон откашлялась.
- Ты была в том же поезде, где и Лавиния.
- Когда произошло крушение?
- Да, тебе было около года.
- Мои родители тогда погибли?
- Видимо.
- Кто они были?
Элисон и Доркас обменялись взглядами. Доркас слегка кивнула Элисон, что означало: скажи ей все.
- Ты не пострадала.
- А мои родители погибли?
Элисон кивнула.
- Но кто же они были?
- Они… видимо, сразу погибли. Никто тебя не разыскивал.
- Значит, неизвестно, кто я такая! - воскликнула я.
- Так как мы потеряли сестру, мы решили удочерить тебя, - объяснила Доркас.
- А что случилось бы со мной, если бы вы меня не удочерили?
- Может быть, тебя удочерили бы другие люди.
Я смотрела на них и вспоминала, с какой добротой они всегда относились ко мне, а я досаждала им бесконечной громкой болтовней, часто приходила в перепачканных платьях, а сколько было разбитой посуды… Я бросилась к ним и обняла обеих.
- Джудит, - улыбнулась Доркас, слезы блестели в ее глазах, у нее всегда слезы близко.
- Ты стала нашей отрадой. После смерти Лавинии нам так необходимо было утешение, - сказала Элисон.
- Ну, значит не о чем плакать, - объявила я. - Может быть, я - потерявшаяся наследница несметных богатств. Мои родители повсюду разыскивают меня…
Доркас и Элисон снова заулыбались. Теперь у меня появилась новая пища для моих фантазий.
- Это же гораздо лучше, чем быть дальней родственницей. Но все же интересно, кто я такая.
- Очевидно, твои родители сразу погибли. Это была такая ужасная катастрофа… Многих погибших не смогли опознать. Папа ездил и опознавал Лавинию. Он вернулся такой расстроенный.
- Почему вы сначала сказали мне, что я ваша дальняя родственница?
- Так нам казалось лучше, Джудит. Мы считали, ты будешь довольна, узнав, что ты наша родственница.
- Вы думали, раз меня не искали… я была никому не нужна и это могло меня расстроить и омрачить мое детство.
- Можно найти много объяснений, почему тебя не искали. Может, у тебя были только родители и никаких других родственников. Это вполне вероятно.
- Сирота, родившаяся у двух сирот.
- Вполне вероятно.
- А может, твои родители только приехали в Англию.
- Я иностранка! Может, француженка… или испанка. Я ведь смугленькая. А волосы вообще кажутся черными при свете свечей. Хотя глаза светлые… светло-карие. Но вообще-то я похожа на испанку, впрочем, многие жители Корнуолла похожи на испанцев. Потому что испанцы потерпели поражение возле наших берегов, когда мы разгромили Армаду.
- Ну, все закончилось удачно. Ты стала нам родной, и я не могу тебе передать, сколько радости ты нам доставила.
- Не знаю, почему ты такая мрачная, Доркас. Это довольно волнующе… не знать, кто ты есть на самом деле. Такое может открыться! Может, где-нибудь у меня есть брат или сестра… Или дедушка и бабушка. Может, они приедут за мной и увезут в Испанию. Сеньорита Джудит - звучит довольно привлекательно. Или мадемуазель Джудит де… какая-нибудь. Подумайте только, я еду к своей семье, которая меня давно потеряла, они живут в чудесном старинном французском замке!
- Ой, Джудит. Вечно ты все придумываешь, - покачала головой Доркас.
- А я рада, что она так ко всему относится, - добавила Элисон.
- А как еще я должна относиться? Мне никогда не нравились дальние родственники.
- Значит, ты не чувствуешь, что тебя бросили… что ты не была нужна никому… за тобой не пришли.
- Нет, конечно. Они же не знали, что мои родители погибли. Так как они находились в чужой стране, то их не разыскивали, а что касается грудного ребенка… меня… они часто обо мне думают. "Интересно, какой теперь стала девочка", - говорят они. "Сегодня нашей дорогой Джудит исполняется четырнадцать лет"… Хотя нет, ведь это вы меня так назвали.
- Тебя крестил наш отец вскоре после того, как мы принесли тебя в дом.
- Да, это все очень волнующе, - сказала я. - Милый сюрприз ко дню рождения. Посмотрите на мою находку. Я ее почищу, наверняка окажется что-то необычное.
- А что это?
- Понятия не имею. А как ты думаешь, Доркас? Здесь какие-то царапины, посмотри.
- Где ты это нашла?
- В могиле Джошуа Полгрея. Мистер Пеггер рыл могилу и я попробовала копнуть. И вдруг лопата наткнулась на это. Я сейчас почищу свою находку, а потом придумаю, на что она может мне пригодиться. Вроде подарка от Джошуа Полгрея.
- Что ты такое говоришь! Я видела раньше что-то подобное, - продолжала Элисон. - А вдруг это важная вещь?
- Что ты хочешь сказать? Что значит "важная"?
- Сэр Ральф наверняка знает.
Доркас и Элисон переглянулись. Элисон медленно проговорила:
- Я думаю, Джудит, тебе следует отнести эту находку в Кеверал Корт и спросить прислугу, не могла бы ты показать ее сэру Ральфу.
- Зачем?
- Потому что он интересуется подобными вещами.
- Вещами, которые выкапывают из земли?
- Некоторыми из них. Естественно, это может оказаться заурядная вещица… но мне кажется, в ней что-то есть. Это очень древняя вещь. А вдруг ты наткнулась на нечто весьма значительное?
Я волновалась. Ведь шли разговоры о проведении раскопок в долине Картера. Как чудесно, если мне первой удалось найти что-то стоящее.
- Я сейчас же отправлюсь туда!
- Я бы сначала вымылась, переодела платье и причесалась.
Я улыбнулась тетушкам. Как я их любила, хотя они такие неромантичные. У меня день рождения, вот они приходят и объявляют, что родители мои погибли, меня никто не искал, а я ничья, и могу оказаться кем угодно. Сегодня я нашла что-то важное, предмет, которому несколько веков, а они беспокоятся, чтобы я переоделась и предстала в приличном виде перед сэром Ральфом!
* * *
Мимо колонн - во двор, вдохнуть запах конюшни, потрогать подкову на счастье и наконец войти в огромный зал. Тяжелая, обитая железом дверь скрипнула, когда я ее толкнула. Как здесь тихо! Я замерла на секунду, посмотрела на два военных костюма, висевших по обеим сторонам лестницы, и коллекцию оружия; на длинном узком обеденном столе лежали оловянные предметы домашнего обихода и стояла большая ваза с цветами.
Интересно, чем занимаются сейчас Хадриан и Теодосия, как будет здорово рассказать им завтра о своей находке. Я уже считала ее бесценной реликвией. Величайшие археологи всего мира будут пожимать мне руку. "Мы так благодарны тебе, Джудит. Мы ведем раскопки всю свою жизнь, но до сих пор нам не удавалось найти ничего подобного".
Я услышала за своей спиной поскрипывание. Я и не заметила Дервента, швейцара, дремавшего на стуле.
- О, это вы, - приветствовал он меня.
- Мне надо немедленно повидать сэра Ральфа. По очень важному делу.
Он высокомерно взглянул на меня.
- Так, мисс, это ваш очередной трюк, я полагаю.
- Никакого трюка. Я кое-что нашла, и весьма ценное. И мои тетушки (я называла Доркас и Элисон тетушками, что упрощало дело) сказали, что я должна немедленно отнести свою находку к сэру Ральфу, и горе падет на голову того, кто попытается не пустить меня к нему.
Я прижала к груди кусочек металла и смело уставилась в лицо Дервенту.
- Они с их сиятельством пьют чай.
- Пойди и доложи, что я пришла, - повелела я.
Так как уже повсюду говорили о долине Картера, и всем был известен интерес сэра Ральфа к раскопкам, я сумела убедить Дервента доложить о моей ценной находке. Минут через пять меня провели в библиотеку… какая замечательная комната, полная экзотических вещей из коллекции сэра Ральфа.
Я положила свою находку на стол и с этого момента знала, что произвела неизгладимое впечатление.
- Бог мой, - произнес сэр Ральф (он употреблял слова, которые не одобрил бы его преподобие отец Джеймс). - Где ты это нашла?
Я ответила, что этот предмет находился в могиле. Он поднял брови.
- А что ты делала в могиле?
- Помогала копать.
Он смеялся по-разному: ревел диким хохотом или заливался внутренним смехом, когда трясся только его подбородок, вот именно тогда он испытывал истинное удовольствие. Сейчас он развлекался, было видно, что он доволен. Говорил он всегда отрывисто, не заканчивая фраз, словно спешил.
- Так, - сказал он. - Значит, на кладбище?
- Да. Это ведь ценная находка, не так ли?
- Бронза. Доисторического периода.
- Это должно быть интересным.
- Хорошая девочка. Если найдешь еще что-нибудь, приноси мне.
Он кивнул таким образом, что я поняла, он меня отпускал, но я не собиралась уходить так скоро.
- Вы хотите, чтобы я оставила вам мою… бронзу? - спросила я.
Он сузил глаза, его подбородок слегка задергался.
- Твоя! - заревел он. - Она не твоя.
- Я же ее нашла.
- Найдем - оставим себе, да? Нет, с такими находками так не поступают, моя девочка. Это же реликвия.
- Очень странно.
- Узнаешь еще больше странного, когда подрастешь.
- Эта бронза представляет интерес для археологов?
- А что ты знаешь об археологах?
- Я знаю, что они проводят раскопки и находят различные вещи. Разные чудесные вещи. Римский водопровод, красивый кафель и всякое такое.
- Но ты не считаешь себя археологом, потому что нашла эту бронзу?
- Я ведь сделала то же, что делают и они.
- А ты бы хотела этим заниматься?