Мать его говорила мужским голосом. Да и внешне она была похожа на мужчину - коротко стриженные седые волосы, низенькая квадратная фигура, пронзительный, жесткий взгляд. Два года назад Винни отошла от дел и, передав бразды правления Грэди, поселилась на берегу озера, проводя дни за рыбалкой и карточной игрой. Однако одним из любимых ее занятий было портить жизнь сыну.
Последняя ее идея была переоборудовать мотель под офисы. Если Грэди повезет, ему удастся растянуть это дело на год, но уж если мамаше попадет вожжа под хвост и она самолично явится в Форт-Коллинз, то осуществит все за неделю.
- Ладно, - ответил он. - Я получу бумаги. Как у тебя там погода?
- Не тяни, Грэди. Позвони сразу же, как получишь.
Как всегда, она закончила разговор не попрощавшись. Грэди осторожно положил трубку.
Мотель не приносил больших доходов, но все же денег хватало на пропитание и, кроме того, у Грэди была возможность заниматься любимым делом - мастерить всякие электронные штуки. Винни и не подозревала о размерах трат на его хобби. Когда он упрекнул мать в том, что она хочет лишить его куска хлеба, та ответила, что с его опытом работы он легко может найти себе место управляющего в отеле. "А кому бы захотелось работать по найму после того, как был сам себе хозяином?" - спросил он Винни в очередном телефонном разговоре; слава Богу, она почти не появлялась в городе. Продолжая старую песню, мать в очередной раз напомнила ему, что они с отцом открыли свое дело за пять лет до его рождения и не знали с тех пор покоя ни днем ни ночью, а что касается мотеля, то все равно хозяйка - она, и какая ему разница, на кого работать.
Разница была существенная. В чужом отеле он не сможет заниматься тем, что он обожал - оснащать комнаты подслушивающими устройствами.
Он начал интересоваться электроникой еще в колледже, и скоро электроника сделалась его единственной страстью, даже в ту пору, когда все мальчики его возраста стали интересоваться девочками. Его не увлекали ни спорт, ни компании, держался он всегда скромно и не был честолюбив. Грэди был похож на Энтони Перкинса, но лишь застенчиво улыбался, когда ему напоминали об этом. Жизнь его впервые наполнилась особым смыслом, когда он купил в магазине вольтметр. Он был не в ладах с цифрами, говорил тоже не очень складно - толком не мог составить речь из дюжины слов, но зато разобраться в сложном устройстве, собрать прибор, спаять схему не составляло для него труда. При этом он сам мог придумать что-то новое. Когда им были освоены радио, генераторы, роботы и антенны, он занялся более хитроумными приспособлениями, причем секретного назначения. Для приятеля, желавшего досадить родителям, он изобрел устройство с дистанционным управлением, искажающее изображение и звук в телевизоре; он придумал электрошоковое "ружье" мощностью 75 000 вольт и, испытав это искрящееся и оглушающее оружие на стволе дерева, он засунул его в дальний ящик стола; небольшая штучка, при помощи которой можно было бесплатно звонить по телефону-автомату, тоже оказалась ненужной, так как ему некому было звонить. Однажды он порадовал родителей, вмонтировав в корпус телевизора датчик, оповещающий о приближении гостей к дверям гостиничного офиса.
Наконец, когда он заканчивал колледж, он заказал по почте за 19,95 доллара (шесть недель на доставку) набор деталей для записи на магнитофон телефонных разговоров. Воображая себя агентом ФБР, он подключил дешевый кассетник к телефону в офисе, что позволило ему, не выходя из своей комнаты, узнать о том, какой подарок он получит на день рождения, какая из незамужних соседок забеременела и от кого и прежде отца узнать, что тот заболел раком.
Представляя себе, какие возможности таят в себе двадцать гостиничных телефонов в номерах постояльцев, Грэди начал экономить каждый грош, чтобы оснастить каждую комнату подслушивающим устройством.
Когда он закончил колледж, а мать овдовела, она доверила ему управление мотелем. Ему стоило большого труда сохранять скорбную мину в течение трех недель, которые занял ее переезд. Еще через три недели его комната превратилась в шпионский наблюдательный пункт, который непрерывно пополнялся все новым и новым оборудованием. В его арсенале не было двух одинаковых "жучков". Он совал их в телефонные аппараты, вентиляционные решетки, крепил к лампам и рамам картин. Большинство этих приборов передавало не только телефонные разговоры, но и почти все звуки, раздававшиеся в комнатах мотеля. Что-то записывалось на магнитофон, что-то ловилось транзистором, использовал он и обычный передатчик.
Потягивая пиво, Грэди сидел в наушниках и смотрел в мерцающий экран молчащего телевизора, прислушиваясь к чужим голосам, произносившим незнакомые имена, к покашливанию, вздохам, стонам. Он не преследовал никакой цели, ему был интересен сам процесс: он сравнивал разные типы устройств, их надежность, чистоту звука, удобство в обращении, причем не в уме, а тщательно записывая сведения в специальный блокнот особой, предназначенной только для этого шариковой ручкой.
Его не интересовало содержание разговоров постояльцев, их сексуальные упражнения, которые вызывали у него скорее отвращение - соглядатаем он не был. Его интересовала чисто техническая сторона подслушивания. Он хотел стать виртуозом этого дела - только и всего.
Но рано или поздно Винни своего добьется, сложное оборудование придется демонтировать, его "штаб" отдадут под чужой офис, а ему надо будет искать работу уже не в выдуманном, а в реальном мире.
В ФБР, пожалуй, он не решится устраиваться, - вместо того, чтобы восхититься его талантом, его могут привлечь к ответственности за противозаконные действия.
Грэди знал постояльца, который прибыл первым в мотель этим вечером. Эрл Сарфилд, оптовый торговец офисным оборудованием, останавливался здесь каждые три месяца по пути в Небраску.
- Приветствую вас! - важно произнес он, как будто вошел в "Хилтон", и сам был весьма известной персоной.
Грэди поднял голову от газеты и сдержанно улыбнулся, не испытывая особого расположения к человеку, украшавшему свою машину всякими дурацкими наклейками.
Сарфилд положил перед Грэди кредитную карточку и ослабил узел галстука. У него было квадратное мясистое лицо и рыжие вечно растрепанные волосы. Своей раздражительностью он напоминал Грэди пекинеса.
- Мне как всегда.
"Как всегда" означало двенадцатый номер, но молодой человек колебался - ему не хотелось испытывать новое устройство на таком неприятном типе, к тому же явно намеренном провести ночь в одиночестве. Он долго возился с кредитной карточкой.
- Ну и жара… - Сарфилд вытер пот со лба и, обернувшись, бросил взгляд на свой пыльный "олдс". - Сегодня я поехал по 1 - 70 и угодил в жуткую пробку - стояли полчаса. У них, видите ли, ремонт. Сто лет уже ремонтируют эту дорогу - сколько можно? Я чуть не расплавился. Ну и жара…
Грэди внимательно перечитал счет, прежде чем протянуть его Сарфилду. Тот размашисто расписался и поставил жирную точку. Два серебряных кольца с бирюзой не делали его пухлые веснушчатые пальцы более привлекательными, скорее свидетельствуя о дурном вкусе.
Ключ от двенадцатого номера висел на своем обычном месте. Конечно, его можно было бы отдать более интересному клиенту, но что же делать, - это было не первое разочарование в жизни Грэди.
- Как всегда, двенадцатый, - произнес он, отдавая ключ.
Убирая кредитную карточку в бумажник, Сарфилд зажал ключ зубами, и бирка с номером "12" свешивалась у него изо рта.
Спустя двадцать минут, Грэди ругался про себя, заполняя регистрационную карточку хорошенькой жизнерадостной блондинки и ее мужа, приветливого англичанина, которые, безусловно, были бы куда более интересными объектами для испытания нового подслушивающего устройства. Из-за их спин Грэди увидел, как машина Сарфилда разворачивается в направлении города.
Через несколько часов восемь из двадцати комнат мотеля были сданы. Недурная предстоит ночка! Наверняка удастся услышать кое-что поинтереснее, чем храп Сарфилда или звуки телевизора из его номера.
После половины десятого обычно никто не приезжал. Грэди решил устроиться поудобнее. Он достал пару бутылок пива из холодильника, из шкафа вынул пакет картофельных чипсов и отправился в спальню. Поставив все это на столик возле кровати, приготовил наушники. Потом раздумал пить пиво и вернулся в кухню за лимонадом. Не обнаружив на кухне льда - пластиковое ведерко оказалось пустым, - Грэди направился к большому холодильнику, который помещался в кладовке. Супруги из пятнадцатого номера не обманули его ожиданий. И без микрофона было слышно, как блондинка пилит своего муженька за то, что по его вине они остановились в этой дыре. Объект ее нападок монотонно и ритмично повторял: "Да заткнешься ты наконец…"
Грэди добрался до холодильника, вытряхнул лед в ведерко и уже возвращался к себе, когда заметил в окне подъезжавшую машину Сарфилда с включенными фарами.
Поставив "олдс" на стоянку двенадцатого номера, торговец выключил мотор, но не спешил вылезать из машины. Грэди был заинтригован, он остановился у окна, наблюдая за Сарфилдом. Наконец он заметил какое-то движение на пассажирском месте и не смог сдержать довольной улыбки. Не исключено, что его новый передатчик сегодня все же поработает. Как-то раз Сарфилд уже использовал одноместный номер для двоих, воображая, что очень ловко провел хозяев мотеля.
Воспользовавшись своим правом, Грэди решительно подошел к машине и заглянул в окно. В тускло освещенном салоне виднелся силуэт женщины с короткой стрижкой и немного крупноватыми ушами.
- Добрый вечер, - сказал Грэди. - Хорошо поужинали?
Сарфилд прокашлялся:
- Да… Приятно встретить старую знакомую. Она моя коллега, и у нас тут наклюнулись кое-какие общие дела.
- Понятно.
- Послушай, - обратился Сарфилд к женщине, как будто это только что пришло ему в голову, - Тэрри, тебе есть где переночевать? Может быть, у Грэди не все еще занято?
Тэрри замешкалась с ответом.
- Ладно, - бодро продолжил Сарфилд, - я отвезу тебя, как только мы закончим.
Он открыл дверцу, и Грэди отступил в сторону. Вместо того чтобы выйти, Сарфилд повернулся к своей приятельнице и попросил сигарету.
Застукав торговца с Тэрри и радуясь его смущению, Грэди направился к двери офиса, но не спешил закрывать ее. Женщина пыталась вылезти из машины, однако Сарфилд не помогал ей. Должно быть, она была уродина и не привыкла к любезностям мужчин.
Торопясь в свою комнату, чтобы побыстрее надеть наушники, Грэди больно ударился бедром о кухонный стол.
Приблизительно в это же время Макси опять сняла телефонную трубку.
- Тим? Это Макси Барнел.
Последовавшая пауза показалась ей слишком долгой. Потом вежливый голос поинтересовался:
- Как дела, Макси?
- Так себе. Ты, конечно, слышал, что мы с Рисом разошлись.
- Я же тебе говорил. Не понимаю, как ты…
- Да хватит тебе. Слушай, я хочу попробовать покататься на летних лыжах. Может, попробуем вместе?
- Летние лыжи? А что это?
- Да я и сама толком не знаю. Это когда съезжают летом с голого склона. Ты никогда не пробовал?
- М-мм… Не приходилось.
- Жаль.
В кухонное окно была видна аллея. Темнело. Тим молчал. Из трубки доносились звуки рок-музыки.
- Похоже, у тебя вечеринка? - предположила Макси.
- Н-нет, - неуверенно возразил Тим.
- Не буду тебя задерживать, - сказала Макси, решительно вычеркивая его фамилию из записной книжки.
3
Рита Стэмп была слишком утомлена, чтобы продолжать беспокоиться о том, куда запропастился Джералд. Она в изнеможении плюхнулась на жесткий пластиковый стул.
На металлическом столике в опасной близости от ее локтя стоял картонный стаканчик с холодным кофе. Почти каждые пять минут кто-нибудь из полицейских совал голову в маленький кабинет с голыми стенами и задавал очередной дурацкий вопрос. "Курил ли Джералд? Путешествовал ли он прежде на машине? Не угодно ли ей еще кофе?"
Кто-то бесконечно ходил по коридору, какие-то голоса шутили, переругивались, напевали. Хлопали двери. Стучали машинки и трезвонили телефоны. Сейчас она была бы уже дома, они бы с Джералдом поужинали, и, отправив грязные тарелки в посудомоечную машину, она сидела бы с газетой перед телевизором, ожидая повтора "Золотых девушек".
Осторожно неся перед собой на панке кофейник, вошел молодой полицейский. Он уселся возле Риты, положив ногу на ногу, потом опасливо посмотрел на картонный стакан и на всякий случай отодвинул его подальше. Не взглянув не нее, он принялся листать папку. На сей раз Рита не стала разглядывать его именную бляху; она уже давно не стала запоминать имена, и фамилия этого светловолосого парня с едва заметными белесыми бровями ее совершенно не интересовала.
- Миссис Стэмп, за вами приехала дочь. Перед тем как вы уедете, я бы хотел еще кое-что уточнить.
Она безвольно кивнула. Только этого не хватало. Дженис немедленно начнет упрекать ее, поучать, и это будет продолжаться до самого Денвера.
- Здешнее отделение фирмы "Бьюик" любезно предоставило ключ. Ваш зять приехал сюда вместе с женой, чтобы отогнать машину домой.
Час от часу не легче. Не хватало еще зависеть от Берти Гудмана и дожидаться его указаний.
- Назавтра мы вызвали водолаза, просто чтобы исключить всякую возможность… вы понимаете. Поскольку гидростанция и плотина всего в миле ниже по реке, район поиска ограничен.
Закрыв папку, он наконец взглянул ей в глаза.
- Я понимаю, что вам уже надоело отвечать на вопросы, но прошу вас…
- Хорошо, - сказала она покорно.
- Какова была цель вашей поездки в Гленвуд-Спрингз?
Рита вздохнула.
- Джералд торгует мылом в тех краях. В этот раз ему надо было ехать с ночевкой, и он взял меня с собой. Через Гленвуд-Спрингз мы возвращались домой.
Полицейский задумчиво пожевал губами.
- А какое мыло он продает?
До такой степени нелепого вопроса ей еще не задавали.
- Для гостиниц.
- А вы не могли бы предположить, что могло заставить вашего мужа скрыться?
- Нет.
- Может, осложнения с властями?
- Нет.
- У него нет какой-нибудь смертельной болезни?
- Нет.
- Что-то неладное в семье?
- Нет.
- Денежные затруднения?
- Нет.
Сейчас Рита отвечала автоматически. Полицейский вполне мог спросить, не хочет ли она назначить свидание голливудской знаменитости или получить в наследство миллион долларов, не уплатив при этом налогов, и она бы по инерции ответила "нет".
- А как насчет врагов? Не было ли у него ссор с кем-нибудь последнее время?
Впервые она расплакалась несколько часов назад, когда окончательно поняла, что все происходившее с ней вовсе не короткое недоразумение. Но сейчас ее отчаяние достигло предела. Ей захотелось стать маленькой и позвать маму, которой давно уже не было в живых, чтобы та утешила ее. Миссис Стэмп опустила голову на руки, лежавшие на столе, и безутешно разрыдалась. Судя по всему, им с Джералдом не придется побывать на Гавайях, когда он выйдет на пенсию.
Макси почти докрасила ногти, когда зазвонил телефон. Он все звонил и звонил, и она вспомнила, что не подключила Эрнестину - так Макси называла свой автоответчик. Растопырив пальцы, она аккуратно подняла трубку, опасаясь смазать лак.
- Привет, куколка. Как поживает моя любимая журналистка?
- Добрый вечер, Брэдли.
- Ты одна?
- Сейчас - да.
Ей показалось, что даже на расстоянии она почувствовала резковатый запах его одеколона.
- Хочу тебе кое-что прочитать. Правда, это из "Ромео и Джульетты". Слушай: …Место, время, мое решенье - грозны и зловещи; они ужаснее, чем тигр голодный, они грозней, чем бурный океан.
Почему-то ей вспомнилось, как Рис заметил однажды, что Брэд коротковато стрижется.
- Ну что, Макси? Может, встретимся? Как у тебя завтра вечером?
- Погоди, сейчас загляну в календарь.
Она положила трубку и, докрасив последний ноготь, подула на него. Потом вернулась к телефону.
- Извини, но до конца месяца у меня нет ни одного свободного вечера.
- Я потрясен. Ты очень занятая женщина.
- Да, но я рада, что ты позвонил.
Повесив трубку, Макси рассмеялась. Все-таки жизнь не настолько уж безнадежна.
Новый передатчик в двенадцатом номере работал блестяще. Грэди присел к столу, небрежно поставив мокрое ведерко со льдом на середину своей постели, и, дрожа от нетерпения, подключил наушники. Встроенный в телефон "жучок" должен был улавливать все звуки в радиусе двадцати пяти футов.
Грэди превратился в слух. Из наушников доносились вздохи, хлюпанье и стоны.
- О Тэрри! - произнес Сарфилд.
Грэди чуть не подпрыгнул - он только что прибавил звук, и первые же произнесенные слова раздались словно рядом.
- Тэрри, Тэрри, Тэрри…
Качество звука заставило Грэди радостно улыбнуться. Каждая гласная, каждая согласная, все оттенки тембра голоса были исключительно отчетливы.
- Давай померяемся, - сказал голос, басовитый, как у Винни. - Я длиннее, мне и выбирать.
- Как это? Первый раз слышу…
- Лучше заткнись и послушай. Я лягу поперек кровати, свесив ноги, а ты на коленях у кровати.
- Хочешь сначала пива. Куда спешить?
- И льда. У этого парня был лед.
- Ты пьешь пиво со льдом? - удивился Сарфилд.
- Да не в пиво… Для меня - сюда, сюда и сюда. Поторопись, а то я совсем изнемогаю.
Грэди услышал, как в отдалении хлопнула дверца холодильника. Следующие полчаса забыв о тающем в ведерке льде, пиве и чипсах, он наслаждался чистотой звука, доносившегося из наушников, в то время как Сарфилд и Тэрри наслаждались друг другом.
Грэди впервые сталкивался с гомосексуалистами, и, несмотря на то, что они вызывали у него отвращение, он получал удовольствие от замечательной новой аппаратуры. Это было, пожалуй, самое совершенное из всех изготовленных им устройств, жаль только, что он никому не мог этого рассказать.
Когда все кончилось и Тэрри объявил, что ему пора, Сарфилд бесцеремонно предложил гостю возвращаться в город на автобусе. Топ-топ-топ, - протопал Тэрри к выходу. Хлоп! - закрыл за собой Сарфилд дверь ванной.
Расслабившись, Грэди откинулся на спинку стула. Перед тем как лечь спать, он по очереди прослушал каждую комнату мотеля. Ничего интересного: храп, телевизор, поскрипывание матраса у блондинки и англичанина, тишина, тишина, телевизор, тишина.
- Так как тебя зовут, солнышко? - донесся вдруг вкрадчивый тихий голос из восемнадцатого.
Грэди сделал погромче и задержал дыхание.
- Так и будем молчать, да? Почему ты мне не доверяешь? Разве я сделал тебе что-нибудь плохое? Уже сорок пять минут сижу здесь и слушаю, как ты то вопишь, то плачешь. Ну что ты трусишь? Я тебя трогал? Нет. Я же такой гуманный. Гуманный, поняла? Дай-ка я сяду поближе, хорошо? Теперь я возьму тебя за ручку. Смотри, совсем не больно. Куда ты засунула деньги? Ты думаешь, я дал тебе столько, чтобы сидеть и смотреть, как ты ревешь?