– Бросила ради карьеры в гостиничном бизнесе. – Ники улыбнулась, когда Даллас приподнял бровь. – Я повар в ресторанчике под названием "Дуган" в городе.
– Понимаю.
– Нет, не понимаете. Никто не понимает. – Она осторожно ощупала его грудную клетку, проверяя, нет ли перелома.
Даллас снова резко и шумно вдохнул.
– Не выдержали вида крови?
– Слишком много ноющих пациентов, – бодро сказала она. – Причиняли мне много беспокойства.
– А клиенты в ресторане намного лучше?
– Я повар, не официантка. Имею дело только с ноющими коллегами. – Она промокнула кровоточащую ссадину над его почкой. – От чего эта рана?
Он ничего не ответил, но Ники уже знала, что некоторым членам жестокой Горной Пехоты доставляет удовольствие причинять кому-то боль.
– Вы, должно быть, кого-то сильно рассердили, – пробормотала она, прикладывая к ссадине стерильную повязку и закрепляя пластырем.
– Да, у меня есть такая плохая привычка.
– Вы кто, сборщик налогов? – пошутила она.
Прежде чем он успел ответить, в коридоре раздались трели телефона. Сначала Ники решила не подходить, но это мог быть звонок, которого она ждала.
– Подождите здесь, – сказала она и направилась в спальню.
Это был Тревор Колли, хозяин "Дугана".
– Сможешь выйти в утреннюю смену? – спросил он. – Белла поехала навестить маму и застряла в Абингдоне из-за снегопада.
Ники колебалась. Обычно она старалась работать в закусочной как можно больше: во-первых, это деньги, а во-вторых, возможность общаться с бандитами, их женами и подружками, которые регулярно заходили туда перекусить. Она уже подружилась с некоторыми женщинами, а после инцидента, произошедшего несколько недель назад, даже заслужила уважение мужчин.
– Здесь Дел Макклинток.
Она выпрямилась.
– Да?
– Он спрашивал, не приедешь ли ты. – Тревор старался говорить бодро, но Ники услышала в голосе неодобрение. Может, бандиты и состоятельные посетители, но хозяин никогда особо не жаловал такую публику. Конечно, он брал их деньги. Отказываться глупо: в этой бедной части округа найти платежеспособных клиентов нелегко.
Но ему не очень нравилось, что его лучший повар водит дружбу с членами группировки Горная Пехота. Ники делала все возможное, чтобы балансировать между чувствами хозяина и необходимостью проникнуть в ближайшее окружение группировки.
Но даже Тревор – какую бы неприязнь он ни испытывал к безжалостным парням, которые ежедневно ели в его закусочной, – был не прочь воспользоваться ее привязанностью в своих интересах.
– Передать ему, что ты придешь?
Ники размышляла, сексуальный интерес Дела Макклинтока к ней открывал очень заманчивую возможность продвинуться немного ближе к ее цели.
Но что делать с Далласом Коулом, пока она будет отрабатывать свою смену в закусочной? Меньше всего ей хотелось оставлять его здесь одного на эти несколько часов.
Неизвестно, в какие еще неприятности он мог попасть.
Приглушенный голос Ники, доносившийся из коридора, заставил Далласа, превозмогая боль, подняться и как можно тише пройти по коридору; он должен был подслушать, о чем она говорит.
– А Дэви не может выйти? – Последовало короткое молчание, затем Ники вздохнула. – Да, понимаю. У всех, кроме меня, есть семьи. Я скоро приеду.
Видимо, она разговаривает с кем-то из закусочной, где работает, понял Даллас. Он отошел от двери и повернулся, чтобы вернуться в кухню, но споткнулся и с глухим стуком навалился на стену, застонав от удара.
Прежде чем он успел унять боль в ребрах, чтобы снова вздохнуть, из спальни появилась Ники, ее голубые глаза сверкали.
– Какого черта вы тут делаете? – возмутилась она. – Подслушиваете?
Его затуманенный от боли мозг пытался придумать предлог.
– Ванная.
Ее темные брови взмыли вверх.
– Вы ее прошли. Что вы хотели узнать? – спросила она.
Ах, черт. Может, стоит просто сказать ей правду.
– Например, почему вы вчера ночью ушли из домика в самую метель?
Ники прищурилась, отступила и прижалась спиной к стене.
– О чем вы?
– Вы вышли из вагончика незадолго до полуночи и скрылись в лесу на час. Затем вы вернулись, очень тихо пробрались в дом и пошли спать. Не хотите сказать мне, куда ходили?
– В полночь вы спали. Я проверяла.
– Вы думали, что я сплю. Я не спал.
– Шпионили за мной?
– Я проснулся, когда вы уходили. Мне стало любопытно. Знаете, вы не единственная, кому пришлось провести ночь с незнакомым человеком.
– Вы все еще живы, так что, видимо, я не серийный убийца. – Она сложила руки на груди и, вскинув голову, смотрела на Далласа блестящими голубыми глазами.
Желание теплой волной прокатилось по его телу, вызвав дрожь в коленях. Он прислонился спиной к стене коридора напротив Ники и изо всех сил старался оставаться невозмутимым под ее напряженным взглядом, понимая, что эта женщина представляет для него опасность.
Он оттолкнулся и выпрямился, надеясь, что ноги удержат его.
– Знаете, я думаю, что должен позвонить.
– Кому вы собираетесь звонить?
– У вас ведь поблизости есть управление шерифа?
Она нахмурилась:
– Сегодня они, наверное, немного заняты. Снегопад и все такое.
– Но это же была не снежная буря. – Его ноги начали болеть, от бедер до самых пальцев. Он боролся с желанием опуститься на пол. – Вы собираетесь на работу, не так ли? Вы ведь с коллегой разговаривали по телефону.
– Значит, вы все-таки подслушивали.
Отрицать это не было смысла.
– Вы можете подвезти меня до города. Дальше я сам.
В ее глазах читалась тревога.
– Нет. Я не могу этого сделать.
– Почему нет?
– Вы не захотите ехать в Риверс-Энд.
Он попятился. Во время своего короткого осмотра Даллас не заметил какого-либо оружия, но он не проверял внимательно каждый угол, пока Ники отсутствовала прошлой ночью. Ники уже сказала, что у нее есть ружье, где-то может быть спрятан целый арсенал.
– Почему это я не захочу ехать в Риверс-Энд?
Она шагнула к Далласу.
– Не робейте, Даллас.
Вот опять. Накануне он уже слышал эти нотки в ее голосе, когда Ники произносила его имя, пытаясь помочь ему забраться в джип. Догадка, которую Даллас не зафиксировал в своем сознании вчера вечером из-за стресса, пронзила его сегодня утром.
– Вы знаете, кто я, – выпалил он, прежде чем успел остановить себя.
Выражение ее лица осталось непроницаемым.
– Кто же вы?
– А теперь кто робеет? – Всплеск гнева затмил его прежний страх. Она лгала ему в глаза. Лгала все это время. – Вы знаете, кто я, и знаете, что кое-какие люди ищут меня.
Она перестала притворяться.
– Это совершенно очевидно – у вас по всему телу ссадины, синяки и царапины. Именно поэтому я не думаю, что вы жаждете сегодня ехать в Риверс-Энд.
Ноги Далласа снова задрожали и заныли от усталости.
– Они в городе, верно?
Ники не спросила, кого он имел в виду. Очевидно, уже знала.
– Да. И не только в городе. Они повсюду, Даллас. Везде, куда бы вы ни пошли.
Черт. Страх возвращался холодными отвратительными волнами, но Даллас старался не показать этого. Те ублюдки, которые удерживали его в плену, изо всех сил старались сломать его, но не смогли. Он сбежал, прежде чем у них это получилось.
– Тогда дайте мне позвонить кому-нибудь, чтобы меня забрали.
Ники бросила не него почти жалостливый взгляд.
– Этого я тоже не могу вам позволить.
Даллас усмехнулся, стараясь выглядеть уверенным в себе.
– И как вы собираетесь остановить меня?
Ники рассмеялась в ответ:
– Вы говорите так, словно думаете, что это будет трудно. Я сказала вам вчера вечером – уверена, что смогу справиться с вами в вашем состоянии.
Даллас совсем не хотел проверять ее утверждение, понимая, что еще слаб.
– Ладно, не буду пытаться.
– Не думаю, что вы очень хотите.
Прежде, чем Даллас успел пошевелиться, она подошла к нему, схватила его за обе руки и развернула, прижав лицом к стене. Он пытался высвободиться, но Ники оказалась намного сильнее, чем он предполагал, она подталкивала его вниз по коридору на кухню. Даллас попробовал повернуться, но она ударила его коленом в спину, так что ноги у него подкосились. В этот момент она выпустила его руки, чтобы Даллас успел ухватиться за стену, прежде чем упадет лицом на пол, но он все же сильно ударился.
На какое-то мгновение все вокруг потемнело, затем к Далласу стало возвращаться сознание. Зрение прояснилось, и вся боль вернулась, только еще острее и мучительнее.
Он лежал лицом вниз на полу, руки скручены за спиной. Даллас ощущал вес Ники, сидящей у него на спине и удерживающей его в этом положении. Легко узнаваемый звук отрываемого скотча – и через секунду Даллас почувствовал, как липкая лента намоталась вокруг его запястьев, связав руки за спиной.
Затем Ники поднялась и крепко схватила его за предплечье.
– Жаль, что приходится это делать, но вы не оставляете мне выбора.
– А вы говорили, что не серийный убийца.
– Можете не верить, но я делаю это для того, чтобы сохранить вам жизнь. – Она помогла ему встать и толкнула к двери, которую он раньше не замечал. Она открыла дверь и щелкнула выключателем. Даллас увидел, что стоит на верху лестницы, спускающейся в тусклый подвал.
– Вы ведь не собираетесь приковать меня к стене в подземелье? – Даллас старался обернуть все в шутку. Только бы не выдать свой страх.
Ники помогла ему спуститься по лестнице.
– К сожалению, у меня не было времени, чтобы позаботиться о кандалах.
Они достигли последней ступени, и Ники слегка подтолкнула его. Даллас споткнулся и полетел вперед в темноту, морщась в ожидании удара.
Верхняя часть его тела оказалась на чем-то мягком. Открыв глаза, он увидел, что приземлился лицом вниз на старый диван, стоящий у стены подвала.
Его глаза начали привыкать к полумраку. На противоположной стене была полка, на которой стояли стеклянные банки с домашними заготовками.
– Оставайтесь здесь. Я вернусь через пару часов. – Голос Ники донесся до него с верхних ступеней лестницы. Он взглянул вверх, щурясь на яркий дневной свет, проникающий через дверь, и увидел ее соблазнительный силуэт.
– Не уходите, – позвал он, страх все-таки вырвался наружу, минуя все преграды.
Она остановилась в дверях.
– Мне очень жаль. Но я должна идти, – с нотками сочувствия ответила она.
Затем дверь за ней закрылась. Даллас услышал мягкие глухие шаги, затем наступила тишина. Он снова остался один. В заточении, беспомощный, а вокруг ничего, кроме темноты и страха.
Глава 4
Что я сделала? Этот вопрос снова и снова звучал в ее голове, в такт бьющемуся сердцу, пока Ники съезжала на джипе с горы к главной дороге, ведущей в город. Связала мужчину и заперла его в своем погребе. Она потеряла рассудок?
Ники еще никогда в жизни не ощущала такой сильной потребности поговорить с другим человеком. О том, чтобы позвонить Александру Куинну, не могло быть и речи – он никогда бы не ответил на звонок с ее сотового телефона, чтобы не рисковать и не раскрыть ее.
Но ее кузен Энсон может подойти к телефону. Ники поболтала бы с ним, не вызвав никаких подозрений. Просто услышать дружеский знакомый голос – этого ведь достаточно, чтобы успокоить нервы?
Колеса джипа заскользили по ледяной поверхности, и Ники перевела взгляд на дорогу. Нет. Она не будет звонить никому из прошлого, как бы ужасно она себя ни чувствовала. Она согласилась на это задание и знала, что поставлено на карту. Черт, ведь именно поэтому она только что заперла человека в своем подвале?
Парковка у закусочной "Дуган" была наполовину заполнена. Ники припарковала свой джип на площадке для сотрудников и вошла в кухню через боковую дверь для персонала.
Единственным человеком на кухне была Толли Барбер, одна из помощниц, подготавливающих продукты и выполняющих простейшие операции по приготовлению пищи. Она была занята у стойки: мяла картофель для оладьев, ее вьющиеся белокурые локоны подобраны под сетку для волос. Толли мельком взглянула на Ники:
– Какой снежный день, да?
Ники заправила свои темные волосы под колпак и направилась к раковине, чтобы вымыть дрожащие руки. Она старалась говорить спокойно и весело.
– Но снег не помешал людям приехать позавтракать в "Дугане".
Тревор Колли вошел в кухню из зала, передвигаясь очень быстро для человека таких размеров. Его огромная грудная клетка и плечи полузащитника, казалось, занимали половину кухни, когда он остановился рядом с Ники.
– Молодец, что так быстро приехала, Ники, – сказал он грубоватым голосом, который напоминал раскаты грома. Вся благодарность, на какую она могла рассчитывать. Тревор не из тех, кто любит разглагольствовать.
– Настоящая толпа для такого снежного дня, – прокомментировала она, разбивая пару яиц для первого заказа, прикрепленного к стойке. Глазунья из двух яиц, оладьи и бекон. – Что-то случилось?
Тревор странно на нее посмотрел:
– Это ты мне скажи. Дел Макклинток привел четырех своих парней. Они с подружками. Мне стоит беспокоиться?
Ники решила: неплохо, если Тревор думает, что она может знать ответ на его вопрос. Это означало, что люди начали ассоциировать ее с Горной Пехотой. Хотелось надеяться, что сами члены банды тоже считали ее своей. Ведь это и есть ее цель.
– Нет, не волнуйся. Если с ними возникнут проблемы, позови меня.
Тревор нахмурился, но вернулся в зал, оставив ее и Толли готовить заказы Когда Ники выкладывала полоски бекона на сковородку, перед глазами у нее возник образ Далласа Коула со всеми его радужными синяками и ссадинами. Она связала руки за спиной больному, раненому мужчине и заперла его в своем погребе, не накормив завтраком! Она даже не оставила ему ведро, если он захочет в туалет! Чего он все равно не смог бы сделать перемотанными скотчем руками.
О чем она вообще думала? Она что, спятила?
Но что еще она могла сделать? Даллас настаивал на звонке в ФБР. Может, это уловка – может, все подстроено, чтобы доказать, что она не та, за кого себя выдает. Может быть, это проверка. Если так, Ники понятия не имела, справилась она или провалила тест.
Но что, если он не врет? Она не может сейчас допустить, чтобы федералы нахлынули в Риверс-Энд. Даже если ее не раскроют, все члены Горной Пехоты в городе попрячутся по своим норам, и пройдут месяцы, даже годы, прежде чем Ники сможет снова сойтись с ближним кругом банды.
Она делает то, что должна делать. Именно. Просто нужно пережить это утро, а потом поспешить домой и выпустить Далласа, прежде чем случится что-то плохое.
При условии, что ничего плохого еще не произошло.
На теле Далласа не было ни одного дюйма, который не болел, в том числе новая рана на внутренней стороне запястья от гвоздя, выступающего из деревянной полки с консервами. Но будь он проклят, если собирается сидеть связанным и запертым здесь, пока она не вернется после своей смены в закусочной.
Кто она, черт возьми? Она как-то связана с бандитами, которые взяли его в плен несколько недель назад? Если так, то почему ей потребовалась целая ночь, чтобы решить, что ему безопаснее оставаться под замком?
Все изменилось, когда он сказал ей, что хочет позвонить представителям закона. Это подействовало, как катализатор. Даллас увидел страх в ее глазах, похожий на его собственную реакцию, когда она уложила его лицом вниз и связала руки. При упоминании властей она почувствовала себя в ловушке – прямо как он сейчас.
Но почему? Что она скрывает? Острый край шляпки гвоздя, наконец, разорвал последние волокна – и скотч вокруг запястий разошелся. Даллас развел руки в разные стороны и застонал, когда растянутые мышцы груди и плеч заныли в болезненном протесте. Он начал медленно и осторожно их разминать, чтобы не ухудшить свое состояние.
Нужно найти в себе силы взломать запертую дверь и выбраться из дома этой сумасшедшей женщины. В погребе не было ни окон, ни дверей, кроме той единственной, в верхней части лестницы. Как бы его дрожащим ногам ни претила эта идея, Даллас должен подняться наверх и попытаться найти способ выбраться из запертого подвала. Выбить ее не представлялось возможным, учитывая его слабость.
Но, может, ему удастся взломать замок. Он нашел небольшой ветхий шкафчик в углу с коробкой инструментов и начал копаться в содержимом, надеясь найти что-нибудь подходящее. Вот оно. Куча старых канцелярских скрепок. Если ему очень повезет, замок наверху лестницы окажется с простым механизмом, тогда Далласу будет достаточно скрепки, чтобы открыть его.
Но если нет… Даллас схватил плоскогубцы и скрутил одну из самых больших скрепок, пока она не приняла вид самодельного ключа, затем согнул кончик одной из скрепок поменьше в импровизированный крючок, надеясь, что эта конструкция сработает.
"Взломать замок не так сложно, как ты думаешь", – как-то сказал Далласу один агент ФБР, а затем начал объяснять, как вскрыть цилиндрический замок со штырьковым механизмом. – "Все дело в штырьках. Вот как работает ключ – он ставит штырьки в правильное положение, чтобы повернуть цилиндр".
Даллас поднялся со своими инструментами по лестнице и просунул самодельный ключ в замочную скважину, поворачивая его в одну сторону, потом в другую, пока не понял, как нужно повернуть цилиндр, чтобы замок открылся. Слегка надавив, чтобы сдвинуть цилиндр, он вставил вторую скрепку в замочную скважину.
Его руки дрожали, ноги заныли – они словно утратили способность удерживать его в вертикальном положении, – но Даллас продолжал обследовать внутреннее устройство замка. Один за другим, он аккуратно приподнимал штырьки, пока все они не вошли в пазы, освободив цилиндр. Наконец последний штырек встал на свое место, и Даллас повернул замочный механизм большой скрепкой.
Запорный ригель скользнул в замок с мягким щелчком, и Даллас толкнул дверь. Вышел в кухню и огляделся, щурясь от яркого дневного света. В доме было тихо.
Он осмотрелся в доме, убеждаясь, что по-прежнему один, потом проверил входную дверь, выглянул наружу – Ники и джипа все еще не было. Затем Даллас пошел в спальню, надеясь найти телефон, но он уже не стоял на тумбочке, как было накануне.
Даллас даже заглянул под кровать: телефона не было. Поиски в остальных помещениях ни к чему не привели. Даллас к тому же не нашел компьютера, чтобы подключиться к Интернету и связаться с полицией.
Он опустился на один из кухонных стульев и силой воли унял дрожь в ногах. Помощи ему явно ждать неоткуда, так что придется выбираться из этого чертова дома самостоятельно.
Но сначала нужно что-нибудь съесть. Причиной его слабости может быть просто голод. Он поднялся и подошел к холодильнику, мысленно готовясь к тому, что внутри так же пусто, как и на прикроватной тумбочке. Но холодильник был полон.
В шкафах он обнаружил много посуды. Все верно, подумал он, она сказала, что работает поваром в закусочной. Пока масло нагревалось в сковороде на плите, Даллас взял два куска хлеба из хлебницы и сунул их в тостер.
От запаха тостов и жареных яиц у него почти закружилась голова, но как только он проглотил свой завтрак, почувствовал себя значительно лучше.