Она решила для себя, что в нем вообще нет ничего привлекательного, а скорее наоборот, только отталкивающее.
Они подъехали к очень большому отелю, расположенному посреди прекрасного сада, окруженного высокими стенами. Дженни не знала, что это был самый фешенебельный отель в Марракеше, "Мамония", название которого в переводе с арабского означало "Сад обезьян", и так как она ожидала, что они выпьют кофе в каком-нибудь маленьком кафе - возможно в кафе в мавританском стиле - Дженни была несколько удивлена.
Помогая Дженни выйти из машины, Дейнтри внимательно осмотрел ее. На Дженни было ярко-розовое платье, которое очень подходило к ее голубым глазам и подчеркивало безупречный цвет лица. Ее подбородок имел округлую форму, а яркие губы были похожи на цветок. Из-под полей шляпки выбивались отливающие золотом волосы.
- Я думаю, что нам будет удобнее здесь, чем в одном из маленьких кафе, - сказал Макс.
Дженни не ответила и последовала вслед за Максом в отель. В ее глазах вспыхнуло восхищение, когда она вошла в вестибюль, уставленный множеством удобных кресел, со множеством дверей, ведущих в общественные помещения. Все это напомнило ей Голливуд, который Дженни видела в кино, но в вестибюле было тихо и прохладно, в чем она так нуждалась после шума и жары на улицах города.
За кофе Дженни снова заметила, что Макс внимательно изучает ее. Он предложил ей сигарету, и она отказалась, но, заметив его ухмылку, передумала и поспешно взяла одну.
Дочь священника не привыкла курить, а это означает, что она все еще не самостоятельна, наверное думал Макс. Его губы раскрылись в широкой улыбке, обнажив ровные белые зубы. Он поднес огонь к кончику ее сигареты. Дженни была уверена, что он опять прочитал ее мысли и понял ее реакцию.
Это не тот человек, с которым бы ей хотелось проводить много времени в будущем! Фактически ей бы вообще не хотелось с ним встречаться.
Макс откинулся в кресле, и Дженни заметила, что его костюм, великолепно сшитый из тонкой белой материи, очень ему идет. На фоне белизны его костюма лицо Макса казалось почти бронзовым, а его волосы были цвета воронова крыла. Но его имя и эти не совсем английские серые глаза наводили на мысль, что он мог быть французом или даже итальянцем.
- Если я кое-что предложу вам, - произнес он внезапно, удивляя ее, - вы не очень на меня рассердитесь?
Она опустила глаза и затем, быстро взглянув на него, столкнулась с его холодным загадочным взглядом.
- Не могу сказать с уверенностью, - ответила Дженни неопределенно. - Все будет зависеть от того, что вы мне предложите.
- Ничего личного, - ответил он с холодной улыбкой. - Только то, что касается вашей собственной жизни, я бы сказал - будущей жизни.
- И что же? - спросила Дженни, внимательно глядя на Макса.
- И хотя я собираюсь дать вам один совет, вам вовсе не обязательно следовать ему.
- Вы привезли меня сюда за тем, чтобы дать совет? - с любопытством спросила Дженни, так как Макс не торопился выкладывать ей, что у него на уме.
- Отчасти. Вы ведь моя соотечественница, не так ли? - с усмешкой спросил Макс. - Девушек, подобных вам, вряд ли найдешь в этих местах, хотя в домах великих людей работает много девушек.
- Под великими людьми вы подразумеваете графа и графиню де Сайт-Але?
- Да, именно их я имею в виду. Мой вам совет или предложение заключается в том, что вам нужно избавиться от ваших работодателей и поскорее уехать в Англию! Как я понимаю, вы можете подать уведомление об увольнении в любое время? Вы еще не прослужили у них целый месяц. Как долго вы здесь находитесь? Неделю?
- Неделя как раз сегодня, - ответила Дженни с возмущением и затем добавила с едва скрываемым раздражением: - Я никогда не слышала такого нелепого предложения за всю мою жизнь! И не только потому, что это касается жизненно важного для меня вопроса - работы, но еще и потому, что будучи другом семьи, вы хотите лишить их гувернантки!
Ее голос дрожал от возмущения.
- Я боялся, что вы воспримете все именно таким образом, - ответил Макс и сделал знак, чтобы им принесли еще кофе.
Но Дженни не имела ни малейшего желания пить еще кофе и даже отодвинула от себя полупустую первую чашку.
- Мне нужно идти, - сказала Дженни, готовясь подняться. - Графиня пришлет за мной машину
- У вас еще уйма времени, - заметил Макс, глядя на часы, - и насколько я знаю Селестину, машина опоздает! И неожиданно сменив тон и посмотрев на Дженни холодным серьезным взглядом, продолжил: - Хотите вы узнать хотя бы одну причину, почему вы должны вернуться в Англию?
- Не думаю, что мне следует это делать.
Дженни с удивлением смотрела на Макса. Как он мог предлагать ей такое и думать, что она последует его совету?
- Во-первых, я не могу просто так оставить мою работу здесь, и, во-вторых, у меня контракт.
- Это легко уладить, - ответил Макс тем же холодным тоном. - Но можете ли вы честно ответить, что это именно та работа, которую вы ожидали?
- Да, - ответила Дженни задумчиво, - в некоторой степени. Я люблю детей и уже подружилась с моими воспитанниками.
- Можете ли вы сказать то же самое о ваших отношениях с Селестиной? - сухо спросил Макс.
- Она моя хозяйка, и она не вмешивается в мою работу, - честно ответила Дженни.
- А граф? Какое ваше мнение о графе?
- Он очень тактичный.
- В самом деле? - воскликнул англичанин с таким видом, как будто эта информация представляла для него интерес. - Я не сомневаюсь, что он вел себя тактично, и уверен, что и в будущем будет оставаться таким.
Дженни с возмущением посмотрела на Макса.
- Вы пытаетесь внушить мне, что по прошествии какого-то времени графиня изменит свое отношение к моей работе?
Макс покачал головой.
- Я ничего не пытаюсь вам внушать. Я просто прошу вас - предлагаю вам - уезжайте домой! Я не могу вам сказать больше того, что уже сказал, но в ваших же интересах отнестись к этой поездке сюда в Марокко, как к простому путешествию, вернуться обратно в Англию и как можно скорее забыть обо всем. Поверьте мне, что я бы ни за что не давал вам такого совета, будь вы другой. Но это место гувернантки не для вас.
- Вы полагаете, что я не смогу оправдать доверие, и моя работа не заслуживает тех денег, которые мне платят? - спросила Дженни подозрительно спокойно.
- Вовсе нет. Я уверен, что вы достаточно квалифицированны и что дети де Сант-Але полюбили вас - но это не имеет никакого отношения к тому, что я пытаюсь вам внушить.
- В чем же тогда причина? - настаивала Дженни.
- Я уже сказал вам, что эта работа не для вас. Вы слишком молоды…
- Мне двадцать четыре года. Графиня при найме гувернантки обращала на возраст особое внимание и, как мне кажется, у нее нет причин быть недовольной мной.
Макс нахмурился, и Дженни почувствовала, что загнала его в угол.
- Я уверен, что если бы ваш отец был жив, он наверняка не одобрил бы вашего приезда в Марокко.
- Не одобрил бы. Но он умер, - ответила Дженни со вздохом. - Вы что, сомневаетесь в порядочности графа? - спросила она.
Дейнтри пропустил вопрос мимо ушей и порывисто спросил:
- Последуете ли вы моему совету и вернетесь к людям, которые вас знают и понимают и где вы вполне можете найти достойную вас работу?
Дженни нахмурилась.
"Конечно, - думала она, - причина заключается в том, что он просто лично не заинтересован в ее присутствии здесь. Просто она будет помехой в их "дружбе" с Селестиной. Ее симпатии были на стороне графа. Со всей очевидностью ясно, что между графом и его женой существует отчужденность, и, кроме того, Дженни уже знала, что мать Симоны и Луиса позволяет Максу Дейнтри целовать ее. Она смотрит на него такими жадными глазами собственницы, что их отношения не вызывают сомнений. Совершенно ясно, что Дейнтри просто хочет убрать гувернантку, которая оказалась свидетельницей их отношений".
- Если вы не возражаете, - произнесла Дженни спокойно, но твердо, поднимаясь из-за стола. - Я действительно должна идти. И… - она поглядела на Макса с холодным укором, - не чувствуйте себя виноватым, мистер Дейнтри. Могу вас заверить, что вам нечего бояться меня. В мои планы не входит доносить на вас отцу моих воспитанников, и, кроме того, ваши отношения с графиней де Сант-Але - ваше личное дело и совершенно меня не касаются.
Она направилась к выходу, чувствуя, что он следует за ней, буквально наступая на пятки. Полуобернувшись она взглянула на него - его лицо было белым от гнева, глаза метали молнии.
- Возможно, будет лучше, если вы забудете о нашем разговоре, - произнес Дейнтри и, обогнав Дженни, направился к машине, указывая ей путь. Придержав дверцу машины, он помог ей опуститься на сиденье рядом с ним, затем с силой захлопнул дверцу и, сев за руль, запустил мотор. Машина, резко рванув, покатила в сторону площади 7 Сентября. Шофер графини уже ожидал ее. Дженни взглянула на часы и увидела, что уже было четверть второго.
- Спасибо за кофе, - сказала она, выбираясь из машины, - и спасибо вам… - начала она с гневом, так как была раздражена тем, что опоздала на четверть часа, - за ваш совет!
- Забудьте об этом! - отрезал Макс и, не дождавшись, когда она сядет в машину графини, рванув машину, пересек площадь и скрылся из виду. И только тогда Дженни поняла, что Дейнтри даже не сказал ей "До свидания!"
Глава 5
Когда машина подъехала к дому де Сант-Але, чувство паники охватило Дженни - она опоздала на ленч. Она впервые получила разрешение провести несколько свободных от работы часов вне дома и сразу же нарушила дисциплину, заставив шофера ждать ее, и, что хуже всего, наверняка вся семья уже собралась в столовой и приступила к ленчу, и ее появление в середине завтрака будет выглядеть ужасным, даже если никто ей ничего не скажет.
Но ей все же необходимо подняться к себе, чтобы вымыть лицо и руки и привести себя в порядок. На это ушло еще десять минут. Она спускалась по лестнице, чувствуя, как сильно бьется ее сердце, и вошла в столовую, собираясь выразить свое глубокое сожаление по поводу опоздания.
Но граф, который, как обычно, сидел во главе стола, немедленно поднялся ей навстречу и очень вежливо произнес:
- Добрый день, мисс Армитаж! Вас так очаровала жизнь незнакомого города, что вы не заметили, как пролетело время?
- Я ужасно сожалею, что опоздала! - воскликнула Дженни.
- Было бы странно, если бы вы пришли вовремя, - заметила графиня, которая была занята тем, что помогала Симоне есть с ложечки грейпфрут.
Дженни почувствовала, как краска стыда заливает ей лицо.
- Я очень сожалею! - повторила она. - Мистер Дейнтри пригласил меня выпить с ним кофе, - я встретила его на большой площади, там, где расположены маленькие лавки, - и я не заметила, как пролетело время…
- Что вы сказали? - переспросила Селестина с таким видом, как будто смысл сказанного Дженни не дошел до нее.
- Пила кофе с мистером Дейнтри. Мы поехали в отель…
- Какой отель?
- Я не помню его название. Он такой большой и современный… кажется, "Мамония".
- Вам придется поехать туда еще раз сегодня, - сказала графиня, все еще помогая Симоне есть грейпфрут и игнорируя попытку Дженни подменить ее. - Вы повезете детей повидаться с бабушкой. Вы выпьете с ней и ее компаньонкой чаю и, я надеюсь, не заставите шофера ждать вас, когда машина прибудет за вами в пять часов. - Графиня немного помолчала, следя за дочерью, которая сама пыталась справиться с грейпфрутом, неловко орудуя маленькой серебряной ложечкой и стараясь не разбрызгивать сок, затем добавила в своей высокомерной манере: - И на будущее запомните, что когда вы в следующий раз одна уйдете из дома, избегайте пить кофе или какие-либо другие напитки с едва знакомыми вам мужчинами, потому что я вам этого не разрешаю.
Глаза графини сверкали.
- Если вам так уж нужно иметь приятелей мужского пола, мы найдем таких для вас, или по крайней мере одного из них! Но мистер Дейнтри не обязан развлекать мою гувернантку, когда ей хочется разжечься! Я вам понятно объясняю?
- Я… я… - забормотала Дженни, давясь грейпфрутом. Она была так удручена, что не смела смотреть на графа, в глазах которого читалась боль. Дженни услышала, как он быстро сказал:
- В самом деле, дорогая! Я не думаю, что мисс Армитаж…
- Мисс Армитаж - новичок здесь, - прервала графиня со спокойной невозмутимостью, хотя лицо ее оставалось холодным, и даже прекрасные губы, казалось, застыли. - Поэтому я считаю, что ей необходимо разъяснить некоторые вещи. - Она посмотрела на Дженни. - То, что вы и Макс англичане, не может служить поводом для ваших встреч.
Дженни чувствовала себя возмущенной, так же она себя чувствовала утром во время разговора с Максом.
- Но мы встретились совершенно случайно, я уже вам объясняла это, - ответила Дженни, чувствуя, что она уже не сможет проглотить ни крошки.
- Допускаю, - ответила графиня. - Я просто хочу подчеркнуть, что это не должно повториться!
- Вы хотите сказать, - Дженни почти задыхалась, - что если когда-нибудь мы случайно встретимся на улице, я должна сделать вид, что не знаю его?
Селестина пожала плечами.
- Можно проводить время как-то по-другому. И, честно говоря, после того, как я вас оставила одну на площади и уехала, я сразу решила, что мне не следовало этого делать. Молодая девушка не должна одна шататься по улицам незнакомого города. В будущем нам надо подумать, как лучше организовать ваше свободное от работы время и где вам его проводить. Вам необходимо понять, что эта страна очень отличается от Англии и даже Франции.
- И именно по этой причине, если бы я знал, что ты оставишь мисс Армитаж одну в незнакомом городе, я бы предпочел сопровождать ее, - вмешался граф. Впервые за все время, что Дженни знала графа, в его голосе слышалось явное раздражение. Он посмотрел на жену и твердо сказал:
- Это не должно повториться.
- Я только что сказала, что это не повторится, дорогой Рауль, - ответила графиня, растягивая слова, - во всяком случае, я позаботилась о том, чтобы шофер забрал ее в час дня, но она предпочла опоздать.
- О чем очень сожалею, - тихо повторила Дженни.
Граф с участием посмотрел на девушку.
- Не переживайте так, мисс Армитаж, - сказал он. - Вы уже достаточно извинялись, и, в конце концов, вам просто повезло, что вы встретили мистера Дейнтри. Я надеюсь, он показал вам некоторые достопримечательности? Правда у вас было мало времени, но я надеюсь, вы посетили сук и видели район трущоб?
- Мы… мы беседовали, - чистосердечно призналась Дженни, так как она не умела лгать.
Роскошные брови Селестины полезли вверх.
- Об Англии? - спросила она сладким голосом, в котором чувствовалась опасность.
Дженни взглянула на нее и опустила глаза.
- Да, об Англии, - подтвердила она, что и было на самом деле.
- И это вполне естественно, я думаю, - отозвался граф, делая рукой знак слуге, чтобы тот унес блюдо.
Дженни с испугом увидела, что когда граф на минуту повернулся к слуге, все внимание его жены сосредоточилось на нем. С противоположного конца стола, в центре которого стояла ваза с экзотическими цветами, уставленного хрусталем и серебром, она внимательно смотрела на мужа. И этот ее взгляд напомнил ей другой, тот, который она видела сегодня утром, - взгляд змеи, раскачивающейся перед лицом заклинателя змей. Она еще тогда подумала, что этот взгляд змеи выражал дикую ненависть к своему хозяину; ее злобные глаза вызывали чувство тошноты, и сейчас снова она видела этот взгляд, но это уже был взгляд человека, прекрасной женщины, взгляд ее золотисто-коричневых, сверкающих как бриллианты глаз.
Дженни была рада встать из-за стола, подняться к себе, чтобы отдохнуть и приготовиться к визиту к бабушке. Пока Дженни собиралась, ее начали терзать сомнения в правильности сделанного шага; возможно, не стоило принимать это предложение и приезжать сюда. Это чувство у нее возникло только сейчас, а не потому, что Макс Дейнтри посеял зерно сомнения в ее душе. Только сейчас она начала понимать, почему он советовал ей уехать. То, что Селестина может вести себя подобным образом, как диктатор в юбке, очень тревожило девушку.
И кроме того это будет мешать ей в ее работе, она не будет чувствовать себя в безопасности.
Они подъехали к отелю в большой серой машине. Дети были одеты очень элегантно и походили на детей кинозвезд, выросших при свете рампы. На Симоне было бледно-желтое, украшенное оборками, платье и сделанный из соломки капор с шелковыми лентами, завязанными под подбородком большим бантом. Луис своим видом напоминал маленького лорда. Дети самостоятельно, без помощи шофера выбрались из машины и наперегонки побежали к лифту.
Мать графа снимала апартаменты не первом этаже, которые по мнению Дженни стоили ей целого состояния. Но когда она увидела мебель и цветы, расставленные повсюду, Дженни решила, что счет за один день составлял целое состояние. Мать графа была замужем вторично и носила имя леди Берингер. Она была невысокого роста женщиной, выглядевшей гораздо моложе своих лет. Дженни сразу узнала в ней англичанку. У нее были светлые прекрасно уложенные волосы, без малейшего признака седины, живые глаза напоминали цветом незабудки. Цвет ее лица был восхитительным - почти без косметики - и напомнил Дженни крем, сделанный из клубники со сливками. Бабушка была одета так элегантно, что Дженни почувствовала себя неловко в своем простом льняном платье. На леди Берингер было платье из нежно-серого необыкновенно тонкого шифона, что очень гармонировало с цветом ее синих глаз и золотистыми волосами. Когда бабушка улыбнулась, Дженни сразу поняла, что она по натуре очень дружелюбна и отзывчива и что они должны поладить.
Леди Берингер с радостью обняла детей, вручила им бонбоньерку с конфетами, которую они потребовали, как только вошли; представила Дженни свою компаньонку мисс Эстер Харингей, тоже несомненную англичанку, и, поручив внуков вниманию последней, осталась с Дженни наедине с тем, чтобы, как она выразилась, немного посплетничать.
- Мне уже сын рассказал о вас. Он вам дал высокую оценку, - произнесла леди Берингер с легким удивлением в ее блестящих голубых глазах. - Он сказал, что вы не только отличаетесь от прежних двух гувернанток - одной из Франции, другой, кажется, тоже из Англии - но что вы вне всякого сомнения леди, а это очень важно для воспитания детей.
- О! - воскликнула Дженни, чувствуя, как краснеет.
Леди Берингер улыбнулась.
- Это очень важно, чтобы их научили хорошему английскому языку с правильным произношением. Но вы очень молоды, и вам придется набраться терпения с ними. Лично я нахожу их немного утомительными.
В это время дети уговаривали мисс Харингей поиграть с ними; они с шумом бегали по комнате, стараясь вовлечь ее в свою игру. Бабушка взглянула на компаньонку, давая ей взглядом понять, чтобы она успокоила внуков.
- Но возможно, это потому, что я уже не так молода и у меня свои привычки.