– Что тебе надо? – грубо продолжила я.
– Я просто хочу о тебе заботиться. Позволь мне, Даша.
– Ты опоздал на двенадцать лет.
Он потупился.
– Извини, – пробормотал Артем.
Непонятно за что Артем извинялся: за то, что не выполнил обещание или за то, что бросил меня одну? Вряд ли он просил прощения за то, что когда-то разбил девчонке сердце.
– Я хочу искупить свою вину. Позволь мне. Даша, пожалуйста.
Я всматривалась в его лицо в поисках мельчайшей перемены, что могла бы выдать ложь. Доброта и сожаление в чертах Артема казались искренними. Но кто знает, может это очередная уловка? Я поморщилась от осознания собственной слабости перед ним и молча, вложила в руку Артема бинт.
– Спасибо.
Артем размотал бинт, отрезал маленький кусок и соорудил салфетку. В пустую чашку из-под кофе он вылил чистую воду, что стояла в пол-литровых бутылочках на каждом столе, и опустил туда салфетку.
– Сначала промоем рану, – сказал он.
Аккуратно дотронулся до ладони и стал разматывать грязную тряпицу. Я удивилась четкости и слаженности его движений.
– Где ты научился этому?
– Чему? – он поднял сосредоточенный взгляд. – Оказывать помощь? Служба научила.
– Ты служил? – удивилась я.
Он не ответил. И только теперь я заметила мелкие морщины вокруг глаз и легкую седину на висках.
Я ждала ответ.
Артем снял тряпку, взору открылась заляпанная кровью ладонь. Рана была рваной, не аккуратной, шла наперерез линии жизни и все еще кровоточила. Росинками стала проступать кровь вместе с прозрачной сукровицей. Артем вопросительно изогнул бровь.
– Ничего себе ты порезалась, – присвистнул он и провел пальцем возле раны.
Я дернулась. Неожиданно остро почувствовала его прикосновение. Словно кто-то содрал кожу и оставил только оголенные нитки нервов, по которым Артем скользил горячими пальцами. Эти движения горячей смолой обжигали мне сердце, но отдернуть руку я была не в силах.
Артем отжал салфетку и промокнул ладонь, кончики его пальцев запачкались кровью. Раздалось шипение, Артем охнул и затрясся. Его глаза закатились, обнажив слепые белки.
– Артем?
Он еще несколько раз конвульсивно дернулся и обмяк на стуле, откинув голову назад.
Глава 8
Смертница
Рассвет ронял скупые отблески, рваные алые лучи выглядывали из-за горизонта. Горный хребет изогнулся и напоминал ощетинившегося зверя. Ноги по щиколотки увязали в холодном почти черном, от недостатка света, песке. Артем поежился и стиснул зубы. Он поднял группу еще затемно. Интуиция подсказывала ему, что до ущелья лучше добраться под прикрытием сумерек. Артем привык слушать себя, и на этот раз не стал делать исключения из правил. Хотя майор Крапивин строго-настрого приказал приступить к выполнению операции только с наступлением дня.
Артем ненавидел штабных крыс. Считал, что их указания за пределами штаба теряют всякую ценность. Привык действовать по ситуации. И сейчас, когда на его плечах лежала ответственность за двенадцать жизней – он не собирался изменять убеждениям.
Группа шла уже почти час и по мышцам Артема разлилась приятная физическая усталость. Она отгоняла неприятные навязчивые мысли и помогала сосредоточить внимание на главном: выполнить задание и остаться в живых. Артем пообещал себе, что это его последняя вылазка перед отставкой. Больше в горячие точки он не ходок. Всех денег не заработать, – убеждал он себя, – а пожить еще хочется. Хотя, в городе, который он оставил, его никто и не ждал. Но и проходить в наемниках полжизни – не улыбалось. Артем ненавидел то, во что превратился. Убийца, – признавался он себе. – Разве я был таким? Разве к этому стремился?
Подул северный ветер, Артем поежился. Днем на острове было невыносимо жарко, но только стоило солнцу зайти за горы – повсюду расползался холод. Даже куртка на меху не спасала.
– Эй, кэп! – хмыкнул Данил.
Он поправил вещевой рюкзак на плечах и приравнялся под шаг Артема.
– Может, передохнем чуток?
– Передохнуть всегда успеете, – сквозь зубы процедил Артем. – А вот живым добраться и задание выполнить…. Здесь одна удача не поможет.
Повисла напряженная тишина, от которой закладывало уши. Артем понял, парни внимательно слушают то, что он скажет.
– Ой, да ладно тебе, – нарочито растягивая слова, протянул Данил. – Столько ходок уже сделали в этом аду, что грех жаловаться на удачу.
Данил шумно прокашлялся. Артем развернулся вполоборота и взглянул на него:
– Привала не будет. Скоро ущелье. Не безопасно.
– Ну-ну, погоди-ка чуток, – продолжил улыбаться Данил. – Ты что такой дерганый? Пять минут посидим и пойдем дальше. Парни все устали. Ты же сам говорил, что уставшее тело защититься не сможет, каждый час – маленький перерыв.
На лбу Артема забилась жилка. Данил был в группе новеньким, и он с завидным постоянством плевал на всю субординацию. Артем не привык решать проблемы агрессией, мол, кто сильнее, тот и прав, но сейчас ему нестерпимо захотелось съездить новичку в челюсть.
– Что? Ты же сам установил правила, – напомнил Данил.
– Гм… в общем, да. Ты прав. Ладно, – скрепя сердцем согласился Артем, – привал пять минут.
Парни дружно выдохнули, побросали рюкзаки и уселись на песок. Артем перекинулся настороженным взглядом с другом Андреем, что нахмурившись, вытянул карту из рюкзака и стал сверяться с маршрутом.
Красное зарево рассеялось, поглотив сумерки. Палящее солнце диском повисло над головами. Артем вытер пот со лба и поднялся, закинул рюкзак, удобнее перехватил автомат.
– Пора, – скомандовал Артем.
– Обломщик ты, кэп, – проворчал Данил. – Даже не отдохнули толком.
– Дома отдохнем, – резко прервал его Андрей, вскидывая бинокль. – До ущелья меньше километра.
На узкую тропу они ступили, когда камуфляжка со спины насквозь промокла от пота. Жара изматывала. Острые камни нависали с двух сторон. Испытывай Артем тяготы клаустрофобии, он бы почувствовал себя крайне неуютно. Хотя он итак чувствовал себя неспокойно, будто это задание – первое в его послужном списке. Ущелье давило глыбами. А еще Артем не мог избавиться от непонятного чувства незащищенности, понимал, что сейчас они завидная мишень для террористов. Не спрятаться, не занять выгодную позицию, не отстреляться в полную силу.
Они возникли из ниоткуда. Пустынные странники. Артем узнал группировку по черным балахонистым одеждам. Именно эта группировка славилась необыкновенным мастерством убивать. До этого дня Артему удавалось избегать неприятных стычек с ними. Наверное, Бог берег.
Пули градом застучали по камням, засвистели над головой.
Артем упал на землю, прикрыл голову.
– Не скрыться! – пронеслось в мыслях, перед тем, как Артем скомандовал занять оборону.
Несколько бойцов кинулись вперед. Артем двинулся за ними, пытаясь одновременно отстреливаться и прикрывать тылы.
На узкой, не защищенной поверхности это было сложнее, чем превратить воду в вино. А таким чудесным умением Артем никогда не обладал.
Граната рванула где-то совсем рядом. Перед глазами у Артема все поплыло, звон заложил уши.
Непогодин распластался на земле, прикрывшись рюкзаком, и усилил обстрел. Краем глаза он замечал, сколько его парней уже полегло. Два, пять, восемь…
Острая боль прошила левое предплечье и бок одновременно. Артем сильнее сцепил пальцы на винтовке. Вскинул ствол, плечо обожгло.
– Артем! Стреляй туда! – крикнул Андрей, указав рукой.
Друг предлагал открыть огонь по нависавшему над нами скальному карнизу, очевидно надеясь спровоцировать обвал.
– Это самоубийство!
– Стреляй! Кому-то должно повезти! Стреляй!
Пару секунд Артем нерешительно вглядывался в пыльное, окровавленное лицо друга, потом чертыхнулся и вскинул винтовку.
Артем прицелился. Руки дрожали. От боли слезились глаза. Он нажал на курок. Раздался выстрел.
Прозвучал грохот, посыпались мелкие камешки.
– Отходим! – скомандовал Артем, поднимаясь на ноги.
Друг замешкался, один из пустынных странников подобрался слишком близко. Он перехватил Андрея захватом и давил горло.
– Андрей! – Артем кинулся на помощь.
Скалы задрожали, щедро сыпанули камнями.
Андрей Валевский скрылся из виду за толщей пыли, что поднялась в воздух.
Грохот от обвала смешался с автоматной очередью.
Мир Артема поглотила тьма.
– Артем! Артем! – я хлестала его по щекам.
Наверняка на моем лице застыло выражение ужаса. Я совершенно не понимала, что делать дальше. Все знания и умения стерлись из памяти. Я трясла Артема за плечи и надеялась, что он очнется.
– Что случилось? – подскочила побледневшая официантка. – Что вы с ним сделали?
– Ничего. Довела до припадка своим присутствием, – пробубнила я. – Скорую вызывай, человеку плохо!
– Я сейчас! – закивала рыжая и ринулась в подсобку.
Ноги у нее то и дело скользили по кафелю. Официантка чудом вписывалась в повороты между столами. Если она расшибет голову, то скорой Артему не видать.
– Артем! Миленький! Очнись! – взмолилась я и нанесла очередную хлесткую пощечину.
– Успокойся и перестань меня избивать, – спокойно сказал он и поморщился.
От неожиданности я так и застыла с поднятой в воздух рукой.
Артем стиснул зубы. Он дрожал.
– Уф, – выдохнула я. – Как ты меня напугал, Непогодин!
Артем открыл глаза, я отпрянула. На миг показалось, что чернота заполнила их до краев. Я моргнула и виденье исчезло.
– Что со мной было?
– Ничего страшного. Ты просто упал в обморок от вида крови.
Его лицо вытянулось, брови взметнулись, изогнувшись в удивлении.
– Ты как? – спросила я.
Артем не ответил. Мне очень не хотелось, чтобы Артем пострадал. Странно, но даже после всего того, что было, я продолжала заботиться о нем.
– Хорошо, – ответил Артем.
Я нашла в себе силы повторно подойти к нему, он обнял меня, и я тоже приобняла его нетвердыми руками. Артем усадил меня к себе на колени. Теперь я дрожала наравне с ним.
– Испугалась?
Его горячее дыхание дотронулось шеи. Он потянулся к моему подбородку, и на этот раз я не отшатнулась. Короткий выдох Артема заставил мое сердце замереть.
– Меня не так легко испугать, – проронила я.
Артем провел рукой по спине, коротким движением приласкал бедро, и вновь взметнулся выше, продолжая поглаживания между лопатками.
– Я знаю, Даша.
Его прикосновения жгли.
Я чувствовала сквозь тонкую ткань свитера, как быстро бьется его сердце. В унисон моему. Артем дотронулся губами подбородка, скользнул кончиком языка по скуле, отстранился и оставил короткие легкие поцелуи по всему лицу.
– Позволь мне быть рядом, Даша. Я так давно этого ждал.
Слова Артема отрезвили лучше ледяного душа. Меня окатило реальностью с головы до пят. Трезвой и скупой действительностью, в которой нет места слабостям, желаниям и второму счастливому шансу для нас с Артемом. Я ведь уже приняла решение забыть и не возвращаться к прошлому, но теперь, из-за этой встречи была на гране отступиться от принципов и обид.
– Даша… – Артем громко вздохнул и я вздрогнула.
– Скорая уже в пути!
Я отскочила от Артема так резко, будто очутилась в яме со змеями, затравленно оглянулась. В паре шагов от столика застыла официантка. Ее милое лицо исказилось гримасой... отвращения?
– Я вижу, вам уже лучше, Артем Игоревич, – обратилась она.
Артем смерил ее оценивающим взглядом.
– Намного лучше, Наташа, спасибо. Принеси нам счет.
Я заметила, как рыжая поджала губы, ее глаза под густо накрашенными ресницами увлажнились.
– Минутку, – быстро проговорила она, – только отменю вызов скорой помощи.
Как только официантка ушла, я повернулась к ухмыляющемуся Артему.
– Ты бы отдохнул… Езжай домой. А мне пора на работу.
Артем встал, зажал в руке бинт и обошел стол. Он пронзил меня взглядом из-под полуприкрытых век. Медленно, растягивая движения, перебинтовал мою ладонь, потом прижался к ней губами.
– Я не устал. Куда ты так торопишься?
– На работу! Да, если завотделением заметит, что меня нет на рабочем месте, считай, я там не работаю!
– Со мной тебе не надо будет работать, – улыбнулся он и потянулся рукой к щеке.
Я перехватила его в движении, нахмурилась и развернула запястье к свету. На коже полоской бурого проступил знак бесконечности. Такой же как у меня.
– Откуда он у тебя? – голос зазвенел от напряжения.
– Что? – Артем проследил за моим взглядом, высвободил руку.
Сначала он присматривался к знаку, а потом опустил руку и пожал плечами.
– Не знаю. Не помню, чтобы делал его. Это важно?
Мы разговаривали очень тихо, почти шепотом. Никто не обращал на нас внимания. Я потерла виски. Голова шла кругом. А это важно? Важно?
– Не знаю, – неуверенно ответила я. – Наверное, нет. Просто показалось, что я его где-то видела.
Артем понимающе кивнул. Он положил крупную купюру в меню, и снял мою куртку со спинки стула, помогая одеться.
– Глупо просить тебя, не ездить на работу? – сказал он.
Я кивнула.
– Работа для меня очень важна. Я через многое прошла, чтобы ее получить. Неужели, думаешь, так легко смогу отказаться?
Артем нахмурился: ему не понравился мой ответ. Ну и пусть! Он, правда, думал, что после двенадцати лет непонятного исчезновения может так просто ворваться в мою жизнь и все будет по-прежнему?
– Мне пора, – я робко шагнула к выходу.
– Я провожу.
Я устало махнула рукой: мол не суть. Артем с удивлением всмотрелся в мое лицо. Его брови сдвинулись, нависли над самими глазами, кажется, он не понимал, как воспринять услышанное.
Я не узнавала его, прежний Артем уже засыпал бы меня вопросами, а этот человек, даже не спросил, как я жила все эти двенадцать лет. Двенадцать лет, подумать только!
– Артем, – в дверях нас окликнул звонкий девичий голос, – э-эм… Иванович, Вы забыли мобильный телефон!
Переминаясь с ноги на ногу, почти рядом топталась офицантка. Она нервно наматывала рыжую прядь на палец и не сводила умоляющего взгляда с Артема.
Он поморщился.
– Иди, – я улыбнулась. – Тебя ждут.
Артем долго смотрел на меня, потом схватил за руки и сжал. Я уставилась на его пальцы, как будто видела их впервые. Дурман первой встречи и желанной близости рассеялся, оставив за собой только сомнения и пустоту.
– Я скоро, – пообещал он. – Ты только не уходи без меня, ладно?
Не глядя на него, я кивнула.
Артем прошел вглубь кафе, грубо схватил Наташу за локоть. Они скрылись в подсобном помещении. Я не стала дожидаться исхода их разговора, покрепче сжала пакет и вышла за дверь.
Тучи заволокли горизонт, полностью поглотив солнце. Небо нахмурилось и грозилось пролиться на людские головы. Почти в двух шагах от кафе весьма кстати находился вход в подземку. Мне вдруг стало тревожно, ужасно захотелось посмотреть на часы. Показалось, что я просидела в кафе целую вечность.
Я ускорила шаг, жалея, что вообще забрела сегодня на заброшенный причал и столкнулась с Артемом. Он, как призрак из прошлого, разбередил старые раны, появившись из ниоткуда. Совсем внезапно для себя я осознала, что не готова принять Артема обратно в свою жизнь.
Ему было место в моем вчера, но никак не сегодня и не завтра. Как ни странно, принятое решение не отозвалось болью. Оно принесло спокойствие. Когда я зашла в темноту подземки, на сердце было легко, не осталось и тени сомнений в правильности поступка. Наши с Артемом дороги разошлись еще там, двенадцать лет назад. Жаль только, что не спросила о самом главном, мучавшем меня, эти долгие годы.
Почему он не пришел?
Хлесткий ветер безжалостно срывает последние листья с деревьев, резко подбрасывает их в воздух, заставляя выписывать странные дуги над асфальтом. Я давно наблюдаю за этой пляской. Ненавижу осень! Серое хмурое небо хмурится. Пахнет дождем, сыростью и прогнившими листьями. Воронье с глухим карканьем взмывает с детдомовской крыши. Слежу за их угловатым полетом. Я уже полчаса стою у калитки, не в силах оторвать взгляд от пустой аллеи. Той злосчастной дороги, по которой ушел во взрослую жизнь Артем Непогодин.
Ушел и не вернулся, как обещал. Я помню, в тот день тоже была сырая погода, осень моросила дождем, хлестала по щекам пронзительным ветром. Артем ушел, на прощанье поцеловал меня в макушку и пообещал навещать не реже, чем раз в неделю.
Ложь! За этот год он не появился ни разу. Ни разу!
Я только сейчас почувствовала, что продрогла в тоненьком джемпере и потертых серых джинсах. Вспомнилось, как провожала Артема с улыбкой, но уже тогда странная мысль закралась в голову. Я ведь еще тогда понимала, что Непогодин не вернется в интернат, не станет меня навещать, как обещал, и не встретит у проходной через четыре года, чтобы провести во взрослый мир. Я сразу поняла, что друг ушел из моей жизни навсегда.
Просто никак не хотела признаться даже самой себе в этом. Сейчас от осознания на сердце стало неимоверно тяжело и пусто.
– Вот ты где, Алексеева!
Я дергаюсь, оставляю болезненные мысли и встречаюсь с жестким взглядом серых глаз. В двух шагах, нагло скалясь, стоит Лидка Коровина и еще пару девчонок из ее шайки. Все они старше, выше и крепче меня, а также испытывают ко мне жгучую ненависть. Даже на расстоянии я чувствую ее противный привкус.
– Закурить не найдется? – противно хохочет Лида.
– Ты же прекрасно это знаешь! Я не курю.
Я решительно обхожу Лиду, направляюсь в сторону корпуса. Не успеваю сделать и пары шагов, как вскрикиваю и хватаюсь за голову. Кто-то грубо рванул за косу, заставив завалиться на спину.
– Куда? – шепчет Коровина, – Я не разрешала уходить, Алексеева.
– Пусти!
– Я тебе говорила, что ты еще свое получишь? – заговорщицки продолжает шептать Лидка. – Где твой защитничек? Нет его, – она давится смехом. – Никто тебе не поможет, Дашка, ник-то! Проси пощады!
– Не буду!
Резко сгибаю ногу и со всей силы ударяю пяткой по голени Коровиной. Та громко вскрикивает и от неожиданности разжимает пальцы. Кидаюсь наутек.
– Ах, ты сучка! – слышится за спиной. – Что уставились?! Держите ее!
Далеко убежать не удается, девчонки налетают все вместе. Я не могу с ними справиться. Они быстро затаскивают меня в заброшенный недострой перед интернатом. Валят на землю и принимаются пинать. Мне остается только подтянуть колени к груди, прикрывать голову, безропотно снося унижение.
– Получи, тварь! Чтоб ты сдохла! – кричит Коровина, сильно бьет пониже поясницы. – Ненавижу тебя! Сучка!
Я теряю счет времени, словно в тумане, то погружаюсь в странное забытье, то выныриваю на поверхность.
– Стой, Лида, стой! – доносится голос, как будто издалека. – Ты же убьешь ее!
– Ненавижу! – тяжело отсапывается Коровина. – Недотрога хренова! И что он в тебе нашел?
Я хотела ответить, но холодная тьма цепко раскидывает манящие объятья. Чувствую привкус крови, тяжело сглатываю. Эхом отзываются удаляющиеся шаги. Пытаюсь открыть глаза, но веки саднят и не слушаются. В голове противно гудит, а ноги отдают странной легкостью, словно и нет их вовсе…
В тишину, что заполнила голову, ворвался грубый металлический голос: