- Нет, из-за того, что я вдрызг разругался с отцом. Это был день моего рождения, и я рассчитывал отправиться в город с приятелями. Как обычно, мой старик обо всем забыл. Как бы то ни было, он сказал, что я никуда не поеду. Вместо этого он хотел, чтобы я починил забор. Слово за слово, мы поссорились, дело чуть не дошло до драки, и я ушел, не оглядываясь. На прощание он заявил мне, что я ни на что не гожусь и что от меня никогда не будет никакого толка, потому что, дескать, я не могу остановиться на чем-либо одном. Отец заявил, что я или сломаю себе шею на родео, или буду добывать себе хлеб тяжким трудом ковбоя.
- Я уверена, что он совсем не это имел в виду.
- Имел, да еще как.
- Получается, чтобы доказать отцу, что он ошибается, вы и связались со своим ранчо?
- Нет. - Он криво ухмыльнулся. - Я купил ранчо, чтобы доказать, что он прав. Я сделал себе имя, когда объезжал быков.
- Быков? Этих здоровенных браминов?
Его улыбка стала шире.
- Из них действительно получаются хорошие быки для родео. Насколько я представляю, они просто должны быть достаточно крупными, достаточно сильными и достаточно буйными.
- И как долго это продолжалось?
- Слишком долго. Я переломал себе столько костей, что уже не помню, и многие - не по одному разу. Но оттуда трудно зарплата хорошая, если ты сумел продержаться на быке довольно долго, чтобы начать получать по-настоящему приличные и ты должен быть молодым и безрассудно храбрым, чтобы заниматься этим ремеслом, да еще и здоровым, чтобы побеждать. К тому времени, когда я ушел, я уже не был ни тем, ни другим.
- Вы взяли свои выигрыши и купили ранчо?
- Да, мэм. Сразу после того, как я убедил Марлену стать моей женой.
В голосе его проскользнули издевательские нотки. И у Лорен в очередной раз сжалось сердце от жалости к нему.
- Мне очень жаль, что у вас не сложилось.
- Это была не ее вина. - Он покачал головой и рассмеялся. - Господи, не знаю, о чем я думал. Наверное, вообще ни о чем. Бедняжка начала с того, что сбежала с одним из лучших участников родео в Северной Америке, а закончилось все тем, что она стала женой владельца ранчо, который едва-едва сводил концы с концами. - Кэл одним глотком осушил свой стакан. - Это была моя ошибка. Мне даже в голову не пришло задуматься над тем, как такая перемена скажется на ней.
Лорен вполне могла проникнуться сочувствием к Марлене, но и оставить его без внимания она тоже не могла.
- Наверняка ей было не тяжелее, чем вам.
- Я уже вполне созрел, чтобы не нуждаться в приливе адреналина в крови, а вот Марлена оказалась не готова к этому. Мне следовало оставить ее в Калгари. Она без проблем нашла бы себе другую восходящую звезду.
Лорен нахмурилась.
- Если это было правдой, то что она делает здесь? Почему не прогуливается по Калгари под ручку с каким-нибудь ковбоем?
- И тут я виноват. - Кэл крутил бокал в руках. - Как бы а ни была красива, молодость ее осталась позади, а родео - это для молодых козлов. Молодых козлов, вокруг которых всегда увиваются красивые женщины. Когда мы встретились, ей уже было за тридцать. Она пару лет путешествовала со мной а потом, после того как мы поженились, еще пару лет проторчала здесь. В конце концов это оказалось не лучшим решением - что она связалась со мной. К тому моменту, когда пыль осела, она уже не принадлежала к сливкам общества.
У Лорен опять защемило сердце. Она еще не встречала мужчину, который с такой готовностью согласен был взять на себя вину за… в общем, за все. Она забрала у Кэла пустой бокал, боясь, что он отломит у него ножку, крутя его в пальцах. Она вновь наполнила бокал и вернула Кэлу, не забыв при этом долить вина и в свой собственный.
- У меня складывается впечатление, что вы во всем вините себя.
Он пожал плечами.
- Это действительно моя вина.
- Во всем? - негромко спросила она, подразумевая измены Марлены и молясь, чтобы ей не пришлось говорить об этом вслух. Ей не пришлось.
- У Марлены не возникало проблем с тем, чтобы хранить мне верность, пока я оставался в первой обойме. - Он снова уставился в свой бокал. - Даже когда я валялся в больницах. Настоящие сложности начались после того, как я привез ее сюда. А это, как я уже говорил, моя вина. Она нуждалась в большем внимании, чем я готов был ей уделять, и… - Внезапно он бросил на Лорен острый взгляд. - Черт, куда это меня понесло? Марлена не имеет никакого отношения к тому, что я управляю ранчо для фальшивых ковбоев.
- Тогда расскажите мне о том, что имеет к этому отношение.
Кэл поставил свой бокал на столик. У Лорен сложилось впечатление, что он собирался встать и начать ходить по комнате, но места не было. Вместо этого он сгорбился на диване, вытянув ноги и расслабившись, насколько это было возможно.
- В общем, раз уж я не мог утереть нос своему папаше тем, что мое имя постоянно присутствовало в графе "победитель" на родео, я сменил тактику. Я решил, что заведу себе ранчо и поголовья скота, которые будут намного больше того, что мог себе позволить отец. Я вбухал все, что у меня было, плюс все, что собрались одолжить мне банки, в это ранчо и занялся разведением скота. Но с тех пор положение на рынке из плохого стало просто катастрофическим. В довершение ко всему этим летом мне жутко не повезло. Степной пожар в мае унес жизнь нескольких животных, а во время грозы от ударов молнии погибло еще несколько. Экономика - жестокая штука. Собственно говоря, я на грани разорения. Вот поэтому мне в голову и пришла идея попробовать привлечь на ранчо туристов.
- И это все, на что вы рассчитывали?
- Дело только-только начало приносить доход. Пока его еще недостаточно, чтобы стабилизировать мои другие операции, но в скором времени это должно произойти. - Он подался вперед, взял бокал и отпил большой глоток. - Не имеет значения, как я сам отношусь к этому шоу, оно станет моим спасательным кругом.
Перед глазами Лорен внезапно возникло видение мертвой Марлены, лежащей на утесе. Спасательный круг Кэла запросто может исчезнуть или завести его в такой тупик, что он не сможет сохранить ранчо, если ее опасения сбудутся.
А Кэл, похоже, разговорился.
- Потом я смогу вплотную заняться увеличением поголовья скота. У меня достаточно земли, чтобы прокормить вдвое больше коров, но сначала нужно выбраться из долговой ямы.
Лорен спрятала улыбку. Когда речь зашла о ранчо и управлении им, перед ней вдруг открылся совершенно другой Кэл. Исчезла и хмурая складка вокруг губ.
- Герефордки, правильно?
- Ни больше, ни меньше.
Она улыбнулась столь явному выражению гордости.
- А почему вы решили остановиться именно на них?
- Они, пожалуй, самые эффективные из всех, каких только можно купить.
- Эффективные?
- Эти коровы обращают траву в фунты привеса быстрее других пород. Они закаленные, крепкие и могут пастись и выживать где угодно. Они покладистые, с ними легко работать. И, кроме всего прочего, их мясо хорошо на вкус. Отличное мраморное мясо без излишков жира.
- Вот это да, неужели кто-то захочет разводить другую породу?
Кэл ухмыльнулся.
- Теперь вы меня понимаете.
У Лорен перехватило дыхание. Боже, эта его улыбка разила наповал. Прямо как у киноактера Денниса Куэйда.
- Ну что ж, ковбой, похоже, вы на верном пути к успеху, - добродушно начала подтрунивать она. - Скотоводческое ранчо, которое вы обожаете, и побочный бизнес, который должен вам помочь пережить трудные времена на рынке.
Его лицо мгновенно посерьезнело, в серых глазах появился холодок.
- Нет, я еще не добился успеха. И не добьюсь, пока вдвое не увеличу поголовье. Я не добьюсь успеха, пока не достигну хоть какой-то финансовой стабильности. - Он провел рукой по своим все еще влажным волосам, отчего они встопорщились. - Когда я смогу посмотреть своему старику в глаза и сказать ему, что он может подавиться моим ранчо, вот тогда я добьюсь успеха.
Горечь, явственно прозвучавшая в голосе Кэла, заставила Лорен насторожиться. Из его лаконичного повествования она не сумела понять, насколько переменчивы и непрочны отношения, связывающие его с отцом. Еще большее беспокойство вызывала явная неудовлетворенность Кэла своими достижениями. Лорен принялась осторожно подбирать слова.
- Успех - вещь относительная, Кэл. У вас здесь замечательное ранчо. Только потому, что вы не смогли превзойти отца в скотоводстве не следует преуменьшать своих заслуг. - Она накрыла его руку своей, чтобы подчеркнуть значение сказанного. - Вы не должны позволять, чтобы кто-то другой был мерилом вашего успеха.
Он вскочил на ноги. Двумя гигантскими шагами пересек комнату.
- Разве вы меня не слушали? Я сам определяю свой успех, при чем предельно просто и понятно. Будет достаточно, если я выиграю у своего старика в его же игру. - Он резко повернулся к окну и выглянул в него, хотя смотреть там было не на что, кроме огней главного здания ранчо. - Некоторые вещи измерить очень легко, и это одна из них.
Его коротко подстриженные волосы по-мальчишески стояли торчком, оттого что он беспрестанно запускал в них руки. Внезапно перед мысленным взором Лорен предстал образ молодого Кэла - беззащитного мальчишки, которому в жизни приходилось обходиться без материнской ласки.
Затем она представила его непокорным и упорным молодым человеком, бунтующим против холодной властности собственного отца.
Еще один образ, на этот раз наездника приятной наружности, чья красивая подружка сохраняла ему верность, когда он выигрывал, или старалась сохранять, когда он лежал в больнице.
Сердце ее болезненно сжалось, но не просто от жалости. Она восхищалась тем человеком, каким он стал, несмотря на все, что выпало на его долю. За эти несколько секунд Лорен приняла решение. Она знала, что ведет себя безрассудно, но она хотела этого мужчину. Она хотела отдать ему все, что имела, чтобы он понял, каково это - быть нужным и желанным.
И он хотел ее. Он не делал из этого тайны. Он не собирался ждать до бесконечности, не надеялся он и на постоянные отношения: Кэл знал, что рано или поздно ей придется отправиться домой. Ну и что в этом плохого?
Прежде чем мужество успело покинуть ее, Лорен встала и подошла к Кэлу. С бешено бьющимся от собственного бесстыдства сердцем она обняла его сзади. У него перехватило дыхание, и на какое-то жуткое мгновение ей показалось, что он вот-вот отстранится. Затем Лорен ощутила, как напряженность в нем сменилась чем-то другим. Она сильнее прижалась к нему, и он испустил сдавленный стон. Лорен с облегчением улыбнулась, пряча лицо в складках мягкой рубашки Кэла.
- Вы совершенно правы, - пробормотала она, испытывая подлинное наслаждение, оттого что он задрожал от нетерпения. - Некоторые вещи действительно легко измерить, например, как сильно я хочу заняться с вами любовью.
Кэл едва не подпрыгнул от радости, когда она обняла его. И только мягкое прикосновение ее грудей удержало его на месте. А потом Лорен произнесла именно те слова, которые он так страстно желал услышать: "Я хочу заняться с вами любовью".
Бреясь сегодня вечером, он репетировал перед зеркалом, какие слова скажет ей, чтобы вырвать у нее это признание, но теперь не знал, что ответить. Все слова куда-то исчезли.
Хитро улыбнувшись, он взял ее правую ладошку и прижал к груди.
- Чувствуете?
Она слегка вздрогнула.
- Такое ощущение, будто оно вот-вот выпрыгнет у вас из груди, - негромким шепотом произнесла она.
- Только если вы не позволите мне обернуться.
- Ох. Конечно.
Тепло ее тела отдалилось на мгновение. Она собралась опустить и руки, но он по-прежнему удерживал ее руку прижатой к своей груди. Ему было неудобно поворачиваться, но ни за что на свете он не отпустил бы ее.
При виде ее лица у Кэла снова перехватило дыхание. Желание обострило все черты и добавило краски на скулах. В ее синих глазах светилась душа. Ее теплая, щедрая, сострадательная душа.
"Она слишком хороша для тебя".
Эта мысль причинила Кэлу почти физическую боль. Он пользовался успехом у женщин, но все они были похожи на него, они просто приятно проводили вместе время. Лорен была другой. Он не понимал, откуда взялась такая убежденность. Эти другие женщины твердо знали, что им от него нужно и что они получат. Более того, они прекрасно знали и то, чего не получат. Он серьезно сомневался в том, что и Лорен знает это.
Он собирался дать ей шанс сохранить лицо. Кэл буквально чувствовал, что вот-вот с языка у него сорвутся нужные слова. Чтобы удержаться и не выпалить их, он запрокинул Лорен голову и прижался губами к ее губам. Черт, как же вкусно! Подобно греху. Подобно красному вину, и ночи, и женщине.
Кэл поднял голову, и слова вырвались помимо его воли, помимо жгучего желания, от которого сводило внутренности.
- Вы уверены?
Она погладила его плечи, затем ее руки скользнули ниже, задержавшись на поясе джинсов.
- Уверена.
Он прижался лбом к ее лбу тяжело дыша.
- Вы понимаете, что это всего лишь секс? Что не будет никаких жениха и невесты, никакого свадебного пирога, никакого счастья потом? - Он почувствовал, как она кивнула, но желал услышать ее слова. - И все равно хотите?
- Очень.
Это было все, что ему было нужно. Кэл с силой прижал Лорен к себе и закрыл ей рот поцелуем. Он получился жадным и бесконечным. Кэл забылся, потерял себя на долгое-долгое время - к действительности его привязывали только стук его собственного сердца и их учащенное дыхание.
Когда он наконец отпустил ее губы, Лорен обессиленно прижалась к нему.
- Отнеси меня в постель, Кэл.
Он не нуждался в повторном приглашении. Высоко подняв ее на руки, он позволил ей соскользнуть вниз, и от такого трения забурлила кровь.
- Обхвати меня ногами за талию, - хрипло попросил он и застонал, когда она повиновалась. - Одна мечта сбылась. Я хотел почувствовать твои ноги у себя на талии с той самой минуты, как впервые увидел тебя.
- Слушаюсь и повинуюсь. - Она обхватила его теперь еще и руками, и в ноздри ему ударил слабый аромат мыла и шампуня. Сладкая пытка продолжалась. - Но я надеюсь, что это была не единственная мечта-фантазия, которую ты вынашивал.
- Нет, мэм, не единственная, - заверил он ее, направляясь в крохотную спаленку в задней части дома.
- Отлично, потому что у меня самой тоже есть несколько фантазий.
При этих ее словах у него едва не подкосились ноги. Господа Иисусе, она же пишет эротические романы! Одному Богу известно, какую форму принимали ее фантазии. По сравнению с ней он наверняка выглядел лишенным всякого воображения.
Они добрались до спальни, и внезапно он понял, что не знает, что делать с ней дальше и как быть с собственной застенчивостью. Бросить ее на постель и упасть рядом? Опустить ее на ноги и снова впиться ей в губы поцелуем? Его еще никто и никогда не обвинял в недостатке воображения в спальне, но чего ожидает она? Это было дьявольски неподходящее время для сомнений. Несмотря на охватившую его панику, ему хотелось рассмеяться.
Расцепив ей ноги, он позволил ей соскользнуть на пол по его телу. Не успела она почувствовать опору под ногами, как сразу же нашла его губы, и это стало для него спасением. Кэл забыл о своей нерешительности, утонув в волне исходящей от нее жаркой страсти. Инстинктивным жестом он схватил ее за ягодицы и прижал к себе, получая яростное удовлетворение от ее испуганного вздоха.
Она прервала поцелуй только для того, чтобы вцепиться ему в ворот рубашки.
- Расстегни это. Я хочу потрогать тебя.
- С удовольствием. - Его пальцы пробежались по пуговицам, после каждой расстегнутой пуговицы она все шире распахивала его рубашку, и ее прохладные руки жадно заскользили по его голой груди. Когда он расстегнул последнюю, то закинул руки за ею, намереваясь скинуть эту чертову штуковину за воротник, но она остановила его.
- Не так быстро.
Лорен откинула рубашку назад, так что руки Кэла оказались скованы тканью. Ее руки бережно легли ему на плечи. Какое-то невыносимо долгое мгновение она просто стояла и смотрела на него в тусклом свете прикроватного торшера. Затем стянула рубашку с его плеч. Одно движение - и та очутилась на полу.
Кэл не мог оторвать от нее глаз. А Лорен, казалось, не могла отвести взгляда от его груди.
- Прекрасно.
Ее дыхание щекотало ему кожу, и он поежился.
- Прекрасно? Я думаю, тебе нужна еще одна лампа, милая.
Она подняла руку и провела пальцами по его груди, и ее прикосновения были легкими, как взмахи крыльев бабочки. У Кэла перехватило дыхание, а мышцы живота свело судорогой. Это невольное движение привлекло внимание ее другой руки, которая теперь была занята только тем, что осторожно изучала выступающие мышцы его пресса. Потом ее пальцы замерли. Они наткнулись на жесткую диагональную бороздку как раз под грудной клеткой Кэла.
- Что я тебе говорил? - сказал он. - Совсем не прекрасно.
- Шрам?
- Порезался, когда брился.
Ее пальцы снова задвигались, бережно ощупывая шрам.
- Я бы сказала, что дело было немножко серьезнее. Что случилось?
- Память о тех днях, когда я разъезжал на быках. - Ее пальцы замерли над шрамом - легчайшее прикосновение плоти к плоти, и будь он проклят, если не чувствует, как вливается в него успокаивающая энергия.
- Бык поднял тебя на рога?
- Не намеренно. В тот раз я оказался виноват сам. У меня рука запуталась в веревке. Бык просто попытался стряхнуть меня.
Наконец она подняла на него глаза.
- Есть еще и другие?
- Боюсь, что так. - Он накрыл ее руку своей и направил к другому шраму. - Этот намного меньше, а вот рана была много серьезнее. - Пальцы ее замерли, и ужасная мысль пришла ему в голову. А что если она испытывает брезгливость к таким вещам? Нет, не может такого быть. В конце концов, она же была ветеринаром. С другой стороны, она могла рассчитывать на совершенство. Черт, да она была вправе требовать его.
- Видишь ли, Лорен, сейчас ты еще можешь отказаться.
- Отказаться? - Глаза у нее расширились. - От чего это я должна отказаться?
- Если тебя беспокоят эти царапины и шрамы…
Она отступила на шаг и стянула через голову свой свитер.
- Они меня не беспокоят.
- Вижу, что нет. - Голос у него сорвался. Она стояла перед ним, обнаженный живот выделялся над поясом джинсов, а маленькие груди плотно облегал кружевной шелк. Кэл сделал шаг назад и опустился на кровать.
- Иди сюда.
Она медленно улыбнулась сводящей с ума сексуальной улыбкой, потом завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Кэл затаил дыхание, когда она сняла его и отшвырнула в сторону. Ее груди были великолепны: маленькие, высокие и твердые, с темными сосками. Господи, когда он последний раз был с женщиной? И как же ему хотелось именно эту.
- Ты очень красивая, - сказал он, когда вспомнил, что нужно все-таки дышать.
- Я тебе нравлюсь?
- Нравишься. - Кэл не знал, сколько еще он сможет выдержать эту нарастающую сладкую пытку. - Иди ко мне, и я покажу тебе, насколько.