- Я хотела вам задать этот же вопрос, - парировала Нелл. - У вас есть разрешение разбить здесь лагерь?
- Ну, - протянул мужчина, воинственно скрестив руки на груди. Еще двое подошли к нему с разных сторон лагеря - амбал в засаленном пиджаке и довольно красивая, но хмурая женщина с ребенком под мышкой.
- А твое какое дело, толстуха? - вызывающе спросила, обращаясь к Нелл, женщина. - Вали отсюда и оставь нас в покое! Мы не любим, когда коровы, вроде тебя, тут что-то вынюхивают!
Головорез издал насмешливый смешок, а на лице первого мужчины отразилась усмешка.
- Если не хочешь связываться, дорогуша, пойди и потолкуй с фермером Джайлсом. Если он скажет - порядок, значит - порядок, идет? - И он обнял женщину за плечи, с видом собственника положив руку на ее мягкую грудь, обтянутую засаленным ситцем, и рассеянно ее погладил, а она в это время насмешливо смеялась, глядя на Нелл. Вокруг них собралась кучка детей постарше, а взрослые прекратили свои дела и с интересом наблюдали за ними.
Нелл почувствовала, что побагровела от ярости, с болью сознавая, что Роб стоит рядом и тоже слышит язвительные замечания женщины. Без дальнейших комментариев она развернулась и взобралась на водительское место. Роб молча взгромоздился с ней рядом, и Нелл поехала назад через ворота, от гнева и унижения почти ничего не различая.
Двор фермера находился в двух сотнях ярдов от лагеря бродяг. Он стоял на конце участка, окруженный ржавеющими железными крышами и неровными стенами, сложенными из шлакоблоков. Вид у стен был такой, будто при первом порыве ветерка они рухнут. Позади двух ветхих сараев, полных навоза, бродил скот, топтавший трясину из гнилой соломы и коровьего навоза, а в воздухе стояла неописуемая вонь.
- Слава Богу, что этого не увидят наши гости, - пробормотала Нелл, которой удалось справиться со слезами, сделав несколько глубоких вздохов, и успокоиться. - Как он может так обращаться со скотиной? Где же этот чертов мужик?
Фермера звали Дункан Мак-Кэндлиш. Его 300-акровая ферма тянулась вдоль противоположного от Талиски берега Килиша. На ферме он держал крупный рогатый скот и несколько свиней. Дункан был взбалмошным, неразговорчивым холостяком, который ради денег был готов на все, а к женщинам питал необъяснимую вражду.
Как и все близлежащие строения, фермерский дом был ветхим. Звонок не работал, и Нелл громко забарабанила в треснувшую дверь, с которой посыпалась краска. Прошло несколько минут, прежде чем Мак-Кэндлиш отозвался, а потом наконец открыл дверь и встал молча в дверном проеме, недовольно дожевывая, потому что его оторвали от еды. Он был коренастый, среднего возраста и лысый, а одет был в засаленные вельветовые брюки цвета хаки на подтяжках и толстую клетчатую хлопчатобумажную рубаху с грязным платком, висевшим, вроде потника, у него на шее. Глаза Мак-Кэндлиша были затуманены, от него пахло виски, которым он обмывал мясной пирог, чтобы легче глоталось.
- Вы разрешили тем людям за мостом разбить лагерь? - спросила Нелл, стараясь подавить свои дурные предчувствия.
- Ага. Я сказал им, что они могут оставаться столько, сколько захотят, - спокойно ответил Мак-Кэндлиш, игнорируя гостью и обращаясь к Робу. Такое пренебрежительное отношение возмутило Нелл, но она позволила Робу беседовать.
- Они вам заплатили за поле, мистер Мак-Кэндлиш? - недоверчиво допытывался мастер-на-все-руки.
- Ясно - заплатили! - фыркнул насмешливо фермер. - Не думайте, что я позволю им вытаптывать одно из моих лучших пастбищ за так. Они мне заплатили все, что положено, вперед, и мы квиты.
- А на сколько месяцев вперед?
- На три, хоть это вас не касается, - с вызовом ответил Мак-Кэндлиш.
- Они здесь пробудут три месяца? - вскричала Нелл в ужасе. - Это же лучшая часть нашего сезона!
- Они за столько заплатили, - сказал фермер, вытирая губы углом платка. - И они это получат. Теперь вы все узнали. Всего хорошего! - Он шагнул назад и с такой силой захлопнул дверь, что едва не отшиб гостям носы.
- Очаровательный человек, - буркнула Нелл, пробираясь к вездеходу мимо собачьей конуры и птичьих клеток. Бешеный лай, как аккомпанемент, сопровождал всю встречу, но, по счастью, собаки были привязаны где-то внутри лабиринта из ветхих строений.
- Но что-то мы можем предпринять? - простонала она, направляя машину в сторону моста.
Несколько детей постарше из лагеря затанцевали-затряслись, как дервиши, на той стороне дороги, показывая им пальцами "знак победы", когда они проезжали мимо них.
- Как бы я их, этих бродяжек, посшибала! - рассердилась Нелл и вцепилась в руль, борясь с желанием свернуть в их сторону.
Роб хрипло засмеялся.
- Это вас поставит на самом деле в дерьмовое положение, - прокомментировал он. - Если вы собьете детей, тут же явится все, как один, с вечной ненавистью путешествующее братство. Не стоит!
- Но они нам все развалят, - вздохнула Нелл, не обращая внимания на необычную фамильярность его тона. - Мне нужно повидаться с нашим юристом.
- Юристы? Ух! - зло пробормотал Роб.
Нелл подъехала к месту стоянки вездехода на заднем дворе и сердито выключила мотор. Она уже потянулась к ручке дверцы, когда Роб внезапно сказал:
- Знаете, это неправда.
- Что неправда? - Она на секунду замерла.
- То, что сказала женщина. Назвала вас толстой коровой. Это не так.
Нелл не ответила. В ее мозгу и так отпечатались, как клеймо, эти слова, сказанные женщиной. Она не хотела их обсуждать. Это была старая история со скоропалительными суждениями.
- Вы можете похудеть, конечно, но это будет когда у вас появится мужчина, - продолжал Роб. - Вам нужно попользоваться немного тем, что у вас есть, чтобы потерять немного лишнего веса. Вас это может позабавить.
Нелл не верила своим ушам. Она не понимала, плакать ей или смеяться. Не очень деликатно, но Роб делал ей предложение! Не ее ли внешний вид "пышечки" послужил приманкой для предложения любовных игрищ? Как оказалось, не только Тэлли - "босс", но и она, Нелл, была просто "одной из девушек", которая доступна для предложений поразвлечься в кладовой.
- Уверена, может, - пробормотала она, открывая дверцу настежь. - Но не сейчас, Роб. "Позабавиться" - в моем списке дел стоит на самом последнем месте. После парацетамола и горячей ванны. Если увидите моего брата, скажите ему о бродячих путешественниках, ладно? И скажите еще, что я позвоню юристу.
Нелл выпрыгнула из машины и захлопнула дверцу. Когда она пошла прочь, то надеялась, что всей спиной выражает сильнейшее негодование.
- Боюсь, мы ничего не можем сделать, - печально сказал Алесдер, стоя на берегу Килиша, напротив лагеря путешественников. Теперь здесь было не менее тридцати машин, и с каждой минутой подъезжали все новые. - У них есть разрешение, и они уплатили за аренду. Эти люди имеют полное право оставаться здесь.
- А как насчет постановлений по здравоохранению? - с дрожью в голосе спросила Нелл. - Наверняка у властей есть возможности следить за чистотой природы. Ведь скоро пролив станет грязным.
- Совет посылает инспекторов, - объяснил Алесдер. - Они убедятся, что вырыты ямы для уборной и есть источник питьевой воды.
- Но они уборной не пользуются, - прогремел голос Тэлли. - Под мостом уже полно куч.
- Это отвратительно! - вскричала Нелл. - И они на своей стороне пролива не остаются. У нас уже есть масса доказательств, что они бывают на острове. Мик нашел капканы на кроликов на восточном лугу. Если коровы попадут ногой в капкан, то могут сильно пораниться.
В самом деле сообщение Мика за завтраком в это утро привело в замешательство всех работников. Приятель Роба, сельскохозяйственный рабочий, был крепким и словоохотливым ирландцем из Глазго, по имени Мик Линэгэн, который обучился сельскохозяйственным работам и садоводству на ферме в сельскохозяйственной школе по "перечню Д" для молодых правонарушителей, куда его послали в шестнадцатилетнем возрасте после того, как Совет по делам несовершеннолетних в Глазго объявил его "закоренелым мошенником". Выйдя в девятнадцать лет из школы, он нашел работу на ферме и в город больше не вернулся, избежав таким образом городских соблазнов, повлиявших на его пренебрежение к закону. Поэтому у него была хорошая характеристика, и он явился в Талиску с блестящими рекомендациями от своего предыдущего работодателя, животновода из Эйршира. Когда нужно было заниматься коровами в Талиске, опыт работы Мика с рогатым скотом оказался очень кстати. Подоив коров и снова отведя их на пастбище, как обычно, Мик вернулся на завтрак и описал капканы, которые нашел, а также смело объявил, что считает Марсали "невестой быка". "Ее нужно обработать", - добавил он с глупой усмешкой и разрумянился. Опрошенный затем Тэлли, Мик сообщил, что у Марсали все признаки течки и что если ее оставить без свидания с быком, удой начнет снижаться.
Под хриплый и веселый смех остального персонала Тэлли уставился тупо на Мика и наконец спросил, что он предлагает.
- Ну, если вы не хотите иметь дело с быком, вам нужно позвать зоотехника, - просто сказал Мик. - Местный союз фермеров знает номер спермы.
Договорились с местным агентством по искусственному осеменению, которое согласилось как можно скорее заказать подходящую сперму быка джерсейской породы. И все это, подумал с кривой улыбкой Тэлли, займет времени меньше, чем разбить яйцо за завтраком!
- Полиции глаз нельзя спускать с лагеря, - продолжал участливо Алесдер. - Вам нужно сообщать обо всех случаях нарушения закона с их стороны.
- Вы виделись с Мак-Кэндлишем? - спросил Тэлли. - Разве его не волнует, что они разорят его ферму, затоптав его луг? Кроме того, у них множество диких собак, которые наверняка дерутся с его злыми псами. - Тэлли уже имел неприятную встречу с собаками Мак-Кэндлиша, стерегущими стадо.
Возвращаясь однажды ночью из "Оссиана" в сильном подпитии, он должен был бежать бегом к мосту и только-только успел захлопнуть кованые ворота перед их щелкающими и оскаленными зубами. Ворота управлялись с помощью электроники, и из дома за ними следила телекамера, расположенная высоко на одной из шотландских сосен. Они могли их держать закрытыми перед бродягами-путешественниками, но беда в том, что тут были свои недостатки. Они не могли установить постоянный контроль на мониторе, приказывая открывать ворота нужным гостям. А закрытые ворота отпугнут клиентов, которых ни один новый отель не может себе позволить упустить.
- Я видел Мак-Кэндлиша и должен признать, что он кажется каким-то непробиваемым, - ответил Алесдер. Он хотел успокоить Нелл, но сознавал, что его слова только все усугубляют. - Он сказал, что столько, сколько будут находиться путешественники, они могут пользоваться местом. За это они заплатили.
- Этот мужик - жулик! - воскликнул Тэлли. - Хотел бы я знать, сколько он с них за это содрал.
- По крайней мере он-то получил компенсацию, - мрачно пробормотала Нелл. - И можно поклясться, что он уже получил дотацию от ЕС за то, что не обрабатывает это поле. Он все время потешается над банком, а вот нам в конце концов придется объяснять какому-нибудь высокомерному банкиру-кредитору, почему люди не горят желанием пробираться через множество старых машин и немытых тел, чтобы добраться до нашего роскошного отеля. - Нелл повернулась к Алесдеру со страданием на лице. - Ах, Алесдер, может, вы хоть что-нибудь можете сделать?
После всех встреч и заключения сделок в течение последних шести месяцев они, наконец, стали называть друг друга по имени.
- Боюсь, что нет, Нелл. - Алесдер выразился очень точно, сожалея в то же время о сути своего ответа.
- Господи! Какого черта брать юриста, который не может пользоваться законом? - сердито вспылила она.
- Успокойся, Нелл, - пробормотал Тэлли. - Это вина не Алесдера. В конце концов, большинство гостей с Востока прилетают на вертолете, и им не нужно бежать через толпу отвратных путешественников. Господи, только взгляните, видите? Их стало еще больше. Их просто сотни!
- Боюсь - у ваших ворот волки, - с бессильным сочувствием заметил Алесдер.
- Они больше похожи на проклятых змей в траве, - возразила Нелл, отходя к подъездной дороге, не в силах стоять и смотреть, как еще одна процессия из дребезжащих машин подъезжает к их райскому уголку, созданному с такой заботой и тщанием.
ГЛАВА 7
Домашнее торжество перед открытием гостиницы на Талиске вынуждены были проводить за закрытыми дверями. К Страстной пятнице собралось столько путешественников, что внушительная коллекция старых машин, отчаявшись найти пристанище на поле Мак-Кэндлиша, теперь заполонила весь зеленый луг прямо у моста. Только узкая полоса шоссе осталась открыта для сквозного проезда, а так как путешественники со временем узнали, кому принадлежит черный "БМВ", каждый раз они встречали его богатым набором насмешек и мяуканья. Алесдер Макиннес истощил все способы судебного воздействия, какие только возможны, чтобы гарантировать персоналу гостиницы и ее гостям беспрепятственный и спокойный проход, но пачки бумаг с копиями решений суда мало что значили для бродяг-путешественников. Как разъяснял Алесдер отчаявшейся Нелл, они в конце концов никому не причинили никакого физического вреда; просто они сделали приезд и отъезд с острова делом не слишком приятным. А кроме того, путешественники распространили зловоние, и Килиш уже перестал быть таким сказочно прозрачным, как прежде. Течение пролива было то сильнее, то медленнее - в зависимости от прилива и отлива, - но он не мог совладать с волной свежих стоков из лагеря путешественников.
- Ну, старина, - говорил, растягивая слова, пробивший себе дорогу Дэйвид Гедалла, приветствуя Тэлли на большом вымощенном дворе замка. - Тебе наконец-то удалось заловить своих кредиторов.
- Да-да, - отвечал Тэлли, быстро отступая назад, как делали обыкновенно друзья в Сити. - Mea чертова culpa! Каков бардачок! Похож на Алькартрас, верно? Ну, что ж, во всяком случае, эта тюрьма выглядит более комфортабельной. Пойдем взглянем на твою камеру. Если Кэролайн понравятся твои мускулы, у тебя появится шанс добиться успеха, забив мяч.
- Отказываюсь от такого необыкновенного способа охоты, - весело ответил Дэйвид, идя следом за другом по главной лестнице. - У меня уже в работе другие планы, - добавил он так тихо, что Тэлли не расслышал.
- Вида на море не получишь, пока не заплатишь за это, сколько положено, - сообщил Тэлли, открывая дверь в комнату Дэйвида на втором этаже. - Боюсь, что тебе это покажется немного неинтересным.
- Ого! - Дэйвид даже присвистнул в восхищении, когда вошел. - Немного скучновато, конечно.
Ему отвели единственную сдаваемую клиентам комнату, из которой не открывался вид на пролив. Она располагалась над квартирой Тэлли, которая помещалась над кухней, но, чтобы компенсировать отсутствие развлечения для глаз, внутри Нелл обставила и украсила ее с особенной заботой. Одна из оригинальных кроватей с пологом, на четырех ножках, была перенесена сюда с нижнего этажа и полностью отреставрирована; резные дубовые стойки украшали позолоченные листья и ярко-голубые занавеси, заканчивающиеся вверху балдахином, сплетенным из золотой тесьмы. Тут стояли ярко-голубые, с золотой набивкой на ткани кресла, окружавшие красивейший инкрустированный стол из розового дерева с вазой с весенними цветами. Из той же ярко-голубой ткани были сшиты занавеси на окнах, богато украшенные кистями и обшитые золотом, чтобы как-то смягчить и заключить в раму суровый скалистый ландшафт за стеклом - с травой и голыми застывшими деревьями. Стены, покрашенные не кистью, а валиком, были бледно-зеленого цвета, с фризом, который Лео нарисовал кистью, - изображение скабиозы волнистой линией тянулось на уровне головы по всем стенам комнаты. Эта комната была элегантной и покойной, и она вызвала восхищенный свист Дэйвида.
- Чувствую здесь руку Нелл, верно? - поинтересовался он.
- Да, девушка помешалась на полевых цветах, - сказал Тэлли, указывая на орнамент на стене. - Она все комнаты обозначила по названиям цветов, которые цветут на острове, а это ее любимый - скабиоза. Она называет его эмблемой Талиски. Лео тут недели провел, вырисовывая в каждой комнате фризы. Он так устал от этого, что еще и не приступал к картине на стене по моему заказу в спортивном зале. Может, ему все равно, но на его месте, после всех этих лепестков и ростков, я бы с удовольствием порисовал для разнообразия обнаженное женское тело.
- А ты, Тэлли, все такой же мещанин, - заметил Дэйвид, открывая дверь в ванную. Там все было в зеркалах с золотой каймой по краю; стены выложены белым кафелем, с таким же, в голубые цветочки, фризом по периметру стен; на ванне и раковине золотом сверкали различные краны. Дэйвид дотронулся пальцем до двери душа, сделанной из матового стекла, с гравировкой эмблемы отеля.
- Есть тоже такое прекрасное растение под названием "экономия", которое в этих местах произрастает, но я уверен, что ни одну комнату его именем не назвали.
Тэлли ужаснулся:
- Просто уверен, что не назвали! Ведь тут больше подходит цветок под названием "расточительство"!
Дэйвид засмеялся:
- Что же, если оно у вас есть, выставляйте его, заманивайте людей. Между прочим, как Нелл? Вы еще спокойно друг с другом разговариваете?
Тэлли скривился:
- Почти что. У нее отличное настроение. Эти дни она в своей стихии, помогает шефу в кухне. Наверное, это истинная любовь. Никому бы не удалось удержать ее вдали от этого места.
- Что ты говоришь?! - Дэйвид вопросительно поднял брови и покусал нижнюю губу, размышляя. Что-то пришло ему на ум, он задумался. Через какое-то время он спросил: - Так, значит, никаких сожалений, Тэлли?
- Нет, в самом деле - никаких. Особенно сейчас, когда я познакомился с Либби Кокс. Рад признать, что она немножко поднимает температуру. В обед ты ее увидишь. Она одна из официанток - та, что с удовлетворенной улыбкой! - Тэлли сделал неприличный жест и, хихикая, направился к двери. - Распаковывайся. Напитки в баре в семь тридцать. Надеюсь, у тебя тоже будет удовлетворенная улыбка, когда ты поедешь назад.
- Вот над этим я и поработаю, - отозвался Дэйвид.
Первый этаж гостиницы был предназначен для семьи Маклинов, многочисленной и разнообразной, и Нелл беспокоилась, как уживутся родительские пары. Кроме одной странной и неожиданной встречи, Дональда и Айэн более пятнадцати лет не жили под одной крышей. Нелл и Тэлли хотели отменить приглашение Доксисов на официальное открытие на Пасху, но потом решили, что те могут быть справедливо обижены, что их не позвали на семейное торжество. Так что они пошли на авантюру, поселив Айэна с Сайнед в "Диком ирисе" - самом большом и самом роскошном апартаменте с бронзой и позолотой - на одном конце замка, а Гэла с Дональдой в комнате с арочным потолком в древней башне на другом конце, надеясь, что она отвечает страсти Гэла к "истории".
- Найниэна и бабушку Кирсти мы поселим в двух комнатах рядом, - сказала Нелл, делая себе пометки. - Они должны ужиться.