Глава четвертая
До самого рассвета я не могла заснуть. Лишь ненадолго задремала на стуле у Евиной кровати, а когда проснулась, было яркое солнечное утро. Ева лежала, с открытыми глазами. Я встала, потянулась, разминая затекшие мышцы, закрыла окно, задула лампу, ополоснулась холодной водой и набрала немного воды для Евы. Потом умыла ее, причесала, переодела, поправила постель, оделась сама и вышла сообщить, что мы готовы завтракать.
Мисс Кемп внесла большущий поднос. От запаха бекона и горячих гренок просто слюнки текли. Выражение Евиного лица, однако, не изменилось. Поздоровавшись с мисс Кемп, я сообщила ей, что она может быть свободна: я сама покормлю Еву; хотя до сих пор это входило в ее обязанности. Затем я попросила ее распорядиться насчет экипажа, который мне понадобится после завтрака.
- Поеду в город, - сказала я, как бы не замечая ее изумления. - Доктор Виггинс просил заехать за лекарством для Евы. Да, кучера не нужно, я правлю сама.
- Хорошо, - коротко ответила мисс Кемп. Сообщение о том, что я еду не по своим делам, а
по просьбе доктора Виггинса, явно ее удовлетворило.
- Я буду приглядывать тут, пока вас нет, - сказала она, - да и миссис ван Дорн обычно проводит утренние часы с Евой.
Ну, если так, решила я, вполне можно оставить ее на два-три часа.
Когда я уже была почти готова ехать, в комнату вошла миссис ван Дорн.
- Благодарю вас за то, что вы сделали для дочери, - сказала она. - Доктор Виггинс расхваливал вас до небес вчера вечером, но я и без его похвал знаю… уже знаю вам цену, Анджела. Скажите, могу я вас так называть?
- Буду счастлива, миссис ван Дорн. Еще больше меня радует то, что доктор Виггинс - теперь я это знаю точно - тоже верит в выздоровление Евы.
- Я так надеялась на это, - ответила она. - Это ведь лучший возраст в жизни. Если бы только она поправилась! Каждую ночь я молю Бога об этом. У нас так много планов, и для нее тоже.
- Она все слышит и понимает. Я в этом уверена. Мне кажется, для нее очень важно знать, что в этом доме все надеются на ее выздоровление.
- Благослови вас Бог, моя дорогая, - произнесла миссис ван Дорн, однако, боюсь, улыбка ее была скорее скептической. - Ну, а теперь бегите. Я вижу, ваш экипаж уже готов.
Я наклонилась и коснулась губами Евиной щеки; она была как восковая.
- Вот увидишь, Ева, скоро, очень скоро ты будешь править экипажем, который повезет сейчас меня в город.
Поспешно попрощавшись с миссис ван Дорн, я вышла из дома. Экипаж ждал у крыльца. Ни Уллиса, ни Сьюзан, ни ее матери я в это утро так и не видела. Проходя мимо кабинета мистера ван Дорна, я поняла по звукам, что он там, однако у меня не было никаких причин его беспокоить.
Экипаж был хорош, лошадь прекрасная. Я правила с некоторой гордостью, даже самодовольством. Экипаж ехал вниз по Королевской дороге к центру города. Проехали мимо двух зданий серого цвета, в которых размещались магазины, мимо кузницы, парикмахерской, шляпного магазина: в витрине были выставлены французские шляпы с перьями - залюбоваться можно. Стараясь не обращать внимания на мужчин, глазевших на меня, я продолжала путь, пока не увидела дверь с табличкой, на которой значилось имя доктора Виггинса. Лестница вела на второй этаж, в приемную.
Я поднялась наверх. В приемной никого не было. Комната оказалась на редкость уютной, располагавшей к отдыху. Но мне был нужен доктор; пришлось постучать в дверь его кабинета. Мне ответили сразу же.
- Доброе утро, мисс Вингейт, входите, пожалуйста, - сказал доктор. - Вы ранняя пташка, молодая леди, и я это приветствую. Вот… Я приготовил снотворное. Имейте в виду: это сильнодействующее средство, одной чайной ложки достаточно. Ну-с, как Ева провела ночь?
- Она спала всю ночь, доктор. Выглядит вполне отдохнувшей.
- Прекрасно, прекрасно… Пожалуй, это все, что мы можем для нее сделать - поддерживать в норме ее физическое здоровье и дать возможность мозгу справиться с заболеванием.
- Спасибо, доктор.
Я взяла флакон с лекарством, но не спешила уходить. Я была в нерешительности. Как спросить его о том, что меня занимало? Имею ли я вообще право спрашивать об этом?
Мои колебания не остались незамеченными.
- Что такое, мисс Вингейт? Вы о чем-то хотите спросить?
- Есть одна вещь, которая мучает меня с того самого момента, как я приехала в имение ван Дорнов и увидела Еву. Не знаю, сумеете ли вы помочь мне…
- Что же это? Думаю, вы теперь достаточно хорошо меня знаете и не станете сомневаться в том, что я готов сделать все, чтобы эта девушка поправилась.
- Доктор, я хотела бы знать, не случилось ли чего-нибудь из ряда вон выходящего в тот день, когда Ева впала в это странное состояние?
Он на мгновение задумался, видимо, пытаясь мысленно вернуться в тот день.
- Ничего, решительно ничего, что запало бы мне в память. А почему вы спрашиваете?
- Видите ли, Ева могла в тот день пережить какой-нибудь шок, настолько тяжелый, что мозг ее оказался не в состоянии это воспринять, и она его как бы отключила - бессознательно, конечно, - так что теперь вообще ничего не воспринимает… или не хочет воспринимать.
- Боже правый! - только и мог вымолвить мой добрый доктор. - Где вы набрались всех этих теорий?! Вы мне напомнили одного молодого доктора, который только начал практиковать здесь. Должен сказать, он благополучно движется навстречу голодной смерти: заработков никаких.
- Боюсь, у меня нет ничего общего с вашим новым доктором, сэр, - сказала я. - Эти теории, как вы их называете, я изучала в колледже: у нас был курс психологии.
- Ах да, один из этих ничего не значащих курсов, не требующих кропотливой работы, но сулящих сенсацию. Честно вам скажу - я не верю в эту вашу теорию; вряд ли такое возможно, но, даже если все обстоит так, как вы предположили, мы, разумеется, не сможем это доказать.
- Да, это просто одна из множества новых идей. Но я в нее верю в отличие от большинства людей.
- Этот наш молодой доктор, Рисби, наверняка нашел бы вашу идею заслуживающей внимания.
- Рисби?! - воскликнула я. - Доктор Николас Рисби?!
- Ну да, он. Вы его знаете?
- Так ведь это он вел у нас в колледже курс психологии. Я и не предполагала, что он здесь, что он мог оставить колледж…
- Прежде чем вы встретитесь с ним, моя дорогая, - а я подозреваю, что именно это вы и намереваетесь сделать, - вам следует знать: ему предложили оставить преподавание, поскольку его теории были признаны полнейшим абсурдом.
- Совсем это не абсурд! Наоборот, его теории великолепны, они дают такой толчок новым исследованиям…
- Могу себе представить, - его улыбка была снисходительной. - Доктор Рисби - красивый молодой человек. Должен признать, я сразу почувствовал к нему симпатию, и это при том, что его приезд мог повредить моей практике. Что если бы мои пациенты захотели перейти к нему? Правда, здесь вполне достаточно работы и для нас двоих. Пока что я не потерял ни одного из своих пациентов. Некоторые приходили к нему - из любопытства, я полагаю, - но, послушав его, бежали обратно ко мне. Боюсь, этому молодому человеку придется изменить свои взгляды. Если, конечно, он не хочет умереть голодной смертью.
Благодарю за визит, мисс Вингейт. В ближайшее же время навещу вас, когда окажусь в ваших краях. Если же понадоблюсь раньше, обязательно дайте мне знать.
Я сгорала от нетерпения, дожидаясь того момента, когда можно будет отправиться на поиски доктора Рисби. Найти его оказалось совсем не трудно. Небольшой дом белого цвета на расстоянии не более квартала от кабинета доктора Виггинса стоял несколько в глубине, за свежепокрашенным белым забором. На калитке была табличка с его именем. Со скрипом она открылась, и я вошла по дорожке к крыльцу. Позвонила у двери - и на пороге появился доктор Рисби собственной персоной. Он долго смотрел на меня, постепенно узнавая и, видимо, не веря своим глазам.
- Анджела Вингейт, - я протянула ему руку. - В прошлом году я занималась у вас на курсе.
- Да, да… вы та самая молодая леди, которая всегда была так внимательна. Вы выглядели очень заинтересованной. Знаете, для таких, как вы, только и стоило стараться. Жаль, что таких очень мало. А что вы делаете здесь?
- Я работаю у мистера ван Дорна. Сейчас приехала в город к доктору Виггинсу за лекарством. В разговоре он случайно упомянул о новом докторе, который считает, что исследование человеческого мозга должно не только стать важной частью медицины как науки, но и применяться на практике.
Доктор Рисби громко рассмеялся.
- Держу пари, старина Виггинс был полон сарказма. На самом деле я ничего не имею против него. Пожалуй, док мне даже нравится. Но вы… вы, Анджела… Как получилось, что вы работаете у этих богачей ван Дорнов? Заходите же, расскажите о себе.
Похоже, он только тут заметил, что все еще держит мою руку. Выпустив ее, он отступил в сторону и дал мне пройти.
В приемной было очень чисто и уютно. В кабинете в шкафчике я заметила набор сверкающих хирургических инструментов - и невольно содрогнулась. Он сел к письменному столу; я подсела рядом. Так приятно было снова видеть эту худощавую фигуру и пытливые глаза.
- Так что же вас тревожит? - спросил он. - Я по глазам вижу: вас что-то тревожит. И этот визит к доктору Виггинсу - вы что, заболели?
- Нет, доктор, не я. Больна молодая леди, к которой меня пригласили гувернанткой. Она очень тяжело больна, но болезнь эта не физическая. Ева - единственная дочь мистера Сэмюэля ван Дорна. Вы наверняка о нем слышали.
- Конечно, слышал. И что же такое с мисс ван Дорн?
- Как говорят, еще год с небольшим тому назад - ей тогда было двадцать - она была нормальной, здоровой и очень привлекательной девушкой. И вдруг совершенно неожиданно все изменилось. Внезапно, без всякой видимой причины. Она перестала разговаривать, двигаться, есть самостоятельно. Ее приходится кормить, а ходит она, только когда ее ведут. Правда, я знаю, что она может передвигаться и сама.
- Вы в этом уверены?
- Да, у меня есть доказательства.
- Так, хорошо. Что еще?
- Она отказывается замечать чье-либо присутствие. Когда к ней обращаются, она будто не слышит. Часами может сидеть или стоять без движений, чаще всего отвернувшись к стене.
Доктор Рисби был весь внимание. Похоже, этот случай его уже заинтересовал.
- Она совершенно ни на что не реагирует?
Я рассказала ему, как Ева подошла ко мне, как взяла за руку, показывая, что просит меня остаться, и это после того, как ее отец уже решил отправить меня обратно. Я рассказала о лимонных карамельках, о нашем ужине в оранжерее, которым она, судя по всему, наслаждалась. И, наконец, я дошла до гибели лисы и припадка, который за этим последовал.
- Необыкновенно интересно, - сказал он. - Вообще-то я уже знаком с такими случаями. У доктора Фрейда есть для них специальный термин. Это особый вид помешательства. Видимо, она столкнулась с чем-то настолько ужасным или отвратительным, что ее рассудок отказывается с этим мириться. А заодно и все остальное. Мы называем это кататоническим состоянием.
- Это очень серьезно? - спросила я. - Как вы думаете, она когда-нибудь поправится?
- Не многие выходят из этого состояния. Надежда, однако, есть. Если бы можно было повидаться с ней, поговорить.
- А почему же нет?
Он покачал головой.
- На нас - последователей Фрейда - смотрят как на безумцев… или шарлатанов. Из-за этого я был вынужден оставить колледж. Я не жалею: преподавание никогда не было моим любимым занятием. Я вернулся к медицинской практике, решив попробовать начать ее здесь. Достаточно большой город, и всего один врач - доктор Виггинс. К сожалению, пациенты пока ко мне не идут. Так что если вы предложите мистеру ван Дорну вызвать меня в качестве консультанта, боюсь, он просто рассмеется. Или уволит вас. Или же и то и другое вместе.
- Знаете, доктор, я всегда верила тому, что вы нам преподавали. Ваши теории всегда казались мне полными здравого смысла. А теперь, после того как я встретила Еву, тем более.
- Да, - признался он, - это очень интересный случай. Эпизод с лисой, гибель которой произошла на ее глазах, - еще одно подтверждение моей теории. Рассудок Евы отказывается это воспринимать. Ваш, кстати, тоже в какой-то степени, но ваш-то достаточно здоров для того, чтобы принять это как часть жизненной ситуации. Евин же рассудок уже ослаблен сильным шоком. Он не в состоянии больше воспринимать ничего ужасного, страшного. Вот почему она так завизжала, вот откуда этот припадок. Для нее это единственный способ отключить мозг, отключить память.
- Мы должны что-нибудь придумать, чтобы вы могли ее повидать, - сказала я. - Как же нам быть? Сюда я пока не могу ее привезти…
- Да, мне бы очень хотелось с ней поговорить, - признался он. - Но прошу вас, не пытайтесь уговаривать ее родителей, это ни к чему хорошему не приведет. Еве будет только хуже, если, не дай Бог, они вас уволят. По всей видимости, она к вам привязалась.
Вдруг у меня появилась идея.
- Скажите, доктор, вы давно в этом городе?
- Три недели. А что?
- И никто в имении ван Дорнов не знает вас в лицо, так?
- Думаю, нет. Я никогда не встречался ни с кем из них.
- Тогда вы можете приехать просто как мой знакомый. Совсем не обязательно докладывать всем, что вы доктор.
На лице его появилась озорная улыбка.
- А что, неплохая идея. Ну, а в каком качестве я к вам приеду?
Я задумалась на минуту.
- У меня нет братьев… и дяди тоже нет… Вы можете быть просто молодым человеком… Ну, допустим, вы увлеклись мной.
Должно быть, румянец смущения показался на моем лице.
- И это будет чистая правда, - ответил он галантно. - А знаете, мисс Вингейт, вы ведь в самом деле заинтересовали меня, еще в колледже. Но тогда я не имел права показать вам это: все-таки преподаватель.
- О, как это мило с вашей стороны, - надеюсь, я не выглядела глупой школьницей, произнося эту чушь. - Мне действительно хочется побольше узнать о вашем методе изучения человеческого мозга. И хочется помочь Еве.
- Я еще не видел ее, но уже почти уверен, что это возможно. Потребуется, однако, масса времени и терпения.
- В моем распоряжении есть и то и другое, доктор. Но вот как же вы? Вы, наверное, не сможете оставаться здесь, если не будет пациентов.
- Мне предложили хорошо оплачиваемое место в психиатрической больнице штата, но я отказался. Дело в том, что там только содержат больных, а не лечат. Значит, я не смогу применить там свои методы лечения. Но если другого выхода не будет, придется согласиться. Что ж, это тоже работа. Ну а пока я могу побыть здесь: у меня есть кое-какие сбережения, да и отец оставил небольшое наследство. Так что дела мои не так уж плохи.
- Значит, вы приедете ко мне в гости?
- Буду счастлив.
Он улыбнулся, и я почувствовала, что буквально купаюсь в его улыбке. Господи, какая счастливая судьба занесла меня сюда, в этот город, где я снова встретила Николаса Рисби?! Когда-нибудь я обо всем расскажу Еве. И поблагодарю ее: ведь это все произошло из-за нее.
Я поднялась и протянула руку. Он взял ее в свои и не выпустил.
- А как вы считаете, мисс Вингейт, насколько сильно я увлечен вами? Имейте в виду, наши версии должны совпадать, иначе нас вполне могут заподозрить в обмане.
Некоторое время я была в нерешительности.
- Я думаю, наши отношения должны быть достаточно теплыми. Тогда вы сможете чаще меня навещать. Как вы считаете?
- Вполне с вами согласен, - ответил он. - А вы не будете против, если я буду достаточно откровенно демонстрировать эту самую теплоту? Конечно, только на публике, чтобы убедить других.
- Да, да, понимаю. Разумеется, я не против. Я вас поняла.
- Вы уверены? - в голосе его было что-то необычное. - А вдруг я так войду в роль, что вы и видеть-то меня после этого не захотите?!
- Вот в этом я очень сомневаюсь, - рассмеялась я. - Но даже если что-нибудь подобное и произойдет, я потерплю - лишь бы помочь Еве. Так когда вы приедете?
- Сегодня после ужина, если позволите.
- Чудесно. Может быть, мне вывести Еву в оранжерею? Если она не будет противиться?
- Нет, не надо, - быстро сказал он, - еще не время. Это место может вызвать у нее неприятные ассоциации. Что-нибудь другое, более приятное для нее…
- Может быть, один из цветников? Ну, а теперь, доктор, боюсь, мне пора. В имении, должно быть, уже начали волноваться. Я так рада, что вы здесь. Надеюсь, очень скоро у вас будет пациентов больше чем достаточно.
Он пошел проводить меня до калитки. Усаживаясь в экипаж, я чувствовала, что он смотрит мне вслед. Очень хотелось обернуться и помахать еще раз на прощание, но я сдержалась: на меня и так уже глазели вовсю. Наверное, многим не терпелось узнать, кто я такая и зачем приехала. Хотя, возможно, слухи обо мне уже успели дойти до города.
Я доехала до имения, поставила экипаж на место и с лекарством поднялась наверх. Еву я застала спящей. Стараясь не шуметь, я поставила флакон на полочку в ванной и на цыпочках вышла из комнаты.
Ни миссис ван Дорн, ни ее мужа не было видно, да и вообще никого, кроме мисс Кемп. Она сновала по дому, демонстративно не замечая меня. Было совершенно ясно, что мое присутствие в этом доме ее не устраивает. Может, из-за того, что Ева теперь была полностью на моем попечении?
Я решила воспользоваться минутной передышкой и прогуляться к морю. Огромный пляж потрясал воображение. Кое-где попадался галечник, но большая часть пляжа была песчаной. Море дышало покоем. Чайки ныряли в поисках рыбы. Все казалось таким безмятежным. Я подумала: может, привести сюда Еву? Можно расстелить одеяло на песке и немного понежиться на солнце. И даже надеть купальные костюмы. Нельзя же упускать такую возможность! Но, наверное, сначала стоит посоветоваться с доктором Рисби. А может быть, выбрать именно это место для его встречи с Евой?
Я вдруг обнаружила, что просто не могу дождаться его приезда. Конечно, это было глупо, у меня не было никаких оснований так к нему относиться; да и вообще, может быть, он уже помолвлен с кем-нибудь. Но я ничего не могла с собой поделать. Мы ведь теперь будем видеться часто. Было о чем помечтать. И еще я вспомнила, как он держал мою руку, с каким энтузиазмом принял мое приглашение. Почему-то я была уверена - он не из тех, кто флиртует с каждой встречной.
Я опустилась на песок, расправила юбку. Можно было до бесконечности смотреть на море. Этот покой и эта безмятежность располагали к размышлениям. Я попыталась представить себе будущее. Возможно, вскоре мне придется искать какое-нибудь более постоянное место. В моем возрасте следовало бы уже быть помолвленной, как большинство девушек. А я еще даже не встретила человека, которого могла бы полюбить. Если, конечно, не считать доктора Николаса Рисби. Но думать о нем как о суженом было, разумеется, глупо и безнадежно. Я твердо решила не поддаваться этим безрассудным мечтам.