Конечно, я не забыла. И не отстала от него. Это как раз один из тех моментов, когда мы с Маратом были наедине. Я могла спрашивать, что хочу, и вести себя, как хочу. В разумных пределах, разумеется, но чечен тиранией не отличался. И в то же время только сейчас Марат мог бы мне все рассказать. Потом Ксюша приедет, опять лямур начнется и как-то не до разговоров, тем более таких. Шанс упускать я не собиралась.
Чечен хоть вспыльчивый, но отходчивый. Подождала, пока он успокоится, придет в себя и снова на абордаж пошла. Во второй раз парень был посговорчивее.
- У Ксюшки папа интересный.
- Это я уже поняла. А в чем интересность-то?
Мы неспеша прогуливались по какому-то тихому кварталу. Марат пил пиво, изредка покручивая горлышко бутылки, я уплетала мороженое и разглядывала собачников. Идиллия.
Марат неспешно поведал о семье Оксаны, а мне оставалось только удивляться. И не тому, что у такого одуванчика - такой предприимчивый и хваткий папа, а тому, что этот слепой одуванчик не видит очевидного. С детства. Судя по всему, ее папашка - интриган, не уступающий чечену. А это круто.
Как оказалось, папа ее еще при СССР вполне себе успешно работал послом в Европе, и даже по тем меркам жил лучше многих. После развала ничего не изменилось. Самые ушлые все равно остались, только дураки и идеалисты вылетели. Георгий Саныч - так мужика звали - ни тем, ни другим не был. Вполне себе умный мужичок. И сейчас, помимо официально занимаемой должности, вместе с товарищами зарегистрировал парочку интересных кооперативов, процветающих и приносящих хороший доход.
Для меня все рассказы Марата о денежных махинациях звучали как бред чистой воды. Я не могла себе такое представить и не потому, что не верила, а потому, что мне нужны были подтверждения или факты, на которые я могла бы опираться. Лучше, из личного опыта. А с такими крупными рыбешками столичного розлива я не сталкивалась никогда.
- А тебе это все зачем? Он же не будет с тобой делиться.
- Не будет конечно, - фыркнул чечен. - Да мне его деньги не в первую очередь нужны.
- Тогда что?
Он вздохнул.
- Не понимаешь?
- Нет. Зачем, если не ради денег? Такой мотив я могла бы понять.
- Деньги - это не цель, Саш. Деньги - это побочный эффект, скорее.
- Нех**вый побочный эффект, скажу я тебе.
- Согласен, - кивнул Марат. - Только ори потише.
Нет, Марат деньги любил. И даже не их, а тот комфорт, который они предлагают. Да и не скрывал чечен этого никогда. Просто много бабла он и сам мог заработать. Не сразу, постепенно, но сам. А папа Ксюши мог ему дать именно связи, допуск к тому обществу, которое нужно Марату, но к которому, в силу ряда причин, допуска не имел.
- И что с ними делать, с этими связями? - понять логики Марата я не могла.
- Почти все уже поделено между своими. Смотри, сейчас мороженое капнет, - предупредил парень, и я торопливо слизнула подтаявший пломбир. - Да и дочку он не обидит, несмотря на то, что ко мне относится без восторгов.
- Почему без восторгов? Ты умеешь подмазываться.
Моя формулировка не особо пришлась парню по душе. А все оказалось до банальности просто. Марат им не нравился, но не потому что Георгий Саныч парня раскусил. Самое интересное, что Ксюшины родители до самого последнего не верили в его подлость и махинации. Они считали Марата искренне влюбленным в дочь, но, увы, недостойным. По нескольким причинам. Например, национальность, а папашка Ксюши не упускал случая Марату напомнить о ней. Или отсутствие богатых родителей. Да и вообще, при всем своей уме парень просто недотягивал до их дочки.
- Деньги не главное, Саш, пойми. Никогда не ставь их самоцелью, иначе останешься без них совсем, - неторопливо и спокойно пояснял Марат. - Ставь перед собой такие задачи, которые принесут тебе прибыль, но не только денежную.
- Я не понимаю, - развела руками.
- Поймешь, рано или поздно. Просто запомни, что если ты что-то делаешь только ради денег - ты проиграла. Ради идеи стараться куда приятнее.
И как-то разговор сошел на нет, пока мы дошли до дома. Марат больше к этой теме не возвращался, я же старательно размышляла, чувствуя себя последней идиоткой. Для меня по-прежнему эти высокие игры были слишком тонкими и непонятными, хотя и интересными. Но ради каких-то связей...престижа...так напрягаться. Я бы поняла, если бы Марату нужны были бы Ксюшины бабки. Это понятно. А тут такие абстрактные вещи...С другой стороны сомневаться в чечене не приходилось, и я точно знала, что он никогда не пойдет по проигрышному пути.
Но в общих чертах рассказ Марата я поняла. А позже, познакомившись с Оксаниными родителями, нарисовала полную картину. Конечно, напыщенные старикашки мне не понравились, не потому, что они были как Ксюша глупыми. Это снобы. Самые натуральные. Ханжи, если угодно. Чопорные, правильные...мизинчик отставляют, когда пьют...А меня от таких воротит. Это то же самое что проститутка, прикидывающаяся святой, а святости ни на грамм. Особенно отец Оксанкин. Как Марат его только терпел...
Это знакомство состоялось как раз после возвращения Оксаны в Москву. Она вернулась, и буквально через неделю Марат сделал ей предложение. Я не особо удивилась, все к этому и шло. Мне даже посчастливилось увидеть веник, заготовленный чеченом по случаю, увидела.
Я никогда не понимала таких подарков. Бесполезных, но тем не менее, дорогих. Да, это был огромный букет розовых роз, которые нравились Оксане, и Марат угрохал в него кучу денег. Зачем? Этот вопрос я задавала парню искренне, пытаясь понять.
- Девушки любят такие подарки, - он безразлично пожал плечами и поправил огромный букет, еле умещающийся на журнальном столике.
- А я нет, - возразила упрямо, с неприязнью этот веник разглядывая. Можно было столько полезного сделать, купить на эти деньги. Честное слово. Лучше бы он ей кактус подарил.
Марат поудобнее устроился на диване, руку положил на подлокотник и вытянул ноги. Никакого волнения и неуверенности. Я не знала, как ведут себя люди, собираясь делать предложение, но то, что видела по телевизору, давало понять, что они...волнуются. Так как свадьба - серьезный шаг. Но это же Марат, который заранее все продумал и учел, а теперь, создав для себя благоприятные условия, просто плыл по течению, и дары сами шли к нему в руки.
- Ну, это ты, - как само собой разумеющее протянул парень. - А это девушки...
А я тогда кто? Меня его слова неприятно кольнули, но не в моих правилах на чем-то зацикливаться, тем более, если это "что-то" - мне неприятно.
- Какая разница? Это дурацкий веник. И подарок тоже дурацкий.
- Так принято. И оставь цветы в покое, Саш. Не для тебя.
И хорошо, что не для меня. Марат никогда не дарил мне цветы. Никогда, даже в будущем. Он и сам-то не понимал, почему Оксана так любит большие букеты, и мне казалось, что у него в голове есть колонка под названием "деньги на ветер". И в эту колонку он такие бесполезные покупки заносит. Даже в этом у нас с ним взгляды совпадали. Я любила подарки. Обожала. И мне нравилось тратить деньги. Но подарки, которые дарил мне Марат, всегда несли что-то. Были полезными для меня или интересными. Он никогда не мог от меня откупиться, подарив букет или безделушку, в противном случае, я бы просто расцарапала ему лицо шипами роз. Это с Оксаной сойдет любая банальность. Но не со мной.
Марат сделал ей предложение, и Ксюша согласилась, с наслаждением и удовольствием разглядывая красивое кольцо. Оставался еще один шаг до финиша. Ее родители.
Через пару недель вернувшаяся Оксана прямо с порога заверещала на всю квартиру, сообщая всем нам, что ее родители изъявили желание наведаться в гости к Марату. Я испытующе разглядывала чечена, который не выглядел ни удивленным, ни настороженным. Спокоен, как сытый удав. Успокоил Ксюшу, переговорил с ней, и все начали готовиться к ужину. И даже я.
Меня заставляли одеть платье. Оксанина мама была очень консервативной женщиной, по-прежнему считающей, что девушка должна ходить исключительно в платьях и юбках. Это Оксана рассказала, параллельно толкая меня в их с Маратом комнату, чтобы привести в порядок. Ксюша, оказывается, может быть упрямой. Я тоже.
- Я не одену платье, - решительно скрестив руки на груди, я с неприязнью рассматривала голубой атлас. - Не одену и все.
- Саша! - с отчаяньем она всплеснула руками. - Да что ж такое! Ты понимаешь, что это важно? Пару часов, Саша. Всего лишь пару часов.
- Нет.
- Саша, пожалуйста.
- Я сказала нет! Если не устраиваю, то это ваши проблемы. Я лучше погуляю.
- Это семейный ужин, - терпеливо, но с ноткой паники в голосе пояснила девушка. - И я сказала, что сестра Марата тоже будет. Я прошу тебя, давай оденемся.
- Нет.
На шум в комнату неспешно проскользнул Марат, окинул взглядом разворачивающуюся баталию, и проникновенно спросил:
- Мне самому тебя одеть? Что опять не так?
- Да не хочу я эту тряпку одевать! - возмутилась, сдерживая клокотавшее раздражение. Еле сдерживая. - Почему я должна?!..
- Потому что я так сказал.
- Давайте я уйду, а? - умоляюще надула губы. С Маратом не вышло, и я повернулась к Ксюше. - Вам же легче будет.
- Ты останешься и наденешь чертово платье!
- Марат! - шокированно и немного напугано воскликнула Ксюша. При ней парень редко повышал голос. И малейшее колебание его тона заставляло ее вздрагивать и с опаской коситься. Ха, видела бы она его в ярости - точно грохнулась в обморок.
Он глубоко вздохнул и выдавил успокаивающую улыбку, предназначенную своей принцесске.
- Прости, милая. А ты, - колючий взгляд в мою сторону, - чтобы через пять минут была в платье.
Нашли компромисс. Я со скрипом надела светло-голубую расклешенную юбку и белую шифоновую кофточку. Достала сережки-капельки, кулончик и даже капроновые колготки, которые сразу же захотелось снять. Ксюша соорудила мне высокий прямой хвост и дала несколько красивых заколок, стянув пряди волос так, чтобы они не разлетались в разные стороны.
Неестественно выпрямившись, я села на диван и сложила руки на коленях. Мне казалось, что этими тугими заколками Оксана не волосы сдержала, а меня саму в кандалы засунула. Мне было некомфортно, и я злилась.
Девушка накрыла праздничный стол и пошла наводить марафет уже себе. Марат тоже переоделся, и, разглядывая их, я неохотно признала, что эта пара колоритная и очень красивая.
Чечен на меня поглядел, вроде бы даже с интересом, хмыкнул себе под нос, и я почему-то вспомнила тот день, когда он сюда меня притащил. Свою нелепую, с чужого плеча куртку, некрасивую шапку и дырявые носки. И почти смутилась.
- Доволен? - постаралась вроде бы равнодушно, но на деле мои глаза метали молнии. - Соответствую?
- Соответствуешь, - благосклонно кивнул Марат. - Лицо бы попроще и вообще блеск.
- Многого хочешь.
- Ну как я? - Оксана выпорхнула из комнаты и покрутилась перед нами.
Марат странно разулыбался, многозначительно так, и в два шага оказался около своей принцесски. Я с отвращением отвернулась.
Через тридцать минут пришли ее родители. Оксана к ним выбежала в коридор, я встала с дивана, готовясь встречать их здесь, и неожиданно почувствовала, как за моей спиной оказался Марат. Подошел очень близко, слегка наклонился и негромко проговорил прямо в шею, отчего тоненькие волоски на затылке зашевелились, а от неприкрытой угрозы и предупреждения, скользившего в голосе, захотелось втянуть голову.
- Если что-нибудь выкинешь, я не знаю, что с тобой сделаю. Ясно?
От каждого тихого слова дыхание замирало. Я лишь рвано кивнула.
Марат отстранился, обошел заставшую меня и на пороге послал мне вежливую улыбку.
- Вот и хорошо. Я в тебе не сомневался. Улыбнись. Не так. Вот. Уже лучше.
И он ушел встречать важных гостей. Одно я знала точно - вечер будет сложным.
Я не ошиблась. Ужин длился и длился...И длился. Ему не было конца и края, а уйти я никуда не могла. Праздничный стол накрыли в зале.
Спрятаться на кухне? Неуважение.
Сослаться уставшей и пойти спать? Куда? В комнату Марата и его крали? Не поймут.
Поэтому я сидела, сжимая в руках вилку и нож, как учила меня Оксана, и натужено улыбалась высокому полному мужчине, с интересом и долей брезгливости рассматривающего квартиру Марата, и пухлой, манерной женщине, держащую за руку свою дочь и приветственно улыбающуюся чечену. Очаровал-таки, гад.
Нас представили, и все за стол сели. И хотя все было очень вкусно и я хотела есть, кусок не лез в горло. Я все боялась сделать что-нибудь не так, рукой шевельнуть или локтем что-то задеть, а еще юбка, в которой я себя чувствовала голой и почти беззащитной...Я поклевала что-то и напряженно, до побелевших костяшек пальцев, ухватилась за бокал. Сначала, правда, за рюмку схватилась, а потом натолкнулась на Марата взглядом и сама побелела.
- Саша, а вы на кого учитесь? - мило улыбаясь знакомой улыбкой, такой же как у дочери, спросила Светлана Сергеевна.
- Она еще в школу ходит, - Марат не дал мне ответить, хотя никто не заметил секундной заминки, в течение которой мы с ним сражались взглядами, мысленно ругая друг друга матюками. - В следующем году в институт.
- А на кого?
- Она еще не думала.
Я от злости заскрежетала зубами. Да и папашка Ксюшин внимание на мое недовольство обратил.
- Она немая? Что ты ей слова не даешь сказать?
Марат меня убьет. Пришлось поспешно выкручиваться. Отставила бокал подальше, ладошки на стол положила и мило улыбнулась. Так мило, насколько могла.
- Я не немая, но Марат все правильно сказал. Я еще не думала.
Георгий Саныч довольно крякнул, головой мотнул и потер щеку.
- Сестра?
- Сестра, - кивнула.
- Тоже чеченка? Вас теперь много здесь крутится.
Мое хладнокровие держалось на тонкой ниточке. И этой ниточкой была уверенность в том, что Марат обязательно отомстит. Припомнит напыщенному разжиревшему уроду с лоснящимся лицом каждое оскорбительное слово. И он припомнил. Не сразу - позже. Но в ту минуту я даже не сомневалась. Смогла вежливо и загадочно краешком губ улыбнуться и откинуться на спинку стула.
- Нет, не чеченка.
- На русскую не похожа.
- Папуля, - предупреждающе одернула Ксюша, красная как рак. Ей было неудобно и неуютно от моей лжи, но сама она ничего не могла сделать. Оксана всегда предпочитала оставаться в белых перчатках, сетуя на несправедливость мира. Удобно, когда грязные дела за тебя делают другие, а тебе лишь остается возмущаться и проповедовать любовь с добром. - Пожалуйста...
- Что я сказал? Правда не похожа. Глаза вон какие...нерусские.
- Почему нерусские? - с интересом разглядывала его двойной подбородок.
- Да потому что.
- А вы кудрявый.
За столом повисла тишина. Лишь Марат едва скрипнул зубами. А вот Ксюшин папаша заинтересованно приподнял бровь.
- И что?
- Я читала, что кудрявых славян не было.
Пауза. Занавес. Я труп. Неожиданно Георгий Саныч хлопнул себя по коленям и громко рассмеялся.
- Уела. Снимаю шляпу. Хорошая сестрица у тебя, даром что татарка.
Я уж было хотела спросить, почему стала татаркой, но побоялась за здоровье. Свое. Лишь улыбнулась и снова вцепилась в бокал.
Ксюшин папа от меня отстал, но переключился на Марата, подначивая того и так, и эдак. В ход шло все, и я видела, как Марат с едва слышным хрустом сжимает кулаки, отчего проступающие вены на мускулистых руках начинают надуваться. Хотя на лице и мускул не дрогнул.
- Жениться решили, значит, - щелкнул языком мужик. - Быстро вы.
- Папа! Мы четыре с лишним года вместе, - возмутилась Оксана с улыбкой. - Сколько тянуть?
- Тогда чего сейчас сподобились? Ты чего, беременная, что ли?
Мама Оксаны побледнела.
- Гоша!
- Что? Чего это сейчас они решились вдруг жениться?
- Потому что теперь я работаю и могу полностью обеспечивать Оксану, - медленно, растягивая слоги, спокойно произнес Марат. - Я, в общем-то, только этого и ждал, зная, как вы любите дочь. И как для вас важен ее комфорт и спокойствие. А сейчас я уверен, что могу обеспечить ее всем, к чему Ксюша привыкла.
На сей раз Ксюша изменилась в лице, спрятав пылающие щеки.
Отец Оксаны хмыкнул, снова крякнул и кивком головы предложил Марату выйти. Как только мужчины покинули комнату, краля кинулась к матери, и обе про меня забыли.
- Мам, почему он так? - чуть не плача, заныла Ксюша. - Мы же с Маратом столько лет вместе...Что он?..
- Он волнуется, милая.
- О чем?
- Все-таки твой Марат...Золотце, мы родители. Мы волнуемся.
- Ну что он, мам? - взвыла Ксюша. - Я его люблю, понимаешь?
Тут я кашлянула, привлекая к себе внимание, и женщины поспешно взяли себя в руки, начав вежливую, ничего не значащую беседу. Словно не мать и дочь, а незнакомые люди. Через десять минут вернулся Марат с ее отцом, и Ксюшины родители начали поспешно прощаться.
Только когда закрылась дверь, я смогла облегченно выдохнуть. И через минуту почти срывала с себя колготки и юбку. Оксана лишь со стола убрала, не став мыть посуду, и ушла в свою комнату. Вместе с Маратом. Я поползла на кухню, надеясь хотя бы теперь поесть по-человечески.
Мне не понравились ее родители. Особенно отец. Для посла он слишком...как это слово...Я забыла. Но он слишком остро реагирует на другие национальности. В голову лез только Гитлер со своим фашизмом, но это было не совсем то. И меня, если честно, пренебрежение тучного мужика задело. Я не выглядела как девочка с улицы, как оборванка. Я хорошо и правильно говорила, я могла говорить на какие-то темы, и у меня были манеры. Так почему же на меня снова смотрели с пренебрежением? Как на говно? И не только на меня, и на Марата тоже. А самое забавное, что Оксана этого никогда не видела и дальше не увидит.
Через несколько минут на кухню зашел Марат, заставив меня замереть с надкусанным бутербродом во рту, палкой колбасы в одной руке и огурцом в другой. Парень тихо засмеялся.
- Диверсию совершаешь?
Я вытащила полуобгрызанный бутер.
- Жрать хочу. Пока они зыркали, кусок в горло не лез.
- Салат остался? - темноту кухни осветил яркий свет холодильника. Марат разглядывал множество тарелок, прикрытых крышками. - Саш!
- Внизу стоят. А Ксюха где?
- Спит.
- Уже?
- Переволновалась сильно.
Марат достал хлеб, салаты и холодное пюре. Подумав, потянулся за еще одной тарелкой - для меня. Я благодарно кивнула.
- Отчего же она, бедняжка, переволновалась? Это не ее с грязью весь вечер смешивали.
- Не злись.
- А я не хотела оставаться, - попеняла, внимательно наблюдая, как Марат накладывает мне в тарелку салат. - Чего так мало? Еще положи.
- Обжора.
- У меня этот...стресс.
Парень ехидно фыркнул.
- Бедняжка.
Мы поболтали, слово за слово, ушли к другой теме, но вспоминать о неприятном ужине не хотелось. Тем не менее, я не могла не спросить:
- Ну а что вы решили?
- С кем?
- С ее отцом.
- Тебе так интересно?
- Надо же знать, зря или не зря я сегодня терпела все издевательства.
- Ах да, - пристыженным он не выглядел. - Злополучное платье.