- Нет, я не имею на это никакого права. Знаю, что поступила отвратительно. Вообще все, что связано с этой страницей, некрасиво и безобразно. Конечно же, я имею в виду только свои действия и прошу у тебя за все прощения. Вот… - Она достала из сумки косметичку, а из одного из ее многочисленных кармашков - сим-карту, на номер которой была зарегистрирована страничка пользователя сайта "Все к нам!" Дмитрия Алексеева, а также все документы на нее. - Это симка и… прочее. Вставь в свой мобильник, зайди на сайт. Там, указав номер телефона, можно вообще все поменять на странице, и я уже никогда на нее не зайду.
- Ну зачем же? Не надо, - стал отнекиваться Алексеев. - Ты за симку деньги платила. Лучше закрой эту страницу вообще. Мне она не особенно и нужна. Мне в реальной жизни куда интересней!
- Тебе не нужна, а Маришке нужна! Она сможет с тобой не только перезваниваться, а еще и переписываться. Для нее это будет дополнительным способом общения. Согласись, у нее не так уж много этих способов.
- Ну… если для Марины, то да… можно и оставить, если тебе в самом деле… не жалко.
- Да о чем мне жалеть-то? О своих дурацких фантазиях? О несбывшихся надеждах?
В этот момент автобус подкатил к школе, и одноклассники вышли на улицу. К дому Нины они шли молча. У подъезда Нина бросила Алексееву одно лишь слово "Пока" и хотела скрыться за дверью, но он задержал ее, схватив за руку.
Нина опять подумала, что готова держать свою руку в его ладони всю жизнь, но осторожно вытащила ее и спрятала в карман дубленки. Митя как-то смущенно улыбнулся и сказал:
- Спасибо тебе.
- За что? - удивилась Нина.
- За все! За то, что не поверила, будто я коллекцию Эдуардыча… ну… из-за денег… За то, что про монету не веришь. А за Маришку - отдельное спасибо. Я видел, что тебе на самом деле было интересно с ней. Не просто так…
- Брось, Митя! - Нина махнула рукой. - За такое не благодарят. До завтра! - И она все же скрылась за дверями подъезда.
Глава 9
"По-моему, весна уже началась…"
Утром Нина проснулась не в лучшем состоянии духа. Конечно, она очень обрадовалась тому, что Митя оказался не так уж плох, как ее школьные друзья себе вообразили. Но монета у отца все же пропала именно после того, как к ней в гости пришли одноклассники. Кто же из них нечист на руку? Она никого даже заподозрить не может. Со всеми учится с первого класса, никто никогда не был уличен в воровстве или мошенничестве! Конечно, списывали друг у друга домашки и самостоялки, при невыученных домашних заданиях прикидывались больными, прогуливали уроки, но дальше этого дело не шло. А тут случилась кража аж на несколько тысяч евро! Это не шутки!
Позавтракав без всякого аппетита, девочка подошла к зеркалу. Челка по-прежнему падала на глаза. Может, убрать? Помнится, Митя говорил, что ей идет открытый лоб… Нина взяла щетку для волос, тщательно зачесала челку вбок и закрепила у виска заколкой. А что? Ничего… Глаза сразу будто открылись еще шире… Походить, что ли, так? Нет! Ни за что! Алексеев сразу поймет, что она сделала это для него. А зачем ей что-то делать для него, если у них все равно ничего не получится! То ли он действительно не способен к романтическим чувствам, то ли ему все же нравится Маришка, и он надеется, что она когда-нибудь встанет на ноги. Возможен и третий вариант: Нина ему просто не может понравиться в принципе, не его тип - и все тут.
Кирьянова резким движением отстегнула заколку, вырвав замочком несколько волосков, скривилась от боли и раздражения на себя, потерла ладонью зудящий висок и принялась одеваться в школу.
Когда она вышла на улицу, невольно улыбнулась. Утро было безветренным, тихим и чуть морозным. Отвесно падали крупные редкие снежинки. Если бы не знать, что уже март, можно было бы подумать, что скоро новогодние праздники. Нина подставила ладонь. На нее через мгновение упали две сцепившиеся друг с другом мохнатые снежинки. Девочка еще раз улыбнулась, зачем-то слизнула их с ладони и вздрогнула от неожиданно раздавшегося голоса:
- Представь, когда я вышел сегодня из дома, сделал то же самое!
Подняв голову от собственной руки, Нина увидела Алексеева. Он стоял прямо под фонарем, и его лицо, хорошо освещенное, выражало явное смущение.
- Что именно "то же самое"? - спросила удивленная Нина.
- Тоже поймал снежинку и слизнул с ладони…
Нина пожала плечами, а потом встревоженно спросила:
- А что ты здесь делаешь, Митя? Что-то случилось?
- Знаешь, а я уже почти привык, что здесь с твоей легкой руки меня все называют Митей. Неплохое имя, теплое… - отозвался Алексеев.
- Ты не ответил! Что-то случилось?
- Да ничего особенного… кроме того… что мне почему-то сегодня с самого утра захотелось тебя увидеть… Вот я и пришел…
У Нины от этих его слов чуть не подогнулись колени, но она тут же взяла себя в руки. Скорее всего, это ничего особенного не означает. Может быть, Алексеев захотел просто поболтать с ней о Маришке или еще раз поклясться в том, что он не имеет никакого отношения к пропаже монеты. Она, Нина, правда, и так почему-то твердо верит в его невиновность. Она по-прежнему очень на многое для него готова, хотя рассчитывать может, похоже, только на дружбу.
- Ну… тогда идем, что ли… - пробормотала она и первой пошла по направлению к школе. Алексеев ее тут же догнал, сделав всего пару больших шагов. Сначала они напряженно молчали, а потом все же разговорились и принялись болтать ни о чем и обо всем сразу, как тогда, в первый раз, когда он провожал ее из школы домой. Но разница все же была. Тогда Нина очень старалась понравиться Мите, а сегодня она была просто собой.
В рекреацию перед кабинетом математики, где должен был состояться первый урок, они вошли вместе с улыбками на лицах, что тут же было зафиксировано компанией Селиванова, которая кучковалась на одном из широких подоконников. Нина тут же отметила потемневшее лицо Верховцевой, но словесно первым прореагировал, конечно, Валерка:
- Нет, вы посмотрите на них! Парочкой пришли! Нинка! Ты кому улыбаешься? Он же вор!
Алексеев кинулся к нему, схватил за толстовку и прорычал:
- А вот за это можно и ответить!
- Я отвечу за что хочешь! Ты ответь, где коллекционная монета! - ответно выкрикнул Селиванов и резко отбросил от себя руки Алексеева. Они стояли друг против друга, рослые, сильные, злые, готовые броситься в самую отчаянную драку. С двух сторон к парням подскочили подруги, Ира Михеева и Нина, а потом и Вишняков с Рощиным.
- Валерка! Кончай! - крикнул Вишняков. - Вы сейчас подеретесь, и нам опять дискотеку в честь Восьмого марта отменят! О других-то надо думать хоть чуть-чуть!
- Вам бы только танцульки! - сквозь зубы процедил Селиванов. - Вам плевать, что такие люди, как Алексеев, делают, что хотят, и при этом ходят безнаказанными. Вчера… условно, конечно, говоря, он украл коллекцию в школе, сегодня - монету у Ивана Никитича, завтра он, Тоха, обворует тебя, и ты сам тут же полезешь в драку, позабыв про дискотеку! Разве не так?!
Алексеев опять дернулся, но его уже крепко держали за руки несколько одноклассников, и он только смог выкрикнуть:
- А ты, наверно, считаешь себя борцом за справедливость, да?!
- Да! Я борец! И не вижу в этом ничего плохого! Должен же хоть кто-то бороться со злом! - ответно проревел Селиванов.
- А зло - это я, да?!
Нина не дала Селиванову ответить. Она встала между ними и громко сказала:
- Ребята, прекратите! Я хочу рассказать… Прости, Митя, но это надо сделать… - И не глядя на Алексеева, который продолжал рваться из рук одноклассников, Кирьянова продолжила: - В общем, он действительно продал коллекцию минералов, принадлежащую их учителю географии, но… Понимаете, Виктор Эдуардович, он Митю простил, потому что деньги пошли на благое дело…
- Какое благое дело можно сделать на ворованные деньги?! - продолжал возмущаться Селиванов.
- Я расскажу…
- Не надо, Нина! - крикнул Алексеев. - Им это не нужно! Они все равно не поймут!
- Они, мои одноклассники, вовсе не такие плохие, как тебе кажется! Ты же видишь, как они меня защищают! Я, честно говоря, этому сама удивлена… Как-то несерьезно к ним относилась раньше… Ну… учимся вместе, и только… А оказалось, они самые настоящие друзья и есть! И они смогут понять все, что касается Маришки!
- Что-то наши с ней одноклассники не очень понимают! Где они все сейчас?! Я один к ней хожу! Так и твои! Чужое горе никого не волнует!
- Ну, тебя-то ведь волнует… Думаю, ты не один способен болеть за других.
И Нина рассказала одноклассникам про Марину Епифанову. Заканчивая, предложила:
- Давайте сегодня после уроков всей нашей компанией пойдем в гости к Маришке. Вы даже не можете представить, как она обрадуется!
Ребята неожиданно для нее встретили предложение о посещении Марины полным молчанием.
- Ну! Что я говорил! Никому это не надо! - с горечью выкрикнул Алексеев.
- Ты это… ты погоди… - с расстановкой проговорил Селиванов. - Это ж переварить надо… перестроиться… Мы обычные люди, а не флюгеры какие, чтобы мгновенно туда-сюда поворачиваться… А к Маришке твоей сходим, чего ж не сходить… Все и пойдем, верно же? - И он оглядел компанию друзей.
- Ну, до чего ж вы наивные! - вслед за Селивановым вступила в разговор Верховцева. - Неужели вы и впрямь верите в благородство Алексеева? Да он просто влюблен в эту Маришку, вот и лезет вон из кожи! Потому и нашей Ниночке ничего от него не отваливается, как она ни старается! Пока Маришка лежит травмированной, он с Кирьяновой гуляет, а как та поправится - прощай, Нина! Пиши письма!
Нина задохнулась возмущением, но ничего не успела сказать, поскольку первым выступил Вишняков:
- Это тебе, Дианка, ничего не отвалилось, а потому ты ядом исходишь! Чего ж не приворожишь Алексеева? Помнится, ты много раз втюхивала нам, что у тебя бабка колдуньей была!
- А мне это без надобности - привораживать, трудиться, свечки жечь! Есть и другие способы борьбы с такими, как Алексеев!
Нина с ужасом посмотрела на Диану. Что она еще задумала? Чем еще собралась добить Митю? И неужели только за то, что он не смог влюбиться в нее? А Верховцева, между тем, продолжила:
- Но к Мариночке я тоже схожу! Поглядим, как и что! Надеюсь, ты не будешь возражать?
Алексеев не пожелал ей ответить, а потом прозвучал звонок, и началась математика.
Марина так обрадовалась, что Нина с Алексеевым привели к ней в гости целую компанию, что глаза ее лучились солнышками. Ее мать, тетя Маша, опять хлопотала с чаем, тут же взялась печь какой-то быстрый пирог и потом им всех щедро оделяла. Говорили о разном: о школьных делах, о новых фильмах и, конечно же, о венецианских масках, красоте которых и профессионализму, с которым они были сделаны, поразились даже молодые люди. Конечно, никто не посмел бы затеять разговора о спорте, чтобы не травмировать Марину, но она сама вдруг начала рассказывать о гимнастике, соревнованиях, а ее мама даже вытащила из шкафа несколько медалей и кубков, завоеванных дочерью на международных соревнованиях.
Марина вела себя так естественно и достойно, что вовсе не вызывала жалости к себе. Всем пришедшим к ней в гости казалось, что она очень скоро поправит здоровье и непременно вернется в спорт, поскольку ничто иное просто невозможно. Нина радовалась, что встреча получилась такой теплой, и украдкой переглядывалась с Митей. Своим взглядом она хотела сказать ему, что все хорошо и что он зря переживал. Что означал взгляд Мити, она не понимала. Он был каким-то тревожащим, чересчур пронзительным. Нина пыталась понять, что делает не так, но в голову ничего не приходило.
Когда они всей компанией вывалились на улицу из подъезда Епифановых, Алексеев вдруг при всех взял Нину за руку и, похоже, отпускать не собирался. Разумеется, это заметили все, но высказаться в этот раз пожелала Диана:
- Знаешь, Алексеев, Марина - отличная девчонка, но не много ли ты на себя берешь?
- В каком смысле? - спросил Митя, еще крепче сжимая руку Нины.
- В прямом! Не много ли у тебя подруг: и Марина, и Нина? Может, еще есть?
- Маришка мне действительно подруга. Мы с ней дружим с раннего детства, и от этой дружбы я не собираюсь отказываться. А Нина… Нина - это другое… Совсем другое… Только говорить об этом я и буду с ней, с Ниной… одной… Я не обязан в этом ни перед кем отчитываться.
- Нормальный ответ! Одобряю! - высказался Селиванов. - Умыли тебя, Дианка! Держи лицо!
- Я выдержу, не вопрос… Более того… - Верховцева полезла в сумку, покопалась там среди школьных принадлежностей, вытащила небольшой пластиковый пакетик с защелкой по верхнему краю и протянула Кирьяновой со словами: - Вот! Держи! Это ваша монета! В целости и сохранности!
Нина подрагивающими руками взяла пакетик из рук Дианы и с удивлением спросила:
- Откуда это у тебя?
- Оттуда… Из вашей квартиры! Я видела, как Алексеев положил Тошкину монету мимо кармана, и подняла ее.
Вишняков тут же подскочил к Нине, потребовал себе пакетик, внимательно осмотрел монету и констатировал:
- Точняк! Та самая! - потом повернулся к Диане и в полном недоумении проговорил: - Так это что же получается… получается, что ты, Верховцева, стибрила монету у Ивана Никитича? Но зачем?!
- Ага! А еще просвети друзей по классу, какого черта ты на Алексеева все хотела повесить? - добавил Селиванов. - Ведь это ты весть про коллекцию минералов нам на хвосте принесла!
- Легко! - отозвалась Диана с непроницаемым выражением лица. - Мне понравился Алексеев. Я этого и не скрывала ни от вас, ни от Нинки, ни от него самого. Но я видела, что, несмотря на все мои усилия, он все равно ускользает… Вы тут бабушку мою вспоминали… Она правда колдуньей была, многому меня научила. Я карты раскинула, но и карты мне ничего хорошего не обещали… Я просто не знала, что делать… А тут в гости пришла сестра, и выяснилось, что Алексеев учился в их школе. Она про коллекцию географа мне и рассказала. Честно скажу, я здорово обрадовалась! Думала, что возненавижу вора-то! Не вышло… А когда Митя вишняковскую монету мимо кармана положил, план созрел моментально. Очень уж мне захотелось его окончательно утопить. Надеялась, что его тут все запрезирают и он вынужден будет уйти и из нашей школы. С глаз долой - из сердца вон, как говорится… Такая вот некрасивая история у меня вышла…
После некоторого молчания Селиванов спросил:
- А что с монетой-то собиралась делать? Неужели продать?
Диана покачала головой и ответила:
- Нет. Кому я могу продать? Да и зачем? Мне чужого не надо! Потом как-нибудь вернула бы Кирьяновым… незаметно… подбросила бы…
- А вот скажи нам, потомственная колдунья Верховцева, для чего ты нам все это сейчас рассказываешь? - спросил Антон, прищурив один глаз и с большим интересом разглядывая одноклассницу, которую видел уже несчетное количество раз.
- Так… Наверно, и не рассказала бы, если бы своими глазами не увидела сегодня эту Марину… У нее такая трагедия, а она не сдается… Сильная девчонка! Волевая! Все мои проблемы показались такими мелкими по сравнению с ее бедой, а поступки - гнусными… И если Алексееву нравится Нина, я все равно ничего не смогу сделать ни бабкиным колдовством, ни своими интригами. Я это только сейчас поняла. Вот только что… Так что простите меня все… Главное - дорогая монета жива и здорова… А я, пожалуй, пойду… Уроков нам сегодня целую кучу задали… Пока…
Диана вышла из компании одноклассников и быстрым шагом направилась к остановке автобуса. Все молча провожали ее глазами, потом Вишняков вдруг крикнул:
- Э-э-э-э!! Потомственная колдунья Верховцева! Разрешите вас проводить!!
Диана даже не обернулась, но Антон все равно бросился за ней.
- Ну, мы тоже, пожалуй, пойдем, - сказал Селиванов, обнимая за плечи свою Иришку, и они направились вслед за Антоном и Дианой.
- Дина, я вообще-то тоже могу тебя проводить, - церемонно объявил Вовик Рощин, и Свисяева так радостно согласилась, что Нина не к месту подумала, что никакого Славика в кавалерах у нее и в помине нет. Вот ведь какие выдумщицы-девчонки собрались в их 9-м "А". Не одна она такая.
Когда возле дома Маришки они остались только вдвоем с Алексеевым, Нина предложила:
- Пошли к нам! Отдадим папе монету! Столько радости будет!
- Я не уверен, что мне у тебя дома обрадуются, - отозвался Митя. - Твои родители наверняка считают вором меня. Всех остальных они ведь давным-давно знают, а я, как выразился Селиванов, - темная лошадка!
- Вот и проясним ситуацию! - улыбнулась Нина. Вслед за ней улыбнулся и Алексеев, а потом протянул ей свою руку, и она с радостью вложила в нее свою ладонь.
В автобусе они почти не разговаривали, только смотрели друг другу в глаза, и оба понимали, что говорить ничего и не надо. Когда уже шли к дому Нины, она вдруг спросила:
- Как ты считаешь, у Маришки может еще все быть хорошо? Что-то у тети Маши очень печальным делается лицо, когда она выходит из поля зрения дочери.
Митя тоже сразу перестал улыбаться и ответил:
- Марине нужна такая операция, которые делают только за границей. Деньжищи нужны огромные. Тетя Маша сказала, что им никогда не собрать такую сумму.
Иван Никитич обрадовался своей монете, как ребенок! Он то вынимал ее из пакетика и разглядывал с лупой, то засовывал обратно и убирал в альбом, потом снова доставал и принимался рассказывать новые подробности о перечеканке этой монеты.
- Ну, ты уже всех утомил! - рассмеялась Тамара Львовна и пригласила всех пить чай. Уже сидя за столом, она вдруг сказала: - Вот я смотрю на тебя, Митя, и никак не могу понять, кого ты мне все время напоминаешь! Я ведь вижу тебя второй раз в жизни, а будто давно знаю…
- А я отвечу, - отозвался Иван Никитич. - Он здорово похож на молодого человека из твоей юности, с которым у тебя был школьный роман. Помнишь, ты рассказывала!
Поскольку Тамара Львовна продолжала непонимающе смотреть то на мужа, то на Митю, Ивану Никитичу пришлось уточнить:
- Ну… его фотография у тебя есть в альбоме… Парень на ней сидит, кажется, на заборе, волосы эдак на бочок… А вот как его звали, я что-то забыл… Но ты-то должна помнить! Первая любовь - она не забывается!
- Точно! - залихватски махнула рукой Тамара Львовна и потом ткнула Митю пальцем в грудь. - Ты же вылитый Сашка! Я сейчас принесу фотографию!
Нина сидела ни жива ни мертва. Она догадывалась, какую фотографию сейчас принесет мама. Хотя… Митя может ее и не узнать. Она ведь несколько изменила лицо маминого приятеля в фотошопе, прежде чем поместила на аватар виртуального Дмитрия Алексеева на странице сайта "Все к нам!". Ну… а если и узнает… что ж…
- Вот, погляди, Митя! - Тамара Львовна положила перед одноклассником дочери фотографию парня, сидящего на ограде, и добавила: - Вот он, Саша Трофимов!
- Трофимов? - переспросил Митя, внимательно вгляделся в фотографию, а потом сказал: - А ведь и правда, мы очень похожи… У нас такой фотки нет…
- А почему она у вас должна быть? - с недоумением спросила Тамара Львовна.
- Потому что Александр Сергеевич Трофимов - мой отец…
- Но ты же Алексеев, а не Трофимов…
- Да, это так… Отец погиб… давно… совсем молодым, в армии… Мама вышла второй раз замуж… Она не хотела, чтобы у нас с братом были разные фамилии, чтобы никому ничего не объяснять… Вот так и получилось. Я своего отца и не знал совсем. Маленьким был, когда он погиб.
- Жаль очень, - отозвалась Тамара Львовна и смахнула набежавшую слезу. - Хороший был парень… Вот ведь как жизнь распорядилась…
- Мама… папа… - вдруг решилась сказать Нина. - Чтобы жизнь опять не распорядилась… неправильно, мы можем помочь одному хорошему человеку…
- Какому такому человеку? - недоуменно спросила Тамара Львовна.
- Ну… девочке этой… Митиной подруге, бывшей гимнастке, Марине Епифановой… Помните, я вам недавно рассказывала… Ей нужна сложная операция, а у нас такие не делают…
- И что? - опять задала вопрос Нинина мама.
- А я понял, Тамара, - сказал вдруг Иван Никитич и прикрыл своей ладонью руку жены. - Монета не зря нашлась! Послужит хорошему делу! Ты это здорово придумала, дочь! Я поговорю с коллекционерами. Думаю, что ее купят у меня довольно быстро. А если денег не хватит… Словом, я поговорю еще и с членами нашего городского общества нумизматов. Ну а потом… свяжусь с Мариниными родителями, хорошо?
- Это еще лучше, чем хорошо! - крикнула Нина, сорвалась со своего стула и обняла отца за шею. - Спасибо, папочка!
А потом Нина и Митя стояли в ее комнате у окна и вместе смотрели на падающий снег.
- И когда же наконец начнется весна… - тихо проговорила Нина.
- По-моему, она уже началась, - ответил Митя и развернул ее за плечи к себе. - Разве ты этого не замечаешь?
- Да, пожалуй, - отозвалась девочка и уткнулась лицом ему в грудь.
Митя крепко прижал ее к себе и поцеловал в висок.