Если не считать Леночки, сердце Влада без остатка принадлежало винчестеру с инкрустированным стволом, в очертаниях которого угадывалась стремительность чистокровного арабского скакуна. Кречет протоптал незарастающую тропу в магазин "Медведь", торчал у витрин с образцами карабинов, но цены - цены убивали самые пылкие чувства. Страсть Кречета съежилась до размеров газового баллончика "Черемуха", который он возил с собой в бардачке.
- Ух ты, - умилился Влад, увидев обновленную модификацию. И тут до него дошел смысл. - Так чего ж не воспользовалась? - Кречет смотрел на Леру с полным недоумением.
Рыдания усилились.
- Забыла, - провыла Лера.
- Ясен пень, - хмыкнул Влад и покровительственно похлопал журналистку по спине, - первый бой - он трудный самый. Куда теперь?
Это была дилемма. Впереди больной на всю голову Костик, которому ничто не мешало устроить засаду за ближайшим поворотом, позади Крутов и Крашенинников… Прежняя Лера вернулась бы назад, поставив под удар заключенное пари, нынешняя Лера… Нынешняя Лера, как Владимир Ульянов, пойдет другим путем.
…Звезд на небе почти не было, ломтик убывающей луны свидетельствовал о скором новолунии, светящиеся стрелки циферблата подбирались к двум часам, а в салоне джипа стоял истеричный комариный писк.
Разложив кресла в Галкиной машине, Валерия ворочалась без сна на парковке в Демидовке и перебирала по кругу, как четки, все хитросплетения последних недель, в результате которых она сунула руку в осиное гнездо. Даже ощущения были те же: от страха подводило живот, а руки и ноги становились как чужие.
Разве может нормальному человеку в голову прийти такой бред - поспорить с акулой Крашенинниковым на ценные бумаги мужа, что залечит сердечную рану Крутова. И это непотребство родилось в ее аккуратной головке?
Не успела хвост вытащить - коготок увяз. Чем сильнее хотела вырваться, тем больше утопала - дьявольская сделка по всем признакам.
Лера натянула камуфляж на голову и с раздражением подумала про Бочарникову: дрыхнет, подлая, дома без задних ног, а она, как бомжиха, ночует на парковке.
Во что превратилась ее жизнь?
Поразительно, как быстро можно потерять покой и сон, стоит только не с тем завести дружбу и довериться не тому человеку.
Совсем близко хрустнула ветка, Лера похолодела, различив шелест и чью-то поступь. Глаза, привыкшие к темноте, разглядели мужской силуэт на тропинке между парковкой и домиками.
Силуэт приближался, и дрожащие пальцы сжали баллончик. Галка рвалась купить с экстрактом красного перца, но Лера настояла на слезоточивом газе.
Никаких сомнений - мужчина двигается в ее сторону и был уже совсем близко. Если это упырь Костик, она окажет ему достойный прием.
Лера стиснула дрожащими пальцами баллончик, опустила одно стекло, вытянула руку и проверила, откуда дует ветер, - вспомнила инструкцию по применению.
Темная тень подошла вплотную к джипу с противоположной стороны - знания о стратегии и тактике ведения ближнего боя пропали даром.
Тень наклонилась к стеклу, всматриваясь в салон.
- Фу, - выдохнула Лера, пряча средство самозащиты, - Крутов, ты зачем крадешься как тать в ночи?
Она открыла дверцу, в салоне зажглось слабое освещение.
- Даже не думал. Прости, если напугал. Хочешь, Влад отвезет тебя домой? - Лицо Василия тонуло в ночи, но голос - голос выдавал гораздо большее, чем простое сочувствие.
- Хочу, - тут же согласилась Валерия.
Оба помолчали.
Крутов наклонился, пытаясь поймать Лерин взгляд:
- Тебя сюда Галка заслала?
- Почему это?
- Все, что ты делаешь, - это потому Галка сказала, Галка попросила, предложила, решила. Галка, Галка, Галка. А сама-то ты чего хочешь?
Неужели Василий нашел ей оправдание? Волна нежности накрыла Леру, защекотала в носу.
Опять между ними повисло молчание.
Лера изучала родное и далекое лицо с ночными тенями под глазами, проступившими скулами и намечающейся бородкой.
- Я виновата перед тобой, - сдавленно пробормотала она и приготовилась каяться, но Василий перехватил инициативу.
- Это я виноват. - Он присел перед открытой дверцей и положил Лере руки на колени.
Сотни электрических разрядов исходили от подрагивающих пальцев, проникали через ткань под кожу, попадали в кровь и вызывали ответную дрожь. Лицо Крутова приближалось с бескомпромиссностью судьбы, и Лера закрыла глаза, предвкушая сладость и горечь поцелуя, но вместо этого попала в облако застоялого перегара, и желудок взмыл вверх.
Только не сейчас!
- Пфф, - выдохнула она, пряча нос в ладони.
- Прости, - пробормотал Крутов и отодвинулся, но руки с колен не убрал.
- Вася, если бы не этот звонок…
Теперь руки совершали поглаживающие движения, от которых у Леры меркло сознание.
- Вспомни, с кем в последнее время ты ссорилась или кого обидела. - Руки уже обнимали Леру за ягодицы, лицо уткнулось в колени, горячее дыхание растекалось по ногам.
Лера погрузила пальцы в отросшую черную гриву с легкой сединой и закрыла глаза.
- Скорее обидели меня, чем я. Дворянинович и Чижевская, - заплетающимся языком произнесла она. Странно было поставить эти два вражеских имени вместе и не испытать ничего, кроме легкой брезгливости, - других кандидатур нет.
Крутов поднял лицо, но вспомнил о своем горюче-смазочном дыхании и снова уткнулся Лере в колени:
- Лерусь, а кого у вас в редакции зовут Мессалина?
Вопрос вызвал у Леры смешок.
- Твою бывшую одноклассницу, Бочарникову.
- Я так и думал. Это она следила за нами.
- Галка?! - ахнула Лера.
- Да.
- Васенька, почему ты не захотел выслушать меня в первый раз? Там, на теплоходе? Мы бы во всем сразу разобрались: кто звонил, зачем и почему.
- Звонили в приемную, а там на телефоне нет определителя. Голос я не узнал - вот, собственно, и все. Я думаю, ты знаешь больше, чем я.
Ладони Василия сместились к бедрам, и мысли у Леры окончательно спутались.
- Я? - глупо переспросила она, прорвавшись сквозь туман в голове.
- И что я должен был подумать, когда ты сказала про Галку? - пожаловался коленям Крутов. - И что за история с водителем Борисыча, с Константином? Что ему от тебя нужно? - В голосе слышалась плохо скрытая ревность.
"Глупый, милый мой, какой ты глупый", - перебирая жесткие пряди от затылка к макушке, умилилась Лера.
- Два месяца назад я въехала в его БМВ. По-моему, он просто больной.
- Давай поезжай домой, выспись, а завтра поговорим. Сейчас я позову Влада. - Кольцо рук разомкнулось.
- Хорошо. - Упрямый затылок с мальчишеской ложбинкой над шейным позвонком пришлось выпустить.
Прислушиваясь к удаляющимся шагам, Лера прижала пальцы обеих рук к губам - они пахли Крутовым.
Фиктивно-супружеские отношения продолжались так давно, что стали традицией.
Фальшмуж являлся к Верочке на день рождения с любимой туалетной водой, на Рождество - с коробкой любимых конфет, на Восьмое марта - с букетиком любимых фрезий.
Они уже не жили вместе больше десяти лет, но Крутов почему-то не подавал на развод.
Сегодняшний визит не был приурочен ни к дню рождения (день рождения отметили два месяца назад), ни к Рождеству (был конец лета), ни, следовательно, к Восьмому марта, и вообще ни к одной из памятных дат.
Гроза только что откатила на запад, и через дождевые капли на оконном стекле Верочка наблюдала, как Василий, выйдя из машины, перепрыгивает через лужи.
"Какой он еще молодой и сильный", - с нежностью подумала она, глядя на мужа-друга.
О самой Верочке, с ее затасканным по поликлиникам и больницам диагнозом "порок митрального клапана", этого сказать было нельзя.
Верочка была на шесть лет моложе мужа - только исполнилось тридцать шесть, но даже говорила с одышкой, а щеки озарял постоянный темный румянец: из-за недостатка кислорода сосуды на щеках были расширены.
Двигалась Верочка мало, дни проводила в кресле или на диване за чтением книг.
- Чай будешь? - подставив темно-розовую щеку для дружеского поцелуя, спросила Василия законная супруга.
- Зеленый есть?
- Конечно, сам же привозил.
- Ты его хранишь, что ли? - Он всегда удивлялся, как надолго Вере хватало его подарков.
Гости в доме были редкостью. Еще реже, чем Василий, Верочку навещала близкая родственница из пригорода, а приходящая сиделка почти никогда не составляла компанию за столом.
- Ну сам подумай, кому здесь его пить? - отмахнулась Верочка, ни словом не упомянув, что сама она употребляет строго регламентированное количество жидкости.
- Сиди, я сам, - остановил Василий попытку супруги подняться с кресла, но она все-таки встала и сунула раскрытую книжку на полку между книгами.
Стена комнаты от угла до угла под самый потолок была оккупирована книгами.
Здесь уживались раритетные издания поэтов Серебряного века, публицистика, беллетристика, научная фантастика, классика зарубежная и русская, детективы и женские романы - Верочка была всеядна и читала без системы, под настроение.
Наблюдать за Крутовым, когда он что-то делает, было одним из немногих удовольствий, и, не желая пропустить его, Верочка маленькими шагами перебралась на кухню.
- Говорю же, сам справлюсь, - проворчал Василий, обернувшись на легкие, почти бестелесные шаги.
В сравнении с Крутовым Верочка казалась очень хрупкой.
Нежная красота ее лица всегда поражала Василия как в первый раз. Лицом супруга напоминало актрису Шарон Стоун, только лишенную стервозности, одухотворенную и смиренную.
Что касается Василия, то он так и не смог смириться с несправедливостью судьбы, выражал свое несогласие тем, что с завидным постоянством подвергал Верочку обследованиям у лучших специалистов. Операции организм не выдержит - таково было взвешенное компетентное мнение.
Тогда Крутов перешел на подарки.
В этот раз привез потрясающие бархатные домашние тапочки ручной работы, вышитые бисером.
- Ой, красота какая! - восхитилась Верочка, устроившись на мягком уголке, и Василий присел перед ней на корточки, примеряя обновку.
Обновка была впору - Крутов с грустью отметил, что не забыл размер.
- Васенька, ты задумчивый, или мне кажется? - осторожно спросила Верочка, когда Василий поднялся.
- Верунь, мне нужен развод.
Этих или похожих слов Верочка ждала каждый день последние десять лет, но Василий их все не произносил. Жалел, конечно. Должно было случиться что-то из ряда вон в жизни мужа, если он решился.
- Ты любишь ее? - с тихой печалью спросила Вера.
- Да. - Крутов виновато улыбнулся.
- Я рада, - солгали губы, окрашенные в сливовый цвет. Десять лет она искала и не находила в себе силы отказаться от эгоистичного желания - видеть любимое лицо.
- Я буду к тебе приезжать как обычно, - торопливо пробормотал Василий, умоляюще глядя на супругу, - и ничего не изменится для тебя в финансовом плане.
- Вася, - одернула Верочка Крутова, - сказано: "Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в них же несть спасения".
Неправда, кричало все внутри, в них есть спасение! Этот сын человеческий и есть ее спасение, ее счастье и смысл существования. Разве не поэтому она еще живет? "Проклят человек, иже надеется на человека"? Пусть! Она и так проклята, так какая разница за что. И разве может жена быть проклята за то, что надеется на мужа?
- Я только хочу, чтобы ты ни о чем не волновалась.
- Мне не о ком волноваться, кроме тебя.
- Уговор? - Василий протянул Верочке раскрытую ладонь.
- Уговор, - вложила Вера слабые пальцы с подсиненными кислородным голодом ноготками.
Время, которое шеф транжирил на охоте, Леночка посвятила дедукции, в процессе которой выстроились две более-менее стройные версии.
По одной из них за шефом и его пассией следила Мессалина - Бочарникова, а звонил кто-то другой.
По второй версии Мессалина - Бочарникова действовала в одиночку. Эта версия грела Леночку тем, что искать уже никого было не нужно, нужно только установить, что телефон, с которого звонили в приемную, принадлежит Бочарниковой.
Звонок, поступивший в день Х, программа заархивировала, номер Леночка вычислила, и теперь эти жалкие несколько цифр не давали покоя.
Причина, по которой Леночка лишилась покоя, была банальной: установка системы записи звонков и отключение голосового оповещения была инициативой в чистом виде, а инициативу шеф не приветствовал.
Ладно шеф - отец тоже не приветствовал инициативу, а как без инициативы выяснить, кто толкнул шефа в объятия зеленого змия?
Воспитанная отцом и дядей Васей, Леночка с раннего детства поняла, что голодный мужчина - зверь опасный и есть несколько золотых правил, позволяющих дергать тигра за усы. Нужно вкусно накормить, прежде чем заводить неприятные разговоры.
Леночка последовала собственному правилу: накормила отца и без долгих разговоров всучила номер телефона анонима.
Отец после еды любил подремать, чем и воспользовалась Леночка.
- Папуля, - проворковала дочь полка, - здесь один псих звонит нам в приемную, уже надоел. Установи, пожалуйста, кому принадлежит номер.
- М-м-м, - отозвался отец, и Леночка сунула в слабеющую руку листок.
В голове у Леры наступила великая смута.
Еще недавно у нее не было никаких тайн, и вдруг - целый клубок.
От Галки и от Крашенинникова Лера держала в секрете отношения с Крутовым, от Крутова - пари с Крашенинниковым и договор с Бочарниковой.
Только бы не перепутать, кому и что врала.
Старательно следя за словами, Лера пересказала Галке весь разговор с Крашей, умолчав о встрече с Крутовым. По этой же причине Лера не спросила Галку про "опель" и слежку, хотя язык ну просто чесался спросить.
Зато все остальное прошло без сучка и задоринки, а спонтанное пари, которое заключила Лера с Борисовичем, привело Галку в полный восторг.
- Не ожидала, не ожидала, - смаковала ситуацию Галина, - правду говорят: в тихом омуте…
- Я предпочитаю другую пословицу: что ни делается - все к лучшему, - не согласилась Лера.
- Я думаю, Крутов на тебя клюнет. Ты помнишь? Помнишь, я тебе тогда еще говорила, что он на тебя запал. Так что, Лерка, давай думать, как дальше себя вести. - Галка явно примазывалась к успехам подруги.
Лера в ответ промычала что-то невразумительное - челюсти свело, как от оскомины. Заговоры, тайны - прямо мадридский двор какой-то, честное слово.
Про спор с Борисовичем - у нее язык не повернется сказать о таком Василию, а вот о Галкиной идее фикс сказать придется.
Вообще история выглядела неважно, но из песни слов не выкинешь: каясь в одном, она утаит другое, и еще неизвестно, какая тайна круче - ее уговор с Бочарниковой или пари с Крашенинниковым.
- Девочка моя, держи язык за зубами, - лезла с советами Галина, - и не вздумай ляпнуть про Борисовича. Крутов не дурак, заподозрит что-нибудь и догадается спросить у Краши про акции.
- А о чем можно говорить с Крутовым?
- Издеваешься? О любви, - очертила круг избранных тем подруга.
- Но он же позвал меня, чтобы я все ему объяснила. Тогда между нами установятся… дружеские отношения, - Лера скрестила два пальца за спиной, - и Крашенинников отдаст тогда акции.
Бочарникова была категорически не согласна:
- Ни в коем случае! Говоришь то же, что Крашенинникову: что газета дышит на ладан, что не сегодня завтра банкиры оттяпают "Бланк-информ". Что мы с тобой хотим предотвратить развал объединения. Вообще, уговаривай его поверить в нас и не продавать акции - верняк продаст.
- А если не выйдет?
- Если не выйдет у тебя, выйдет у кого-то другого. Крашенинникову ведь все равно, на чьей груди Василий утешится.
Приступ внезапной и острой ревности ударил в голову Лере.
- Пусть только попробует. - Кулачки сами собой сжались.
- Ого! - Брови у Бочарниковой поползли на лоб. - Вот такая ты мне нравишься гораздо больше. Помни о том, что я тебе сказала, и действуй!
С этим напутствием Лера и отправилась в "Утку".
Когда такси ВИП-класса причалило к ступенькам, на Леру было жалко смотреть - в разгар лета ее бил озноб. Господи, что она делает? Развернуться и уехать?
"Ты запутаешься в собственном вранье, - шептал Лере чей-то голос, - попадешь в свою же ловушку, увязнешь в этих тайнах и не выпутаешься. Клуша, курица, тряпка".
Глубоко в душе Лера отвергала эти обвинения. Она приехала, потому что любит Василия и хочет все рассказать. Ну, если не все, то хотя бы половину - хватит с него и этого. Нет ничего невозможного для женщины, четырнадцать лет делившей постель с Казимиром Дворяниновичем, - этот тезис Лера заимствовала у Галки. Так что - вперед.
Проползти на пузе с поджатым хвостом перед любимым мужчиной - не так это и трудно, если сравнивать с замужеством. Там четырнадцать лет пресмыкалась без особой любви, и ничего, а здесь от силы час. Что, она не сумеет?
Крутов смотрел грустными глазами побитой собаки, Лера изнывала от любви и жалости, от чувства вины и желания все загладить немедленно, для чего и было надето шифоновое платье в африканских узорах с глубоким вырезом - лишние хлопоты, поскольку ткань просвечивалась.
Глаза Лера постоянно забывала на лице Василия, жюльен проглотила, практически не заметив.
- Ты похудел. - Мысли приобрели некую цикличность, на ум ничего не приходило, кроме навязчивого желания прижать к груди схуднувшего Крутова.
- Н-да. Есть немного. Ничего, это полезно, - с напускной небрежностью отмахнулся Василий, дождавшись, когда официант расставит блюда и разольет по фужерам белое столовое вино.
В Демидовке, куда ездили любители настоящей охоты (сауна, тренажерный зал, бильярд, охрана и трехразовое питание - это для жалких хлюпиков-дилетантов, настоящие мачо, к коим причислял себя Крутов, предпочитают дикую природу), обнаружилось только одно зеркало, и то с отбитым уголком и в бане. Смотреться в осколок - плохая примета, и Василий честно избегал это делать. Приехав домой, увидел себя в разных зеркалах, с разных ракурсов и ужаснулся - и с этого момента испытывал к себе тайную жалость.
- Ты сидел на диете?
Крутов отвел глаза. За две минувшие недели высосал такое количество декалитров, что это вполне могло сойти за какую-нибудь специальную экспериментальную диету, разработанную для изучения возможностей организма в экстремальных условиях.
- Что-то вроде того. Кстати, ты тоже похудела. Я заметил.
Сердце у Леры сладко заныло, ее охватило ожидание счастья. Отсутствие работы, жилья, машины - все отдалилось, как в перевернутом бинокле.
Омрачало вечер только одно: дамокловым мечом висела угроза сболтнуть лишнее и потерять Крутова навечно. Чтобы не следить за каждым словом, Лера выбрала проверенную тактику - помалкивала в тряпочку.
- Расскажи, что сейчас происходит в "Ведомостях", - не стал ходить кругами Василий. - Начни с Бочарниковой, - подсказал Крутов, уписывая отбивную. - Ты сказала, что это она все придумала. Так что она придумала?
Под ласковым взглядом Лера испытала отвращение к себе.