- Нет, - с несвойственной ей твердостью заявила Ковалева, - я не дам согласие на захват. Придумай другой какой-нибудь вариант.
- Началось, - проворчала Галина, насаживая мясо на шампуры, - тогда не жалуйся, если Дворник тебя каждый день принародно станет макать в унитаз. Между прочим, я удерживалась от рейдерского захвата только из-за тебя.
- Вот и удерживайся дальше. - Спокойный, непреклонный тон Леры не удивил Бочарникову: муж для Леры был тотемным животным.
- Хорошо! Есть второй вариант. Для меня, конечно, менее предпочтительный, потому что более гуманный. Отожми у соучредителей их долю.
Лера в неподдельном удивлении уставилась на Бочарникову:
- Как, интересно?
- Если не хочешь рейдерского захвата газеты - придумаешь.
- Галка, ты меня шантажируешь?
- Бог с тобой, девочка моя. Предупреждаю. Все серьезней, чем ты думаешь. Твой Дворянинович…
- Уже не мой, - отреклась от неверного мужа Лера.
- Ты не знаешь, как этот уже не твой, - сделала акцент Галка, - стал одним из учредителей. Открою страшную тайну: Казя использовал компромат против Чудиновских, и старый греховодник вынужден был без шума и пыли уступить акции.
- Старый греховодник?
- Да, девочка моя. У Чудиновских была любовница, а Казимир выследил их и сделал несколько откровенных снимков. Потом показал главному фотки и поставил перед выбором: акции в обмен на негативы и снимки. Ты же знаешь, ни при каких обстоятельствах Чудиновских не ушел бы из семьи. На это и рассчитывал Дворник.
- Откуда ты знаешь?
- Этой любовницей была я.
Взглянув на очумевшую, как таракан после санобработки, Ковалеву, Бочарникова резко сменила тему:
- Подруга, ты давно в свет не выходила?
- Лет сто.
- Пора тебя проветрить.
- Есть предложение? - еще находясь в прострации, автоматически спросила Лера.
- Полно. В Музыкальном танцует "Баядерку" Волочкова. По всему городу расклеены афиши Валерия Гергиева. Так что засидеться я тебе не дам.
Кислая Лерина улыбка у кого угодно отбила бы охоту ее проветривать.
- Шерочка с машерочкой.
В ответ Бочарникова только подлила подруге коньяка.
- Кого-нибудь подцепим в театрах-то, - Галка подтолкнула Леру плечом, - какого-нибудь интеллигента-нувориша. Давай за это выпьем.
Первая доза коньяка уже хозяйничала в крови - Лера парила в облаках, не ощущая груза прошлых обид и собственного тела.
- За интеллигента-нувориша?
- Не цепляйся к словам. Выпьем за то, чтобы охмурить состоятельного и неженатого.
- Умного, великодушного, щедрого. И пылкого любовника.
- Ты сейчас все испортишь, - предостерегла Галка, - портрет уже вызывает недоверие.
- Портрет собирательный. Когда начнем охмурять? - Коньячная готовность к подвигам безумно нравилась Лере.
- Купим билеты - и вперед!
- Счастливые билеты?
- Нет, билеты счастья.
Галина перевернула шампуры, засмотрелась на тлеющие угли и притихла.
Подставив лицо солнцу, Лера тоже молчала.
Запах мяса привлек бродячую собаку. Лера с острой жалостью рассматривала животное: свалявшаяся шерсть клоками свисала с исхудавших боков, нос ловил съестные запахи, голодные глаза, не отрываясь, следили за шашлыками. Что-то их роднило с собакой. Что?
Лера бросила псине кусок, та виртуозно поймала его на лету и потрусила прочь. Именно в этот момент, глядя вслед убегающему псу, Лера осознала, насколько она одинока. Одиночество - вот что их роднит.
В Галке собака пробудила совершенно иные мысли и чувства.
- Надо не сидеть сложа руки и не ждать у моря погоды, надо действовать.
- От судьбы не уйдешь. - Лера всегда была склонна к меланхоличной созерцательности.
- Точно. Она от тебя уйдет. Звони Крутову, назначай встречу.
- Что? Зачем это?! - При воспоминании о парламентарии Леру обдала горячая волна стыда. Только по приговору суда она согласится встретиться с мачо.
- Извинишься и пригласишь в ресторан. Я закажу вам какой-нибудь крутой кабак, и ты сделаешь статью об этом вонючем военном городке, черт бы его побрал! Звони!
- Еще чего! Не буду!
- Тогда я сама сейчас ему позвоню и скажу, что ты в него влюбилась.
- Галка! Ты спятила? - заорала Лера, вмиг протрезвев.
- Не позвонишь - оттяпаю у Казимира акции.
- Ненормальная, - определила Лера. - Звони кому хочешь, говори что хочешь, я никуда не пойду и ни с кем встречаться не собираюсь. И больше не будем об этом.
Капитулировать перед детским наивным упрямством Ковалевой Галина не собиралась, но что-то такое было в интонациях Леры, что заставило Галину отступить. Отступить, чтобы перегруппировать силы для новых атак.
В то время как на берегу ручья Валерия снимала один стресс, судьба параллельно готовила другой, чтобы подсунуть с утра пораньше.
В колонке, которую из номера в номер вела собкор Ковалева, обнаружился пришелец - чужая заметка. От подписи в конце заметки Леру прошиб холодный пот: "Кандидат биологических наук, м.н.с. В. Душков".
Не дождавшись Ковалеву, Володя сам передал в газету результаты уникальных наблюдений за городскими птицами.
Господи ты боже мой, как же так?
Нет, Душков не способен на такое коварство. Кто-то очень хитрый действовал за его спиной, какой-то ловкий манипулятор. Чьи это могут быть шаловливые ручонки? Интуиция подсказывала: Чижевской. Только практикантка могла пронюхать о птицах, нарыть телефон мэнээса Душкова и уговорить его тиснуть заметку. Самка тарантула на охоте не гнушается ничем.
Как всегда некстати проснулась совесть. "Ты просто ненавидишь свою обидчицу, вот и винишь ее во всем. Скажи еще, что Чижевская виновата в вашем разрыве с Казиком. Не она, так другая. Вся вина девицы в том, что она оказалась в нужное время в нужном месте и взяла то, что плохо лежит, - только и всего".
Прислушавшись к голосу совести, Лера отправилась к Шурочке.
- Здравствуйте, Валерия Константиновна, - сразу заюлила секретарша.
- Шурочка, меня вчера искал кандидат наук Душков?
- Да. - Шурочкины глаза заметались.
- И на кого вы его переключили?
- Казимир Людвигович сказал переключить на Чижевскую. Я так и сделала.
У Валерии опустились руки - так она и знала.
- На Чижевскую, значит, - эхом повторила Лера.
- Да, на Маньку, - горячо зашептала Величко, и что-то отдаленно напоминающее сочувствие мелькнуло в карих бесстыжих глазах. - Валерия Константиновна, я одна дочь ращу, поймите меня!
- Да-да, конечно, вы все сделали правильно, Шурочка. У меня нет никаких претензий к вам.
Значит, ее уже списали со счетов. Ставку делают на Чижевскую.
Черт бы с ней, с Чижевской, но попытка вытащить себя из депрессии и измены Казика с помощью работы трещала по швам. Казимир не даст ей спокойно заниматься любимым делом у себя под боком. Надо искать работу.
"В желтой газетенке оторвут с руками" - кажется, так сказал Казимир? Чья это иезуитская мыслишка - Казимира или этой сучки-практикантки? Кто из этих двоих плагиатор?
Вне журналистики Лера себя не мыслила, а уйдя из "Ведомостей", рисковала остаться на улице. Из местных СМИ - только "Губернские вести", карманный телеканал и Гостелерадио с ортодоксальной псевдоаналитической краевой программой. Все остальное, по выражению Бочарниковой, - "шняга, ни посмотреть, ни послушать".
Настроение было "уколоться и упасть на дно колодца", как любила повторять все та же Бочарникова со ссылкой на эпос. Редко и без удовольствия пьющей Валерии вариант "напиться и забыться" казался более привлекательным.
Разваливаясь на куски, Лера еле дотянула до обеда.
Голова, сердце, желудок - болело все. Собраться с мыслями в связи с тотальным тромбозом не представлялось возможным. Лера сидела, тупо пялилась в монитор, а сама только и мечтала попасть домой. Дома, по крайней мере, не нужно держать лицо, можно закутаться в халат Казимира и всласть наплакаться. Можно попробовать напиться. Дома можно все.
Перед уходом для очистки совести заглянула в приемную:
- У меня встреча, Шурочка, я на мобильном.
- Да, Валерия Константиновна, конечно, - вскинулась секретарь, и Лера, получив индульгенцию, улизнула с работы.
Влажный майский день встретил Леру аномальной духотой. Скоро отпуск. Что она будет делать с ним одна? Напоминание об отпуске стало последней каплей, слезы хлынули из глаз, Лера надела очки и, не видя ничего под ногами, как слепая, побрела на остановку.
Из колонок, установленных в салоне маршрутки, несся рок, в такт ударным в висках стучало: "Скорее бы конец, скорее бы конец".
Маршрутка тащилась как за гробом, слезы бежали по щекам, срывались на пиджак, образовав к концу поездки внушительное пятно.
- На Профсоюзной выходят? - выкрикнул водитель.
- Выходят, - прогнусавила Лера.
Она даже не подозревала о существовании этого ресторанчика "Барбара" - голимом контрафакте.
К тому же выяснилось, что в "Барбаре" празднует юбилей какой-то козырный туз из конторы глубокого бурения, и Лерин внутренний голос громко вещал, что оставаться не стоит.
Но Галка не слышала Лерин внутренний голос, а собственным не обзавелась, только поэтому они заняли столик у самого танцпола - еще одна ставшая роковой ошибка: уединиться, укрыться в темном уголке, отсидеться в сторонке от шумной компании с превосходящим числом солидных семейных пар (на что втайне надеялась Лера) оказалось невозможно.
Ведущий вечера - когда-то интеллигентный высокий мужчина с порочным лицом начинающего алкоголика и зычным голосом, годящимся для озвучивания ролей мелких жуликов, этот ведущий, на Лерину беду, отрабатывал деньги на совесть, вовлекал в празднование всех, не делая исключения для случайных свидетелей. Вездесущий, как гельминт, пошлый до отвращения, этот тип привык получать свое.
Кроме того, кажется, бывший интеллигент спал и видел себя свахой - так и норовил перезнакомить одиноких и переженить холостых.
- Галка, пойдем отсюда, - бубнила Лера между тостами и пошленькими шуточками, которые изрыгал ведущий.
- Ну давай еще посидим, - отмахивалась Галка, - мне интересно. Смотри, смотри, чё вытворяет, старый перечник!
Под бурные выкрики болельщиков один из гостей и его партнерша с заведенными за спину руками грызли одно яблоко на двоих, прижимаясь друг к другу, - это было нарушение правил, но в этом и была фишка.
- Еще желающие, мужчины! У нас еще остались мужчины? - взывал бывший интеллигент к подгулявшим гостям.
Гости весело заорали: "Василий!" - и у Леры внутри все сжалось. Загривком она ощутила вибрацию каких-то опасных токов, от которых следовало держаться на расстоянии. Токи усиливались.
Лера впилась взглядом в Бочарникову. Галка с плотоядной улыбкой оповестила:
- Крутов. Идет в нашу сторону. Отлично все складывается, а?
На этот счет у Леры было свое мнение, но высказать она его не успела: ведущий воткнул ей в зубы микрофон.
- Девушка, - елейным голосом пропел бандит, - как вас зовут? Мы ждем! - Рука оплела талию, как лассо, и тянула с места.
Более глупой ситуации Лера и вообразить не могла.
- Валерия, - подсказала благодетельница Галка, будто Лера была глухонемой.
- Валерия! - восторженно подхватил ведущий. От пошленькой интонации, от липкой руки, от слегка блудливых глаз желание сбежать стало непреодолимым.
Лера затравленно оглянулась на дверь и в этот момент увидела Крутова.
Василий приближался к их столику, с каждой секундой замедляя шаг, и остановился, так и не дойдя до цели. Направленные токи теперь сливались с импульсными стробоскопическими вспышками и закручивали нервы. Полумрак поглотил все, кроме темных глаз, остановившихся на Лере.
- О, - определил бестия-ведущий, - кажется, девушка произвела на ковбоя впечатление! Ну, Василий, что ж вы остановились, ей-богу. Даже неудобно.
Ноги Крутова будто приросли к полу.
- Господа, - снова проорал коварный ведущий, - Василию требуется шефская помощь!
Компания неодобрительно загудела, и этот гул привел Василия в себя.
- Привет, - кивнул он Бочарниковой, приблизившись к столу.
Леру накрыло облако из слабого коньячного перегара и головокружительного парфюма.
- Привет, - совсем с другой интонацией, интимно, на ухо Валерии повторил Василий, приобнял Леру за плечи и потянул носом.
Это были все те же степные мотивы. Крутов вдохнул еще раз, как затянулся после долгого перерыва. Он-то думал по наивности, что забыл этот запах, оказалось, не забыл - отложил в запасники памяти и хранил, как эталон. Встреча с эталоном всегда впечатляет, а Крутов был потрясен, повержен, опрокинут, разбит наголову.
- Я не буду участвовать в этих непристойных игрищах, - холодно предупредила Лера и сняла его руку с плеча.
- Моему другу присвоили очередное звание, не стоит портить вечер.
- Ваш друг, вы и старайтесь.
- Нехорошо, если кто-то грустит на празднике. Улыбнитесь, - вклинился ведущий, - вам понравится.
Не обращая ни малейшего внимания на мель тешащего тамаду и его выкрики, Лера и Василий продолжали некий ритуальный танец, как борцы на татами.
- Не вижу повода для радости.
- А вы без повода попробуйте. Просто так.
- Просто так улыбаются жертвы энцефалитного клеща. - Лера начала заводиться, и это было новостью. Никогда она так не реагировала на мужчину, никогда.
- Кстати, - вдруг вспомнил Василий, доставая портмоне из нагрудного кармана, - не люблю ходить в должниках.
С этими словами он вынул купюру достоинством в пять тысяч, свернул и сунул Лере в кармашек на груди. Легкое касание пальцев заставило Леру затрепетать.
Да что же это такое?!
- Не стоило беспокоиться, - получая мстительное удовольствие, отозвалась Лера, - я подаю по вторникам.
Вторник, вторник… Они встретились во вторник, вспомнил Василий, и горячая волна радости разлилась в груди: она помнит, в какой день это было, - это что-нибудь да значит!
- Сожалею, только я по вторникам не беру.
- Интересно, а по каким дням берут депутаты Заксобрания? - Кто-то злобный сидел внутри Леры и дергал за язык - иначе свое поведение она не могла объяснить.
- У вас не получится меня обидеть, как бы вы ни старались.
Желая как-то прекратить это безобразие, убраться из заведения, подальше от откровенных взглядов и провокационных шуток, Лера взялась за сумочку, но гельминт-тамада снова спутал все карты:
- Дамы и господа! Объявляю следующий конкурс!
- Нет! - пискнула Лера, но музыканты исполнили туш, и Крутов почти вынес ее в центр танцпола.
К счастью, они оказались не одни, нашлись добровольные жертвы, и в общей сложности на потеху публике выстроились четыре пары.
Очевидно, это была кульминация праздника, потому что затейник-тамада как-то особенно нагло смотрел на дам.
- Задание следующее: партнеры-мужчины называют самые привлекательные части тела партнерши, в разумных пределах, конечно, - гаденькая улыбка тронула порочные губы, - и целуют партнерш в эти места. - Последние слова потонули в одобрительном в свисте и улюлюканье.
Парочка слева от Леры выражала нетерпение, видимо созрев для раздевания.
Это было уже слишком.
- С меня хватит, - пробормотала Лера и сорвалась с места.
Крутов догнал ее уже перед выходом из заведения и схватил за руку:
- Валерия, подождите!
Лера в испуге обернулась.
Крутов даже растерялся от явной, неприкрытой паники в глазах Ковалевой.
- Но это же только игра. - С точки зрения Крутова, лишенный чувства юмора человек был так же страшен, как вечно опаздывающий.
- Пошлятина это, а не игра!
- Вообще-то за высоким в ресторан не ходят. Если вы ищете духовности, идите в музей, в кинотеатр или в храм.
Они смотрели друг на друга как два зверя.
Лера с трудом удерживалась от пощечины - это было совершенно новое для нее желание. Даже на Казимира она не подняла руку, даже на мерзавку-практикантку. Что это с ней?
Вздымающаяся Лерина грудь, порозовевшие щеки и приоткрытый рот, в котором блестели влажные зубы, а также усилившийся за пах степи привели Крутова в крайнее возбуждение.
"Господи, до чего хороша!" - поразился он.
До этой минуты Василий свято верил, что его ведет судьба, и с благодарностью принимал все, от конкурентов на избирательном участке до женитьбы.
И вдруг сегодня - нет, сейчас, сию минуту - отчетливо осознал, что штамп в паспорте стал стоп-сигналом на заячьей тропе и зонтиком для рыбки. С чего бы? Слов нет, Валерия нравилась ему, очень нравилась, но не до такой же степени… Или как раз до такой?
- До свидания. - От жадных глаз Крутова в горле у Леры перехватило.
- До свидания, - рассеянно повторил Василий, продолжая удерживать Леру за руку.
- Да отпустите же, - жалобно попросила она, не в состоянии вынести этот раздевающий взгляд.
- Да-да. - Василий смутился. - Валерия Константиновна, мы с вами должны довести до конца наше дело.
- Вы о статье?
- Да, - подтвердил Василий.
- Ничего не могу обещать. У меня неприятности на работе, не исключено, что придется уволиться. Впрочем, если вы настаиваете, я попытаюсь.
- Настаиваю. - Василий уже овладел собой. Он выжмет из ситуации все возможное, до последней капли, но эта женщина будет его.
От утреннего номера "Ведомостей" поднимался одуряюще родной запах: свежей краски, разогретого полиграфического оборудования, новой бумаги и самой жизни. Пальцы у Леры подрагивали от нетерпения, как у алкофанка с утра перед пивным ларьком, она быстро, по диагонали, пробежала взглядом по полосе, обшарила подвал.
Что-то было не так. Статья.
Внутри у Леры все оборвалось. На месте статьи, которую она сдала вчера в номер, стояла стыдливых размеров перепечатка:
"Американские ученые, проведя ряд исследований, пришли к выводу, что современные птицы являются наиболее близкими потомками динозавра тираннозавра, который был самым крупным хищником в истории. Об этом говорится в статье, опубликованной в пятницу, 25 апреля, в американском журнале "Сайенс"".
Мысли беспомощно заметались: "Что это? Как это?"
"К такому выводу ученые пришли, - глотая окончания, читала Лера, - изучив протеины… После этого данные динозавра, жившего… 68 млн лет назад, сравнили… Выяснилось, что наиболее близкими родственниками тираннозавра являются куры…"
В этом месте щеки у Леры запылали, как от пощечины.
Это и была пощечина. Оплеуха, затрещина. А если уж не выбирать выражений и не подменять правду эвфемизмами, то даже хуже…
Эта перепечатка с намеком - гнусное, низкое коварство, вероломный удар в спину.
"…Выяснилось… близкими… тираннозавра являются куры…"
Нет, это выше ее сил!
К моменту, когда в кабинет влетела Бочарникова, последний абзац заметки изрядно потемнел от Лериных слез и слегка полинял. И при желании его можно было считать навсегда утерянным для потомков.
- Вижу, что читала. - Бочарникова бросила кости напротив Ковалевой.